Читать книгу История усталости от Средневековья до наших дней - - Страница 28

Понять сложившуюся ситуацию помогает контекст, а именно направленная на повышение производительности политика кольбертизма411 и стремление снизить расходы короны. В качестве иллюстрации к этому контексту можно назвать проекты «монументального» назначения, существовавшие во второй половине XVII века, например имевшую место в 1686 году попытку повернуть воды реки Эр в районе Ментенона и направить их в Версаль, создав «величественный акведук»412, перенести большие объемы земли, переделать долины, укрепить опоры мостов. Просьба, с которой Лувуа обратился к авторитетному и опытному Вобану, конкретна, оценочна и требует расчетов: «Необходимо взвесить семьсот-восемьсот тысяч кубических туаз413 земли; вы доставите мне удовольствие, если определите количество рабочих, требуемых для перемещения земли за три года, приняв в расчет, что работы будут начинаться 1 апреля и заканчиваться 15 ноября каждого года»414.

Это очень отличается как от средневековых порядков, так и от запроса, высказанного несколькими десятилетиями ранее, в 1638 году, герцогом Ришелье, попросившим своих генералов провести разнообразные работы по строительству укреплений на площадях городов Казале и Пинероло и при этом не потребовавшим никаких предварительных расчетов затрат: «Я буду очень рад, если вы возведете укрепления площадей; вы получите на это деньги, сколько бы вам ни понадобилось»415.

Перед Лувуа стоял также вопрос о зарплате и ее предварительной оценке, землекопам принято было «платить за кубическую туазу перенесенной земли»416. Дать на этот вопрос хотя бы приблизительный ответ практически невозможно, но министру нужны цифры: каковы трудозатраты рабочего и их цена, каков результат работы и сколько времени потребуется на ее выполнение. Также нужно было думать о побочных эффектах – чрезмерных государственных затратах и бессмысленном физическом изнурении. Отсюда – настойчивый интерес Лувуа к цифрам: требование установки «смен по пятнадцать человек»417 и их регулярного чередования, отчета о количестве занятых рабочих, о количестве перенесенной земли, о согласованных расходах. Закладываются основы протоколирования работ и ревизии. Собираются данные и отчеты, Вобан комментирует их. Становится очевидным, что результаты работы варьируются в зависимости от групп рабочих и мастерских. Работы выполняются нерегулярно, то же касается цен. Ситуация была сложной: предприятие оказалось слишком большим и распадалось, начались эпидемии, а с ними пришло уныние. В 1688 году работы прекратились. Сен-Симон связывал крах предприятия с опасными испарениями, шедшими от земли: рабочие «умирали от тяжелой работы и поднимавшихся от потревоженной земли вредных газов»418. Вобан же считал необходимым вернуться к расчетам и попытаться более рационально подойти к оценке предстоящих усилий и организации работ: оценивать риски на основе наблюдений. Подобные эксперименты раньше не проводились.

Возникают новые вопросы: как унифицировать данные? Как добиться стабильных результатов труда, избегая при этом переутомления работников? Эльзасские стройки 1688 года стали поводом для возобновления экспертиз: стройки были масштабными, от них многого ждали, цели их имели прежде всего стратегическое значение. Опустошение палатината419, стремление французов к экспансии, угроза возвращения имперцев, т. е. германских солдат, делали усиление защиты восточных рубежей военными методами важнейшей задачей, работы требовалось завершить как можно скорее. При Вобане были обустроены Мон-Руаяль, Порт-Луи, Бельфор, Фальсбур, а также усовершенствован проект, начатый вблизи Ментенона: необходимо было «определить правдоподобную норму выработки», оценить, «какое количество работы может выполнить один человек в течение дня»420. Это стабилизировало бы цены и вместе с тем позволило бы восстанавливать физические силы рабочих. Эльзасское предприятие, где велись земляные работы и рабочие, перемещая землю, совершали одни и те же действия, благоприятствовало решению такой задачи. По всей вероятности, предварительно не делались никакие расчеты, но Вобан стремился определить среднюю выработку, что упростило бы эти расчеты: регистрировалось количество тачек земли, вывозимой одним «не очень сильным»421 рабочим, который, как предполагалось, регулярно совершал одни и те же действия и усилия. Инженер Ги Крёзе де Ришран систематизирует данные начиная со строительства форта Сен-Луи – подобная работа раньше никогда не проводилась.

Будущий маршал Франции, сопоставив количественные данные, предположил, что «для перевозки одной кубической туазы земли [7,39 кубометра] требуется 220–233 тачки»422. Сравнив эти результаты с их реализацией в долгосрочной перспективе, он сделал вывод, что одному человеку потребуется 11 часов, т. е. один рабочий день, чтобы выкопать 2 туазы «рыхлой земли», и 11 часов, чтобы толкать тачку (в оба конца) на расстояние 30 километров по равнине, а если дорога идет в гору – 19,5 километра. Таким образом, определяется норма выработки, служащая двум целям: установить расценки и выработать эталонное значение результата работы. Трудоемкость рабочего процесса и суровость таких мер во внимание не принимались, и вопрос о «предусматриваемом» выполнении работ и их ходе, таким образом, можно было считать решенным. В зависимости от сопротивляемости и «консистенции» переносимой земли или глубины, с которой она извлекалась, были различия – они также просчитывались; учитывалось и то, что иногда требовался дополнительный набор рабочих, если почва оказывалась очень сложной для транспортировки. Другие различия касались времени отдыха и ожидаемой эффективности работы423. Вобан впервые стремился установить единые критерии для земляных работ, вычислить наилучший результат, которого можно достичь без изнурения рабочих: «Я полагаю, что можно установить следующий график работы: начинать в пять часов утра и работать до восьми, с восьми до девяти делать перерыв, потом работать с девяти часов до полудня, затем снова делать перерыв до двух часов, с двух часов работать до семи часов вечера. Таким образом, получается десять часов работы и три часа отдыха в течение дня»424, 425. Подобное распределение рабочего времени тем более важно, что прежние декреты предписывали работать «с четырех часов утра до шести вечера, т. е. четырнадцать часов»426, перерывы не указывались; еще более важное новшество – различия в продолжительности рабочего дня в летнее и в зимнее время: зимой оно сокращалось до семи часов. Методика Вобана, таким образом, вносила четкость в сферу, в которой раньше руководствовались интуицией и где царила приблизительность; она была «новаторской», понятным образом отделяя то, что допустимо, от того, что чрезмерно:

В четыре зимних месяца можно будет сделать покороче обеды и полдники, а рабочее время сократить до семи часов, в течение которых, я убежден, из‐за плохой погоды и холодов рабочие будут выполнять лишь половину летней нормы; я придерживаюсь мнения, что не следует требовать большего от солдата, перед которым стоят определенные задачи. <…> Заставлять людей работать больше – значит перегружать их и подвергать опасности заболеть; работая зимой больше, они долго не продержатся427.

Результат небывалый, демонстрирующий возможности, их пределы и обоснованность. Цифры регулировали действия, их продолжительность, сэкономленные усилия. Тем не менее это была малораспространенная, к тому же эмпирическая процедура, применявшаяся лишь в одной сфере деятельности, остальное оставалось в тени. Не оговаривались и многочисленные различия между несчастными случаями на площадке, различные местности, склоны, рельеф; наконец, ничего не говорится о том, что подразумевается под «средним усилием». Конечно, эта процедура выявляла возникшее внимание к определению количества работы, как и трудности в преодолении бесчисленных вариантов определения того, что есть работа. Отсюда – очевидность «нехватки», невозможность проверки данных: неизбежные «колебания», слабость расчетов, несмотря на стремление использовать их. Вобан совершил прорыв в области точных сведений, все еще прибегая к оценке «на глаз». При этом новация не теряет своего исторического значения. Человек, строивший крепости и укрепления, превратил обширные пространства, на которых велись земляные работы, в обследованные и учтенные территории. Никогда прежде работа не изучалась подобным образом.