Читать книгу Родители-путеводители. Как проложить маршрут счастливого детства - Ким Джон Пейн - Страница 6

Дети и подростки умеют занимать себя самыми разными способами. Они читают, играют, слушают сказки и истории, занимаются любимыми делами, гуляют на природе или просто общаются с членами семьи. Все это создает своеобразный щит между их личным миром и внешним социумом. Подобные занятия служат мембраной, через которую дети воспринимают и поглощают все хорошее и плохое, что случается в их жизни.

Детские увлечения не просто средство справиться с трудностями. Именно с их помощью накапливается психологическая устойчивость и приятное чувство самоуважения. Когда у ребенка в его мире есть тихий уголок, он способен перестроить свои внутренние ресурсы. Дети вырабатывают понимание, кто они и где их место в жизни. Если они могут это сделать, то чувствуют себя в безопасности и имеют ориентиры.

Но если в их жизни происходит слишком многое, дети теряют свои «наработки». Это может проявляться в проблемном поведении. Они огрызаются на внешний мир. К сожалению, этим «внешним» миром, на который они нападают, оказываются самые близкие и родные люди. Очень важно понимать, что их непослушание или неуважение является не просто плохим поведением, но попыткой найти баланс, почувствовать себя увереннее и определеннее.

Я называю это «принцип эхолота». Чтобы определить положение своего корабля под водой, штурман субмарины посылает звуковые сигналы, которые отражаются от рельефа дна и помогают выявить скалы и рифы. Так же и дети посылают свои сигналы в форме трудного поведения. Они ноют, мешают или плачут, стремясь получить от нас отклик, который поможет им во всем разобраться. Это их способ определить свое положение и понять, чего мы от них хотим. Иными словами, связь между их поведением и нашей реакцией на него служит детям навигационной системой.

Такая концепция меняет все правила игры. «Когда я понял, что мой ребенок не балуется, а ощущает потерянность и своеобразными сигналами сканирует обстановку, все изменилось, – рассказывает один родитель. – Я начал не просто реагировать на его поступки, но и искать их причины и лучше все понимать».

Другой отец двух мальчиков рассказал: «Я проверил идею эхолота и стал смотреть, что происходит, когда дети становятся неуправляемыми. И удивительным образом это всегда совпадало с некоторыми перекосами в нашей семейной жизни». Когда дети «ведут себя плохо», родителей начинают одолевать сомнения и чувство вины: «Что я сделал(а) не так в его воспитании?», «Почему у других дети ведут себя хорошо? Они умеют воспитывать, а я нет». Особенно навязчив «синдром самозванца». Как боящийся разоблачения волшебник «Изумрудного города» чувствовал себя беспомощным и делал громкие заявления, так и мы иногда ощущаем свою неподготовленность и неумелость в воспитании как раз тогда, когда мы нужны детям сильными и уверенными.

Ощущая неуверенность, мы близко к сердцу принимаем поведение детей. В мгновение ока мы переходим от угрызений к раздражению и говорим им: «Никогда не смей так со мной разговаривать!», «Ну-ка быстро сделай, что сказано, а то накажу!».

Эксперты по воспитанию почти поголовно настаивают, что при «плохом поведении» детей надо сохранять спокойствие. Хороший совет, но как его осуществить? Пока мы не нащупаем «как», самобичевание опять приведет нас к чрезмерно личному восприятию ситуации. А это далеко отбрасывает от спокойствия.

Когда дети ведут себя наихудшим образом, нужно быть на высоте. Это правило хорошо иллюстрирует история Дэнни и Сьюзен.

Я познакомился со Сьюзен на семинаре для родителей, который проводил в Вашингтоне. Она измучилась из-за непослушания сына. Мы вместе разобрали разницу между плохим поведением и отсутствием ориентиров. «Для меня было откровением понять, что трудное поведение моего сына Форреста – на самом деле крик о помощи. До того мы с мужем Дэнни очень страдали. Мы обращались с Форрестом как с маленьким взрослым, считая, что он способен контролировать свое поведение в большей мере, чем это оказалось на самом деле. Мы считали, что он нарочно пытается нас “завести”. Кажется, нелепо всерьез бороться за власть с четырехлеткой, но именно этим мы и занимались», – рассказывает она.

Дэнни тоже был доведен до ручки: «Чем больше я объяснял, как именно Форрест поступил плохо, тем еще хуже он себя вел. Теперь я вижу, что это было не плохое поведение, а отчаяние. Но тогда я все время с ним ругался, считал, что он совершенно меня не уважает и изо всех сил пытается меня рассердить».

Когда Сьюзен и Дэнни обсудили принцип эхолота, они сочли его разумным, но им мешало сложившееся отношение к сыну. «Глядя на поведение сына в новой ситуации, мы одновременно испытывали сильную надежду и огромный страх, – рассказывала Сьюзен. – Первое, что мы сделали, это перестали воспринимать поступки Форреста как нечто личное. Трудно считать поведение разошедшегося ребенка как направленное против тебя, если одновременно ты думаешь: „В чем он ищет себе ориентиры? Что сделать, как ему помочь?“ В течение тех нескольких секунд, когда мы задавали себе эти вопросы, мы уходили от автоматической привычки принимать его поступки близко к сердцу и начинали анализировать их действительные причины. Иначе говоря, вели себя как родители, которыми всегда хотели быть».

У Форреста все еще бывают «взбрыки», и он все еще иногда играет на нервах родителей, но Сьюзен и Дэнни счастливы, что интенсивность и длительность таких периодов плохого поведения настолько снизились, что Форрест стал «неузнаваем». Дэнни и Сьюзен тоже изменились. Дэнни так сказал об этом: «Я снова стал самим собой, а не каким-то недоумком, который всерьез ссорится с четырехлеткой».

Применим ли принцип эхолота, если ребенок специально ведет себя плохо? Ответ: да. Даже если дети специально ведут себя неправильно, им все равно необходимо руководство. Осознают они свое плохое поведение или нет, но это их крик о помощи.

Одна женщина, назовем ее Клэр, написала мне о своем поведении, когда ей было пять лет. Ее мама только что вышла на работу на полную ставку. Как-то Клэр решила «отправиться в путешествие» на заброшенный склад, который рисовался ей в воображении полным интересных и никому не нужных вещей. Что еще хуже, она взяла с собой трехлетнюю сестру. «Я знала, что туда ходить нельзя, – вспоминает Клэр, – но все же пошла». Из здания вышел какой-то мужчина и крикнул на них: «Ну-ка домой, дети», – что девочки и сделали. Не останавливаясь, они бежали всю дорогу до дома. Родители были испуганы, когда сестра рассказала вечером всю эту историю, а после этого мама и папа долгое время очень строго следили за дочерьми.

Вспоминая свои поступки, Клэр пишет: «Не знаю, связано ли это напрямую с тем, что мама вышла на работу, но я подозреваю, что сильно нуждалась во внимании родителей. Естественно, они переживали и следили, чтобы мы не выходили со двора после того случая, но я бы и не стала делать ничего подобного снова». Родители стали внимательнее следить за дочкой после испуга за нее, и это придало Клэр чувство защищенности. Ее намеренное игнорирование запрета было очевидным требованием внимания и попыткой сориентироваться.