Читать книгу Нечто - Илья Чернецов - Страница 10

Клипмейкер Егор, который мечтает о кино, но никогда его не снимет.

Я выложил около сотни объявлений в киношные группы «ВКонтакте». О том, что у меня есть сценарий и я хочу снять по нему фильм. Естественно, без денег. Ведь у меня нет денег.

Посыпалась гора сообщений и комментариев на тему:

«Кто же снимает без денег?»

«Режиссёрам тоже нужно есть».

«Задрали вы уже, долбаные энтузиасты. Займись делом».

И так далее.

Чем бы сейчас был мировой кинематограф без энтузиастов, снимающих без денег? Делающих кино ради самовыражения и в итоге открывающих следующие уровни для всех остальных.

Первым откликнулся Егор, который назвался мне в личку:

– Привет! Меня зовут Егор! Егор-Кустурица, Егор-Феллини, Егор-Параджанов-Тарковский!

Не понимаю людей, принижающих собственную значимость и по своей воле отдающих право главенствовать кому-то. Но для большинства это нормально – ощущать себя ничего не значащим и видеть вокруг десятки значащих. Так что примем как есть. Мне нужно снять фильм, и если я буду фильтровать по мироощущению, то в сите может ничего не остаться.

– Твоё дерзкое заявление очень заинтересовало меня! Отталкиваясь от такой сильной позиции, можно создать что-то действительно интересное! – написал мне Егор.

Он снимает клипы украинских групп и вроде как что-то пробует делать в кино. За клипы платят, за независимое кино не платят, нужно что-то есть, а у него кинообразование.

На тот момент Егор был в Гоа, в Индии, уже третий месяц как. Нифига, да?

Чувак третий месяц живёт на пляже и чувствует себя комфортно. Не снимая кино, не реализуя свой потенциал, проводя время, отпущенное на жизнь, в расслаблении чресл.

В теории это звучит прикольно – 3 месяца кайфа. В реале же гораздо более прикольно быть Ильёй Чернецовым и творить своё настоящее, а не валяться овощем у моря.

Около месяца мы общались с Егором в «ВК», «работая». Сначала он обрушил на меня тонну бесполезной информации:

– В сюжете можно увидеть и внутреннюю борьбу, и нелёгкие испытания, взаимопомощь и индивидуализм.

Прям как по учебнику. Страница 278: «Режиссёр, беря сценарий в руки, убедись, что в сюжете есть внутренняя борьба, нелёгкие испытания, взаимопомощь и индивидуализм».

– Для начала надо создать дизайн-документ: 1. Аннотация проекта; 2. Содержание проекта; 3. Креативный тритмент; 4. Синопсис и режиссёрская экспликация; 5. Предварительные кастинги и возможные партнёры; 6. Сроки реализации; 7. Производственный период; 8. Постпродакшн; 9. Смета производства; 10. Сдача картины, – пишет мне Егор. – Аннотация проекта – это жанр, хронометраж, формат видео и звука, язык, актёры и кастинг, целевая группа…

В общей сложности Егор накидал мне «цитат из учебника по киносъёмке» минут на 40 чтения. То есть чувак сознательно нагрузил мои личные сообщения мусором, занесённым в его голову в киновузе.

Мы тут вроде собрались снимать кино, да? А ты грузишь меня справочной информации из архивов «Союзтелефильм». Пора чинить голову, парень.

Тем временем Егор продолжает:

– Нужно понимать что у каждого участника свои цели и задачи. Инвестор вкладывает средства в расчёте на прибыль. Автор сценария профессионально пишет киносценарий на основе идеи. Режиссёр умеет так скомпоновать движущиеся картинки, музыку, речь и шум, что зритель плачет или радуется, а главное – готов платить за ощущения. Главный оператор умеет так поставить кадр, что он становится не только изобразительным средством, но и произведением искусства, которое вызывает усиленное выделение серотонина в мозгу у зрителя. Актёры красуются на экране для удовлетворения своих эксгибиционистских комплексов. Главная же задача продюсера – собрать всех этих персонажей вместе, чтобы они сделали то, что обогатит продюсера. Продюсер поступает очень выгодно для себя – он навешивает на инвестора все риски и работает с его деньгами, эксплуатирует манию величия режиссёра и творческий голод остальных. Однако продюсер даёт этим людям очень много! Он даёт им смысл жизни и точку приложения усилий. Он даёт им возможность показать себя, возможность роста и, в конце концов, право на ошибку.

Образование такое образование.

Миниатюра «Интервью с киноделами»

Студия 1-го канала, ведущий Андрей Малахов, на диване – команда «Криминального чтива».

– Расскажите, что вами двигало в процессе создания фильма? – спрашивает Малахов.

– Когда я снимаю кино, то, как правило, лелею свою манию величия. Этот фильм не исключение, – говорит Квентин Тарантино.

– Я удовлетворяю свои эксгибиционистские комплексы, всегда так делаю, – говорит Сэмюэл Л. Джексон.

– Да, мы любим покрасоваться на экране, – добавляет Ума Турман.

– Бабки, братан, всё это ради бабок. Но я дал им смысл жизни, – завершает интервью Харви Вайнштейн.

Работник сцены поднимает табличку с надписью «Аплодисменты», массовка аплодирует.

Конец миниатюры

Хочешь денег – иди на рынок валют. Идти в искусство за деньгами – всё равно что идти на овощной рынок за гайками. Они там, определённо, есть, но в магазине крепежа их намного больше.

Тем не менее Егор связан с кинопроизводством больше меня. И если он говорит, что нужны бумажки, возможно, действительно нужны бумажки. Ок, делаем.

Целый месяц я прокорпел над тритментами, синопсисами, экспликациями. И киноязыком.

Киноязык – это священная корова в киновузах. Они там чуть ли не молятся ему с жертвоприношениями. Потом выходят и создают фильмы с таким количеством символизма, что простые зрители чувствуют себя дебилами. Потому что ничего не понимают. Они же не учились в киновузах.

Хотя в целом это язык наглядности.

Например, в реале ты говоришь:

– Блин, умный чувак.

А в кино показываешь крупный план парня в очках. Без слов.

Сама идея наглядности – отличная штука. Это удобный, понятный многим инструмент. Проблемы начинаются, когда наглядность превращается в киноязык: он заменяет собой всё. Диалоги, музыку, сюжет. Киноязык ради киноязыка. Так появляется артхаус типа «Андалузского пса», который могут смотреть только киношные задроты. Всем остальным нихрена непонятно.

За месяц совместной «работы» над фильмом Егор наделил моего главного героя морщинами, усталостью, залысиной, тяжёлыми веками, обезвоженными губами и глубокими глазами, в которых скрыта мудрость поколений. Что за? Был нормальный парень, а стал каким-то больным стариком.

А потом он просто пропал. Вернулся с Гоа в Киев и пропал.

Голова, из которой выходят сценарии российских сериалов

Олег Мастич.

Сначала это был просто мужик, у которого я спросил, какую камеру можно использовать для моего фильма. С режиссёрами у меня особо не срастается, так что я решил найти камеру и снять самостоятельно. В какой-то киношной группе Олег уверенно писал про камеры, я попросил у него совета.

Первым же ответом на моё сообщение Олег предложил прислать ему тритмент. Благодаря Егору у меня целая кипа этих тритментов-синопсисов-экспликаций. И какой-то вообще бесполезный дизайн-документ. Кино? Дизайн? Что ты куришь?

– Я могу помочь с креативной составляющей сценария. Я работаю сценаристом и редактором одного мейнстрим-проекта на телевидении. Для успеха твоего фильма надо очень много времени потратить на подготовку. Снимать экспромтом, по ходу движения, будет однозначно плохо. Но сказать что-то определённое я смогу только после прочтения сценария. Если есть желание, присылай, – это сообщение было вторым от Олега.

Называется, спросил про камеру, а нашёл соавтора. Пусть.

Мы с Олегом занялись «креативной составляющей». Я присылал ему куски сценария, он писал комментарии. Вот такие:

– Первая сцена должна сразу захватить зрителя. Надо показать что-то интересное, цепляющее и т. п. Если первая сцена будет неинтересна, фильм пойдет по наклонной. Хорошо бы драку, скандал, ругань, эпатажную выходку какую-нибудь, – это он написал о начале моей первой сцены.

– Не очень содержательная сцена в плане интереса. Можно сделать такой ход: поют рэп, он перебивается кадрами, как кто-то кого-то бьет. Или бьют главного героя. Потом снова рэп, снова сцена драки. Снова рэп. Потом возвращаемся к Герою, он сидит на асфальте, вытирает кровь. Вот такой ход сделать. Вместо драки может быть все что угодно. Погоня, секс, чье-то самоубийство. В общем, что-то неординарное и интересное, – это он написал о конце моей первой сцены.

Мой фильм начинается со сцены:

Официант в курилке для персонала бара читает «поцанский» рэп. Про волков, волчиц и брат за брата за основу взято. Совершенно безалаберно оперируя рифмами в стиле «любовь-кровь» и держа на фасаде головы лицо, преисполненное важности.

Эта срань продолжается минуты две.

Закончив читать, рэпер-официант спрашивает Макса, главного героя:

– Чокак? Топчик?

– Шлак какой-то, – отвечает Макс, туша окурок и глядя на окурок, не на рэпера.

– Чего? – спрашивает рэпер.

– Тупость какую-то зачитал, – говорит Макс небрежно.

– Ты ничего не понимаешь в жизни! Ты просто ничего не понимаешь! – восклицает рэпер кагбе негодуе.

– Кретин, – говорит Макс и уходит с Лолой в бар, обнявшись.

– Офигеть у них мусора в голове, – говорит Максу Лола.

– Они реально верят в это дерьмо, – говорит ей Макс. – Коры.

Идею начала я взял у Гаса Ван Сента в «Найти Форрестера». Текст рэпа состоит из стереотипов, над которыми Макс и Лола будут надругиваться весь фильм.

Классная картинка современного человека: не понимая цели, транслировать смыслы, внедрённые в его голову системой, и считать себя офигенно правым поэтому. Он хуже мартышки с очками: ему сказали «это модно», он делает. Он не знает, что рэп внедрён в моду, чтобы заткнуть NWA и превратить «Fuck the police» из революции в развлечение. Он – классический раб. А поскольку весь фильм издевается над рабской культурой, это начало прекрасно – я показываю то, что следующие 1,5 часа буду цинично насиловать. Начиная с небрежного «Шлак какой-то».

Миниатюра «Гас Ван Сент и русский сценарист»

Гас Ван Сент и Олег Мастич смотрят «Найти Форрестера». У Олега дома, на диване.

Через силу выдержав минуту начала фильма, Олег говорит Гасу:

– Не очень содержательная сцена.

– Ты уверен? – спрашивает Гас.

– На все сто. Лучше чьё-нибудь самоубийство, – говорит Олег.

– Может, моё? – спрашивает Гас.

– Неплохая идея.

Гас стреляет себе в голову из пистолета и падает замертво.

Конец миниатюры

Олег продолжает:

– Может, лучше она врежет ей кулаком в лицо? Просто, непредсказуемо и эффектно. Сожмет тряпочку в кулаке, якобы будет вытирать, развернется и ударит. Или стакан об голову разобьет? Тоже эффектно будет. Кинуть стаканом в лицо.

Это сцена, в которой Клиентка специально пролила из своего стакана на стол, чтобы Лола вытерла. Ло – официантка, а Клиентка хочет её задеть. В моём сценарии Лола выливает содержимое стакана Клиентке на голову. И это реалистично. Когда девушка-официантка в ярости, это максимум, что она может сделать. В голове российского сценариста девушки-официантки бьют клиенток в лицо кулаком.

Удар в лицо? Кулаком? Серьёзно?

Она обычная девушка. Красивая, жизнерадостная, в меру хрупкая. У неё кулачок сломается от удара им в лицо. Там же череп из кости. Тем временем в голове российского сценариста существует мир, в котором девчонки брутальны как Мачете.

Когда я прочитал следующий коммент, понял – дело дрянь:

– Главному Герою нужен какой-то недостаток. Чтобы зритель отождествлял себя с ним. Какая-то фобия, страсть (тяга к спиртному), или он не может управлять деньгами. Они у него постоянно исчезают, причем он не знает, куда и как. Это крючок, который заставит зрителя симпатизировать нашему герою.

Так считает Олег. Олег Мастич. Тот самый парень, из-под руки которого выходят сценарии российских сериалов. «Большая разница», «Даёшь молодёжь!», а сейчас он работает над сериалом «Кухня».

Тем временем вменяемые парни и девчонки по сотому кругу пересматривают «Друзья».

Потому что кино – это не тритмент, не режиссёрская экспликация, не поэпизодный план.

Кино – это:

– Everybody be cool this is a robbery!

– Any of you fuckin’ pricks move and I’ll execute every motherfuckin’ last one of you!