Читать книгу Три часа утра - Ирина Минаева - Страница 8

Закончив конспектировать статьи для курсовой, Лора снова подошла к алфавитному каталогу. Примерно через полчаса она с каким-то сладким трепетом взяла в руки книгу, которую мечтала прочесть с детства – с тех пор, как впервые увидела «Последнюю реликвию».

Впоследствии Лора смотрела этот фильм много раз и всегда удивлялась, что при всей своей откровенной развлекательности он волнует её почти так же, как в детстве.

Прекрасные песни в исполнении Георга Отса могли это объяснить лишь отчасти. Что-то было в этом фильме ещё.

Романтика, без которой в определённом возрасте трудно обходиться практически всем, а натурам, более остро ощущающим мир, особенно? Да, фильм был романтический – но не только. Его жутко положительный герой, неустанно демонстрирующий своё благородство, отвагу и прочие высокие достоинства, был, несмотря на всё это, живой. С ног до головы прекрасная героиня умела не только эффектно выглядеть на фоне горящего костра, украсив роскошные золотые волосы веточкой рябины, но и смеяться, и кокетничать.

А та потрясающе красивая сцена в харчевне, где они едят какую-то дичь! Когда Агнес не сразу берёт вертел, Габриэль держит его перед ней на весу одной рукой… и они так друг на друга при этом смотрят…

Лора забыла обо всём на свете, бережно перелистывая страницы книги. Разумеется, многое там было не так, как в фильме, и впечатление оставалось не то, но она почему-то всё равно испытывала чувство глубокой благодарности и к Эдуарду Борнхёэ, и к его роману, и даже к самому этому старинному зданию, хранящему несметные сокровища крупнейшей в области библиотеки.

Она не дочитала книгу и спустилась по широкой лестнице к выходу с ощущением праздника, который на сегодня закончился, но снова ждет её завтра.

На троллейбусной остановке на Лору несколько минут поглядывал высокий молодой бородач с весёлыми чёрными глазами. Потом он подошёл и улыбнулся:

– Здравствуйте. Вы меня не помните?

Лора была убеждена, что всех мужиков, которые пытаются познакомиться на улице, необходимо сразу же отшивать, особенно красивых, а этот был действительно очень хорош: высокий рост, горячие смеющиеся глаза, в лице – что-то непонятно волнующее…

– Нет, не припоминаю, – сказала она холодно и демонстративно отвернулась.

– Извините, – слегка обескураженно пробормотал бородач и отошёл.

В троллейбусе народу было немного, они оба стояли на задней площадке, и Лора видела, что он время от времени незаметно косится в её сторону. Перед светофором троллейбус вдруг резко затормозил, и её шарахнуло прямёхонько в объятия бородача. Уткнувшись носом в его шарф – длинный, пёстро-голубой, ручной вязки, – Лора наконец вспомнила, где его видела. Отцепившись, она пробормотала: «Извините» – и прошла вперёд.

Они встретились прошлой осенью, в полутёмном вагоне проходного казанского поезда. Университетский стройотряд загрузился в их вагон поздно вечером, где-то в двенадцатом часу. Лора уже дремала, свернувшись в клубок на жёсткой полке, – им не дали ни матрасов, ни одеял, вообще ничего, – но от приглушённого гомона открыла глаза. Девицы из её группы тоже проснулись и с интересом наблюдали в основном за молодым руководителем стройотряда – насколько он красив, они отлично сумели разглядеть и при убогом ночном освещении.

Он прошёл мимо них, едва не задевая головой потолок, туда и обратно несколько раз – места у его студентов были в разных концах вагона. Когда все устроились, оказалось, что самому ему осталась верхняя боковая полка как раз напротив Лоры. Он вытащил из рюкзака плед и, заметив, что девицы не спят, тут же протянул его им:

– Может, холодно кому? Берите!

Те упрашивать себя не заставили и плед зацапали в пользу простуженной Наташки Никитиной, которую с её хроническим бронхитом вообще неизвестно зачем понесла нелёгкая в деревню.

– Мы же не ваши, – прошептала Наташка, не в силах постичь такого неслыханного бескорыстия.

– Я тоже не ваш, – отозвался он весело и, легко заскочив на полку, попробовал на ней улечься.

При его росте это было не так-то просто. Поворочавшись, он снова обратился к ним громким шёпотом:

– Девчонки, давайте полками поменяемся с кем-нибудь, а? Вам всё равно, а у меня ноги не убираются…

Девицы радостно похихикали, но меняться не пожелали.

Лора со всей душой уступила бы ему своё место, но ведь для этого пришлось бы сначала спуститься вниз, а потом ещё и наверх снова залезать. В принципе сей акробатический номер у неё иногда получался, а иногда – не совсем. В последний раз, например, так вышло, что она на свою полку заползала чуть ли не по-пластунски. Мысль о перспективах повторить этот трюк на его глазах тут же отбросила все её сомнения.

Так он и заснул, бедный, согнувшись в три погибели. Сразу же после этого явилась проводница, пышная блондинка с ярко накрашенными губами, и стала требовать у стройотрядовцев билеты. Остановившись у его полки, она недоверчиво спросила у двоих студентов, которые её привели:

– Этот, что ли, ваш руководитель? Что-то больно молод! А красивый какой, даже будить жалко. Но надо. Эй, мальчик! Вставай, мой сладкий! Деточка!

Обалдевшие студенты поспешно воззвали:

– Александр Артемьевич, вставайте скорей!

Он поднял голову, улыбнулся со сна:

– Что? Билеты? Да, вот, пожалуйста…

С билетами было всё в порядке, проводница ушла, а он соскочил вниз и, вытащив из кармана пачку сигарет, направился к тамбуру. Раймонда с Аськой Шитовой переглянулись, тут же встали, тоже нашли сигареты и отправились за ним следом.

За то время, что они отсутствовали, можно было выкурить по две пачки минимум.

Где-то уже часа в три Лора опять проснулась. Он лежал изогнувшись, ноги в голубых с пестринкой носках домашней вязки свешивались по диагонали в проход. Волнистые тёмные волосы эффектнее выглядели бы, конечно, на белоснежной подушке, но на фоне рюкзака тоже смотрелись неплохо. Ресницы отбрасывали на впалую щёку длинные тени, в лице было, как это ни странно, что-то… возвышенное?.. Лора вздохнула и, поворочавшись немного, заснула снова.

С утра она взялась за очередную книжку, а девицы – Аська, Раймонда и Наташка Никитина – сели внизу играть с Александром Артемьевичем и ещё одним преподавателем, которого он привёл из другого вагона, в «веришь – не веришь». Их хохот утихал лишь на очень короткое время. Что бы он ни сказал, всем почему-то его реплики казались крайне остроумными, хотя нёс он всё, что в голову взбредёт:

– Вить, ты рюкзак-то свой нашёл? У него вчера рюкзак студенты несли, он его потом искал-искал…

Взрыв хохота. Вступает Витя:

– Сам я всё нёс! Где вот только мой пакет?

– Пакет-то ладно, ты сначала рюкзак найди!

Радостный смех.

– А как он сапог вчера потерял… «Граждане, у вас нет тут лишнего сапога?» Граждане тут же разносят по всему вагону студентам: «Ваш руководитель сапог потерял!» Студенты извиняющимся тоном объясняют: «Он у нас доцент!» Всем вагоном искали: «Вот, есть, у нас есть сапог!» – «Да что вы, это мой!» – «А вы знаете, который час? Он у вас без сапога ночь поспать никак не может?» «Нет, давайте найдём. Он не заснёт, он волноваться будет!»

Восторженный хохот на весь вагон.

После этого он поднял вдруг голову и сказал:

– Потише, мы девушке читать мешаем! Как её зовут? Лора? Лора, мы вам очень мешаем?

– Нет, не очень, – холодно сказала Лора, не отрываясь от книги.

– Да бросьте вы её, идите к нам!

– Спасибо, не хочется.

Потом выяснилось, что на вокзале Раймонда с Аськой напросились, чтобы он и Витя-доцент накормили их мороженым, и, кроме того, договорились, что встретятся в воскресенье в пять часов около цирка. Лоре и Наталье объявили персонально: «Они сказали, что ждут всех!» Лора фыркнула и ответила: «Не дождутся», Наталья засмеялась: «Разве с Аликом съездить?..» В воскресенье у Аськи с Раймондой наклюнулось ещё одно мероприятие, поехать в цирк они пытались уговорить Лору – разумеется, безуспешно. Так и заглохло это дело на корню.

Лора смотрела в окно троллейбуса на проносящиеся мимо здания, пестрящие разноцветными огнями реклам, и кусала губы. Ощущение праздника исчезло безвозвратно, настроение упало. Чего-то было жалко, что ли… но чего?..

Он вышел в центре – Лора не поняла, на какой остановке, да, собственно, разницы большой не было. Ей захотелось вдруг ещё раз увидеть эти удивительно горячие смеющиеся глаза. Она посмотрела за окно и неожиданно поймала его взгляд. Глаза не смеялись – смотрели устало и вроде бы с легким сожалением.

Она тут же отвернулась.