Читать книгу Дерзкие, влюбленные - Кэтти Спини - Страница 5

НАИВНОСТЬ ХУЖЕ ГЛУПОСТИ

Кулак, на самом деле, метился ему прямо в нос. Джованни увидел угрозу в последнюю секунду. Он поднял голову, потому вместо носа удар пришелся на челюсть.

Джованни покатился по пыльной земле, успев заметить, как на него готовится новое нападение. Видимо, разбойник полагал, что парень оглушен и не сможет оказать ему сопротивление. Но Джованни неожиданно вскочил на ноги. Нападавший на него мужчина покачнулся и едва не потерял равновесие.

Боль от челюсти начала распространяться и охватывать голову Джованни, но у него не было времени думать об этом. Два разбойника в черных одеждах грозно надвигались на него, обнажив свои клинки. Очевидно, они вознамерились добыть себе мяса к завтрашнему обеду, только у Джованни имелись дела поважнее.

Он пристально посмотрел на мужчин. Свет от факела прекрасно освещал их лица, и Джованни узнал тех двух мерзавцев, напавших две недели назад на старика. Им действительно было немало лет, а значит, на стороне Джованни была скорость и молодость. Но на их стороне были обнаженные клинки и, возможно, умение драться. А также тот факт, что Джованни оказался прижатым к стене, а они надвигались на него с двух сторон, отрезая пути отступления.

– Куда вы дели старика? – ошарашил он незнакомцев внезапным вопросом.

Двое мужчин уставились на парня в немом замешательстве.

– Мы как раз хотели спросить у тебя, куда ты его дел? – произнес один своим скрипучим голосом, который не понравился Джованни еще в прошлую встречу.

– Я его проводил домой, – просто ответил Джованни, строя в голове план бегства.

– Хахахаха, – рассмеялся другой отвратительным смехом. – Хочешь, я тебе расскажу, куда ты его дел?

– Давай, – с готовностью ответил Джованни, демонстративно складывая на груди руки, словно готовился послушать занимательную историю. У самого же голова страшно гудела, сердце почти остановилось от страха, и он только и ждал момента, чтобы эти двое потеряли бдительность, а он сумел бы резко сорваться с места и проскочить между ними.

– Ты выпытал у него, где находится фреска, а потом убил старика и поджег церковь!

Джованни был возмущен! Он кроме мух и комаров никого не убивал в своей жизни!

– А теперь, мой мальчик, ты поедешь с нами на Сицилию и покажешь то место, которое видел на фреске, – сказал один из мужчин со скрипящей издевкой.

Сердце Джованни радостно подпрыгнуло. Из их слов можно было сделать вывод, что фреску они не видели! Это очень радовало! Зато не радовало, что они почти прижали его к стене. Он даже уже представил себе, как его прокалывают клинки, и он превращается в поросенка на вертеле.

«Успокойся, – сказал он сам себе. – Они не могут меня посадить на свои лезвия! Я ведь единственный, кто видел фреску! Без меня они ее не найдут!»

– Сколько от сокровища будет моим? – деловито поинтересовался Джованни.

Незнакомцы сначала оторопели и воззрились на него с искренним изумлением, а потом также искренне расхохотались. До слез. Они так веселились, что потеряли ту самую бдительность. Момент, которого Джованни ждал, настал!

Парень резко дернулся в сторону и со всей силы толкнул обоих в грудь. Потом бросился бежать по улице. Мужчины, придя в себя, помчались следом, крича и размахивая руками. Но молодость была союзницей Джованни. Он двигал ногами куда быстрее двух стариканов, вместе взятых. Он свернул в темный переулок, потом еще в один и вскоре буквально растворился во флорентийском лабиринте.

От стремительного бега на пределе своих сил Джованни почувствовал вкус крови во рту. В то же мгновение в нос ему ударил запах сырости. Значит, Арно была совсем близко, а выходить на берег не стоило, иначе его могли заметить.

Джованни остановился на темной крошечной пьяцце и прислонился к стене дома. Отдышавшись и приведя сердцебиение в норму, он пощупал свою челюсть. Она казалась вполне целой, только припухла слегка, если верить своим ощущениям.

Ситуация осложнилась. Эти два негодяя выследили его и теперь, вероятно, будут шататься около дворца Якопо. «Наверное, отныне они будут сидеть там в засаде и поджидать моего возвращения, – подумал Джованни. – А это значит, что у меня нет ни денег, ни коня… Придется добираться до Ливорно, с учетом этого обстоятельства…»

Джованни огляделся. Его плотным кольцом окружали дома с закрытыми ставнями. Стояла такая тишина, что можно было различить несколько разных вариантов храпа, доносящихся из окон. Джованни наощупь двинулся вдоль стены, стараясь не производить ни звука. Дыхание его стало неслышным, а сердце окончательно выровняло свой ритм. Луна пряталась в облачных перинах, потому заметить его могли только острые глаза ночных животных, но их нигде не было видно.

Добравшись до угла, Джованни свернул в переулок, спускающийся к Арно. По-прежнему прижимаясь к стене, он вышел на Lungarno Benvenuto Cellini, бегущую вдоль реки. На противоположном берегу смутно вырисовывался силуэт города, укрытый ночным покрывалом. Где-то недалеко на той стороне реки должны были стоять конюшни, но как туда перебраться?

«Почему бы не пойти по этой стороне? – размышлял он. – Если пойти вглубь от центра, в направлении Ливорно, то с таким же успехом можно наткнуться на конюшню».

Джованни снова обратил взор на противоположный берег и поискал глазами купол. Его призрачный далекий силуэт парил над спящей Флоренцией, словно дозорный, зорко следящий, чтобы никто не нарушил покой города.

Вдруг из облака выглянула луна, и весь город замерцал холодным светом, отражаясь в спешащей куда-то реке. Громадный купол, это гениальное творение Брунеллески, светился в серебряных лучах. Собор стоял таинственно прекрасным…

Джованни, как любой настоящий флорентиец не раз говорил: «Как бы я смог жить, не видя Дуомо?» Вот и сейчас сердце его задрожало в преддверии разлуки с этим несказанно красивым городом. Он обожал свою Флоренцию и вместе с друзьями не раз пел песни, наполненные любовью к Сантиссиме, где рассекая темно-синее небо, ввысь устремлялись верхушки церквей, возвышающиеся над скромными, прижавшимися друг к другу домами и шикарными мраморными дворцами.

Джованни тяжело вздохнул и крадучись двинулся вдоль домов к окраине города.

Он шел уже несколько часов, пока не начало светать. Голова гудела, ноги одеревенели, но он уже достаточно отдалился от родной Флоренции и теперь брел по просыпающимся холмам. Скорее даже ковылял, будто неожиданно постарел лет на пятьдесят.

Вдруг он увидел вдали группу каких-то строений и направился прямиком к ним. Невыносимо хотелось спать, да и от еды с питьем он бы тоже не отказался. Чем ближе он подходил к постройкам, тем отчетливей чуял знакомый запах конюшен. У него тут же словно открылось второе дыхание! Он буквально на крыльях полетел к конюшням. Правда, через несколько шагов он счел благоразумным унять свой пыл и двигаться осторожнее. Обитатели фермы вот-вот проснутся, едва солнце зажжет свой первый луч.

Небо начало приобретать нежно-золотой цвет, а холмы утонули в хлопьях тумана, похожего на серебристую пыль. Каждый кипарис на подъездной аллее, каждая постройка фермы размытым силуэтом вырисовывались на фоне сбегающих с холмов виноградников.

Подойдя к конюшне, Джованни осторожно приотворил дверь. Несколько сонных лошадей стояло в загонах. Они совершенно не всполошились, возможно, потому, что парень насквозь пропах лошадьми за годы своей службы конюхом. Джованни внимательно осмотрел животных, оценивая, на какой из них можно будет быстрее доскакать до Ливорно. Один из жеребцов показался ему особенно крепким и мощным. Он нетерпеливо переминался с ноги на ногу, будто только того и ждал, когда его выпустят на волю. Единственной проблемой было то, что все лошади стояли неоседланными. Но Джованни был очень хорошим наездником!

Он осторожно вывел лошадь из стойла. Конь приветливо покрутил ушами и пару раз фыркнул. Парень ласково погладил животное по морде, потрепал по шее, а потом резко подпрыгнул и, вцепившись ему в гриву, вскарабкался коню на спину. Конь хотел возмутиться и скинуть наглого всадника, но тот слишком хорошо знал повадки лошадей и прекрасно умел укрощать этих животных. Он заставил жеребца смириться со своим присутствием на его спине и помчаться в открытое поле.

Свет на востоке разгорался все сильнее, словно огонь в камине от подброшенных дров, а потом вдруг вспыхнул мощным заревом, будто солнце наконец освободилось из плена и ворвалось в долину, чтобы погасить мистическое серебряное мерцание и согреть природу своим настоящим ярким светом.

Они летели с конем, и лишь ветер свистел в ушах. Джованни не сильно торопился, стараясь разумно использовать силы животного, чтобы тот без приключений довез его до Ливорно. Осталось только где-нибудь раздобыть еду, не имея ни единого флорина в кармане.

Завидев придорожную гостиницу, Джованни остановился. Хозяин как раз открывал ставни, потому, услышав цокот копыт, обернулся посмотреть, что за ранняя птичка прилетела.

– Эк тебя приложило, – восхитился мужчина. – Ты что, с коня навернулся?

Джованни не имел ни малейшего представления, что именно так впечатлило хозяина гостиницы, но его реплика была парню только на руку.

– Нет, – мотнул он головой. – Ночью на меня напали два разбойника. Они украли у меня все деньги и хотели украсть коня. Но лошадь вырвалась и умчалась прочь. А потом вернулась ко мне… Верное животное…

Хозяин, вытаращив глаза, слушал парня. Чтобы не дать ему опомниться и усомниться в рассказанном, Джованни быстро добавил:

– Добрый человек, накорми меня, а? Есть очень хочется. И спать. А я взамен могу тебе чем-нибудь помочь. Ну вот, например, таверну твою могу подготовить к открытию…

– Не благородных кровей, раз берешься за грязную работу? – полюбопытствовал хозяин.

Джованни разозлился. Какое имеет значение его происхождение, в конце концов?! Почему все вокруг только и делают, что хотят ему напомнить, что он недостоин Контессины?!

– Да, я не из рода Медичи! – нервно огрызнулся парень.

– Ну и замечательно, – пожал плечами хозяин. – Зато живешь и спишь спокойно, не боишься, что у тебя власть захватят, все имущество разграбят, а тебя самого отравят, – подмигнул мужчина.

«Да уж, живу спокойно, никаких забот…» – мрачно подумал Джованни.

– Пойдем, поможешь мне кое-что сделать. Руки сильные нужны. Я все думал, когда же найду их, – позвал его хозяин внутрь таверны.

Несколько часов спустя сытый и немного поспавший Джованни снова вскочил на спину своего нетерпеливого жеребца. Хозяин даже дал ему старенькое потертое седло, доброй души человек оказался. Впрочем, жена его тоже недалеко ушла: обработала ссадины на лице Джованни, а то они выглядели уж очень пугающе, да завернула с собой немного провизии, чтобы по пути до Ливорно не пришлось останавливаться. Таким образом, фортуна ласково улыбалась парню, и это не могло не радовать.

Правда, добравшись до Ливорно, Джованни приуныл. Найти в порту еду и пристанище без денег не было таким уж простым делом, как в тосканских холмах. Но он был парнем сообразительным, потому его ясный мозг тут же высек идею: надо найти торговое судно, отправляющееся на Сицилию, познакомиться с капитаном и наняться к нему в команду.

Пошатавшись по порту, Джованни без особого труда выяснил, какое судно в ближайшее время отправляется на далекий остров. Это была легкая каравелла, на борту которой красовалась надпись «Cuore matto»⁹.

«Хм, – усмехнулся Джованни. – Интересно, это характеристика капитана?»

Но найти капитана оказалось не так просто. Джованни гонялся за ним несколько часов кряду, а нашел, когда потерял всякую надежду на встречу. Пока парень в очередной раз приставал с расспросами к морякам в порту, один из них вдруг кивнул куда-то за спину Джованни и произнес:

– А вот, кстати, и он.

Джованни обернулся.

По причалу шел крепко сложенный мужчина лет 35-38. Красивый, черноволосый, стройный… При первом же взгляде на его одежду, стало ясно, что человек этот явно богат, ведь костюм тех времен отражал не сословную принадлежность, а имущественное положение. Из-под плаща выглядывала тонкая шелковая рубашка, отделанная богатой вышивкой и кружевами, которые появились именно в Италии на рубеже XV-XVI веков. Ниспадающий с плеч черный плащ с капюшоном был украшен разрезами, обшитыми цветной нитью, что придавало его фигуре художественную колоритность. У левого бедра поверх кальцоне на поясной портупее висела шпага, а справа был прикреплен кинжал. На ногах – высокие сапоги с широкими раструбами. Короткая борода наводила на мысль, что он был родом из северной Италии, где как раз пошла мода на эту деталь в облике мужчины.

С одной стороны, он вполне походил на капитана торгового судна. С другой стороны, что-то необъяснимое в его образе порождало мысль, что далеко не всю жизнь он проводит в море. Походка у него была совсем не морская, а скорее плавная и грациозная, как у человека, привыкшего ходить по званым вечерам и балам. Джованни, живя в доме близких родственников Медичи, прекрасно научился отличать особ благородного происхождения от простолюдинов.

Когда капитан подошел ближе, Джованни разглядел, что глаза у него были пронзительно-синими, и это подтверждало догадку о его северном происхождении. Лицо было мужественным, а на губах играла загадочная, едва уловимая улыбка.

– У Вас ко мне какое-то дело? – раздался его глубокий с хрипотцой голос.

Джованни встрепенулся, поняв, что неприлично открыто рассматривает незнакомца.

– Я ищу капитана каравеллы «Cuore matto», – неуверенно произнес Джованни. Он начал сомневаться, что из этой затеи выйдет толк. Капитан не казался высокомерным, но если он происходит из какой-нибудь известной ломбардской или пьемонтской семьи, вряд ли он снизойдет до исполнения просьбы какого-то там конюха. Никто из высших мира сего, кроме Лоренцо Медичи, не опускался до общения с простыми людьми.

– Я к Вашим услугам, – учтиво ответил капитан, выжидающе рассматривая Джованни.

Только тут Джованни осознал, что капитан был не один, а в сопровождении еще одного мужчины его лет. Этот был типичным франтом. Его внешний облик очень отличался от облика капитана. Было явно видно, что он не собирался отказываться от ярких цветов, несмотря на последние веяния моды: разрезы на плаще были отделаны не просто цветной ниткой, а цветной подкладкой, что придавало его облику броскую яркость. К тому же под плащом у него был надет гранатово-красный облегающий фигуру жилет, а на голове – беретто. В том же красном тоне поверх длинных чулок были надеты не слишком широкие кальцине, а на ступнях красовалась изящная кожаная обувь. На поясе висел подвесной кошелек, а руки были облачены в тонкие перчатки. Он еще меньше походил на моряка, скорее напоминал знаменосца венецианского дожа.

– Меня зовут Джованни, и я… У меня к Вам личное дело, – решился Джованни и смело взглянул капитану в глаза.

Капитан быстро переглянулся со своим товарищем. Их явно связывали тесные отношения. Вероятно, этот второй был его другом, а возможно, и помощником по совместительству. Капитан протянул руку Джованни.

– Ферранте Ломбардо. Это мой помощник и друг, Руджеро. Вы можете изложить свое дело в его присутствии,– вежливо ответил капитан.

Джованни заколебался. В дороге у него созрел план, что если капитан окажется сговорчивым человеком, он предложит ему разделить сокровище. Но делить сокровище на троих не входило в планы молодого человека. «Но я ведь могу предложить капитану какую-то часть, а его личным делом будет разделить эту часть со своим помощником», – подумал Джованни и произнес:

– Это секретное дело. Можем мы поговорить в более пустынном месте?

– Конечно, сойдем с причала на пляж, – предложил Ферранте.

– Секретное дело? – приподнял бровь Руджеро. Что-то коварное было в его улыбке, а взгляд казался холодным и каким-то недобрым.

Вообще, Джованни сразу смекнул, что это были два совершенно разных человека. Ферранте был благовоспитанным и сдержанным, а Руджеро, напротив, дерзким и развязным. Первому хотелось довериться. От второго – сбежать.

Когда все трое отошли от порта и остановились, Джованни еще раз с явным сомнением взглянул на Руджеро. Но делать было нечего…

– Я влюблен и хочу жениться… – начал он.

– Хахаха, – хохотнул помощник капитана. – Надеюсь, не на мне? Или ты хочешь пригласить нас на пирушку?

– Нет, – нервно ответил Джованни, покраснев от раздражения. – Хочу, чтобы вы помогли мне похитить мою невесту.

– О да! Мы только тем и занимаемся, что похищаем невест. Как ты догадался? – полюбопытствовал Руджеро.

Джованни метнул на него гневный взгляд. Однако язык у этого Руджеро был острее охотничьей колбасы, которую Джованни регулярно покупал во Флоренции у знакомого мясника! Парень сделал шаг назад, будто собирался оставить свою затею и поискать других людей.

– Руджеро! – послышался стальной голос капитана. – Дай парню высказаться и оставь свои шутки при себе.

– Я из простой семьи, а она – из Медичи, – продолжил Джованни, благодарно взглянув на капитана. – Мы любим друг друга, но ее отец против нашего брака, потому что наследницы Медичи не выходят замуж за простых конюхов, – с презрением произнес парень, посмотрев вдаль, на спокойную гладь моря. – Он увез ее в свою резиденцию, недалеко от Рима. А она хочет, чтобы я вызволил ее оттуда, и мы вместе отправились на Сицилию, – замолчал Джованни и взглянул на Ферранте, словно еще раз оценивая, стоит ли вовлекать этого загадочного мужчину в такое дело. Капитан спокойно ждал продолжения.

– А что, на Сицилии у тебя есть богатство и имя? Или твоя девушка согласна стать кухаркой, пока ты будешь чистить коней? – последовала новая реплика, переполненная сарказмом.

Ферранте метнул на друга строгий взор, а Джованни сжал кулаки.

– Почему именно на Сицилию? – погасил Ферранте готовый вспыхнуть огонь.

– Там мы отправимся искать сокровище, – выпалил Джованни. – Мне о нем поведал один старик, лишь я знаю, где искать его. Это позволило бы мне заслужить уважение Медичи и разбогатеть. Если бы вы согласились причалить недалеко от Рима, а потом доставить нас на Сицилию, я отдал бы вам часть сокровища…

Капитан и Руджеро молчали. По лицу Ферранте было сложно понять, о чем он думает. Зато лицо его друга вытянулось. Он хлопал глазами, будучи сильно ошеломленным.

– Сокровище?! – переспросил Руджеро без единой нотки сарказма в голосе. – Какое сокровище?

– Произведения искусства, спасенные в кострах, зажженных Савонаролой. Творения Боттичелли, Микеланджело и прочих. Туда отвез их один художник. Еще там были книги и изделия из золота и разных драгоценностей, которые богатые люди несли в огонь из своих коллекций. Монах ведь хотел уничтожить все, что противоречило его мировоззрениям, все шедевры искусства, современного и античного… Кое-что удалось спасти… – ответил Джованни на вопрос Руджеро. Он рассматривал помощника капитана, с наслаждением подмечая, что его желание остро пошутить моментально исчезло. Это так льстило молодому человеку, что он не обращал никакого внимания на Ферранте, а потому не заметил, какой огонь вспыхнул в глазах капитана.

– Так что? – спросил Джованни.

– Ты ведь согласен, amico¹⁰? – произнес Руджеро, переводя взор на капитана, и сквозь ошеломление в его голосе прозвучало нечто, не внушающее доверия. Будь Джованни более опытным или менее наивным, он тут же уловил бы эти нотки. Хотя будь Джованни более опытным и менее наивным, он вряд ли рассказал бы подобную историю двум незнакомцам. – И как мы найдем это место? – полюбопытствовал Руджеро.

– Я видел фреску, на которой была нарисована гора, и слышал рассказ о том, где спрятаны все эти вещи.

– Была нарисована? Разве фреска больше не существует? – осторожно спросил Ферранте.

– Нет. Она сгорела. Я едва успел ее увидеть перед тем, как пылающий свод чуть не обвалился мне на голову.

Ферранте погрузился в раздумья, устремив взор в сторону моря.

– То есть ты хочешь, чтобы мы взяли на борт женщину? – вдруг хихикнул Руджеро.

– Да, без нее я не поеду, – твердо заявил Джованни. – А что?

– Ты хоть знаешь, насколько суеверны люди моря? – заговорщическим тоном сказал Руджеро. – Женщина на борту корабля приносит несчастье. Но полагаю, Ферранте что-нибудь придумает, верно, amico? – подмигнул Руджеро другу.

Ферранте ответил ему странным взглядом.

– Мы отплываем завтра на рассвете, – произнес он после некоторого молчания. Потом обратился к Джованни: – Я представлю тебя своим другом. И ты должен будешь поддерживать эту видимость и ни слова не говорить о сокровище. Ты сможешь спокойно перемещаться по кораблю, а вот невеста твоя все время будет находиться в моей каюте.

– Но… – опешил Джованни. – Даже ночью?

– Круглосуточно. Ни на минуту не покидая ее.

– Но… Вы хотите, чтобы я согласился на то, чтобы моя возлюбленная проводила ночи наедине с незнакомым мужчиной?! – с возмущением воскликнул Джованни.

– Если хочешь, она может остаться на ночь среди многих незнакомых мужчин, – пожал плечами Ферранте. – Но помни, что многие из них – личности весьма сомнительные с точки зрения морали. Законы чести для них – понятия очень размытые.

– Да, но с ней буду я! – возразил Джованни.

– Будешь драться с десятком моряков? – поднял бровь Ферранте.

– Разве Вы, как капитан, не можете отдать им приказ не трогать девушку?

– Суеверия сильнее моих приказов. Впрочем, как и животные инстинкты. Я не могу ручаться за каждого из них, что он не напьется и не сбросит ее за борт, предварительно удовлетворив свои природные потребности. Я могу лишь ручаться, что в мою каюту без спроса никто из них не войдет.

Джованни мрачно взирал на капитана, а Руджеро тихо посмеивался.

– Но у тебя есть выбор, – сказал Ферранте, видя колебания молодого человека. – Ты можешь добыть для своей невесты мужскую одежду и накладную бороду и подговорить ее, чтобы она изображала немого мужчину. Или можешь воспользоваться сухопутной дорогой до Сицилии.

– Capitano! – порывисто вмешался Руджеро. – Не преувеличивай! Послушай, Джови, я готов поклясться, что в каюте капитана твоя невеста будет в безопасности. Наш капитан – человек чести! – убедительно произнес Руджеро.

Джованни испытующе смотрел на Ферранте. Хмурая складка залегла у него на лбу.

– Вы можете мне гарантировать, что не тронете ее даже пальцем?

Ферранте коварно усмехнулся.

– Я не трогаю женщин против их воли.

Несколько минут Джованни молчал, усиленно раздумывая над ситуацией и над тем, можно ли принять предложение этого загадочного капитана. Возможно, это приведет к роковой ошибке, но Джованни казалось, что этому мужчине можно доверять. И потом, выхода другого все равно не было: у Джованни не было денег, чтобы ждать, пока найдется другой корабль, или чтобы воспользоваться сухопутным путем. Да и вообще ехать по суше было бы опасно в условиях постоянных стычек и войн, разворачивающихся на территории Италии.

– Спасибо, синьор, – неуверенно протянул руку Джованни.

– Capitano или Ферранте, – поправил его Ферранте. – Отныне ты должен называть меня только так, – улыбнулся он лучезарно и развернулся, чтобы уйти.

– Ферранте, – остановил его Джованни. – Мне некуда идти, – потупил он взор. – У меня нет ни флорина на еду. Я вынужден был бежать из Флоренции, не заходя домой, потому что около дома меня караулили два других престарелых охотника за этим сокровищем.

– Есть еще кто-то, вовлеченный в это дело? – подозрительно спросил Ферранте.

– Да. Двое мужчин преклонного возраста. Они знают о существовании сокровища, но не знают о его местоположении. По крайней мере, они не видели фреску. Они напали на меня, но я сумел вырваться. Полагаю, что они нашли бы способ взять меня в плен и пытать.

Ферранте изучающе смотрел на парня.

– Пойдем, – кивнул он, – до утра побудешь в моей комнате в портовой гостинице. Поужинаешь тоже там. И ни шагу оттуда.

– Спасибо, capitano! Я и не собираюсь! – улыбнулся Джованни, расслабляясь. – Я почти не спал эти двое суток.

– Что ты обо всем этом думаешь, fratello¹¹? – с коварной ухмылкой спросил Руджеро капитана, едва они остались наедине.

– А что мне об этом думать? – пожал плечами Ферранте.

– Какую ты потребуешь у него часть в качестве вознаграждения за похищение и проживание возлюбленной? Кажется, этот болван был бы готов отдать тебе золото и драгоценности, только тебя ведь интересует совсем не это, верно?

– Только помни, что этот болван не должен об этом знать, – предостерег Ферранте. А потом добавил: – Надо еще добраться до сокровища… А там… кто знает, что может случиться…

– Своя или наемная рука? – хмыкнул Руджеро.

– Я не намерен пятнать свои руки кровью, – поморщился Ферранте. – И потом, зачем такие жестокости?

– Ну да… Там места дикие… – хохотнул Руджеро. – Можно заблудиться, упасть со скалы или не выйти из пещер.

Ни один мускул не дрогнул на лице Ферранте.

– Только помни, amico, – многозначительно посмотрел он на Руджеро, и во взгляде засветилась угроза: – Под данной мной гарантией безопасности девчонки подписался и ты тоже.

– За кого ты меня принимаешь? – возмутился Руджеро, но глаза смеялись. – И потом, мое сердце отдано другой.

– Вот как? – удивленно поднял бровь Ферранте. – Кому же?

– Возможно, скоро я познакомлю тебя с дамой моего сердца, – невинно улыбнулся Руджеро. – И, возможно, даже смогу тебя удивить, – послышалось что-то неприятное в его голосе.

Лицо Ферранте осталось непроницаемым, несмотря на то, что внутри мучительно натянулась какая-то струна, не то ревности, не то злости.

– Это одна из наших общих знакомых? – изобразил он невинное любопытство.

– Кто знает, amico mio¹², – подмигнул ему Руджеро.

Образы героев:

Ферранте

Руджеро