Читать книгу Русский Колокол. Журнал волевой идеи (сборник) - Иван Ильин - Страница 68

Мы не судим вас и не осуждаем. Мы знаем, какое бремя вы несете, и знаем, что история оценит ваши заслуги перед Россией. Вы любите родину, вы страдаете от ее разложения и унижения и служите ей; – с нас этого довольно, мы верим вам. Вы наши братья! И никто не поставил нас судьями, чтобы судить вас, наших братьев…

Историческая трагедия, разложившая и унизившая нашу родину, разлучила нас с вами и разметала нас по всему миру. Вы правы – нельзя было, не надо было всем покидать свое место, уходить на окраины или эмигрировать. Наивно думать, что все люди способны к активному героизму, к мечу, к заговору, к исповедничеству. Каждому свое дело; с каждого по способностям. И устаревший укор, обращенный к «оставшимся» («зачем не ушли»), относится к эпохе минувшей гражданской войны. Надо было не только уходить; надо было и оставаться. И верьте, что мы научились ценить ваш пассивный героизм, реально, изо дня в день изживающий в лишениях и унижениях вынужденной террором лояльности – тот строй, который нам не удалось доселе сбросить.

Но поймите и вы нас. Не думайте о нас того, что внушают вам наши враги. Верьте нам так, как мы верим вам. И тогда нам будет легче переносить нашу жизнь среди чужих народов и легче будет бороться за Россию.

Да, нам не удалось доселе сбросить этот строй. Но история еще движется, и время работает на Россию и на нас. Мы не сложили руки; мы не забыли свой долг. Нас не 30 тысяч. Нас около миллиона. Мы разбросаны и рассеяны; мы в огромном большинстве нуждаемся, даже бедствуем, прокармливаемся с трудом и ведем чернорабочую жизнь. Среди нас есть и утомленные обыватели; есть и малодушные; есть и отдельные перебежчики; где и когда их не было? Но в общем и целом мы живем одним – Россиею, ее освобождением, нашим грядущим возвращением и нашей будущей совместной с вами работой над ее воссозданием.

Нам тяжело жить на чужбине. Труден заработок; трудно воспитывать детей; трудна и горька всяческая личная зависимость; но тяжелее всего и горше всего – чувство нашего национального унижения и сознание того, что именно наши поколения не сумели уберечь Россию…

Мы не «беженцы» и не «конченые люди»; мы не потеряли сердца и воли и не разложились духовно. Наше пребывание в эмиграции имеет государственный и духовный смысл, и мы сознаем это; оно служит России, и мы всегда это помним.

В своей борьбе с коммунистическим порабощением Россия нуждается в свободном дыхании, в непорабощенных силах, в независимом голосе, в активном и инициативном зарубежном меньшинстве. Россия нуждается в культурном, духовном и политическом представительстве среди других народов, которые должны иметь перед собою ее истинный национально-государственный лик и помнить о том, что «союз социалистических республик» не есть Россия и никогда ею не станет!

Мы блюдем здесь русскую веру, русский быт, русский дух, русский кадр. Мы растим и обучаем новое поколение верных и национально мыслящих русских патриотов. Мы сами многое передумали и во многом до глубины обновились. Мы уже не прежние, заносчивые и радикальные, интеллигенты, безверные и безнациональные, отравленные республиканством, социализмом и интернационализмом, – честолюбивые в личных делах и сентиментально-безвольные в государственных… Но мы также и не прежние жадные и озлобленные реакционеры, боящиеся за свое имущество и презирающие русский простой народ… Мы выше всего ставим родину, ее духовное величие и ее хозяйственный расцвет. Страданиями, верностью и служением мы искупаем свои ошибки. И за верность, и за служение – мы со своей стороны готовы забыть всем все прошлые ошибки и падения…

С кем бы мы ни соприкасались из иностранцев, мы считаем своею обязанностью разъяснять им сущность русской революции, ее противорелигиозную и разрушительную природу, ее духовную и хозяйственную противоестественность, ее заразительность, ее мировую опасность; и побуждать их к тому, чтобы они никак и ничем не содействовали поработителям России. Не думайте, что это дело легкое и спорое. В большинстве стран, как всегда после трудной войны, имеется утомление, безволие, политическая близорукость, узкий эгоизм и какая-то легкомысленная беспечность. Каждая страна ограждает себя и лишь с трудом разумеет международную солидарность. И ни одна не заинтересована по-настоящему в возрождении России… Все признают нашу культуру… и почти все опасаются нашей грядущей силы!

Все это мы видим и понимаем. Но это вызывает в нас не уныние и не растерянность, а лишь более отчетливое, более острое сознание лежащих на нас обязанностей. Мы, русские, должны помочь себе сами; тогда нам помогут и другие. Мы знаем, что сильному часто помогают охотнее, чем слабому: ибо имущему дается, а у неимущего отнимается…

Но, понимая наш долг, мы понимаем и наши опасности. Их три.

Первая – отрыв от внутренней русской жизни: нам грозит неосведомленность, непонимание, утрата чувства реальности, оперирование с воображенными величинами. Мы постоянно помним эту опасность, боремся с нею и боремся успешно. Недаром наши экономические и политические анализы вызывают гнев коммунистов: эти анализы верны и точны, хотя мы упорно избегаем переписываться с теми, кто внутри России, и не пользуемся «экономическим шпионажем»…

Вторая опасность – это смешение России с ее советски-коммунистическим строем: из-за вражды к коммунистам мы не можем и не должны упускать из виду национальные, вечные интересы самой России. Для погубления ее врагов нельзя губить ее собственную сущность и естество; нельзя безоглядно усвоить принцип: «чем хуже, тем лучше», нельзя впадать в плоское и злорадное пораженчество. Напротив, ударяя по коммунистам, мы всегда должны помнить и ограждать интерес нашей родины. Мы знаем эту опасность и, помня о ней, мы всегда проверяем свои суждения и решения.

И третья опасность наша – это озлобление и жажда мести, чувства, которые, казалось бы, могли бы быть столь естественными у всё потерявших изгнанников. Но и эта опасность преодолена нами. Испытания были слишком велики; крушение России было слишком трагично; любовь к родине и тоска по ней слишком глубоки в нас для того, чтобы в душах удержались мелкая злоба и мстительные намерения. Есть среди нас озлобленные; но они одиноки. Есть, может быть, и мстительные натуры: но эти люди никого за собою не ведут и веса не имеют. Мы, зарубежные русские патриоты, – не живем злобою и о мести не мечтаем.

Да, мы враги коммунизму и коммунистам; враги до конца. Между нами и ими не может быть ни компромисса, ни примирения. Ибо мы считаем весь замысел их и всю их деятельность – кощунственными, противоестественными и для России гибельными; мы считаем, что они во всех своих намерениях и планах приносят русский национальный, всенародный и простонародный интерес в жертву темным и порочным целям враждебных нашей родине организаций. История однажды раскроет корни этих организаций и назовет их по имени. А мы за эти десять лет измерили до дна их свирепую ненависть к России.

Но мы остро и зорко отличаем соблазнителя от соблазненного, свирепого вожака от доверчивого слепца, сильного злодея от слабого обывателя, интернационалиста от патриота. Мы хорошо знаем, с кем мы боремся; мы знаем, кто заслуживает непримиримости, кто – прощения, а кто – братского сострадания и уважения. Мы осведомлены больше, чем кто-нибудь думает. И если мы ведем нещадную борьбу с коммунистами, то всей некоммунистической России мы несем мир, прощение личных обид, забвение личных потерь и искреннее, патриотическое братство: примирение и воссоединение. Но и рядовых коммунистов нещадная борьба ждет лишь до тех пор, пока они будут отстаивать свою безумную и преступную затею, пока они не одумаются, не отрезвятся и не вольются покаянно в русское национальное дело. В России есть место и будет место всем ее сынам – и обратившимся, и передумавшим, и научившимся в суровом опыте. Нет места только ее врагам; нет – и не будет.

Мы хотим вернуться в Россию не «революционерами» и не «контрреволюционерами»: а просто ее верными сынами, ее строителями и блюстителями. Мы не «революционеры», которые из честолюбия и вздорной химеры разрушают и разлагают страну; и от этого ожидают «всеобщего счастья». Но мы и не «контрреволюционеры», одержимые жадностью и злобою, которые только и думают о том, чтобы поставить все на старое место, восстановить разрушенное, взыскать убытки и отомстить всем бунтовавшим. Так рисуют нас коммунисты. Не верьте им! Это клевета, которая нужна им для того, чтобы напугать вас и разделить нас с вами. Нам дорога Россия, ее величие и ее расцвет, а не «старые порядки». Мы твердо знаем, что время уносит все безвозвратно; что история не повторяется; что замученные и умершие не встанут из гробов и что в России только и может быть новый порядок. Но пусть же он будет лучшим и справедливым порядком, который освобождает все благие силы народа и сковывает все его злые силы!..

Перед лицом нашей национальной трагедии, перед лицом нашего грядущего возрождения мы твердо и честно выговариваем: ни сословные и классовые предрассудки, ни партийные пристрастия не владеют нами! Россия нуждается не в новой гражданской войне и не в новом – имущественном переделе. Россия нуждается в том, чтобы возникла новая национальная и патриотическая власть, которая положила бы конец всяческому коммунизму и очистила бы страну от ее врагов и вредителей; которая покрыла бы всеобщей амнистией преступления и ошибки революционного времени; положила бы в основу новой России начала чести, справедливости, заслуги и собственности; закрепила твердой рукой законный порядок и воссоздала бы духовное, хозяйственное и военное могущество нашей родины.

Это задача не «революционная» и не «контрреволюционная», это задача органическая, строительная и национальная. И ей мы хотим служить патриотически и за совесть. И во имя ее мы желаем свержения коммунистического ига.

Так мы судим и отвергаем коммунистов. Но мы не судим и не осуждаем никого из вас, оставшихся в России русских патриотов; мы знаем, к каким компромиссам мы были вынуждены, и горько скорбим о том, что нам не удалось своевременно избавить вас от этих компромиссов. Мы знаем, что вы были вынуждены стать в отношение «лояльности» к советской власти, не судим и не осуждаем вас и за это. Мало того, мы хотели бы, чтобы вы знали, что мы любим вас как братьев и страдальцев; и что мы мечтаем о нашей грядущей совместной с вами работе в России.

Одно важно: вы должны сами знать и помнить, что ваша лояльность – не добровольная, а вынужденная; вынужденная голодом, моральною пыткою и прямыми угрозами. За изъявление такой лояльности – нельзя судить и осуждать; но ей нельзя придавать и связующего значения! В последнем, религиозном и совестном измерении – она не имеет ни веса, ни цены. Она – нравственно и патриотически ничтожна! Она не связывает вас внутри, наедине с собою, перед лицом Божиим – не верьте ей! Подумайте только – ужели вы пред Богом обязались сочувствовать всем свирепостям, всем низостям, всем преступлениям коммунистов? ужели вы пред совестью вашею дали клятву содействовать распространению мировой заразы и духовного растления? ужели вы патриотически обязаны губить Россию во имя коммунистической химеры и всеобщего грабежа? Нет, нет! Слова и «служба» – одно; а святилище сердца и совести – другое.

Берегитесь же, чтобы звуки вынужденных слов не оседали в вашем сердце; чтобы формальная служба не превращалась в служение; чтобы советские «подписки» и «анкеты» не полонили незаметно ваше чувство чести, к которому они не имеют никакого отношения! Блюдите в вашей душе священную уверенность в том, что советское правительство никогда не станет вашим, русским правительством; что его интерес, противоположный интересу России, – никогда не станет вашим за совесть.

Мы знаем, сколь мучительна эта систематическая ложь и как опасно не выдержать ее, согнуться, привыкнуть и начать примиряться с властью сатаны. Но это бремя есть необходимая часть того бремени, которое вы несете для России и за Россию.

Раз пойдя на вынужденную ложь, помните, что это – ложь; не верьте ей сами. Помните: раз поверив ей – вы неизбежно поверите всей той сатанинской лжи, в которой ныне задыхается национальная Россия; и тогда ложь сатаны неизбежно поглотит вас. Несите это бремя раздвоения личности; и ищите укрепления и утешения в религии. История заставляет вас стать непроницаемыми по отношению к злодеям. Берегите эту непроницаемость; не бойтесь этой «неискренности»: она служит России. Пусть душа ваша будет безусловно прозрачна перед Богом и искренна со своей совестью; но пусть замкнется она от Божиих врагов. Помните: спасать Россию смогут только не поверившие до конца!

Крепитесь же до конца. Не удручайте себя бесплодными угрызениями и не затевайте неумелых и безнадежных заговоров. Да, для заговоров нужен особый закал души, особое техническое умение, твердость воли и безошибочный расчет. Для этого нужна особая подготовка. И это дело своевременно сделают те, кто к нему подготовился. А вы храните живую готовность поддержать сочувствием и хотя бы душевным откликом всякое благое начинание.

Будьте уверены в том, что история оценит пассивный героизм вашей лояльности. А мы останемся до конца нелояльными, свободными и непримиримыми; пока не придет день свержения.

И. А. Ильин