Читать книгу Долгая жизнь, короткая смерть. Роман с элементами истории - Галина Хэндус - Страница 5

Среди многомиллиардного населения Земли сложно представить себе даже одну женщину, которая бы обрадовалась такому диагнозу. Рак – не радость ожидаемой беременности, не счастливое рождение ребенка и даже не освобождение от ноющего молочного зуба. Рак – это приговор. Приговор счастливой жизни. Приговор спокойному течению времени. А, может быть, это приговор равнодушию? Приговор непрощению? Кто знает…

Есть ли связь между болезнью и внутренними проблемами человека? Возможно. Нет, даже наверняка. Но если так, то какие внутренние проблемы могут быть у обычных серых мышей, ведь это заболевание поражает и их…

Наш мир полон загадок и каждый пытается отгадать их на свой лад. Как найти правильный ответ, знают немногие. Я не знаю. Но, может быть стоит прислушаться к себе, к своему внутреннему голосу, который точно подскажет, что лучше…

Бо фон Брахт, красивая пятидесятидвухлетняя блондинка, сидела на большой открытой террасе и смотрела вдаль на расстилающуюся под ногами панораму города. Неделю назад, одеваясь после купания в бассейне, она обнаружила у себя в груди небольшое уплотнение. «Лимфатические узлы расшалились. Нужно поменьше греться на солнце!» Не придав особого значения неприятной находке, она почти сразу забыла о ней. Но ненадолго. Спустя пару дней, стоя после душа у зеркальной стены ванной комнаты и оглядывая гладкое стройное тело, она вспомнила о непонятном уплотнении. Женщина подняла руки к груди и вновь нашла небольшой упругий шарик. Покачав головой, она решила показаться на всякий случай специалисту и проверить, все ли в порядке.

Уже на следующий день была назначена встреча у домашнего врача. После осмотра доктор Пикар, знающий пациентку много лет, подтвердил, что в груди появилось непонятное образование, природу которого было бы желательно выяснить. Высказать конкретные предположения о его возникновении он не решился и никакого диагноза не поставил. Разумная осторожность в собственных высказываниях была отличительной чертой его отношения к пациентам. Он никогда не был категоричен в постановке диагноза, зато всегда приятен в общении. Его голос звучал, как обычно, мягко и приветливо, а предложение показаться онкологу прозвучало ненавязчиво.

Хотя ничего конкретного женщина от доктора Пикара не услышала, вернулась она домой в подавленном настроении. Как обычно при стрессовых ситуациях, Бо фон Брахт удалилась на террасу, прикрыла за собой дверь и села в глубокое плетеное кресло. Она накручивала прядь светлых полудлинных волос на палец и размышляла. Только теперь осторожные высказывания Пикара вызвали переполох в мыслях.

«Что у меня: действительно воспаление лимфатических узлов, которое можно успокоить курсом правильного массажа вкупе с медикаментами или что-то более серьезное, о чем и думать не хочется? От полунамеков врача тоже не легче… Впрочем, что он может знать наверняка о чужих болячках, если его жена умерла от рака, не дожив до пятидесяти? Уж если врач не заметил болезнь у любимой жены, что говорить о пациентах, которых он осмотрел и забыл? Конечно, нехорошо так думать о знакомых людях, но мои проблемы не могут быть никому ближе, чем мне. Да, это только моя жизнь…»

Бо фон Брахт глубоко задумалась и опустила глаза на лежащие на коленях руки. Ее взгляд задержался на переливающейся игре бриллиантовых всполохов дорогого фамильного кольца, доставшегося от матери. Его искры осыпали душу печальными воспоминаниями о недавней, абсолютно для нее неприемлемой потере, и невольно сдавили грудь. Глаза незаметно наполнились влагой.

***

Два года назад родители Бо, Амбер и Чера Гобен, уезжали на длительное время в Малайзию. У Амбера Гобен была договоренность с одним из султанатов страны о совместных проектах в области экологии. Опытному бизнесмену и известному филантропу предстояло в этот приезд не просто ознакомиться с отчетами о работе природоохранных организаций страны. В его планы входил осмотр всех территорий, упоминавшихся в согласованном, но не подписанном договоре проекта. С хорошими связями в Европе, энергичный мужчина хотел благотворительными финансовыми вливаниями поддержать фауну страны, которая задыхалась не только от браконьеров, уничтожающих редкие породы животных и птиц, но и ограничить вырубку лесов, наносящую непоправимый ущерб экологии.

После встреч, бесед, посещения лесных массивов и подсчетов увиденного, сумма инвестиций в проект оказалась намного выше заложенной в первоначальную калькуляцию. Хотя Гобен был наделен большими полномочиями, он не мог дать согласие на финансовые изменения проекта в единоличном порядке. Для этого ему необходимо встретиться с партнерами в Европе, принять определенное решение и только потом лететь обратно в Малайзию для окончательного согласования и подписания документов. Даты деловых встреч были согласованы заранее, билеты куплены и семейная пара Гобен отправилась в заказанном такси в аэропорт. Они планировали вернуться назад через десять дней, уладить формальности и продолжить увлекательное путешествие по стране.

В их планы вмешалось организованное неизвестными силами зло. По дороге в аэропорт на такси с бельгийскими пассажирами было совершено вооруженное нападение. Водитель такси и супруги-иностранцы были убиты. При осмотре места происшествия прибывшие полицейские установили, что пропала только часть багажа. В кулаке Черы Гобен остались зажаты ручки дорогой сумки с документами, кредитными картами и деньгами, на шее, обрызганной каплями крови, поблескивал изумрудами старинный кулон. В карманах Амбера Гобена обнаружился нетронутый бумажник с несколькими кредитными картами. Из такси пропали только чемоданы путешествующей пары. Необычайно странным оказалось то, что бандиты не взяли действительно ценные вещи, а покусились только на тряпки и деловые бумаги, упакованные в багаж. Малазийские следователи заподозрили в происшедшем заказное убийство по деловым мотивам, без цели ограбления.

За странным убийством последовало не менее странное расследование. Дело о вооруженном нападении на иностранных подданных быстро закрыли за неимением свидетелей, улик и подозреваемых. И даже вмешательство европейских адвокатов с просьбой продолжить расследование, наткнулось на глухую стену непонимания местных властей. После многих неудачных попыток пробиться сквозь колючий частокол чуждого европейцам менталитета, адвокатам пришлось отступить. Уже намного позднее, при частной беседе с партнерами погибших, один из местных чиновников осторожно высказал предположение об убийстве с целью сорвать благотворительный экологический проект. Только теперь заинтересованным инвесторам и благотворителям стало понятно: в мафиозных структурах, зарабатывающих на разграблении природных богатств страны, крутились слишком большие деньги. Просто так от хороших постоянных прибылей и собственной выгоды эти структуры отказываться не намеревались.

Европейская организация, с которой тесно сотрудничал Гобен, была готова, на свой страх и риск, продолжить расследование и найти виновных в убийстве сотрудника. Но они опять наткнулись на прочную амбразуру непонимания. Несмотря на более, чем прозрачный намек, официально подтвердить свои слова чиновник отказался. Власти страны скептически выслушали бездоказательную речь представителя европейского бизнеса, но открыть новое расследование категорически отказались…

Солнечное утро радовало свежестью и не предвещало плохих новостей.

Бо фон Брахт отдала прислуге распоряжения относительно раннего ужина на четыре персоны. Сегодня прилетали ее родители, Лоран обещал также освободить время для семейной встречи. Такой жест в сторону тестя с тещей говорил скорее об исключении, чем о правиле, и Бо откровенно радовалась предстоящему вечеру.

Она уже взяла в руки сумочку, чтобы ехать к парикмахеру, как увидела спешащую навстречу прислугу. Молодая женщина неловко присела и опустила глаза:

– Мадам, вас спрашивает полиция.

Волнение заметно присутствовало в ее настороженной позе. Хозяйка спустилась вниз. В просторном холле стояли двое полицейских и адвокат отца, Роджер Ниппе. Все трое стояли неестественно ровно, фигуры выражали напряженность.

Тонкая острая игла боли пронзила левую грудь Бо фон Брахт. Она кинула в руки позади стоящей прислуги сумочку и устремилась к адвокату.

– Роджер, что случилось? Родители прилетают только после обеда. Что-то с фирмой?

Дальше она не разрешила себе даже думать.

Среднего роста, плотно сбитый мужчина с треугольно выбритой бородкой и тщательно уложенными редкими седыми волосами, вел дела главы семьи более двадцати лет. Он прекрасно знал всех домочадцев семьи Гобен, был всегда внимателен к любой проблеме, переступавшей порог их дома. В этот раз Роджер Ниппе выглядел не столько приветливым, сколько непривычно замкнутым и собранным. Он шагнул навстречу Бо, крепко взял за плечи и посмотрел пристально в глаза. На его лице читался трагический приговор. Один из полицейских тоже сделал шаг вперед и громко сказал:

– Очень сожалеем, мадам, но Ваши родители…

Договорить он не успел. Женщина осела в руках адвоката и будто оглохла. Перестала видеть и слышать. Позднее она не могла вспомнить, как ушли полицейские, что говорил адвокат, как ее отвели в спальню. С этого момента она перестала себя чувствовать человеком, каким была раньше. Она стала просто механизмом, которому нужно двигаться, на что-то смотреть, поворачивать голову, делать другие простые телодвижения, чтобы не заржаветь.

Сон был коротким и неглубоким – ее накрыло забытье, похожее на обморок.

***

Бо фон Брахт тяжело переживала потерю родителей. Сколько себя помнила, их отношения всегда носили открытый, дружеский характер. Давно, около тридцати лет назад, на выбор дочери спутником жизни Лорана родители посмотрели без восторга: единственному ребенку они желали лучшей пары. Несмотря на откровенный и тяжелый разговор, Бо не изменила решения выйти замуж за избранника. Она полюбила этого мужчину с первого взгляда и, как жизнь доказала, на всю жизнь.

Родители любили дочь и не хотели отягощать родственные отношения ненужными ссорами. Без радости и удовольствия, они согласились в конце концов с решением Бо. Счастливая невеста получила вымученное родительское благословение.

Свадьбу назначили вскоре после обручения. Со стороны невесты молодая семья получила в подарок роскошное имение с большим садом в самом престижном районе верхней части Брюсселя. К имению прилагался нотариально заверенный договор пользования богатой недвижимостью, который до поры до времени был надежно заперт в сейф дарителей. В нем прописывались необходимые условия сохранения дорогого подарка в семье молодой жены. На случай грозящего развода, инициатором которого являлась бы любая из сторон, имение оставалось единоличной собственностью Бо фон Брахт, урожденной Гобен. В случае ее смерти дом переходил в руки будущего наследника или наследницы и далее – к их детям на перечисленных в договоре условиях. Любому члену семьи запрещалось закладывать имение, как гарантию для банковских кредитов, сдавать внаем третьим лицам или продавать. При отсутствии наследников права на распоряжение имением, сдачу его в аренду или использование для собственных нужд передавалось в руки благотворительной организации, возглавляемой супругами Гобен или их адвокатам. В хитро и грамотно составленном договоре на владение была учтена любая мелочь. Каждая их них была призвана защитить интересы семьи дарителя.

Юридические казусы, связанные с владением имением, а также позднейшие формальности по получению богатого наследства, оставленного родителями, прошли мимо Бо фон Брахт, как проходит ненастная погода, оставляя нехороший осадок. Материально она никогда не нуждалась и точно знала, что отец давным-давно позаботился об обеспеченной стороне жизни не только для нее, но ее будущих детей и внуков.

И вот – родителей нет.

Нет крепкого тыла, который защищал ее в любой жизненной ситуации, и даже в семейной жизни с любимым мужчиной. Нет самых близких людей. Не стало тех, кто был ближе вечно занятого Лорана. Ближе любимого мужчины, часто делящего время между работой и встречами с любовницами. Она не верила, что родители ушли просто так, не предупредив об этом заранее. Воспаленный мозг Бо беспомощно метался в закоулках памяти, выискивая спасение от страшного потрясения. Наконец он замер, не в силах бороться с реальностью, и расценил происшедшее убийство, как предательство.

Предательство – сильное слово.

Наверняка они не предавали: кто же будет планировать собственное убийство? Супруги Гобен ушли и дали, наконец, дочери возможность начать жить самостоятельно. Самой принимать разумные решения. Самой налаживать правильную семейную жизнь. Решать, чего же ей на самом деле хочется в жизни.

Эту мудрость их дочь только постигала…

На следующий день после сообщения об убийстве, Бо фон Брахт оставила дома записку мужу с просьбой ее не искать и уехала в родительский дом. Ей нужно было осмыслить то, что понять она никак не могла, понять и принять внезапное исчезновение важной составляющей жизни.

Примириться с фактом смерти.

В старинном особняке Гобен несчастная женщина первым делом отключила все телефоны и попросила прислугу не беспокоить ее до следующего дня. Она прошла в библиотеку, нашла альбомы с семейными фотографиями, удалилась с ними в большой зал с камином и плотно прикрыла за собой дверь. Толстые, обтянутые кожей альбомы разлеглись разноцветными пятнами на большом журнальном столе. В каждом из них заключалась важная часть счастливой жизни обитателей дома.

Вот новорожденная девочка смешно сморщила маленький носик-кнопку, готовая заплакать. Вот она у мамы на руках, спрятанная в кружева большого красивого конверта. Рядом стоит радостный папа, за их спинами – высокий старинный особняк. Этот дом супруги Гобен приобрели как инвестицию в будущее детей. Они считали, что большой богатый дом не только их крепость и защита, но счастье, успех и часть безбедной жизни. Построенную и с любовью взлелеянную часть свободной от финансовых затруднений жизни они намеревались передать дальше. Их потомки могли бы заниматься даже самым нерентабельным, но любимым делом, не думая о материальных проблемах.

На следующей старой фотографии малышка в смешном комбинезончике встала первый раз на ноги. Удивленная, она смотрит огромными голубыми глазами на маму, протягивающую ей нежные руки…

А вот эта подросшая девочка идет в первый класс: огромный бант на голове и рюкзак за спиной. Подросла. Следующий альбом полностью посвящен успехам в школе верховой езды. Любимые лошади Звезда и Геда в самых разных позах и ракурсах: в стойле, на поляне, с наездницей на спине, во время тренировки или соревнований. Любимый тренер, господин Зейдель, обучивший Бо всем премудростям верховой езды. Девочки, ставшие конкурентками, но оставшиеся подружками. А вот они втроем, всей семьей, одна из последних фотографий.

Как быстро пролетело время…

С годами перестали быть актуальными фотографии – они просто стали ненужными. Родители оборудовали в одной из комнат домашний кинотеатр. Здесь они всей семьей смотрели слайды, любительские фильмы, снятые на празднованиях особых событий, в путешествиях или просто в доме или саду…

От ранящих душу воспоминаний глаза теперь единственной владелицы особняка наполнились влагой. Слезы переливались через край, оставляя на щеках неровные мокрые линии. Она откинулась на мягкую подушку софы и прикрыла глаза, не обращая внимания на горе, катящееся из-под ресниц.

«Кто будет теперь смотреть фильмы, разглядывать фотографии, вспоминать нашу счастливую жизнь? Неужели я осталась совсем одна?

Не хочу!

Не хочу быть одна, но реальность – вот она, здесь. Мой сын Лео вырос и не нуждается во мне так, как раньше. Взрослые сыновья покидают родительский дом и не возвращаются. Звучит жестоко, но это правда. Ему теперь проще делиться секретами с незнакомыми мне девушками. Лео так далеко от меня. Звонит редко, приезжает еще реже. Как жаль, что он так быстро вырос…

Остался еще один близкий человек – Лоран. Любимый муж. Я люблю его также, как раньше, он по-прежнему заботлив. Помнит все наши праздники, не забывает дарить подарки, интересуется семейными делами, когда бывает дома. Да. Когда бывает дома. Но это происходит формально, без прежнего трепета и внимания. Он целует мою руку, а мыслями где-то далеко, с очередным проектом. Дарит цветы, и тут же откликается на зазвонивший в кармане телефон. В последние годы чаще всего он приходит домой только ночевать. Я забыла, когда в последний раз мы были с Лораном в отпуске. Одни. Без звонков, деловых бумаг, отсутствующего взгляда. Куда ушла нежность, любящие глаза, ночи, полные любви и обожания?

Все в прошлом.

Возможно, я чересчур строга к Лорану? Нет, просто я слишком жалею его, а не себя. Все для него. Любовь, внимание, понимание. А что же оставалось мне? У меня было утешение родителей. Было.

А теперь некому меня даже пожалеть.

Не к кому прийти, чтобы скрасить одинокий вечер. Некому позвонить и спросить совета. Не с кем сходить в кафе на чашечку кофе. Не с кем просто поговорить.

Как жестоко поступила со мной жизнь. Отняла родителей. Все, что у меня и было последние годы. Теперь я одна. Одна до конца жизни.

У Лео есть институт – ему он отдает все время. У Лорана есть интересная работа – ей он отдает свою жизнь. У меня нет ни того, ни другого. Ничего, кроме воспоминаний.

Колючий приговор – одиночество…»

Бо не заметила, как ослабевшие пальцы разжались, фотоальбом скользнул вниз по гладкому шелку юбки и уткнулся углом в толстый ковер. В камине догорало последнее полено, на столе стоял пустой бокал и закрытая бутылка с вином. Бо фон Брахт окунулась в тяжелое беспокойное забытье.