Читать книгу Долина семи рек. Книга I - Кале Мырзахан - Страница 6

Не успел гонец спрыгнуть с лошади и войти в самую большую в становище белую юрту, как весь аул пришел в движение. Топот скачущей лошади и лай встречающих собак взбудоражил аул: с каждой юрты вышли старшие, узнать, кто прибыл и к кому. Узнав, что это гонец из Акмолинского уезда, аксакалы аула поспешили к белой юрте. Один за другим выходили они из своих юрт и спешились к юрте Жаксыбая, главе рода карашапан племени жалайыр Старшего жуза. Баю и его братьям от отца перешли земли карашапанов в урочище «Кен арал», в низовьях реки Каратал. Прибывший гонец успел сообщить новость Жаксыбаю лично. После к юрте подоспели аксакалы и один за другим вошли в юрту. Безрадостные, тревожные лица у них. Приветствуя всех сидящих, садились за круглый дастархан. Гонца хозяева усадили за стол, и он голодный и усталый с дальней дороги жадно ел мясо и пил кумыс. Аксакалы любопытствовали, но терпеливо ждали, когда гонец поест и отдохнет, этого требовал обычай. Жаксыбай представил гонца:

– Гонец Думан из Акмолы, от друга моего Оспана.

– Какая благодатная у вас земля – наконец сказал гонец, сделав короткий перерыв – мягкий легкий ветерок, яркое согревающее солнце, лето длинное, зима короткая теплая. Снег выпадет и днём сразу тает!

Жаксыбай засмеялся:

– После северных ветров и суровой зимы северных краёв понимаешь, какой у нас хороший климат?

– Да, зимой на севере жить не легко. Сугробы выше человеческого роста. Бураны так сильны, что до костей пробирают. Семипалатинские, Акмолинские роды часто страдают от джута31, за одну такую зиму можешь лишиться всего табуна, всего богатства.

– Слава Аллаху, в Семиречье джут – большая редкость, даже не припомню, когда был – поглаживая бороду, ответил бай.

Один из аксакалов поинтересовался:

– Все ли спокойно в Акмоле?

– Благодаря Аллаху Всевышнему, – ответил гонец немногословно, разделываясь с бараньим рёбрышком, не поднимая головы с дастархана.

Не удовлетворившись таким ответом, подождав, когда гонец удовлетворит свой желудок, аксакал снова спросил:

– Расскажи, как живётся в Акмоле? Говорят, у вас там русских переселенцев много?

Думан оторвался от вкусной еды, выражение лица его изменилось, стало серьёзным, брови нахмурились, взгляд потяжелел, и он взволнованно ответил:

– Больше половины земли отобрали для прибывших крестьян. Едут в наши края семьями, деревнями. Своих зазывают из России. Говорят, там голод бушует, неурожай, тяжело им у себя живётся. Царя своего ругают, что есть мочи. А тут прибывшие им хвастаются: жизнь здесь привольная, землю любую можно выбрать, власть помогает. Наши роды сначала переругались и перессорились из-за оставшейся земли, все поделить не могли, хоть она и пустынная осталась. Но теперь хоть ругайся, хоть ссорься, толку нет: земли для выпаса скота все равно не хватает. Раньше скот от джута вымирал, теперь вдобавок гибнет от голода. – Чувствовалась, тема ужалила гонца, и он продолжил, – Жатаки поселились около крестьянских селений, казачьих поселков, ближе к городам. Но теперь слух идёт, крестьяне и казаки просят генерал-губернатора отогнать наших обратно в глубь степи. Не нравиться им наше соседство, видите ли, – горько ухмыльнулся. – Плачут и ждут со страхом, случиться ли. Не знают у кого помощи просить, никто ведь бедняка не защищает, ни свои управители, ни царские. Народ наш сегодня как сирота, – вздохнул северянин, закончив свою речь. От рассказа гонца аксакалы опускали голову все ниже и ниже к земле. Тишина стояла в юрте.

Жаксыбай сокрушенно покачал головой:

– Да, столько жатаков я за всю свою жизнь не видел, как за последние пять лет! Тысячи и тысячи жатаков! Целые аулы жатаков! Бедный народ!

Гонец согласился:

– По всем дорогам обнищавшие аулы, как трава перекати-поле, блуждают по степи, гонимые отовсюду. Ни у кого защиты и помощи им нет, и наши гонят их, и русские. Выживают как могут. Отчаяние и безысходность исходит от людей. Жетысу ещё привольно живет, но то, что твориться на севере, скоро дойдёт и до вас.

– Нет хана у нашего народа, некому заступиться, некому всех собрать под одно знамя. – стали кричать старцы. Вдруг один из них очнулся, вспомнил за чем они пришли и напрямую спросил:

– Какая новость пригнала тебя так далеко, в наши края, хорошая или плохая?

Все удивленно взглянули на аксакала: не принято спрашивать гостя о цели его визита, если только гость сам не начинает говорить об этом.

Хозяин юрты, не ожидавший такой прыти, торопливо вмешался:

– Почтенные аксакалы, сегодня уже поздно, гонец устал и желает отдохнуть. И вам и всем нам пора спать. Слава Всевышнему, плохих новостей нет, можем спать спокойно. Эй, Майсак – крикнул он своего незаменимого помощника, приходящегося ему двоюродным родственником – проводи гонца в гостевую юрту.

Майсак, молодой, двадцати лет от роду, смуглый, маленького роста крепыш, с косолапыми ногами, борец, со сломанными ушами, в ту же секунду открыл дверцу юрты, и увёл Думана. Следом вышли аксакалы, тихо меж собой перешептываясь:

– С какой новостью гонец прибыл? Что сказал мырзе такого, что от нас скрывает?

– Главное, плохих новостей нет… Придет время, узнаем…

Когда из юрты ушли все, Жаксыбай поделился новостью с братьями: «…Хитрый бай хочет с жетысуским родом породниться, если русские их из Акмолы изгонят, чтобы в наши привольные края податься». После их ухода, он обратился к своей жене, Акпейл. Она прибирала с дастархана и стелила постель ко сну:

– Родная моя, присядь рядом, разговор есть к тебе. – Акпейл замерла, настороженно глянула на мужа… – Не сказал я аульчанам, какую новость принёс гонец. Дочки нашей касается, Молбалы.

Акпейл, среднего роста, худощавая, смуглая, с удлинённым узким лицом, небольшими карими глазами-пуговками, длинными черными кучерявыми волосами, вся встрепенулась, как бы пытаясь отбросить непрошенную мысль. Когда родилась у них младшая дочь Молбала, друг Жаксыбая, Валихан засватал своего сына Аскарбека, тем самым скрепив их дружбу. Вот уже двенадцать лет они называли друг друга «сват» и другого свата им не надо. Жена Валихана, Умыт, с добротой говорила «моя дочь». Акпейл машинально думала: если разговор касается дочери, значит будет про замужество, что ещё может? Дочка с рождения засватана за Аскарбека, который старше ее всего на два года, и Акпейл ещё в начале лета проведала, в этом году Валихан не собирается женить сына, и посему была спокойна. К тому же дети молоды, можно повременить с женитьбой еще пару годиков. Знала она, Жаксыбай привязан к дочери, балует её, и поэтому торопиться со свадьбой не будет. А тут этот разговор… Видя встревоженность жены, Жаксыбай продолжил:

– Есть в Акмолинском округе известный бай Кайсак, человек влиятельный, богатый и старый, ну и как многие баи – сумасбродный. Не так давно у него умерла одна из четырёх жён, и подобясь пророку Мухаммеду, он спешит жениться. Выбор его пал на нашу дочь Молбалу, в скором времени сюда планирует выехать делегация сватов.

– Ах старикашка, не стыдно ему на молоденьких заглядываться – Акпейл от возмущения привстала, потом снова покорно села, и слезы выступили в глазах – Ведь нельзя ему свататься к Молбале, с рождения засватана дочь, не знает он, наверное, – в голосе прозвучала слабая надежда.

– Знает, старый бай все знает, – задумчиво протянул Жаксыбай, понимая причину желания сватовства Кайсак бая, но жене говорить ничего не стал. Кто же жён вовлекает в политику, в мужские дела? Помолчал в задумчивости, и продолжил:

– Обижать влиятельного, уважаемого бая не хочется. Откажешь, почувствует себя униженным, обиду затаит, козни плести начнёт. Вражды в степи и так много, ещё одного сильного врага не хочется делать. Моё решение, Акпейл, с утра отправлю гонца Валихану, если желает женить детей наших, то пускай торопится.

Жена обрадовалась, обняла мужа:

– Спасибо, мудрый мой, доброе решение Вы приняли.