Читать книгу Маша в хрущёвскую оттепель - Инна Фидянина-Зубкова - Страница 19

Скрипнув лёгкой деревянной дверью, бабка грубо затащила ребёнка в хату. В сенях стояла лавка, а на ней два ведра с водой. Сени как сени – ничего особенного. А внутрь звала дверь помассивнее, оббитая верблюжьим одеялом и войлоком: всё это растрепалось и жалкими кусками свисало вниз. Маша огляделась, перестала бояться и даже по-хозяйски вздохнула: «Некому одинокой бабушке помочь.»

Дуся хлебнула воды из старого алюминиевого ковша и открыла тяжёлую дверь, впихнув молодую шефиню в тёмную прихожую. Вроде бы там виднелись лавочки для посетителей, но девочка не успела их разглядеть, как оказалась в более светлой кухне. Большой обеденный стол уныло приветственно кивнул: мол, едят на мне редко, всё чаще ворожат. На нем валялись карты, ещё какие-то картинки, свечки, блюдце с водой и с расплавленным в жидкости воском; пучки разных трав, семена и вместе с опалёнными стеблями пепел в чашке. У стола две табуретки и два деревянных стула. Слева выбеленная кирпичная печь, тумбы с вёдрами воды, посудой и прочей домашней утварью; а стены обвешаны травами, гроздьями репчатого лука и чеснока. Проход в спальню зашторен тюлем, но через лёгкую ткань виднелись слева и справа две кровати, да пара небольших сундуков. Пока ведьма тряпкой смахивала со стола, Маша чисто из женского любопытства заглянула в опочивальню.

«Вот где просроченные конфеты хранятся да колдовское добро!» – подумала она и перевела взгляд на железные кровати.

Одна постель застелена легко и небрежно, а вторая идеально гладко, на ней возвышались три высокие подушки, прикрытые лёгкой узорчатой салфеткой, к которой был прислонён портрет солдата в рамке. Маша хвать портрет руками и впялилась в него. Солдат гордо разгладил бравые усики, звякнул медалью, расправил военную форму и подмигнул внучке.

– Бабушка, а это кто? – побежала деточка показывать хозяйке служивого.

– Дай! – Дуська недовольно вырвала рамку из детских рук, бережно протёрла стекло подолом юбки и поковыляла ставить вояку на место. – Муж это мой, Матвей. Убили его в 45-ом.

– Муж? – открыла рот Маша.

Вот никто бы из детского населения села никогда бы не подумал, что у ведьмы был муж. Этот факт так удивил, растрогал и опечалил Марию, что в душе у неё тут же произошла маленькая революция. Она пожалела старушку и нехотя положила «Азбуку» на стол:

– А ты его любила?

Бабка зло сверкнула глазами:

– Ещё один вопрос, и я вышвырну тебя отсюда!

Карга плеснула в чайник водицы, поставила его на печурку, сдвинув котелок с картохой на край. И подкинув дровишек в огонь, уселась за стол.

– Давай сюда свою науку.

Машка оживилась, лихо взгромоздилась рядом, открыла учебник и ткнула в первую же страницу пальцем:

– Это буква «А».

Арбуз круглый и смешной,

тяжёлый, сладкий, мы пешком

пойдём за ним на базар.

«Нет, на автобусе давай!»

Арлекин такой один,

он самый главный господин

на праздниках красивых;

люблю Арлекинов милых!

Всё сегодня решено:

меня Аист в дом принёс.

Аист птица дивная,

даже удивительная:

«А-А-А» – летает,

«Аа – Аа – Аа!» – поёт,

да и счастье нам несёт!

А если пригнездится,

«Ах, какая птица!»

Баба Дуся посмотрела на Машу, как на придурочную, и загадочно процедила:

– Ещё давай!

Учительница кивнула и перелистнула страницу:

– Белка любит кушать с рук,

когда ей что-нибудь дают;

надо Белку покормить:

с мамой, папой в парк сходить.

Бузина горькая ягода, но красивая,

невкусная, от того и плаксивая,

до земли свисают гроздья:

вы не ешьте меня, бросьте!

Сильный, смелый Богатырь,

он один победил

всех драконов и врагов;

да, наш Богатырь таков!

И тут бабка пришла в неописуемый восторг, захлопала в ладоши, засмеялась двумя последними кривыми зубами и закудахтала:

– Ещё, ещё!

Маруся строго на неё зыркнула, ведь у неё были другие планы – заняться правописанием пройденных букв. Но быстро сообразила, что навряд ли у знахарки найдутся чернила и бумага. И не отважившись спросить её об этом, решила:

«Потом свои тетрадки принесу».

И отрыла третью страничку:

– А то буква «В»…

Всего лишь через час-полтора в книжке закончились все стишки и училка перевела взгляд на свою ученицу, та довольная хлебала чай из железной кружки и закусывала сухарями. Точно такая же кружка стояла и перед Машей, а рядом сахарница. Напившись чаю, внучка нашла глазами рисованные от руки карточки, лежащие рядом с игральными картами и спросила:

– А это что за картинки?

Благодарная за «ленинские чтения» бабка взяла их в руки и благосклонно ответила:

– Карты Таро, по ним гадают да судьбину предсказывают.

У Маши загорелись глаза:

– Научи!

Ведьма задумалась:

– Да я б тебя научила, но така наука опасная, за неё мзду платить надо.

– Какую мзду?

– Ну оброк.

Ребёнок опять не понял. Старуха разозлилась:

– Коль подаришь мне свой волшебный самовар, так научу тебя ворожить!

– Какой такой самовар?

– А тот, который Карачун тебе в лесу подарил.

Маша уже и забыла, откуда в их семье появился любимый пухлый самовар, забыла про свой давнишний поход в зимний лес. А про злого дядьку Карачуна вспоминала, как дурной сон. Она медленно вылезла из-за стола:

– Я это, пойду, пора мне.

И пятясь, двинулась в прихожую. Еле-еле отворив тяжёлую дверь, нырнула в сени, а из них во двор и вниз по горке до родной избы!

Беги, Маша, беги домой не сворачивая, а то совсем ум за разум зайдет. А оно тебе надо? Живи проще, не колдуй, не ворожи, сны поганые не вспоминай. И когда подрастёшь, ходи тихонько да по стеночке, на власть имущих не вякай. А то мало ли, вдруг поэтом иль ещё какой важной шишкой захочешь стать…