Читать книгу Совсем другие люди - Игорь Даудович Лукашенок - Страница 7

Утро выходного дня выдалось солнечным. Цинтию разбудили крики горлинок. А чуть позже зазвонили колокола близкой церкви, окончательно прогнав сон с её глаз. Она откинула одеяло и увидела «Стамбул» Памука, который своим печально-неспешным слогом помог ей вчера уснуть. Сегодня к ней должна была приехать мать, которую она любила, но не разделяла ни одного из её жизненных принципов. Цинтия взглянула на часы и снова закуталась в одеяло, намереваясь ещё полежать и подумать с открытыми глазами.

Она вспомнила, что вчера, перед уходом в «Стамбул» Памука, долго переписывалась в чате со своим знакомым по консерватории, который переехал в Бостон вслед за своей женой, торговавшей недвижимостью по всему миру. Цинтия чувствовала флюиды любви, исходившие от этого вынужденного бостонца, что наполняло её общение с ним остротой недосказанности.

– Привет, Цинти!

– Здравствуй, Марк! Какая сейчас погода в Новой Англии?

– Та же, что и в старой.

– Промозгло?

– Ещё как!

– Что будешь делать сегодня?

– Иду в церковь. Завтра воскресение, и я должен проверить орган.

– О, надеюсь он не отсырел от ваших дождей.

– За ним хорошо присматривают.

– Ты грустишь?

– Немного.

– Я тоже.

– Всё никак не научусь быть циником.

– А я никак не научусь жить одна.

– В Штатах легче привыкнуть к одиночеству.

– Один поэт сказал, что привычка способна заменить человеку счастье.

– Видимо, он хорошо разбирался в людях.

– Настолько хорошо, что настроил многих из них против себя.

– На манер Христа?

– Да…Только без его смирения.

Они ещё долго болтали в том же духе, обмениваясь сокровенными переживаниями и едкими мыслями. Потом Марк отправился на работу, а Цинтия заняла себя чтением. И вот теперь, наблюдая из постели бледную синеву майского неба, она припоминала вчерашний разговор и мысленно глядела на него со стороны. «Интересно, могли бы мы также свободно открыться друг другу, сидя в одной комнате и разговаривая глаза в глаза? Нет, это сложно представить. Что-то бы обязательно отвлекло, рассеяло… Значит, чтобы заговорить совсем свободно необходима дистанция, сосредоточенность, одиночество… О, да! Это же так очевидно! А если вспомнить переписку великих… Так, кого бы… А, вот, Цветаевой и Пастернака. Да, нет сомнения, что в какой-нибудь московской квартире, с глазу на глаз, они бы не сказали друг другу и пятой части того, что позволили себе в письмах. А всё потому… Почему же? Почему… Да, всё ясно теперь… Письменная речь свободнее и выше устной! Открывать рот, говорить… Как же это иногда пошло выходит! И вся пошлость от того, что мы навязываем слову минутное настроение, физическую грубость, привычки. Вот почему так пошл актёр, наученный правильно говорить… Какой чуткий талант нужен, чтобы не лишить слово глубины, многосмыслия… Да, да! Произнесённый текст – это опошленный текст! Только письменное, отделённое от нашей личности слово, остаётся …» Тут ей позвонила мать и сказала, что будет у неё через два часа. Цинтия нехотя остановила поток мыслей, обречённо зевнула и резким движением поднялась с тёплой постели.