Читать книгу Матильда Кшесинская – прима Императорского балета. Документальная повесть-роман о русском балете рубежа XIX—XX веков - Галина Вервейко - Страница 10

Матильда продолжала писать свои воспоминания: «Через год после того как я поступила в училище, я впервые танцевала на сцене Большого театра 30 августа 1881 г. в балете «Дон Кихот».

Вместе с воспитанницей Машей Андерсон, одинакового роста с ней (хоть её напарница была старше двумя классами), они изображали двух марионеток. Их вёл за нити огромный великан, как будто управляя ими. Девочки танцевали на пуантах свой танец. Впервые выйдя с танцем на сцену, Маля совершенно ничего не боялась. Она испытывала только счастье, что выступает на сцене.

С малых лет воспитанников и воспитанниц Театральной школы приучали к сцене. Здесь они не только танцевали сами, но и видели, как танцуют взрослые артисты. Постепенно дети росли, их роли усложнялись, они становились старше и опытнее. И уже начинали замечать достоинства и недостатки взрослых танцовщиков и танцовщиц, судить об их исполнении, и составлять своё мнение, кто из них танцует лучше, кто хуже. Ученики Театральной школы постепенно начинали понимать, каков уровень балета в театре.

Матильда считала, что в годы учёбы её в Театральной школе балет на сцене Петербургского театра начинал увядать. Балерины старшего поколения – Екатерина Вазем, Евгения Соколова, Мария Горшенкова – уже не могли служить примером для молодых. И пыл к танцам у Матильды начинал остывать, хоть она и получала небольшие роли в балетах. Кого-то это могло и подбодрить, но Кшесинская не видела для себя примера, к чему нужно стремиться в своей профессии. Её даже посещали грустные мысли: а ту ли профессию она для себя выбрала? У неё не было внутреннего удовлетворения от своего танца.

И вдруг, когда Матильде исполнилось тринадцать лет, в Петербургском театре появилась звезда мирового уровня. Это была Вирджиния Цукки, знаменитая итальянская балерина. Она родилась в Парме. Как артистка Вирджиния дебютировала в шестнадцать лет в Падуе в балете «Брама» в 1873 г. Затем с большим успехом выступала во многих городах Европы: Риме, Милане, Мадриде, Париже, Берлине, Лондоне.

В России впервые танцевала летом 1885 г. в Санкт-Петербурге. Это случилось в загородном саду с названием «Кинь-Грусть» в частной антрепризе М. В. Лентовского.

«Летом весь хореографический мирок пришёл в неописанное волнение: на берега Невки, в сад М. В. Лентовского „Кинь-Грусть“, приехала Вирджиния Цукки, – писал А. Плещеев. – Пребывание у нас этой знаменитой балерины составило целую эпоху, возбудило шумные споры, партийную рознь среди балетоманов, полемику в печати и породило множество влюблённых в миланскую Цирцею».

Вскоре появились стихи (автор подписался инициалами Н.И.К):

Итальянская прима-балерина Вирджиния Цукки

Цукки дебютировала в России в двух коротеньких дивертисментах, вставленных в феерию «Путешествие на луну». Её исполнение было очень увлекательным для зрителей, смелым, грациозным и кокетливым. Она превратила в настоящую поэзию вальс на музыку романса К. С. Шиловского «Помнишь ли ты», исполнив его на пуантах. В первые же свои выступления балерина имела блестящий успех, зрители требовали от неё постоянно повторения, она стала собирать в загородный театр «буквально весь Петербург». В Италии её называли «божественной Вирджинией», которую знали все жители этой страны, но некоторые злопыхатели стали уверять, что это «не та Цукки», а её однофамилица…

В загородном саду на берегу Большой Невки Цукки поставила балет «Брама». Содержание балета заключалось в любви баядерки (танцовщицы) Падманы к могущественному индейскому принцу. Она старается пленить его своими плясками. Потом спасает его от смерти, когда появятся убийцы, но он уходит к другой, и Падмана от горя закалывает себя кинжалом. «В этих двух сценах – спасения Брамы и своей смерти – Цукки достигла такого художественного творчества, какого мы в балете ещё не видали», – отмечал Плещеев.

Осенью того же года Вирджиния была приглашена в Мариинский театр в Императорский балет, где танцевала до 1888 г., появляясь в балетах «Дочь Фараона», «Тщетная предосторожность», «Приказ Короля», «Пахита», «Эсмеральда», «Коппелия», «Весталка» и других. Цукки обладала прекрасной мимикой, грацией, отличалась драматизмом исполнения. Её актёрские способности высоко оценивал сам Станиславский.

Увидев её танец, настроение Кшесинской вмиг изменилось: Цукки своим творчеством открыла ей смысл и значение балетного искусства. «Вирджиния Цукки была уже тогда немолода, но её необычайное дарование было ещё в полной силе. Она произвела на меня впечатление потрясающее, незабываемое. Мне казалось, что я впервые начала понимать, как надо танцевать, чтобы иметь право называться артисткой, балериной. Цукки обладала изумительной мимикой. Всем движениям классического танца она придавала необычайное очарование, удивительную прелесть выражения и захватывала зал, – так писала о ней в своих „Воспоминаниях“ Матильда Феликсовна. – Для меня исполнение Цукки было и осталось подлинным искусством. И я поняла, что суть не только в виртуозной технике, которая должна служить средством, но не целью».

И даже в 50-х годах двадцатого века, повидав за свою долгую жизнь немало замечательных артистов, когда давно изменились взгляды на танец, его технику и изменились требования к балетному искусству, Кшесинская считала, что её отец и идеал в балете – итальянская балерина Вирджиния Цукки – и теперь были бы первоклассными артистами и имели огромный успех на сцене!

В своих воспоминаниях брат Матильды Иосиф Феликсович Кшесинский писал: «От приезда же Цукки началась новая эра в балете: её техника, её беганье по сцене на пуантах и туры на носках – она была танцовщицей terre`a terre, но в ней было столько brio-cachet, что она даже противников её приглашения на императорскую сцену покоряла».

Матильду в танце Вирджинии поражали необыкновенно выразительные движения рук и изгиб спины. Матильда с жадностью следила за танцем Цукки своими детскими глазами. Для неё итальянская балерина стала гением танца. Именно она вдохновила Кшесинскую и направила её своим танцем на верный путь в те, ещё ранние детские годы, когда она была девочкой-подростком. И за это Матильда была навеки верна и благодарна любимой балерине.

2 ноября 1886 года, в воскресенье, в театре впервые шёл балет «Пахита» с Цукки. Маля была занята в нём в первом акте, исполняя с другими воспитанницами цыганский танец. «Когда первый акт кончился, я поздоровалась с Цукки. Она меня обняла и дошла со мной почти до тех дверей, в которые мне надо идти в уборную. Я сейчас же об этом сообщила воспитанницам», – записала счастливая Матильда в своём дневнике.

В том же году 10 декабря, в среду, шёл балет «Дочь фараона», в котором тоже участвовала младшая Кшесинская. Когда она закончила своё маленькое соло, то услышала, что ей кто-то говорит из-за кулис по-французски: «Очень хорошо, очень хорошо». Это была Вирджиния Цукки. Она сидела за кулисами со своей сестрой Розалией, которая тоже аплодировала юной танцовщице. И Матильде от этой похвалы любимой балерины стало радостно и весело на душе.

Однажды после спектакля подруга Цукки знаменитая балерина Розатти подарила Мале цветок, который был подарен зрителями Цукки, в благодарность за её восхищение танцем Вирджинии. Матильда была польщена и решила во что бы то ни стало сохранить дар своей любимой артистки. Она опустила цветок в банку со спиртом и так долго хранила его у себя дома. Но потом ей пришлось оставить этот цветок в России, когда она бежала в эмиграцию.

В. Цукки в роли Эсмеральды

17 декабря 1886 года состоялся бенефис Цукки. Матильда впервые увидела свою любимую артистку в балете «Эсмеральда», который произвёл на неё неизгладимое впечатление на всю жизнь. Придя домой после спектакля, она записала в своём дневнике: «Вечером я была в театре, был бенефис Цукки. Её очень принимали и подали ей много цветов, а также много подарков. Как только она вышла на сцену, ей поднесли лавровый венок и рог изобилия. Всем балетным и воспитанницам, которые были заняты, Цукки послала коробки конфет со своей фотографической карточкой, и на коробке её фамилия и число, и в каждую уборную по бутылке шампанского». О танце Вирджинии она писала: «Цукки танцевала, как и обыкновенно, больше на пальцах, и одно соло очень трудное: вальс на пальцах. Вообще в „Эсмеральде“ у неё мало танцев. Играла же она прелестно».

А вот что писал «Театральный мирок» 19 декабря 1886 года: «Божественная» Вирджиния ещё раз окончательно победила Петербург. Бенефис г-жи Цукки (17 дек.) был полным торжеством гениальной мины. Такого блестящего во всех отношениях спектакля, как это возобновление «Эсмеральды», наш балет давно не припомнит».

Этот спектакль был очень важным и для всей семьи Кшесинских: «Сегодня был дебют Юзи, он играл роль Феба. Играл очень хорошо, но, конечно, для первого раза не совсем смело. Папа сыграл роль Клода Фролло и, конечно, прелестно».

Иосиф Кшесинский об этом балете писал: «В последний спектакль Цукки перед отъездом за границу был в театре Александр III. Он вызвал её к себе в ложу и сказал ей, что надеется видеть её и на будущий сезон, на что она спокойно ответила, что в том случае, если он будет милостив приказать поставить для неё „Эсмеральду“. Александр тут же повернул голову к Всеволожскому и сказал только: „Слыхали?“ Ну, и заработали все – балетмейстер, шеф оркестра, декораторы, костюмеры, бутафоры, осветители и т. п. „Эсмеральда“ до того у нас не шла лет пятнадцать… Роль Феба де Шатопер в былые времена исполнялась Мариусом, а потому он и глядел на эту роль завистливо-ревниво – ясно, не желая, чтобы кто-либо в ней выделился, а потому и назначил на неё Облакова – артиста смешного в мимических ролях со своими женственными манерами. И вдруг, к ужасу дирекции, Цукки, уезжая, заявляет, что она будет играть только с Фебом Kcshesinsky и кроме него целовать никого не будет. Таким образом я получил и вторую большую и великолепную роль благодаря Вирджинии».

Матильде было приятно, что её любимая балерина уделяла особое внимание всей семье Кшесинских, видя в них талантливых артистов. Так однажды (ещё до возобновления балета «Эсмеральда») она заметила брата Иосифа на репетиции балета «Дочь фараона» в характерном танце с тарелочками-кроталями, хоть в нём участвовало много артистов. Балерина сначала спросила у знаменитого балетмейстера, кто этот молодой артист. А когда узнала, что это сын известного всем Феликса Кшесинского, Вирджиния сказала Петипа, что желает, чтобы именно он исполнял главную роль в балете «Приказ короля» – Генриха IV. И Иосиф её не подвёл – прекрасно с ней справился. Это решило его артистическую судьбу: из кордебалетных танцовщиков он был переведён в солисты.

А после своего бенефиса танцовщица пригласила молодого артиста к себе на торжественный обед. И вновь Матильда записала у себя в дневнике: «Юзя был на обеде у Цукки. Папа не был, потому что был болен. Когда Юзя вернулся, то сказал, что его на извозчика посадил сам А. П. Фролов. Он принёс много карточек Цукки, она ему сама дала и на одной из них написала по-итальянски „Il mio Feba“ (моему Фебу)».

Фролов Александр Петрович, о котором пишет Матильда, в то время был управляющим Санкт-Петербургским Императорским театральным училищем и заведовал балетной труппой Мариинского театра. Он тепло относился ко всем представителям семьи Кшесинских. Об этом, например, говорит такой факт. В четверг, 11 декабря 1886 года, четырнадцатилетняя ученица Театральной школы Матильда Кшесинская записала в дневник: «Идя в училище по лестнице наверх, я встретила Фролова. Он со мной поздоровался за руку, и я этому была очень рада». И в этом же учебный году он поставил Мале оценку «5+" по классическому танцу на экзамене.

Матильда была так рада, что Вирджиния подарила брату свои фотографии, что вскоре писала в своём дневнике: «Я принесла в училище карточки Цукки и показывала классным дамам… Старшие воспитанницы бросились смотреть карточки Цукки».

А до этого, 3 декабря 1886 года у неё была такая запись: «…Занавес закрылся, и я побежала обратно, тут я поздоровалась и поцеловалась с Цукки…» Это случилось в театре во время балета «Пахита», в котором участвовала Маля.

Посещая почти все балеты, где танцевала итальянская балерина, Матильда Кшесинская многое запоминала из её исполнения ролей в балетных спектаклях. Это позже отразилось на её творчестве. Девушка стала усиленно работать, с большим увлечением и утроенной энергией. Она мечтала теперь стать такою же настоящей артисткой, какой была для неё Вирджиния Цукки.

Иосиф Кшесинский уже в советское время напишет в воспоминаниях о своей сестре: «Первой явилась, соединив французскую школу, пластику, элегантность с итальянской техникой и силой, Матильда Кшесинская, за ней последовали Преображенская, Трефилова, Павлова, Карсавина, Седова. Но это всё уже разжигалось, муссировалось, поощрялось той же Кшесинской… До приезда Цукки у нас разве что вставали на пуанты, и если два-три шага сделано было на пуантах, это вызывало восторг, в этом считалась очень сильной Вазем, ибо твёрдо стояла на носках. Первая, кто после Цукки буквально начала бегать и делать туры на пуантах, была Кшесинская, ученица, после школы Чекетти».