Читать книгу Маша в хрущёвскую оттепель - Инна Фидянина-Зубкова - Страница 16

Политические вопросы вдохновили Машу на подвиги. Начитавшись ещё немного папкиных газет, а в деревянном туалете пролистав кое-какие брошюры В. И. Ленина (которыми предполагалось вытирать попы), она бегала по двору и кричала:

– Контрреволюция! Контрреволюция! Контрреволюция! – делая ярко выраженный акцент на буквах рр.

Наконец мать, моющая окна, психанула и кинула тряпку:

– Кончай орать как оголтелая! Ты хоть знаешь, что означает это слово?

– Знаю! – завопила пичужка. – Это подрывники советской власти, враги народа, беляки, меньшевики и левые эсеры!

У матери от такого шума разболелась голова, она кинула в дочь тряпкой и закрыла окно.

«Обиделась, – подумала девочка. – Но почему?»

Ей тотчас расхотелось заниматься политикой:

– Пусть батя в ней ковыряется, а я подумаю о любви.

Но и о любви ей мечтать не хотелось. Не понимала она что такое любовь. Васька понимал, а Машка – нет.

– Скучно, – вздохнул ребёнок и побрёл на сопку.

Весна играла одуванчиками на зелёных коврах, проснувшимися пчёлами и божьими коровками. Глядя на их красные спинки с чёрными точками, Мария вспомнила колыбельную своей бабушки.

Божья коровка,

улетай на небко!

Там на синем небке

золотые ветки,

а на этих ветках

сидят твои детки,

кушают конфетки,

конфетки не простые,

конфеточки такие:

тлю и их личинки

с перчиком – тычинкой,

запивают молочком —

кипячёным ручейком.

Ай и раз, и два, и три,

моя деточка усни.

«А ведь старая скоро умрёт, а я её недолюбила! – с ужасом подумала внучка. – Побегу долюбливать.»

Она кубарем скатилась с горки и быстрые резвые ножки катком покатились к бабушкиной хате. Та сажала морковку стоя на карачках. Любвеобильная внуча хотела обнять роднульку, но не знала как к ней подступиться. Обнимать выставленный к ветру толстый зад показалось ей не совсем приличным. И покрутившись пару минут рядом, решила задать вопрос:

– Привет, ба! Ты знаешь что такое контрреволюция?

Бабулька оторвала сосредоточенный взгляд с узких бороздочек на земле, прочерченных тыльной стороной ладошки и нехотя процедила:

– Контра.

– Я? – поперхнулась внучка.

– Не ты, а контрреволюционеры твои – контра.

– А что такое контра?

Карга задумалась:

– По нашему – это ссора, распри. А по ихнему – враги.

Тут Маша вспомнила: как бабушка поругается с дедом, так жалуется, что она с супругом в контрах.

– Контра! – мечтательно повторила малышка. – Красивое слово. Побегу быть в контрах с Васькой.

– Машь! – окликнула бабка утекающую от неё родную кровь. – Есть ещё слово хорошее слово: контрабанда.

– Да знаю, – махнула дева рукой. – Это целая банда врагов! Или… Если я со всеми поссорюсь, то вы будете для меня котрабандистами.

– Логично, – согласилась бабуша и снова подставила пышный зад сверкающему солнцу.

А ласковое весенне-неспелое солнышко улыбалось дышащей на ладан старушке и хмурилось в спину уплывающего ребёнка: «Эх, Мария, не ругайся с пацаном! Не рань его первую молодую любовь.»

– Любовь? – ойкнула птаха и остановилась, развернулась веснушками к огороду и гаркнула. – Ба, а что такое любовь к Родине?

Бабка нехотя разогнулась, страдальчески сморщилась и в сердцах кинула в неугомонную политоманку ведро. Не долетело.

– Родина, родина… – пробурчала она. Где душа, там и родина.

– Это как?

– Раком, – буркнула пожилая дама и снова загнулась на грядке.

– А-а! Поняла.

Маше расхотелось ругаться с Васей. Она вдруг возжелала стать трепетной душой и улететь высоко-высоко в небо. И дитя опять побежало на сопку, а в воздухе жалобно тихонько звенело:

Божья коровка, улетай на небко!

Божья коровка, улетай на небко!

Божья коровка, улетай на небко!