Читать книгу Фауст. Страдания юного Вертера - Иоганн Вольфганг фон Гёте - Страница 33

Простишь ли, государь, пожар поддельный мой?

Почаще тешь меня подобною игрой.

Средь огненной я очутился сферы

И верить был готов, что я –  Плутон.

Из угольев и тьмы скалистый фон

Весь тлел огнями. Без числа, без меры

Из бездны здесь и там, со всех сторон,

Огни, дрожа, взлетали и взвивались

И наверху в обширный свод сливались,

И огненный то предстоял очам,

То исчезал из виду дивный храм.

И видел я народов тьмы покорных,

Сквозь даль спиральных пламенных колонн

Теснившихся, чтоб окружить мой трон

И преклониться. Из моих придворных

Тот иль другой, огнями озарен,

Являлся мне, и в роскоши великой

Как будто был я саламандр владыкой.

Ты точно был им! Все стихии чтут

Твой сан, тебя владыкой признают!

Ты видел, как огонь тебя боится;

Спустись же вглубь, где хлябь морская злится:

Жемчужного едва коснешься дна –

Вмиг за волной покорная волна,

Зеленые, с пурпурными гребнями,

Смыкаясь, станут дивными стенами

Вокруг тебя. Везде, во все концы

С тобой пойдут роскошные дворцы,

Которых даже стены сами живы,

Стремительны, подвижны, суетливы.

Морские чуда, новый кроткий свет

Увидя, в стену бросятся –  но нет:

Прозрачной им не одолеть препоны!

Вот золотистой чешуей драконы

Сверкают, вот акуле прямо в пасть

Смеешься ты: в дворец ей не попасть!

Толпа там будет вкруг тебя такая,

Какой и при дворе не видел ты;

И чудеса подводной красоты

Ты также встретишь там: примчится стая

Прелестных, любопытных нереид,

Чтоб навестить дворец твой пышно-зыбкий

Средь вечной влаги; младшие, как рыбки,

Пугливо-похотливы, старших вид

Разумен. Весть о новом госте в море

И до самой дойдет Фетиды вскоре;

Ее пленишь ты, как второй Пелей,

И на Олимп взойдешь ты вместе с ней…

Тебе оставлю этот эмпирей!

На этот трон все всходят слишком скоро.

Земля ж, монарх, уж вся твоя –  без спора!

Как кстати здесь явился ты! Точь-в-точь

Как «тысяча одна» тебя прислала ночь!

И если равен ты Шехеразаде

По вымыслам –  уверен будь в награде.

Будь под рукой, чтоб веселить меня,

Когда соскучусь я в заботах дня.

Не ждал, о государь, твой раб дожить до чести

Такие доложить чудеснейшие вести,

Как те, что он несет тебе,

Счастливой радуясь судьбе:

Долги уплачены по счетам превосходно;

Все снова от когтей ростовщиков свободно,

И муку позабыл я адскую свою.

Не веселей теперь, мне кажется, в раю!

Все выдано войскам, последний грош уплаты,

И обязались вновь нам в верности солдаты.

Ландскнехты веселы, гуляют то и знай,

А краевым девушкам с трактирщиками – рай!

Как вы дышать свободно стали!

Морщины прежние пропали!

Как бодро вы сюда вошли!

То их дела –  ты им и повели

Все доложить.

Долг канцлера –  доклады.

На старости дождался я отрады!

Вот тот значения исполненный указ,

Что в счастье обратил все бедствия у нас.

«Да знает каждый, кто желает знать об этом:

Бумаги лоскуток отныне ста монетам

Равняется в цене. Для тех бумаг в заклад

В имперских областях сокровища лежат

В земле –  и тотчас же по извлеченьи злата

По обязательствам последует уплата».

Что слышу? Наглость! Дерзостная ложь!

Кто смел подделать подпись нашу? Что ж,

Ужель никто еще не наказал злодея?

Твоя здесь подпись. Вспомни лишь точнее:

Одет великим Паном, ты стоял,

А канцлер, с нами подойдя, сказал:

«Ты торжествуешь: осчастливь же снова

Весь свой народ, черкнув пером два слова!»

Ты подписал; на сотнях лоскутков

Ту подпись сняли сотни мастеров;

Чтоб счастье поскорей распространить на свете,

Мы отпечатали сейчас билеты эти:

По десять, тридцать есть, затем по пятьдесят…

Когда бы видел ты, как весь народ твой рад!

Твой город был чуть жив и все в нем было вяло,

Теперь все бодро вновь и весело в нем стало.

Ты именем своим счастливишь мир давно;

Но славится теперь, как никогда, оно!

Дополнил алфавит ты буквою нежданной:

Знак подписи твоей –  знак счастья, всем желанный!

И эти лоскутки как деньги захотят

Взять воинство мое и мой придворный штат?

Дивлюсь! Пусть будет так, коль это все не ложно.

Да этих беглецов поймать уж невозможно!

Быстрее молнии рассеялся их рой,

И все их разменять торопятся гурьбой.

Меняльных лавочек раскрыты настежь двери,

И каждому, кто там представит свой билет,

Дают серебряных и золотых монет, –

Хоть и со скидкою, но без большой потери.

Оттуда к пекарям и к мясникам спешат,

К торговцам винами, как будто бы полмира

Не хочет ни о чем и думать, кроме пира;

У прочих на уме –  изысканный наряд,

И вот закройщики кроить не успевают,

Портные в новые всех платья одевают.

«Да здравствует монарх!» – в трактирах все кричат.

Там жарят и пекут, тарелки там стучат.

Пусть кто-нибудь из вас один на променаде

Увидит пышную красавицу в наряде;

Павлиньим веером один прикрывши глаз,

С улыбкой на билет глядит она у вас,

И верьте, что любви добьетесь вы при этом

Скорее всяких слов красивеньким билетом.

Не надо будет брать с собою кошелек:

И на груди легко носить такой листок,

Где с письмецом любви лежать он рядом может;

В молитвенник его себе священник вложит,

И, чтоб проворней быть, солдатик молодой

Не станет зашивать червонцы в пояс свой.

Прости, монарх, что в речь я мелочи мешаю

И тем великое как будто унижаю.

Несметными ты кладами богат:

Без пользы у тебя в земле они лежат.

Как помыслы о том ни широки, ни смелы,

Пред этой роскошью ничтожны их пределы.

И сам фантазии возвышенный полет,

Как ни напрягся б он, всего не обоймет.

Лишь духи в глубь вещей достойны, взор вперяя,

Смотреть, безмерному безмерно доверяя.

Да, вместо золота билетик –  сущий клад;

Удобен он для всех, всяк знает, чем богат;

Не нужно ни менять, ни продавать: свободно

Любовью и вином всяк тешься, как угодно.

А хочешь золота –  меняла тут как тут;

Нет в кассе золота –  пороют –  и найдут.

Откопанную цепь и чашу мы заложим,

Чем оплатить билет без затрудненья сможем, –

И скептик посрамлен с неверием своим.

Все захотят бумаг, привыкнут скоро к ним,

И будут навсегда имперские владенья

Иметь и золото и деньги без стесненья.

Благополучием мой край обязан вам,

И, сколько я могу, я тем же вам воздам.

Сокровища в свое вы веденье примите

И их, в земле сырой лежащие, храните.

Их место тайное известно только вам,

И, где укажете, раскопки будут там.

Два казначея, вы соединитесь

И долг свой исполнять скорей примитесь!

Сойдутся в вас миры подземный и земной –

И осчастливят всех, весь род людской.

С тобой я буду жить в согласьи, мир лелея;

Товарищем иметь мне любо чародея.

Теперь, когда мой двор весь будет одарен,

Пусть каждый скажет мне, что станет делать он?

Отныне заживу я весело, пируя.

Возлюбленной браслет с цепочкой подарю я.

Я стану пить вдвойне, чему я очень рад.

Так кости для игры в кармане и зудят!

Я заплачу долги и замок свой поправлю.

А я к сокровищам сокровища прибавлю.

Хоть жажды новых дел я ждал на этот раз,

Но тот, кто знает вас, заране все предскажет:

Какими благами судьба вас ни обяжет –

Ничто и никогда не переменит вас.

Ты сыплешь милости, – так дай и мне, что можно!

Ты ожил? Да ведь ты пропьешь все неотложно.

Что за волшебные бумажные листы!

Я знаю, что во вред употребишь их ты.

Вон сыплются еще! Что делать мне –  не знаю.

Бери скорей, глупец: я их тебе бросаю.

Итак, пять тысяч крон теперь в моих руках!

Воскрес ты, винный мех на дряхлых двух ногах?

Я часто воскресал, но в первый раз так славно!

Зато от радости ты и вспотел исправно!

Ужели ж это все пойдет, как деньги, в ход?

Все купишь, чтобы всласть наполнить свой живот.

И замок я куплю, и поле?

Без сомненья!

Увидеть бы тебя хозяином именья!

Ура! Владелец я поместий с этих пор!

Вот, право, шут как шут! Ну, он ли не остер?