Читать книгу Качели времени. Материк сгоревших лилий - Ирина Михайловна Кореневская - Страница 11

Хоть маленький Гиппократ и не дал мне свалиться в эту белую бездонную яму, энергия обожгла и меня тоже. Три дня я болтался между жизнью и смертью. Три дня Нестор, призвав на помощь все свои знания, умения, созвав коллег и лучших врачей планеты, боролся за мою жизнь. Зачем? Впрочем, это глупый вопрос, конечно. Мы всегда отчаянно сражаемся со смертью, надеясь вырвать из ее рук тех, кого любим. У деда получилось. У меня – нет.

Три дня перед моим мысленным взором проносилось одно и то же. Удивленные глаза, протянутые ко мне руки, которые тают в этом безжалостном белом свете. Три дня все повторялось снова и снова. И лишь в последние сутки видения, терзающие меня, вдруг отступили, перестали глодать тупыми клыками мою душу.

Я обнаружил себя в том самом месте, куда привел Лилию в день нашей свадьбы. Сам, взяв за руку, отвел ее туда, где оборвалась жизнь моей любимой. Если бы знал, что веду ее на эшафот, собственноручно бы себе ноги сломал! Если бы я мог заранее знать, чем обернется эта наша прогулка!

– Не кори себя, любимый. – вдруг услышал я голос, который, я был уверен, остался за чертой прошлого.

А повернувшись, увидел Лилию. Вся в белом, как и в день нашей свадьбы, она смотрела на меня без укора, только с невероятной любовью во взгляде.

– Я виноват. Ты погибла из-за меня.

– Не говори так. Ты не виноват, Парис. Никто не виноват, понимаешь? Просто такой оказалась моя судьба. Жаль, что тебе пришлось страдать из-за этого. Жаль, я не могу забрать с собой твою боль.

– Если бы я успел тебя спасти. Если бы я не привел тебя туда…

– Тише, тише. А то ты так договоришься до того, что тебе вообще не надо было меня узнавать.

– А вдруг? Может, если бы мы тогда не встретились, ты была бы жива и счастлива. Не со мной, но жива!

– Парис, никто не знает, что было бы в другом случае. Одно я знаю точно: я была счастлива с тобой. Я благодарна тебе за это счастье. И я хочу, чтобы ты продолжал жить за нас обоих. Тогда я и дальше буду счастлива.

– Как можно жить без тебя?

– Настанет время и мы будем вместе. Но пока ты должен пройти свою дорогу. Если уж суждено нам было разделиться – значит, тебе предстоит сделать еще что-то важное. Прежде чем мы снова будем вместе.

Впоследствии, вспоминая эти слова, я недоумевал: неужели злое мироздание, судьба или кто там, оставили мне жизнь, чтобы я погубил тысячи других? Чтобы я стал предателем? Или это была такая проверка на прочность, которую я не прошел? Жаль, нельзя найти того, кто распоряжается нашими жизнями и потребовать ответа! Пути Господни неисповедимы – так говорят земляне. Воистину! Потому что и теперь я не могу понять, зачем же я остался, если спасение моей жизни стало казнью для всех остальных?

Но тогда я не знал грядущего. Не знал и дед. А то бы, не сомневаюсь, не стал за меня бороться, а лично поспособствовал бы моей скорой отправке на тот свет. Он был бы в этом стремлении абсолютно прав. Бедный Нестор, ведь его ждет совершенно кошмарная судьба – и тоже из-за меня.

А тогда он меня все-таки вытащил. Как раз после того, как мне привиделась Лилия, я окончательно пришел в себя. Кое-как выполз из своей комнаты, добрался до кабинета деда и услышал, как Нестор разговаривает с кем-то. Прислушался – это был врач, отец маленького Гиппократа, который оказался не в том месте и не в то время.

Уже позднее, наблюдая самого Гиппократа, я не раз и не два спрашивал себя: а что я ощущаю по отношению к этому мальчишке? Очень легко было бы свалить всю вину за произошедшее на него. Ведь если бы он не полез на это дерево, ничего не случилось бы. Или если бы родители лучше смотрели за своим шалопаем… Очень легко. Но почему-то не получалось.

К Гиппократу я чувствовал благодарность. Нет, вовсе не потому, что он меня тогда спас, как я спас его самого минутой раньше. А потому, что впоследствии он ни разу не вспоминал о том случае. Спасибо ему за это. И еще я чувствовал восхищение, когда, в момент атаки мацтиконов, увидел, как этот парень отважно сражается с врагами, с теми, кого я впустил в город. Он, все еще совсем мальчишка, ставший врачом, как и отец, не спасовал и честно дрался с теми, кто напал на его родной город.

Помню, когда мерзкая костлявая тварь, подкравшись сзади, пронзила его мечом, он с разворота еще успел снести ей голову. Да так и замер навсегда, с легкой улыбкой на устах. Для того я его спасал, чтобы через два десятилетия увидеть его смерть? Я тогда побежал к нему, хотел отогнать мацтиконов, которые уже стали вынимать тяжелый меч из его рук. Мародеры! Но в этот момент меня переместили на корабль, болтающийся где-то за Луной. А Атлантиду тогда же потряс взрыв, поставивший точку на мерзком существовании захватчиков города и на жизни его защитников.

Но это тоже случится позднее. Пока же я слушал отца Гиппократа, который объяснял деду, что категорически нельзя стирать мне память о прошедших десяти годах. Нестор, понимающий, что эта трагедия меня буквально раздавила, от отчаяния готов был решиться на такой шаг. Готов был заставить меня забыть Лилию.

– Крайне опасно. – возражал врач. – Такие потрясения не проходят бесследно. И стирать настолько важный отрезок жизни, когда мальчик стал мужчиной, учить его всему заново – нет, Нестор, я не рекомендую. Ты просто не сможешь его адаптировать. Да еще и облучение энергией… Неизвестно, какую роль оно сыграет, если изъять воспоминания. Плюс его уникальная сила – нет, это все крайне опасно.

Мимолетно я удивился: какая еще уникальная сила? Впрочем, мне все равно. Сейчас важно было защитить память о любимой, если уж я не смог защитить ее саму. Поэтому, не постучавшись, я распахнул дверь.

– Не лишай меня памяти, дедушка. Это единственное, что у меня осталось.

Нестор подскочил ко мне, обнял и пообещал этого не делать. Потом, вместе с врачом, привел обратно в мою комнату, помог улечься. Эскулап осмотрел меня, что-то написал в рецепте и, пообещав зайти завтра, удалился. А дед долго и молча сидел со мной в тот вечер, гладил по голове, как маленького и не покинул меня, пока я, все еще слабый, истративший немногочисленные силы на марш-бросок до его кабинета, не смежил веки.

Дальнейшее мое физическое восстановление проходило быстро. Все же я был молодым парнем, сильным и здоровым. Поэтому внешне скоро ничего не напоминало о трагедии – разве что глубокая вертикальная морщина между бровей. Со внутренним дело обстояло гораздо хуже. От этой травмы я так и не излечился.

Ночами меня все так же преследовали кошмары, в которых я раз за разом терял Ли, не успевал ее спасти. Просыпаясь, я отправлял насквозь мокрую подушку в сушку и на автомате выполнял все привычные действия. Пока руки и ноги двигались, в голове бился один вопрос: зачем все это? Почему? Почему мир продолжает существовать, как ни в чем ни бывало? Люди идут по улицам, солнце все так же катится по небу, все такое же, как и раньше.

Если бы планета сейчас погрузилась во тьму, недра земные разверзлись, с неба стали бы падать горящие угли – пожалуй, я бы воспринял это без удивления. Так и должно быть, ведь в моей жизни уже случился конец света. Но нет! Миру было наплевать на мою трагедию. Впрочем, могу ли я винить мир за равнодушие? В нем страдает так много людей, странно было бы, если бы Вселенная вдруг выделила меня среди всех. На каком таком основании, спрашивается?

Постепенно я привык и даже смирился. Просто ничего другого мне не оставалось. Но случился откат. Невзирая на то, что никто так и не стер мне память, я вернулся к стартовой позиции. Снова стал угрюмым нелюдимым букой, каким был до встречи с Лилией. Хотя так, наверное, было даже легче. Ненавидеть этот мир проще, чем продолжать его любить после случившегося.

***

– Блин, Оникс! – взвизгнула Регина, когда я укусил ее за ухо.

– Больно? – тут же обеспокоился я.

– Нет, но внезапно. Мурашки… – потянулась она как кошка.

Я аккуратно изъял очередную страницу из рук женщины, а саму ее заключил в объятия.

– Зачем мы продолжаем это читать? Давай уже позовем Сашу.

– Затем, что я еще не решила. И вообще, раз уж мы так углубились в эту историю, я хочу ее до конца изучить. Не люблю что-то бросать, не доделав.

– Ладно, тогда перекур. И обсудим причины твоей нерешительности заодно.

– Вот настырный. – улыбнулась лиса.

А я фыркнул. Да, я настырный, но и Регинка упрямая! Два сапога пара, как нас ба называет. И сейчас я боюсь, что из чистого упрямства она отвергнет очередное мое предложение. Но ведь это неплохой вариант!

– Это неплохой вариант. – озвучила лиса мои мысли. – В нынешней ситуации, можно сказать, самый лучший. Мы получаем то, что нужно нам обоим, безо всяких трагедий и боли. То, что можем, и хотим дать друг другу. Но…

– Опять это «но»!

– Но я боюсь, что ты что-то задумал. И не делай такое тупое лицо, Оникс, будто ты и «задумал» – это что-то такое, что в одном предложении встретиться не может. Я тебя знаю, ты хитрый.

– Честно? Я просто надеюсь, что со временем ты сама захочешь сменить статус наших отношений на еще более положительный. Вот и вся моя задумка. Как всегда, я надеюсь на то, что время все расставит по своим местам.

Я и правда надеюсь, что со временем боль утихнет. Зато Регина сможет убедиться в том, что мне можно доверять, привыкнет, что я всегда рядом и не захочет больше расставаться. В сущности, мой план не изменился. Просто форма немного другая – та, в которой любимая может меня выносить и в которой я смогу давать ей не боль, а удовольствие.

– А если нет, малыш? Зачем что-то менять, если меня все будет устраивать? За гипотетическими журавлями в небе я гоняться не хочу.

– Ну значит мне надо молиться, чтобы я вдруг не стал импотентом, чтобы продолжали функционировать мои руки и… – начал перечислять я, но Регина, хмыкнув, треснула меня. – Регин!

– Я тебя поняла. В любом случае у тебя останется возможность делать то, что мне нравится. Но я опасаюсь, что ты сам не выдержишь, тебя снова потянет на выяснение отношений, смену их статуса.

– Я терпеливый и умею ценить то, что есть. Особенно если на другой чаше весов лежит нехилая такая вероятность потерять самое дорогое. Ну на крайний случай можно будет попросить бабулю снова нас запереть здесь и выдать еще один архив!

– Вот негодяй. – сообщила мне, рассмеявшись, женщина. – Мы еще с этим не разобрались. Я за это время как раз подумаю, взвешу все «за»… А кстати говоря, твоя бабка нас кормить собирается? Не то, чтобы я проголодалась, но пить пустой кофе уже надоело.

– Ба! Ты бы нам десерт какой дала, мы ж тебе не архивные рабы, чтобы голодом нас морить! – возопил я.

А потом мы с лисой бурно возрадовались, увидев на журнальном столике горячие сырники со сгущенкой. Пожалуй, так действительно можно еще парочку архивов разобрать!