Читать книгу Хаос - Илья Чернецов - Страница 3

Когда-то, когда я только приехал в Москву и мне нужна была работа, я пошёл на курсы барменов. Я никогда не планировал работать барменом, я ничего не знал об этой профессии и знать не стремился.

Я сидел со своим армейским другом Димой у него на кухне в Отрадном, где я жил первое время по приезде в Москву. Мы пили пиво. Я открыл толстую газету про работу, которую купил в тот же день, и увидел рекламу курсов барменов. На рекламе были красивая картинка и надпись про деньги. Мне просто понравилась картинка. Через две недели я уже работал барменом в мужском клубе «Распутин». С курсов меня отправили туда на практику, за неделю практики мне там понравилось. И я как бармен им тоже понравился.

Люблю момент, когда я впервые очутился в баре «Распутина». Это было утро, бар был пуст, зал был пуст, не считая пьяных богатых мужиков, спящих за столиками со шлюхами. Длинная дубовая стойка, за ней – полки с бухлом. И Лёха. В чёрной рубашке и чёрных брюках. То было отличное утро, отличный бар и бармен – в моём представлении о том, кто такой бармен.

Мне очень повезло, что моё знакомство с баром началось с Лёхи.

Бармен – это не циркач, кидающий бутылки, жонглирующий всякой хуйнёй и улыбающийся, как дурачок. Бармен не собирает монетки, как дрессированная обезьяна.

Бармен – это парень, отлично шарящий в алкоголе, знающий всё о бухле и дружбе с ним, о любви к нему, о его силе и слабости. Бармен умеет разговаривать, умеет слушать, умеет наливать, и лучше всего бармен умеет быть человеком. Кем бы ты ни был и что бы с тобой ни произошло, бармен – тот самый человек, к которому ты всегда можешь прийти. Ты просто садишься за стойку и открываешь душу. Конечно, если с другой стороны стойки – бармен. Человек бара. Барный человек.

Лёха оказался правильным барменом. Он отлично держался, уважал себя, уважал людей, которых стоит уважать. Он знал об алкоголе всё. И он был аккуратным.

В Лёхином баре было всегда чисто. Его стаканы всегда были натёрты. Его Camus всегда был в достойной этого коньяка бутылке, глядя на которую ты понимал: это отличный коньяк. А любое бухло можно выставить в таком свете, что захочется плюнуть в лицо его создателю. Даже Richard Hennessy. Просто заляпай бутылку всякой мерзостью, поставь в горку грязных салфеток – и вот тебе, противно даже коснуться.

Не думаю, что почтение к бару привил мне Лёха. Оно было изначально. Просто оно было и в Лёхе, который первым показал мне, что такое бар. Лёха показал мне правильную картину, которая отозвалась эхом в моей картине мира.

Позже я узнал, что бармены бывают разные. Бывают гандоны, которые приходят в бар, чтобы сорвать бабла с клиентов, нажраться и съебаться. Бывают тормоза, бывают барные задроты, лентяи и трудоголики.

Барные трудоголики – это вообще отдельная тема. Это люди, одержимые задачей обслужить максимум клиентов. Люди, выбравшие себе барное рабство. Мыть бар, обслуживать клиентов, смешивать коктейли. Они всё делают механически. Спешат. Можно делать быстро, можно спешить. Барные трудоголики спешат. Они ничего не понимают в алкоголе. Не знают его, не чувствуют. Они просто берут ром, добавляют сауэр-микс, содовую – и всё. Им всё равно, Bacardi там или Havana Club, сауэр из лимона или лайма. С тростниковым или обычным белым сахаром. Они просто берут у кладовщика то, что он даёт, и смешивают по технологической карте. Для них главное – скорость. Количество.

Алкоголь – сильный стимулятор, не терпящий пренебрежения или невнимательности. Хреново смешанный коктейль из неправильных компонентов, не в тему поданный напиток в чистом виде может легко притупить чувство прекрасного. Возьми Martini Extra Dry, добавь бурбона и томатного сока, выпей в качестве первого коктейля – и ты будешь думать, что бухло – это чтобы нажираться. А добавь в тот же бурбон немного содовой и сауэр-микс, выпей в компании – и откроешь много нового позитивного в мире.

Мой первый в жизни сухой мартини мне смешали так, что несколько лет после этого любые крепкие коктейли были закрытой для меня темой. И только через какое-то время я сам же и открыл их для себя как нечто, что быстро приводит в приподнятое состояние духа, не занимая много места.

Когда я узнал, что не все бармены такие, как Лёха, я стал ценить тот факт, что именно он показал мне бар. И я нисколько не жалею, что работаю в баре так, как работаю. Что довольно мало таких барменов, как я. Барменов, относящихся к бару, как к своему. Как к части себя. Чувствующих себя в баре хозяином, не владея им формально. Барменов, добровольно несущих ответственность за свой бар. Думаю, это единственный нормальный способ работы в баре. Да и в любом другом месте, наверное.

Бармены, с которыми я работаю – среди них нет тех, кто разделяет мою точку зрения. Они все считают, что я со странностями. Что я педант.

– Илюх, не парь меня, – говорят они мне, когда я напоминаю, что нужно протирать паровой носик после каждого молока.

Но если тебя что-то парит – это исключительно твоя проблема, твоя реакция, твой выбор.

Ты устроился на работу. Ты взял на себя обязанности. Выполняй.

Ок. У тебя богатый внутренний мир. У тебя каждый день происходят важные события. Ты не хочешь, тебе лень, никто не заметит. Выполняй. Ты устроился на работу? Да. Выполняй. Делай как следует.

Что ты думаешь, какие вещи тебя парят, что у тебя произошло – не имеет значения. Ты подписался. Выполняй.

Выполняй, пидор. Выполняй. Выполняй. Подписался? Выполняй.

Я в курсе, что есть толерастия. Подписался? Выполняй.