Читать книгу Застенок - Иван Гольцов - Страница 19

Я сдаю зимнюю сессию на «отлично». Родители, кажется, счастливы, что я делаю такие успехи в учебе, поэтому к дате моего дня рождения приурочили поездку в Таиланд.

В середине марта мы семьей отправляемся в Паттайю. Останавливаемся в отеле за чертой города в районе бывшей американской базы.

Конечно, добираться до города приходится на тук-туке6, но зато в этом месте широкий пляж и не такое грязное море, как в центре. И все же, вода мутная, местами плавает мусор, поэтому мы стараемся проводить большую часть времени на бассейне, чтобы не подцепить ненароком какую-нибудь заразу.

Жизнь обычных тайцев сравнима с ужасом. Гид, парень из Белоруссии, рассказывает, что бедность поглотила эту страну. Пенсии люди преклонного возраста здесь не получают, вернее, только государственные служащие могут рассчитывать на небольшую выплату. Остальные живут за счет семьи или пытаются выживать самостоятельно. В провинциях если рождается девочка в семье праздник: значит, когда она вырастит, то непременно поедет в город, в Бангкок или в Паттайю, будет работать в эскорт услугах, и если повезет, выйдет замуж за фаранга7.

Если же рождается мальчик, то это тоже не плохо: услуги для мужчин с нетрадиционной ориентацией в этой стране никто не отменял. Есть надежда, что он сменит сексуальную ориентацию и сможет преобразиться. Считается даже популярным снять катоя8.

Зато с правом выбора в Таиланде, толерантностью и демократическими принципами здесь все отлично, несмотря на монархический строй государства.

В школах и университетах устанавливают отдельные кабинки, открывают туалеты-унисекс для тех, кто чувствует себя не таким, как все. Так сказать позаботились о сексуальных меньшинствах.

Тайцы не унывают, верят, что после смерти их душа обязательно примет новый образ. И если совершать добрые дела в этой жизни, то в следующей жизни человек переродится и станет жирафом.

Вот же парадокс! В такой бедности, нищете, разрухе, при открытом разврате, куда съезжаются за этим со всего мира, люди чувствуют себя счастливыми.

На Волкинг стрит, самой популярной улице Паттайи – столпотворение. Пожалуй, все люди с ближайшей округи собрались именно здесь. Оно не мудрено – улица с соответствующим названием, дословно переводится как «прогулочная». Это место для прогулки с сосредоточением баров, клубов и борделей.

Иду по этой улице и понимаю – мир постепенно сходит с ума.

Мужчина лет сорока ведет под руку тайку. Вот идет еще одна аналогичная пара. Девушка в коротком платье танцует на балконе, компания индусов, аплодируя ей, заходит в стриптиз-клуб и растворяется в толпе. С левой стороны в шеренгу стоит три тайки. Одна из них держит табличку с надписью: «GO-GO». Напротив них за барной стойкой сидят «SugarBaby», устремив свой взгляд в толпу, ища состоятельных клиентов. В проплешинах кварталов – на высоких шпильках мнутся катои. Вот мальчик держит на руках замученного лемура: предлагает с ним сфотографироваться. Двое белых франкоговорящих мужчин, сильно шатаясь, тащат своего в стельку пьяного друга. Седая женщина с жухлой от старости кожей трясущимися руками предлагает купить цветы. Мимо проходит пара немцев. Глаза режет от розово-неонового света и полуголых женских тел. Я продолжаю двигаться дальше.

Азиатка в черном платье набирает на телефоне несколько цифр и показывает экран мужчине – ее цена для него за интим-услуги. Он выхватывает у нее телефон и пишет новое число – похоже, сбивает цену. Вот женщина в инвалидной коляске просит милостыню. У нее деформация ноги. Никто не подает. Тут же слышу крики из бара. Поворачиваю голову. Оттуда выбегает толпа тайских девушек в бикини, и они радостно машут прохожим.

В лицо мне тычут меню рыбного ресторана – отнекиваюсь и продолжаю движение. Вот еще один буклет с коктейлями, буклет с непристойными изображениями. Отсекая рукой, иду прочь. Небритый мужик с рыжими кучерявыми волосами куда-то тащит ледибоя.

Господи, что творят эти люди?

Добивает висящая над головой мешанина из проводов. Еще немного и я точно коснусь одного из них. Европейцы с непривычки наклоняются от греха подальше, но позже привыкают и уже не обращают на провода никакого внимания.

Нужно поужинать. Сворачиваем в турецкий квартал. В небольшом ресторанчике заказываем люля-кебаб с рисом. Кроме нас в этом заведении еще четыре человека: два турка в сопровождении украинок. Между собой девушки перекидываются фразами на русском с небольшим акцентом свойственным украинцам. Из этого я сделал вывод, что они украинки. Красивые девушки сопровождают развязных мужиков. Как же мерзко наблюдать за этим.

После сытного ужина решаемся отправиться в Тукком за айфонами.

Пять тысяч рублей за штуку. Ужасная прошивка, русский текст оставляет желать лучшего, но зато в погони за брендом устоять перед такой ценой невозможно. Берем шесть штук.

Идем гулять дальше. На улице Паттайясайсонг решаем зайти в торговый центр. На первом этаже видим небольшое кафе с интересной вывеской. Продают мороженое, но не обычное, которое все привыкли видеть в супермаркетах, а особенное, со «вкусом страны», ингредиенты которой собирает шеф-мастер.

Не могу удержаться и заказываю вкус «Америки». Принесли увесистый стеклянный стакан. Рассматриваю его. На дне молочный шоколад, положили пломбир, залитый клубничным сиропом, кусочки фруктов, еще слой пломбира и сиропа. Сверху вдавлено печенье в форме треугольника с отчетливой надписью «USA» и рядом вставлен небольшой американский флажок. Такой вот нежный, сладкий вкус Америки, несопоставимый ни с чем.

Делаю снимки на память.

Через пару дней отправляемся в зоопарк Као Хеоу. Каждому туристу раздали пакет с овощами и фруктами для того чтобы покормить животных с рук.

Пожалуй, я никогда не забуду яркие моменты тянущегося к моей руке хобота слона. Он, словно пылесосом присасывал банан, а затем переносил его себе в пасть. А загадочнее существа, чем жираф, я не встречал в своей жизни. Длинная шея медленно тянется ко мне. Он аккуратно вытаскивает свой тонкий лиловый язык и обхватывает лакомство. Я глажу его по короткой рыжей шерсти, ощущая теплоту и движение его жилистых мускулов, несравнимых ни с чем. Не мудрено, что тайцы в следующей жизни хотят стать именно жирафами.

Ради таких моментов стоит жить. Я с интересом наблюдал за людьми, как взрослые, угрюмые дяди и тети из моей туристической группы превращались в детей. На их лицах возникала улыбка, и они полностью растворялись в этих животных. Пожалуй, только от них они смогли за долгие годы почувствовать по-настоящему что-то доброе, неповторимое, от чего так отвыкли в повседневной жизни.

В конце марта я возвратился из Таиланда. Учебный год был в самом разгаре, и я с целым пакетом плодов рамбутана и мангостинов не медля ринулся в институт угощать одногруппников этими экзотическими фруктами. Пропустил совсем немного лекций и практических занятий, что мое отсутствие преподаватели почти не заметили. Так что на учебный процесс отпуск никак не повлиял.

Я, такой загорелый, такой счастливый, забегаю в аудиторию. Меня тут же окружают ребята. «Рассказывай, как съездил? Что там? Как там?» – они начали засыпать меня вопросами. Я в центре внимания, весь интерес ко мне. «Фотки есть?» – продолжает кто-то, не могу разобрать, кто спрашивает.

Отвечаю им, что вечером, вечером выложу в «Вконтакте»9.

В середине апреля позвонила моя одноклассница Алина, она просила о помощи в подготовке проекта для Селигера. В течение недели нужно подать заявку в отделение движения «Наши». Теперь она сама, достигнув совершеннолетия, могла представлять проекты на получение грантов.

Я совершенно бескорыстно соглашаюсь ей помочь по старой дружбе, но отказываюсь от того, чтобы быть в соавторстве, так как соавтору необходимо присутствовать на молодежном форуме. Мне не хотелось ехать на Селигер этим летом. Все же общение с людьми мне давалось достаточно тяжело. Не могу входить в контакт с большим количеством людей, ведь я начинаю сразу теряться и раздражаться. Тем более находиться там целую смену я не мог себе позволить. Мой плотный график институтских мероприятий не позволял мне уехать минимум на две недели. Поэтому на том и сошлись: я помогаю делать проект для форума, при этом мое имя нигде не указывается.

Проект мы написали достаточно быстро, и Алина пустила его в работу. Несмотря на мою скажем так косвенную деятельность, я знал многих ребят и девчонок еще с моего первого посещения профсоюза и движения «Наши». Меня приглашали в качестве активиста к разному роду мероприятиям, обсуждениям, слетам.

Получилось так, что в социальной сети запустили обсуждение одной деликатной темы: «Вспомните свое детство? Какое оно было?».

И все писали, как хорошо жили в начале двухтысячных. Я читал и удивлялся, неужели такое и вправду может быть? Все писали о хорошей жизни в те годы, а сейчас жить стало еще гораздо легче. И если бы не эффективная работа нашего Правительства, и президента в частности, то жизнь была бы невыносимой.

Какое детство? Чье детство? Мне же вспомнились царящий произвол и беспредел. А начало правления В. В. Путина не иначе как временем грабежей и передела собственности не назовешь.

Что мне оставалось написать в комментариях, когда очередь «счастливых» воспоминаний дошла до меня? Как и подобает честному человеку, я без капли сомнения написал правду, что было моей самой большой ошибкой.

Шквал негатива и колких фраз тут же обрушились на меня. Я же не понимал реакцию моих оппонентов, ведь это была правда моей жизни, тяжелые годы, которые мы проживали.

Да, сейчас жизнь стала лучше, спорить не буду. Я был с этим согласен. Моя семья стала относиться к стабильному среднему классу, но это потому, что мои родители работали на пределе своих возможностей, не вылезая из постоянных командировок. А жизнь многих россиян оставалась на прежнем уровне, что невероятно удручало.

В тему влезла Юля, та, которая была на год меня старше и раньше училась в моей школе. Она числилась на хорошем счету в Росмолодежи и в прошлом году выиграла на Селигере гранд на развитие собственного проекта.

«Не обращайте внимания на этого дурачка» – Написала она. – «Он еще со школы мечтает свалить в Америку, поэтому у него такое видение».

Включаться в разговор было уже бессмысленно. Мне абсолютно не хотелось никому ничего доказывать, да и не смог бы я этого сделать. Люди были настроены на другое, и мне незачем это было делать.

Буквально через полчаса на главной заставке данной группы для обсуждения я заметил знакомую фотографию. Захожу на страницу и не верю своим глазам. Кто-то из организаторов группы сделал демотиватор на мою фотографию, где я в Таиланде сижу в кафе на улице Паттайясайсонг со стаканом мороженого с американским флажком и печеньем с надписью «USA».

Демотиватор был просто унизительным: «Такие как он, продают свою страну за зеленые бумажки, чтобы вкусно жрать, сладко спать и красиво одеваться».

Не мог поверить своим глазам. И из-за чего все это? Из-за правды? Черт меня дернул выложить это фото на своей странице «Вконтакте»!

Угораздило же меня влезть в такое дерьмо! Я понимал, что мне больше нечего было обсуждать с данным контингентом, что у нас разные взгляды на жизнь, что я больше не вхож в их компанию и дорога в Росмолодежь и движение «Наши», целью которого являлось содействие превращению России в глобального лидера в XXI веке, мне навсегда закрыта.

Не понимаю: зачем мне все это нужно? Какое-то движение, форумы, прочая ахинея. В моем понимании здесь должны быть люди, умеющие поддержать продуктивный диалог и видящие объективную реальность.

А что по факту? Переход на личности и оскорбления. Только ущербные люди могут заниматься созданием таких демотиваторов, а они считаются будущим страны! По крайней мере, на Селигере их называют именно так.

С сожалением для себя осознаю, что для меня участие во всем этом было лишь способом забыть Никиту, хотя бы на время не думать о нем. У меня это плохо получается. Вечерами мысли сами приходят ко мне, но я стараюсь гнать их прочь.

В начале декабря состоялись выборы депутатов Государственной думы и Федерального собрания. А уже десятого числа прошли масштабные акции протеста, участники которых заявляли, что выборы сопровождались с нарушениями законодательства и массовыми фальсификациями. Народ хотел «Честные выборы».

Митинг на Болотной площади в Москве по разным подсчетам собрал от двадцати до ста тысяч участников и стал крупнейшим за много лет.

А 24 декабря состоялись еще более масштабные акции протеста. На проспекте Академика Сахарова собралось по самым смелым подсчетам до ста двадцати тысяч человек. В резолюциях митингов появилась антипутинская составляющая.