Читать книгу Треугольник Пенроуза - Илана Кузьмина - Страница 2

Уже с утра было жарко и довольно душно, что будет днём – даже думать не хотелось. Впрочем, его это уже мало касается. Он скоро улетит из раскалённой и пыльной Москвы, улетит к морю, к пальмам. В такси работал кондиционер, было прохладно, Андрей с удовольствием откинулся на спинку сидения и ушёл в размышления.

С вами не бывало так, что в один далеко не прекрасный момент вы неожиданно начинаете осознавать свою жизнь, себя и своё окружение совсем по-другому? Всё, что представлялось важным, необходимым, подлинным, вдруг оказывается ничтожным, ненужным и фальшивым. Всё, что радовало и волновало, больше не трогает и не беспокоит. В такие моменты накатывают разъедающие душу безжалостные мысли: никому-то я не нужен, никто меня не любит и не понимает, да и не за что меня любить: я скучный и неинтересный человек, ничего стоящего, важного в жизни не совершил и вообще… я никто. Зачем живу, для чего? Знакомо вам такое состояние? Знакомо. Нет? Не лукавьте, знакомо.

Иногда подобное состояние тоскливого безразличия вкупе с самобичеванием становится предвестником перемен, началом нового этапа в жизни. Накопившиеся недовольства, несоответствия, сделки с совестью вынуждают человека хорошо всё обдумать, взвесить и решить, туда ли он идёт и с теми ли, сделать первый шаг по новой тропинке. И как знать, возможно, именно эта тропинка со временем приведёт тебя к счастью, к гармонии с миром и с собой. Чаще же люди какое-то время старательно убеждают себя, что во всём виновата накопившаяся усталость, и вскоре продолжают привычно довольствоваться сложившимся укладом жизни, калеча собственную душу и утешая себя тем, что все так живут.

Андрей Климов, сорокалетний вокалист металлической рок-группы «Difference», достиг того возраста, когда осознаёшь, что молодость прошла и наступило время предварительного подведения итогов.

Последний год оказался для него очень трудным. Нет, вроде бы внешне всё шло неплохо, как раньше, но это только внешне. Ему до крайности опротивело всё и все, даже музыка не приносила удовлетворения, как раньше, творческий застой грозил затянуться надолго, а, главное, – выматывающая постоянная тоска по Алексу. Они уже почти два года не виделись. Андрей вздохнул, боль так и не прошла, она стала неизменной составляющей его повседневности, а он надеялся, что поболит, да и отпустит. Если честно, то его так называемый творческий кризис был напрямую связан с уходом из его жизни Алекса. За последний год Андрей написал всего пять песен, но все они были не в формате группы – в них тоска, раскаяние и безысходность, и петь их надо тихо, под аккомпанемент акустической гитары.

В последнее время он часто задумывался о будущем, и оно его пугало, пугало бесцветностью, ненужностью и бесцельностью. Казалось бы, ему сорок лет, внешностью и статью Бог не обидел, да ещё и голос дал неплохой, есть любимое дело, есть своя публика и поклонники, есть стабильный заработок, жена и двое сыновей. Что ещё нужно? Счастья. Вот счастья нет. А без счастья всё в жизни тускнеет.

На днях ему позвонил известный в музыкальных кругах продюсер Юрий Наумов. После взаимных приветствий он услышал:

– Андрей, я приглашаю вас погостить у меня в Сочи и заодно обсудить кое-что. Это касается лично вас и нужно больше вам, чем мне, так что настоятельно рекомендую принять моё приглашение. Море, солнце, фрукты и прочие прелести южного курорта вам обеспечены. Я много слышал о вас, и, надеюсь, мы не будем взаимно разочарованы. У меня для вас заманчивое предложение, как мне кажется.

Андрей был слегка сбит с толку. Он лично был лишь шапочно знаком с Наумовым, хотя много слышал о нём, и всё услышанное вызывало только уважение. Андрей обещал прилететь, как только сможет. Он долго сидел после звонка и ломал голову, что может предложить ему Наумов, тот занимался попсой, классическими проектами, но не роком. Однако любопытство взбудоражило его, да и повод сменить обстановку только радовал.

Он позвонил своей знакомой, давней поклоннице, с которой у Андрея был когда-то давным-давно очень скоротечный романчик. Фанатка из восторженной девочки превратилась в замужнюю женщину и мать семейства, но дружба осталась на года, и потому проблем у Андрея с билетами на самолёты и поезда никогда не было: Верочка работала в кассе по продаже билетов. Договорившись о брони, он стал собираться.

Звонок Наумова застал его в загородном доме, куда он два раза в неделю приезжал проведать своих. Почувствовав на себе взгляд, Андрей поднял голову – жена молча стояла в дверях, прислонившись к косяку, и тоскливо смотрела на него. Плоскогрудая, худощавая Вероника смотрелась выше и еще худее в длинном воздушном платье в весёленький горошек, которое на сквозняке безжалостно обтягивало фигуру и сводило на нет старания портного сделать формы женщины более аппетитными. В свои почти сорок лет Вероника по-прежнему не пользовалась косметикой, считая, что её невзрачное лицо от тушей и помад не делается красивее, а лишь становится вульгарным, но стрижка на её голове была неизменно безупречной.

– Я завтра улетаю, на сколько – не знаю, – ответил Андрей на немой вопрос жены.

И всё. Куда, зачем – ни слова, как всегда. Вероника привыкла к тому, что муж вел независимый образ жизни и никогда не давал отчётов и пояснений. Привыкла не привыкла, но ни разу ни слова не сказала, что её такой порядок вещей не устраивает. Она знала правила игры, чётко следовала им, притерпелась. Однако в этот раз Вероника нарушила традицию – она нахмурилась, услышав об отъезде мужа, и мрачно спросила:

– Ты к нему?

Андрей застыл, склонившись над спортивной сумкой и не поворачивая головы, буркнул:

– Нет, по делам.

Сегодня он проснулся рано, все в доме ещё спали. У них с женой были разные спальни, так что можно было особо не таиться, опасаясь её разбудить. Умывшись и одевшись, Андрей спустился вниз – Вероника уже готовила завтрак. Как она умудряется всегда быть там, где нужна?

Прощаясь, Андрей чмокнул жену в щёку и тихо проговорил, увидев в заплаканных глазах Вероники знакомое выражение побитой собаки:

– Я, правда, по делам.

Выйдя в Адлере из самолёта, Андрей передёрнул плечами – его обдало раскалённым воздухом, будто в печку сунули. Но пальмы, как всегда, привели в восторг. Почему-то вид пальм неизменно вызывал в нём дух здорового авантюризма, жажду приключений, светлую тоску по дальним странам. Встречал Андрея личный секретарь Наумова, коренастый молодой мужчина лет тридцати с крысиной физиономией. Тот скользнул взглядом по смазливому личику приезжего, по его развевающимся на ветру волосам и поджал губы, но был отменно вежлив. Вот и хорошо.

Они довольно долго ехали, наконец свернули с дороги влево. Дом Наумова располагался между Сочи Центральным и посёлком Лазаревский, в лесу, в окружении четырёх-пяти других коттеджей. Это был двухэтажный дом, не дворец, а просто хороший, добротный дом. На крыльце их ожидала симпатичная, пухленькая рыжеволосая женщина лет пятидесяти с хвостиком. Она пристально посмотрела на гостя и, видимо, осталась довольна – женщина широко улыбнулась и протянула руку.

– Здравствуйте, Андрей! Добро пожаловать! Я Марина Наумова, жена Юрия Алексеевича.

Андрей пожал руку, улыбаясь, и поздоровался. Хозяйка ему понравилась.

– Серёжа, отнеси, пожалуйста, сумку Андрея в левую гостевую комнату, – обратилась Марина к секретарю и снова повернулась лицом к гостю. – Хорошо долетели? Я думаю, вы есть хотите, время уже обеденное, мы не садились за стол, вас ждали. Я провожу вас, Андрей, в вашу комнату и покажу ванную, которой вы будете пользоваться. Умойтесь с дороги или примите душ, если хотите, переоденьтесь и через полчаса спускайтесь вниз обедать.

– Форма одежды? – улыбаясь глазами, уточнил Андрей.

– О, самая демократичная, на ваше усмотрение, – засмеялась Марина и тут же добавила: – В разумных пределах, конечно, в купальных плавках кормить не стану.

К обеду Андрей вышел в гавайской рубашке светло-зелёного цвета с тёмно-зелёными бамбуковыми ветками по полю и зелёных бермудах. Хозяин дома, Юрий Алексеевич, одетый в светлый льняной костюм, тепло поздоровался с Андреем и познакомил его с двумя мужчинами, имена которых ничего тому не сказали. Наумов был высоким мужчиной лет шестидесяти. В его внешности всего было чересчур много: крупная голова, густая шевелюра с редкой сединой и небольшими залысинами по бокам лба, крупные, немного навыкате глаза и массивный утиный нос, широкие плечи пловца и лопатообразные ладони.

За обедом Юрий Алексеевич с интересом поглядывал на гостя. В последнее время он много слушал записи группы, в которой пел Андрей Климов, смотрел клипы и видеозаписи концертных выступлений. Парень нравился ему. Красивый холёный мужчина среднего роста с жёлто-коричневыми, как у тигра, влажными глазами, тёмно-каштановыми волосами длиной до середины плеч, точёным, как у женщины, носиком и немного пухлыми губами. Хорош, чертяка! И талантливый. Все лучшие песни группы написаны им, а голос даже слишком хорош для рока – и высоко поёт красиво, и низы сильные, чуть с хрипотцой.

За столом говорили ни о чём, после обеда двое незнакомых мужчин уехали, а Климова Юрий Алексеевич пригласил на веранду.

– Вы, наверное, удивлены, Андрей? Да, действительно, рок-музыкантов я никогда не продюсировал. Думаете, что мне от вас нужно? Так вот, недавно я был по делам в Европе и встретился с моим давним приятелем Альбертом Ланге, – Климов улыбнулся, он сталкивался пару раз с Ланге, продюсером из Германии, и очень симпатизировал ему – умный, энергичный человек с потрясающим чувством юмора. Юрий Алексеевич удивился. – Вы знакомы?

– Не особо, просто пару раз встречались на приёмах у общих знакомых, – пояснил Андрей.

– Так вот, Альберт является продюсером нескольких рок-групп, в том числе и… – Наумов назвал коллектив. – Группа известная, популярная, но есть проблема. Их вокалист смертельно болен, ребята скрывают от широкой публики сей факт и активно ищут ему замену, но пока безрезультатно. Недавно нашли парня с похожим голосом и манерой исполнения, но его внешний вид и поведение на сцене – это что-то с чем-то. Альберту Ланге кто-то рассказал про вас, мол, интеллигентен, красив, свободно владеет несколькими иностранными языками, отлично держится на сцене и заводит публику с пол-оборота. И голос прекрасный с превосходными верхними нотами. Это как раз то, что нужно. Посмотрев записи ваших выступлений и прослушав студийные работы, мы оба считаем, что вы прекрасно вписались бы в коллектив. К тому же, у вас есть опыт работы с европейскими рокерами. Я должен Ланге, потому взялся поговорить с вами и убедить в необходимости перехода в другую группу. Для вас это явно откроет новые перспективы – другая популярность, другие деньги, другой статус. Ребятам в группе вы тоже понравились – манера исполнения очень похожа на нынешнего вокалиста, но ваш голос сильнее, да и внешне вы, Андрей, более привлекательны, так что они были бы рады видеть вас осенью в своих рядах.

Андрей ошеломленно смотрел на Юрия Алексеевича. От мысли, что ему предлагают стать вокалистом такой известной и любимой им самим группы, захватывало дух, но перспектива навсегда уехать из России никогда Андреем не рассматривалась. Он всегда только отмахивался от предложений Алекса перебраться куда-нибудь в Европу.

– Я даже не знаю, что сказать. Это так неожиданно, – смог наконец произнести Андрей.

– А я вас и не тороплю. Более того, настаиваю, чтобы вы несколько дней пожили у нас и всё хорошенько обдумали. Купайтесь, загорайте, гуляйте, развлекайтесь, а ваш мозг, точнее, ваше подсознание будет работать – взвешивать все «за» и «против», а потом доведёт до вашего сознания готовое и единственно верное решение.

Раздался какой-то шум. Оказалось, это вернулись те мужчины, которых Андрей видел за обедом. Они с Наумовым прошли в дом, спустя некоторое время вышли на улицу вместе с Мариной, секретарь и по совместительству шофёр Сергей отнёс в машину небольшой чемодан.

– Марина, оставляю нашего гостя на твоё попечение, – быстро проговорил Юрий Алексеевич, обращаясь к супруге, а Андрею добавил: – Мне нужно отъехать на пару дней по делам. Отдыхайте, расслабляйтесь, а когда вернусь – договорим.

Он поцеловал жену, и мужчины уехали. Марина, проводив взглядом отъехавшую машину, повернулась к гостю.

– Какие планы на сегодня, Андрей? – Тот растерянно улыбнулся и пожал плечами. – Если вы не хотите отдохнуть, а может, и вздремнуть, то предлагаю пойти к морю, поплавать и позагорать, а вечером – съездить в город. Можно посидеть в клубе «Maneken», он в последнее время пользуется огромной популярностью и у местных жителей, и у гостей Сочи. Там звучит прекрасная музыка, кормят вкусно, публика приличная. А можно сходить в бар «Кокос», там сегодня будет выступать альтернативная рок-группа «Третья планета». Говорят, неплохо поют парнишки. Кухня в «Кокосе» – оригинальная: во все блюда непременно входит кокос, рекомендую попробовать.

Марина вдруг замолчала, почти на полуслове.

– Прошу прощения, у вас, возможно, есть свои планы. Вы вовсе не обязаны находиться в моём обществе, Андрей. С вашей-то внешностью вам не составит труда найти себе подружку, молодую и красивую, а не тратить своё время на немолодую тётеньку, – женщина взяла Андрея под локоток, и они не спеша пошли к дому.

– Кокетничаете, Марина, вы превосходно выглядите. А что касается молоденьких девушек, то у меня нет ни малейшего желания тратить на них время. Солнце, море, тишина и приятный собеседник, если таковой окажется, – этого вполне достаточно, – ответил Андрей, поднимаясь на крыльцо, и подержал дверь, пропуская хозяйку дома вперёд. – А вот молодёжь послушать можно сходить. Как вы сказали, бар «Кокос»?

– Да, «Кокос», но это вечером, а сейчас идёмте к морю. Сбор внизу через пятнадцать минут.

Надев купальные плавки и взяв пару полотенец, Андрей поспешил вниз.

Лестница, ведущая к морю, шла через лес – буйство зелени, пение птиц, ароматы субтропических цветов. До чего же хорошо! Андрей вдохнул всей грудью и расплылся в довольной улыбке.

– Хорошо тут у вас! Это ваш дом или просто арендуете на лето?

– Наш. Юрий Алексеевич отсюда родом, из Сочи. Этот дом он купил десять лет назад. Здесь постоянно живёт моя золовка Тамара с сыном, невесткой и внуком, мы только на лето приезжаем. Летом Тамара живёт у матери, недалеко отсюда. Там большой огород, сад, свекровь уже не в состоянии за ними ухаживать, а Тамара большая любительница копаться в земле, вот она там душу и отводит. Племянник Юрия с женой – археологи, и сына нашего Женю заразили своим энтузиазмом: на всё лето уехал вместе с ними в экспедицию любоваться пирамидами племени майя. Кстати, мой сынуля – большой ваш поклонник, ему сейчас двадцать лет, – Голос Марины слегка дрогнул. – Соскучилась я по нему, но он мальчик, мне нужно привыкать к тому, что сын не будет сидеть у моей юбки вечно.

– Я тоже скучаю по сыновьям, когда уезжаю из дома, у меня их двое. Старшему сыну Денису двадцать один год, он студент-медик, младшему Ромашке, Роману, сейчас шестнадцать лет, в десятый класс перешёл. Сейчас он возмущается, когда его называют Ромашкой, а раньше нравилось.

Марина смотрела на Климова и мягко улыбалась. Лицо Андрея подобрело и как бы осветилось изнутри, как только он заговорил о детях. Было видно, что он сильно привязан к сыновьям. Марину всегда умиляли мужчины, не скрывающие своей любви к детям.

Они достигли уже подпорной стены. Лес кончился, а с ним и влажная прохлада от тени листвы. Раскалённый песок пляжа, обжигающий кожу солнечный жар, ослепительный свет – сразу захотелось в воду. Андрей любил море, запах водорослей и волны. Он живо сбросил с себя одежду, с разбега бросился в море, вода приятно обдала тело прохладой.

Марина уже давно вышла из воды и сидела под пляжным зонтом, а Климов лежал на спине, покачиваясь на волнах, ощущая каждой клеточкой одновременно и единение с материальным миром природы, и вибрации тонкого мира. Тело вкушало солнечную энергию, а разум старался не мешать.

Наконец Андрей вышел на берег. Он шёл по песку, а Марина любовалась им, спрятав глаза за солнцезащитными очками. Хорош! Рост средний, но статью Бог не обидел. Красивый мужчина! Лицо с правильными чертами почти лишено морщин, только небольшие мешочки под глазами, но они не портили общего впечатления. В нём чувствовалось сильное мужское начало, несмотря на длинные волосы, как почти у всех металлистов. Чего скрывать, волновал её Андрей, как мужчина волновал. У Марины приятно заныло под ложечкой, внизу живота стало тепло. Женщина усмехнулась про себя. Ну, вот, не совсем я старая, выходит, в свои пятьдесят шесть лет – ещё реагирую на красивых мужчин.

– Как же хорошо! – расплылся в счастливой улыбке Андрей, подойдя к Марине. – Люблю я воду!

– Рада за вас, – довольно кивнула Марина, но тут же по её лицу пробежала тень. – Ой, я же совсем забыла, мне нужно съездить в горы, на пасеку. Я вынуждена вас оставить.

Марина поднялась, быстро оделась. Вдруг она повернулась к гостю.

– А, может, со мной поедете? – спросила Марина, удивлённо скользнув глазами по правой ладони мужчины, на среднем и безымянном пальцах которой блеснули два золотых обручальных кольца. – Купите жене в подарок медку акациевого, медового мыла ручной работы, ранозаживляющую прополисную мазь. Уверяю, супруга будет довольна.

– А что, поехали. Отдыхать, так отдыхать, всё равно делать нечего, – согласился Андрей. – Нужно только деньги захватить.

Поездка оказалась очень приятной. Чувство непонятной тревоги, терзающее его в последнее время, будто скоро что-то должно случиться, почти притупилось, и Андрей радостно подставлял лицо ветру и солнцу – машина была с откидным верхом. Он даже солнцезащитные очки снял и положил в нагрудный карман рубашки.

Горная пасека ему понравилась. На высокогорном плато, на зелёной лужайке, окружённой буйной растительностью южного леса, стояли смешные деревянные домики – круглые, с коническими крышами, как вьетнамская бамбуковая шляпа нон. Пасечник, невысокий худой мужчина лет пятидесяти, явно гордился своим детищем. Он мгновенно преобразился, увидев искренний интерес в глазах посетителя, и теперь походил на ребёнка, проводя экскурсию по своему хозяйству. Андрей с удовольствием слушал пасечника и узнал, кажется, всё о короткой и нелёгкой жизни пчёл-тружениц и об особенностях высокогорной пасеки.

– Да, не хотел бы я быть пчёлкой, – подытожил Андрей. – Никакой личной жизни, ни радости, одна работа, работа…

– Почему? – недоумённо спросил пасечник. – Да такой жизни можно только позавидовать! В ранней молодости о пчёлках заботятся, потом молодняк дружно и слаженно работает по изготовлению мёда, затем две недели они летают. Летают! О, это чувство полёта! Мы с вами об этом и представления не имеем. А состарившись, они учат молодых пчёлок, заботятся о них. Потом да, они умирают, но как без этого? Без смерти нет жизни. Нет, они счастливы. Их никто не унижает, не бьёт, они не воруют и не подставляют друг друга. Они не убивают, в конце концов! Нет, они счастливы, хотя всю жизнь трудятся, но в этом и заключена житейская мудрость – нельзя чувствовать себя счастливым, не уставая от работы, которая приносит пользу обществу, которая нужна не только тебе.

Глаза пасечника горели фанатичным огнём. Было видно, что эта мысль не только что осчастливила его голову, и сам он искренне верит в то, о чём говорит.

«Умный мужик, этот пасечник, – подумал Андрей, – надо будет вечерком подумать над его словами. Без труда нет счастья. Или так, тупо делай, что говорят, и ты будешь счастлив», – он нахмурился и вслух возразил:

– Нет, всё-таки не хотел бы я быть пчелой, этаким безликим винтиком в огромном механизме, таким, как все. Нет, я это я! Я хочу заниматься тем, чем я хочу; любить, кого я хочу; жить так, как я хочу, а не тупо делать, что скажут, не имея личной жизни и своего мнения. Сначала самоотверженный труд во благо общества и беспрекословное подчинение, потом – тоталитарный режим, а там и до фашизма недалеко. Нет, не хочу я быть, как все, и делать, что велено.

– Да, невооружённым глазом видно, что как все вы быть не любите, – усмехнулся пасечник, хитро посмотрев на Климова, и пояснил в ответ на вопросительный взгляд Андрея: – Длинные волосы, два обручальных кольца на руке, кожаный шнурок на шее с чёрным камушком, браслет на руке, да и сама рок-музыка – это уже некий вызов. Но позволю себе усомниться, что вы полностью свободны как в творчестве, так и в личной жизни, и думаю, что основные препоны ставите себе вы сами.

Пока Андрей размышлял над словами пасечника, тот подвёл его к краю плато. Вид отсюда открывался изумительный. У самого края на каменистой почве, мысиком уходящей вперёд, росла небольшая кавказская сосна с длинными пушистыми хвоинками. Вдали сверкала белоснежной вершиной скала, чуть ближе налезали друг на друга горы, закутанные в изумрудно-зелёные кружева лесов, сбоку синело Чёрное море, беспечно опровергая своё название, а в голубом небе кружили белые чайки.

– С ума сойти! Шикарный вид, столько красок! – у Андрея был вид ребёнка, получившего желанную игрушку. – Хочется стать птицей, оттолкнуться и полететь, летать и наслаждаться этими красками, этими запахами, этим величием природы. Потом взмыть высоко-высоко в небо и прославлять пением Солнце, дарующее тепло и жизнь!

Пасечник с интересом посмотрел на мужчину и улыбнулся.

– Хорошо сказано! Вот уж не ожидал от рокера. Да вы романтик, Андрей, – Климов изумлённо взглянул на собеседника. – Не удивляйтесь, узнал я вас. Я, правда, предпочитаю хард-рок, но вас и вашу группу хорошо знаю.

Накупив целую корзинку всяких баночек и продегустировав множество разных медов, Андрей пошёл искать Марину и отыскал её на веранде дома, где его спутница пила чай с хозяйкой пасеки, дальней родственницей Юрия Наумова.

– Не жалеете, что поехали со мной, довольны поездкой? – поинтересовалась Марина на обратном пути, не отрывая взгляд от дороги: горный серпантин не любит зевак.

Андрей угукнул и сцепил волосы сзади в хвост, чтобы не лезли в глаза.

– Пить очень хочется. Я на пасеке напробовался мёда всяко-разного, теперь умираю от жажды, – шутливо пожаловался Андрей.

– Понимаю, – хмыкнула Марина, – тут скоро будет небольшая забегаловка, тормознём.

Они ехали вниз по горному серпантину, порой было несколько жутковато. Андрей с детства боялся высоты. Скорее бы уж спуститься вниз! Вскоре они становились у небольшого кафе. Кафе, это, конечно, громко сказано – так, киоск да пара пластиковых столиков и несколько стульев. За одним столиком сидели парень с девушкой и ели свеженькие чебуреки, чей вкусный запах приятно щекотал ноздри. Мотоцикл, стоящий немного в стороне, принадлежал, по-видимому, молодёжи, а машина – немолодому мужчине, только что отошедшему от прилавка с небольшим бумажным кульком в руках. Марина с Андреем вышли из автомобиля и направились к киоску за водой.

Дальше всё произошло практически мгновенно, но для Андрея, как в страшном сне или в фильме ужасов, время необъяснимо замедлилось. Он и потом до мельчайших подробностей мог припомнить всё, что случилось в эти несколько мгновений. Сначала Андрей услышал рёв мотора, потом из-за поворота показался автомобиль. Водитель не справился с управлением, летя на бешеной скорости, и теперь машина неслась прямо на молодую пару, сидящую за столиком, на мужчину, открывающего дверцу своего автомобиля, и на них с Мариной. Андрей, не думая, метнулся к женщине, схватил её за руку и отшвырнул в сторону. Самого его по инерции отбросило на киоск, плечо вспыхнуло болью, и сквозь эту боль он услышал скрежет сносимого заграждения и сминаемых от удара корпусов машин, звон разбившихся фар и стёкол, визг и крики людей. Потом откуда-то снизу донёсся глухой звук упавших с обрыва автомобилей, унесших с собой и подмявших под себя трёх невинных людей. Не вписавшийся в поворот шофёр стал четвёртой жертвой.

Реальность вернулась в нормальное течение времени, Андрей стоял и безумными глазами озирался вокруг. Вскоре его сознание вновь пришло в состояние понимания и осмысления действительности. Плечо болело немилосердно и при малейшем движении вспыхивало огнём, от которого слегка путалось сознание и подташнивало. Андрей поискал глазами Марину. Женщина ползала по земле на коленях и что-то искала руками в пыли, тяжело дыша.

– Куда же делась эта серёжка? Золотая серёжка, упала и пропала, куда она делась… – бормотала Марина вполголоса, не переставая.

Андрей несколько мгновений изумлённо смотрел на спутницу, пытаясь осознать, что происходит. До серёжки ли сейчас! Он подбежал к Марине, помог подняться, и слегка встряхнул её, морщась от боли в плече.

– Марина! Марина, вы целы? – тяжело дыша, прокричал Андрей, лихорадочно осматривая женщину взглядом. Увидев в пыли что-то блеснувшее на солнце, мужчина наклонился и поднял золотую серёжку с белой жемчужиной. – Вот ваша серёжка. С вами всё в порядке?

– Да, вроде бы в порядке, – растерянно ответила Марина. Она немного пришла в себя, увидев Андрея, но её так трясло, что было слышно лязганье зубов. Андрей сунул в руки спутнице найденную серёжку, Марина недоумённо посмотрела на неё и гневно воскликнула: – Какая серёжка?! О чём вы говорите, тут люди погибли, а вы…

Женщина всё же вдела в ухо серёжку и уже более осмысленно взглянула на спутника. Стресс прошёл. Почти прошёл.

Продавщица киоска визжала, как поросёнок. От её непрерывного крика голова уже начинала пухнуть. Андрей подошёл к женщине и от всей души влепил ей пощёчину. Продавщица захлебнулась криком и замолкла, затем благодарно кивнула ему. Наконец-то наступила тишина! Андрей с Мариной осмотрелись и осторожно подошли к обрыву. Андрей машинально отшатнулся: не любил он высоты, но всё-таки заставил себя подойти к самому краю и посмотреть вниз. Ужас! Автомобиль лихача, ударившись в стоящую машину, сбросил её вместе с хозяином вниз, а заодно и мотоцикл, и столик с молодёжью, сам свалился туда же и теперь горел с чёрной копотью. Марина зажала рот ладонью и тихо заскулила.

Андрей всматривался вниз, надеясь заметить какое-нибудь шевеление. Вдруг кто-то выжил! Хотя… с такой высоты… Не отводя взгляда от горевшей машины, он достал телефон и позвонил в полицию.

Андрей смотрел вниз широко распахнутыми глазами, и его как током пронзила жуткая мысль: только что внезапно оборвались четыре жизни, а ничего не изменилось. Ничего! Люди беспечно и весело купаются в море, загорают и радуются жизни. Там, внизу, лежат еще тёплые изломанные и изувеченные тела, а природа равнодушно продолжает нежиться в солнечных лучах и любоваться собой, и ей решительно нет никакого дела до гибели каких-то четырёх людишек. Подумаешь, четырьмя больше, четырьмя меньше – никакой разницы!

«Вот так, – подумал Андрей, – живёт человек, кого-то любит, кого-то ненавидит, обижает он, предают его, радуется и завидует, карабкается вверх – к достатку, почёту, славе. Сколько сил и времени убивает он, чтобы достичь того, что ему кажется нужным, порой идёт по головам, полагая, что жить будет вечно. Но нет! В любой миг твоя достаточно обеспеченная или не очень, красивая или скучная жизнь может оборваться, и ничего в этом мире не изменится, будто и не было тебя вовсе».

В эту минуту Андрей ощущал себя крохотной частичкой громадного мира, маленькой песчинкой на сочинском пляже, не более. Вот так и я умру когда-нибудь, а вспомнит ли кто меня хотя бы через год, а через десять лет? На мужчину накатила такая смертельная тоска, как будто ему сию минуту нужно было отправляться на тот свет. Сердце болезненно сжалось и вспыхнуло жгучей болью. Да что же это!

Тут внизу взорвалась и вспыхнула вторая машина, прервав думы Андрея. Они с Мариной непроизвольно отскочили от края пропасти. Женщина уже ревела в голос и вытирала пыльными руками слёзы, размазывая грязь по лицу. Андрей обнял её, поглаживая здоровой рукой по спине. Продавщица, стоявшая теперь по другую сторону прилавка, осела в пыль и тоже плакала, шатаясь корпусом вперёд-назад.

– Что у вас с плечом? Болит? – спросила вдруг Марина, вытирая слёзы руками. Андрей осторожно дотронулся до больного плеча правой рукой и поморщился.

– Похоже, я плечо вывихнул.

Марина расстегнула рубашку Андрея и приспустила левый рукав – плечо было отёчным и слегка покраснело. Марина окончательно пришла в себя, решительно подошла к своей машине – её даже не царапнуло – и достала из бардачка блокнот. Она написала свои координаты на листке, вырвала его и подала продавщице.

– Девушка, когда приедет полиция, отдайте им это. Они захотят опросить нас, всё-таки свидетели, тут наши координаты. А мы поедем, у Андрея плечо вывихнуто, ему нужно срочно в больницу, я отвезу, – Марина повернулась к мужчине: – Андрюша, садитесь в машину, поехали. Вам необходима срочная медицинская помощь: чем быстрее вправят плечо, тем лучше прогноз на будущее.

Взглянув на себя в боковое зеркало, Марина воскликнула: «О боже!», быстро достала из бардачка влажные салфетки и привела лицо и руки в относительный порядок.

В больнице врачи подтвердили диагноз – вывих левого плечевого сустава. Андрею вправили плечевую кость и наложили фиксатор на плечо. Всю дорогу из больницы Андрей был бледен и молчалив.

Приехав домой, Марина с порога позвала женщину, помогавшую ей по хозяйству.

– Надюша, сделай нам чайку, покрепче да послаще. Представляешь, на наших глазах недавно четверо человек погибло, мы с Андреем чудом в живых остались.

Женщина ахала и причитала, прикрывая рот подолом фартука, пока Марина вкратце рассказывала о происшествии.

– Надюша, голубушка, сделай чайку, да что-нибудь перекусить Андрею принеси – ему небольшой наркоз давали, когда плечо вправляли.

– Да-да, бегу, – пробормотала домработница, всхлипывая и вытирая передником слёзы на щеках, и ушла на кухню, а Марина усадила Андрея в плетёное кресло на веранде.

– Вы что притихли, Андрей? Когда наркоз совсем отойдёт, и плечо снова начнёт болеть, вы не терпите, сразу мне скажите, я вам обезболивающий укол сделаю. Я по первому образованию – фельдшер, Ульяновское медицинское училище на «отлично» закончила, – не без гордости заявила Марина.

– Да вы что! А я родом из Самары, так что мы с вами почти земляки, волжане, – обрадовался Андрей.

– Выходит так, – заулыбалась Марина. Почему мы так радуемся, встретив далеко от дома земляков? Причём чем дальше от родины происходит эта встреча, тем сильнее и ярче ликование. – Я родилась и выросла в Ульяновске, там и с Юрием познакомилась. Он окончил Ульяновское военное училище связи. У нас в медучилище, в основном, девушки учились, и на дискотеки к нам приглашали парней из военных училищ. Юра мне сразу понравился. Я стояла и молила Бога, чтобы этот молоденький паренёк с утиным носиком пригласил меня на танец, а он только посматривал в мою сторону, но никаких телодвижений не делал. Я уж с горя собралась домой уйти, но Юра наконец-то решился и подошёл ко мне. Робко пригласил, я согласилась, конечно, но тоже вспыхнула как маков цвет. Его рука на моей талии дрожала, ноги порой заплетались, но наши глаза горели и были намного смелее, чем мы сами, – женщина вздохнула и засмеялась, звонко и задорно, как молоденькая девчонка. – Эх, где мои семнадцать лет!

На веранду вошла Надежда с подносом.

– Марина, скоро ужин, не стоит особо наедаться. Я вот пирожки принесла с персиками и чай. Хватит? – спросила она, расставляя на столе чайник, чашки и плетенку с пирожками.

– Вполне. Спасибо, Надя. Я сама за гостем поухаживаю, – Марина разлила чай по чашкам, одну подвинула Андрею, а так же и пирожки. – Угощайтесь, Надюша изумительно вкусные пирожки печёт, во рту тают.

– Пирожками-то мне увлекаться как раз не стоит. Всю жизнь борюсь со склонностью к полноте, – мрачно проговорил Андрей, протягивая, тем не менее, руку к миске. Откусив пирожок, он блаженно заулыбался. – Вкуснотища какая! Я люблю персики – и вкус, и запах!

– Андрей, до меня только сейчас дошло: вы ведь мне жизнь спасли, а я вам даже спасибо не сказала, – вскинулась вдруг Марина. Она схватила Андрея за запястье и возбужденно затараторила: – Машина летела прямо на нас, я должна была стать первой жертвой, вы – второй. Мы оба сейчас лежали бы в морге, точнее, наши искорёженные и обгоревшие тела, если бы не вы! Ну, и реакция у вас! Андрюша, не знаю даже, как и благодарить вас… Вы настоящий герой!

– Да перестаньте, какой я герой. Знаете, как мне теперь страшно. Там я действовал, ничего не соображая, машинально, – устало отмахнулся Андрей.

– Я и говорю – герой. Большое спасибо вам, Андрей. Если бы не вы, меня сейчас и в живых-то не было бы, самый первый и самый мощный удар пришёлся бы по мне, – Марина зябко передёрнула плечами, несмотря на жару. – Я ваша должница, Андрюша. Как хрупко и иллюзорно наше будущее! Мы строим планы, мечтаем, а тут раз – и конец всему. Эти двое – парень с девушкой – сидели, ворковали, улыбались, любили друг друга, а теперь…

Женщина отпустила руку Андрея и расплакалась. Он растерялся, соображая, что делать, но Марина быстро взяла себя в руки.

– Простите, Андрей, это у меня стресс выходит. Я же всё-таки женщина, – она усмехнулась, промокая глаза бумажной салфеткой. – Кстати, вы не против, что я вас Андрюшей называю? Вы мне теперь как родной. Андрей, вам полежать бы не мешало. Идите, отдохните.

Андрей и в самом деле чувствовал себя разбитым. Добравшись до своей комнаты, он с удовольствием повалился на кровать и закрыл глаза. Он не лукавил, когда говорил, что ему сейчас очень страшно. Там, стоя над обрывом и глядя на горящую внизу машину, погубившую людей, Андрей отчётливо осознал, что и он, как любой другой человек, может в любую минуту умереть. Много всего было в его жизни – и хорошего, и не очень, и совсем такого, чего и вспоминать не хочется. Сорок лет прожил, а как и не жил вовсе. Вроде как вчера ему было восемнадцать, а уже сорок…

Скрипнула дверь. Андрей всё-таки задремал, открыв глаза, он несколько секунд соображал, где он. В проёме приоткрытой двери стояла Марина с виноватым видом.

– Андрюша, там полиция приехала, вас хотят.

– Ну, раз хотят…

Полицейские долго не задержались, составили протоколы, Марина и Андрей расписались в них, и господа в погонах удалились. Оба чувствовали себя уставшими, разбитыми, разговаривать не хотелось, и они просидели до ужина на веранде почти молча. Немного поев, Андрей ушёл в свою комнату и лег в кровать.

В комнате было прохладно, постель – мягкая, боль в плече после укола Марины постепенно стихала. Хорошо! Думать не хотелось, мозг защищался от перегрузки, как мог. Что ни говори, но в один день получить лестное предложение перейти в группу, которую он очень ценил и любил, а также стать свидетелем жуткой аварии – это слишком. Андрей старался ни о чём не думать, очистить мозг от всех мыслей и уснуть, но, они хаотично метались, как перепуганное стадо овец, то сбиваясь в кучку, то разбегаясь. Время от времени какая-нибудь мысль-овечка выбегала из толпы, становилась яркой и приобретала чёткие очертания, а потом уходила куда-то в закоулки разума и растворялась. Однако всему когда-нибудь наступает конец, вот и думы побегали, побегали и утомились, оставив Андрея в покое, и он уснул.

Проснувшись, Андрей лежал с закрытыми глазами и вспоминал, думал, вздыхал, а солнечный лучик робко двигался к нему по стене. Наконец он осмелел, прыгнул Андрею на лицо, пощекотал в носу, как бы призывая поиграть. Мужчина, не открывая глаз, улыбнулся и, немного посопротивлявшись, всё же чихнул, а когда открыл глаза, солнышко своими кулачками шутливо стукало его по глазам, как бы приговаривая: «Вставай, хватит валяться! Я давно уже встало и мне скучно. Вставай, поиграем!»

После завтрака они с хозяйкой дома отправились на пляж. Было ещё не так жарко, Андрей, как довольный кот, полулежал в шезлонге и потягивал из запотевшей бутылки холодненький архыз. Марина, наплававшись вдосталь, прилегла на соседний шезлонг.

– Хорошо! Андрей, а вам сколько лет? – непонятно почему задала вопрос Марина.

– Мне-то? Сорок один год уже, – грустно озвучил мужчина «свои года – своё богатство».

– Уже! Вы ещё совсем молоды, Андрей, а выглядите ещё моложе.

– Я сегодня задумался о своей жизни. Знаете, Марина, в последнее время меня не покидает ощущение, что скоро всё изменится, что-то должно произойти, и в моей жизни начнётся новый период. Всё будет по-другому. Что-то должно случиться, – задумчиво произнёс Андрей. – Сначала я решил, что это «что-то» связано со звонком Юрия Алексеевича. А теперь вот думаю, возможно, вчерашняя авария и есть то, что откроет новую главу в книге моей судьбы. Трагедия заставила меня задуматься о своей жизни – так ли я жил, как хотел, как следовало бы. То тот, то другой эпизод моей жизни явственно вплывает в памяти. Возможно, пришло время как-то пересмотреть свою жизнь, сделать выводы и попробовать что-то изменить в ней в лучшую сторону? – Андрей вопросительно посмотрел на Марину.

– Может быть, вы правы. Я чужой для вас человек и, поверьте, умею держать язык за зубами. Если хотите, доверьте мне, как на исповеди, всё, что найдете нужным, дальше меня это не пойдёт, будьте уверены. Расскажите мне о себе, – неожиданно для самой себя тихо предложила Марина. Ей нравился этот красивый, длинноволосый рокер, и она интуитивно чувствовала: его что-то гнетёт. – Я у вас в неоплатном долгу, возможно, выслушав вас, я тем самым помогу вам обрести душевный покой, что-то переосмыслить в себе, в своём образе жизни. Поверьте, иногда полезно выговориться, да и чужой взгляд со стороны, незамыленный, может увидеть и заметить то, что вы сами не замечаете. Или не хотите видеть.

– Вам не лень меня выслушивать? – удивился Андрей.

– Юра уехал, делать нечего, к тому же и вы, и я на отдыхе, вот и будем отдыхать, сочетая полезное с приятным, – шутя, ответствовала Марина.

– Ну, хорошо, – скромно улыбнулся Андрей и пожал здоровым плечом. – Только прошу, не судите меня строго.