Читать книгу Нечто - Илья Чернецов - Страница 15

Я работаю ночным пекарем в ресторане «Старый телеграф» на Тверской. Это совсем близко к Кремлю. Когда мы со старшим пекарем заканчиваем ночной заказ, то до начала следующей смены остаётся часа 3—4, так что мы спим в клиентском зале. На диванах, за которыми уже через пять часов будут завтракать клиенты ресторана. Занятно ложиться спать, видя Кремль через окно. Всё моё детство я видел Кремль только через экран телевизора.

Наш шеф-повар, Кристоф, француз. Работать с французами так себе удовольствие, они считают себя полубогами, а всех остальных челядью. Они неплохо готовят, действительно любят кухню и относятся к ней особенно. Проблема в отношении: ты для него априори мусор, ведь ты не француз на кухне.

Что они там считают – это их личные проблемы. Я отличный парень и твёрдо в этом уверен. Даже твёрже, чем Кристоф уверен в своём крем-брюле. Так что коры я с него жарю наиболее отменные.

– Клюбьникь! Клюбьникь! – орёт Кристоф на всю кухню.

У него такое выражение лица, как будто в зале сидит тот, кто уже две недели морит голодом у себя в подвале жену и трех дочек Кристофа и от того, насколько хорошим будет десерт, зависит, выйдут ли на свободу дочки Кристофа и его жена.

Я специально долго несу клубнику. Мне по кайфу поиздеваться над ним. Нет, я не зол на него за то, что он не считает меня за человека, я не злорадствую, это не месть. Мне просто приятно поугорать над его напряжённостью. Чувак, расслабь мимические мышцы, выдохни!

– Почемю? Почемю клюбьникь? – он показывает на клубнику.

Он имеет в виду, что клубника выглядит вяленько. Я специально такую принёс.

Горящий зад французского шеф-повара забавнее шоу Бенни Хилла.

– О! Руссия! – обреченно вздыхает Кристоф и несётся за клубникой сам.

Он реально сейчас думает, что я ввиду умственной неполноценности не могу отличить свежую клубнику от подвядшей. Что я беру первую попавшуюся, не понимая важности момента. Чувак, я специально потратил время, чтобы найти самую грустную ягодку! Чтобы твоя пятая точка подгорела и ты полетел в холодильник найти правильную, аппетитную клубничку, принести и показать мне с видом победителя.

Не думаю, что он когда-нибудь догадается, что я просто жарю коры. Его сознание, скорее всего, вообще не способно принять тот факт, что кухня намного менее важна, чем жизнь, человеческие отношения и экзистенциальный опыт, передаваемый друг другу.

Зато последнее отлично понимает Серёжа Коновалов. Он же повар с шилом в заднице. Чел, с которым я стою сейчас в курилке:

– Кино – это круто, – говорит Серёжа.

Мы знакомы около 20 минут. С первого взгляда мы распознали друг друга. Людей, которые относятся к миру, как к детской песочнице. Людей, которым чуждо отношение к миру, как к яйцу Фаберже, которое нельзя трогать и на которое можно смотреть через стеклянную оградку. Мы оба отлично отделяем зёрна от плевел: экспириенс на первом месте, остальное на следующих.

Коновалов приехал из Якутии, решение приехать в Москву было принято им за несколько часов до поезда. Вся его жизнь проходит так: есть идея – делаю. Он не знает цели действования, он просто действует. Я остановился в Москве после Казахстана, Татарстана, Урала и Дальнего Востока. Каждое моё действие имеет конкретную цель – самовыражение. В этом мы разные.

– У меня есть знакомый оператор, – говорит Сергей.

– Класс. А ты отлично подходишь на главную мужскую роль, – говорю я.

– Делаем, – говорит Серёга.

Обожаю это. Когда человек ввязывается во что-то не думая. Это самый классный способ провести время, и этим способом почти никто не пользуется. Это нас и объединяет: ты узнаёшь о чём-то, что коррелирует с твоими ценностями, и соглашаешься сразу же, не выслушав условия. Что угодно менее важно, чем возможность освоить мир на пару сантиметров дальше.