Читать книгу Долгая жизнь, короткая смерть. Роман с элементами истории - Галина Хэндус - Страница 4

Альтернатива – выбор одной из взаимоисключающих возможностей. Есть ли альтернатива, предположим, человеколюбию?

Сложный вопрос.

О, нет! Он сложен не для всех. Часть из нас давно знает ответ. Человеколюбие – служение людям для блага всего человечества, так? Только вот благо каждый из нас понимает по-своему, потому что мы держим за пазухой разный уровень правды. По большому счету это не так плохо, иначе жизнь покрылась бы плесенью от однообразия. А так: одни рады помочь соседке донести авоську с продуктами до третьего этажа, другие пожимают плечами и быстро проходят мимо, третьи ворчат: ничего со старухой не случится, сама донесет.

Конечно, бытовой пример – не пример.

Вернемся к началу и спросим себя, хорошо ли для человеколюбия, если для него есть только одна альтернатива – КАК сделать лучше, чтобы МНЕ стало лучше…

– Что опять их не устраивает? Почему они вернули наш инновационный проект на доработку?

В дверь большого светлого кабинета стремительно вошел директор института проблем геронтологии, Лоран фон Брахт. В раздражении он бросил на стол красного дерева кожаную папку с документами и тяжело упал в солидное модное кресло, по цвету гармонирующее со столом. Следом вошла его помощница Дорина Лефруа. Судя по ее уверенному виду, отношения между ней и шефом были полностью доверительные. Молодая женщина подошла к столу, взяла в руки небрежно брошенную папку и раскрыла. Там лежал единственный документ, отпечатанный на плотной матовой бумаге и скрепленный тонкой металлической пружиной. На нем, рядом с подписью директора исследовательского института Инновации в интернациональный уровень будущего, стояла подпись Лефруа, его заместителя и руководительницы проекта. Она задумчиво пролистала пятидесятистраничный программный план и удивленно подняла большие красивые глаза на шефа:

– Если они не приняли план, то где список с замечаниями?

– Список с замечаниями… – язвительно повторил фон Брахт и нервно царапнул правой рукой по левой ладони. Высокий, крепкий пятидесятипятилетний мужчина, дважды выигравший в юности европейский турнир по фехтованию, до сих пор находился в прекрасной физической форме, но от дурацкой привычки во время стрессовых ситуаций царапать левую ладонь, избавиться не мог. Впрочем, выражение не мог, не очень подходило к этому волевому человеку. Здесь скрывалась, скорее, его небольшая слабость причинять себе боль, чтобы сконцентрироваться на важных решениях.

Человеческий мозг всегда реагирует на боль в теле, но из-за отсутствия необходимых рецепторов сам к ней не чувствителен. Зная об этом со студенческих времен, фон Брахт пытался добраться до невидимых ему нервов, сосудов и тканей, которыми окружен мозг, чтобы если не уколоть его болью, то хотя бы взбодрить посредством боли в других частях тела. Чем важнее было решение, которое нужно принять, тем сильнее он сдавливал и царапал мягкую часть ладони, пока та не изменяла цвет на пунцовый и не становилась нечувствительной. Ему казалось, этим он стимулирует мозг и освобождает голову от излишних волнений по любому негативному поводу или просто усиливает физическое волнение при положительном исходе дела. Такого рода самогипнозом ученый-бизнесмен пытался сберечь нервные клетки. Он давно знал, они восстанавливаются медленно и не полностью, а только в ограниченном количестве. Клетки свои фон Брахт берег, потому что жить хотел долго.

В этот раз он нервничал из-за заокеанских партнеров. Ему показалось, они намерены перечеркнуть очередной проект важного консультативного отдела его института, над которым они трудились несколько лет.

Фон Брахт вспомнил события трехлетней давности.

Дождливым осенним вечером, когда он, как обычно, вникал в очередной проект, на рабочем столе зазвонил телефон. Взглянув на высветившийся номер, фон Брахт понял: предстоит нелегкий разговор с женой Бо.

– Добрый вечер, родная! Прости, не смог позвонить… Ты приняла решение относительно химиотерапии? Я охотно организую тебе отдельную палату в моем институте. Ты же знаешь, я сделаю для тебя все, что смогу…

– Добрый вечер, Лоран. Приятно, что ты беспокоишься о моем здоровье хотя бы по телефону… Ах, извини, как всегда, хотела сказать что-то другое, а вместо этого обидела тебя плохим настроением. Но я должна хотя бы по телефону сказать тебе кое-что важное, раз не получается в последнее время поговорить дома. Знаю, у тебя много работы, но, пожалуйста, выслушай меня – это важно!

Ты, конечно, помнишь, два дня назад я приезжала к тебе в институт и прождала некоторое время в кабинете. Прости, не удержалась и прочла кое-какие документы в одной из папок – они все стоят на полке. Ты знаешь, я никогда не вмешивалась в твой бизнес, хотя вложила туда часть личных денег, полученных от родителей…

– Но, Бо…

– Не перебивай, пожалуйста, я недолго. В общем, мне на глаза попалась статистика института, основанная на многолетних наблюдениях. Там выстроены многочисленные диаграммы, таблицы, написаны умные вещи. Все это захватывающе интересно для меня лично. Впрочем, единственным светлым пятном в научном докладе для меня стал факт, что около восьмидесяти процентов больных, решившихся на химиотерапию, живут после этих пыток максимум на два месяца дольше, чем без нее. Мне понятно, это только статистика, основанная на средних данных, и каждый отдельный случай следовало бы рассматривать отдельно. Это так, но документ просветлил мою голову и возникло чувство, что на меня упал лучик солнца, которое для меня давно перестало светить… В общем, я решила в пользу альтернативных методов лечения. Если после этого опухоль не исчезнет, пойду на операцию. Ты же переживешь, если твоя жена лишится одной груди?

– Бо, пожалуйста, не говори так, у нас все будет хорошо. Давай сделаем следующее. Сегодня я вернусь очень поздно, но завтра возьму полдня специально для тебя и мы все обсудим спокойно. Договорились? Теперь иди спать и ни о чем не беспокойся. Увидимся утром за завтраком!

Не успел он положить трубку, как в кабинет без стука вошла Дорина Лефруа.

В руке она держала бутылку шампанского…

***

Смакуя остатки одного из самых изысканных шампанских вин, Дюваль-Леруа, после чуть ли не делового секса, Лоран поделился беспокойством на непонятное решение жены с Дориной. По совместительству с основной работой она выполняла и роль любовницы. Она не только досконально знала о всех деловых встречах и проектах шефа, но была в курсе его домашних дел и отношений с женой. Ей прекрасно известно, что больше делиться деликатными семейными проблемами сверх-занятому директору не с кем, а все переживания держать в себе физически не представляется возможным. Лефруа не роптала, что вынуждена играть для фон Брахта несколько ролей: верной и высокопрофессиональной помощницы, нетребовательной любовницы, а иногда и чуткого психоаналитика. За каждую из них она требовала определенное вознаграждение, хотя старалась в запросах не переусердствовать. Ни одну из этих ролей терять прагматичная женщина не собиралась. Более того, в уме она держала, как запасной, вариант четвертой роли в качестве законной супруги шефа. Она знала характер и внешние данные жены шефа, поэтому старалась совсем не походить на нее, чтобы не потерять его интерес к себе, как к женщине. Слабости и некомпетентности Бо фон Брахт она предлагала свою осведомленность и хорошую организацию практически любого рабочего процесса. Не забывала она и о внешности. Имея неплохое зрение, Дорина Лефруа почти всегда носила контактные линзы, подбирая их цвет под цвет волос, который любила часто менять. Не изменяя стилю иметь короткую прическу, она появлялась на работе то платиновой блондинкой, то шатенкой с русыми прядями, то рыжеволосой. Только слепой мог не заметить гармоничный цвет волос и глаз привлекательной женщины, а Лоран фон Брахт слепым отнюдь не был. Разнообразие образов помощницы приятно волновало его. Прирожденная ловкая и умная интриганка, Дорина Лефруа не распространялась о выдающихся артистических способностях, наоборот, всегда старалась скрыть свои часто выпячивающиеся наружу таланты от посторонних глаз.

Мало чего боясь в жизни, молодая женщина не любила и опасалась только завистников. Ей казалось, только зависть может помешать дальнейшему развитию и продвижению ее по службе и жизни. Имея такую странную внутреннюю установку, она старалась не сосредотачиваться на ней, чтобы точно не получить то, о чем часто думала и чего интуитивно боялась. С остальными качествами человеческих характеров Лефруа могла всегда мирно ужиться. Сильная женщина успешно и вовремя справлялась со своими маленькими закидонами.

Благодаря близкому и доверительному общению, она хорошо изучила злопамятный характер Лорана, чтобы не выдать свои истинные намерения и по неосторожности не стать объектом его мести. На нем же она успешно применяла уроки, полученные в лучшей брюссельской школе деловых отношений. Там она научилась быть женщиной со многими лицами, быстро адаптироваться к любой рабочей ситуации, научилась понимать настроение и мотивацию людей, ее окружающих, могла быстро разрулить конфликтную обстановку. Лефруа редко выводила шефа из себя, могла неожиданно показать свою эрудицию в незнакомом ему вопросе, была внимательной, терпеливой, а то и нежной – смотря по обстоятельствам. Талантов ей было действительно не занимать.

В этот раз, оставшись после быстрого секса неудовлетворенной, она поставила пустой бокал на пол, взяла со стоящего у стены вишневого дивана шелковые трусики с колготками и отправилась в небольшую ванную комнату, примыкающую к кабинету, махнув по пути рукой: Подожди! Особую щепетильность в интимных отношениях с шефом она не требовала, оставаясь всегда деловой, готовой выполнить любое желание. Через несколько минут одежда обоих партнеров была приведена в порядок, горлышко пустой бутылки торчало из корзины для бумаг. Лефруа присела на подлокотник дивана и провела рукой по черной юбке, идеально сидящей на стройной фигуре.

– Мне действительно жаль твою жену, Лоран, но ваш разговор натолкнул меня на одну идею. В мире миллионы пожилых людей больны различными формами рака. Они давно не верят в химиотерапию и хотят применять альтернативные методы лечения. Так почему бы нам не попробовать выпустить на мировой рынок плацебо-медикамент, поднимающий на короткое время настроение, а, значит, и веру человека в излечение? Наработки у нас кое-какие есть, но мы можем усилить это направление работы. Самое главное – необходимо попробовать стать единственными, кто предлагает широкий спектр альтернативной медицины, пока нас не опередили другие. Ей сегодня веры больше, чем химии. Здесь тот же эффект, что с био-продуктами: нитратов и там, и там, хватает, но более высокая цена к приставке био играет положительную роль и к тому же приносит хорошую прибыль.

Лефруа говорила и одновременно обувала темные туфли на высоком каблуке. Брюки она не носила принципиально, чтобы не скрывать длинные красивые ноги и лишний раз продемонстрировать тонкие колготки с новым, необычным рисунком. Мужское внимание ей нравилось всегда.

– Ты понимаешь сама, о чем говоришь? У наших партнеров несколько иные представления о гуманности…

– Это ты не понял. Услышь меня. Если мы возьмемся в плацебо использовать марихуану, то наши альтернативные медикаменты дадут пациенту краткое чувство счастья. Вылечить они его по любому не смогут, зато заставят часто покупать одно и то же лекарство, чтобы на время забыть о боли. Рак без боли – разве это не гуманность?

– Марихуану? С чего бы нам использовать эту траву – мы серьезная организация, а не картель по распространению наркотиков!

– Ах, Лоран, пойми – эта трава имеет два важнейших преимущества: она очень дешевая, неприхотливая и, как ты правильно заметил, имеет свойства наркотика, а это намного эффективней, чем просто плацебо. Марихуану можно закупать в Азии по бросовой цене, или вообще на месте открыть цех по выращиванию и переработке травы, а рядом производить из них лекарства. Конечно, цеха будут работать не в Бельгии – страна у нас маловата, но рядом есть другие страны, победней, – они охотно отдадут в аренду землю. Представляешь, сколько мы сможем на этом заработать? С нашими мощностями мы возьмем мелких производителей альтернативных препаратов под контроль и будем сами решать, что для нас более выгодно. Страны с доминирующим количеством пожилых людей будут рады заплатить любые деньги, лишь бы пораньше избавиться от больных стариков. Это же золотая жила…

Лефруа пересела с подлокотника на диван, закинула руки за голову и мечтательно уставилась в окно. Косые струи дождя за стеклом причудливо переливались в отсветах фонарей и светящейся рекламы.

– Хм, Дорина, ты еще более прагматична, чем кажешься на первый взгляд… Иногда мне кажется, в твоем теле скрывается мужчина-бизнесмен, а не хрупкая женщина. Нет, я рад, что ты не мужчина – их мне и так хватает! По поводу идеи – она пока сыровата, но начинает мне нравиться. Ты правильно понимаешь нашу работу на благо человечества.

– Что ты, дорогой, это не прагматизм, а верное понимание задач института, которые не записаны в устав. Продукты, что мы производим, должны приносить удовлетворение нашим заказчикам, их клиентам, а также радовать нас высокой и регулярной прибылью… Разве не так?

Лоран давно сидел за солидным рабочим столом и слушал откровения помощницы. Последнее предложение его насторожило.

«Что значит – радовать нас прибылью? Дорина не учредитель института, не спонсор, а просто одна из сотрудниц. Конечно, с большой зарплатой, с высоким градусом доверия, но это все. То, что я с ней сплю, не означает, что я с ней буду делить дело моей жизни. Нужно повнимательней к ней присмотреться, а то она заговаривается не в первый раз. Мне ни к чему сотрудники, слишком широко разевающие рот на пирог, который не пекли».

Мысли в голове фон Брахта промелькнули стрелой, не нарушив мимики выражения лица. Он продолжил внимательно слушать, что говорит Лефруа – она часто подавала действительно толковые советы и идеи.

– Я всегда охотно училась, а ты – замечательный учитель. Более циничного и холодного человека, чем ты, пока в жизни не встречала. Рада, что ты понял и оценил мою идею. В течение месяца я предоставлю описание и расчеты для лабораторных исследований, сроки, параметры и необходимое оборудование для проведения исследований, а также список фирм, которые могут быть для нас интересны, примерный расчет финансирования, список заинтересованных стран и приблизительный доход от продажи нового продукта. Работы предстоит много. Для этого я временно возьму группу из консультативного отдела. Ну как, доволен?

– Да. Но всю группу тебе не дам, не обольщайся.

Теперь фон Брахт был само внимание, ведь речь действительно шла о возможной, и не маленькой, дополнительной прибыли.

– Вся мне не понадобится, только трое. Но этих троих я выберу сама.

– Хорошо. Завтра утвердим персональные данные людей для тебя, а думать я стану, когда предложение с расчетами ляжет на мой стол. А теперь иди. Мне нужно закончить кое-какую работу. Завтра я буду в институте только после обеда. Да, не забудь еще раз просмотреть последний проект и понять, почему его не утвердили. Моя задача – связаться с заказчиками и осторожно узнать, в чем закавыка. Выкидывать в корзину для мусора недели работы не в моих правилах. До завтра.

Дорина Лефруа кивнула головой и отправилась к выходу. Фон Брахт ее кивок не видел. Он уже склонился над бумагами, работу над которыми наметил закончить сегодня.

Когда за стол переговоров садятся три заинтересованные стороны одного большого проекта, двое из них обязательно что-то недоговаривают, или просто лгут. Из этих двух собеседников хорошо лгать умели оба.