Читать книгу История усталости от Средневековья до наших дней - - Страница 29

Время идет, и мир усталости меняется – появляются новые ее степени, новые классификации, попытки просчитывать ее. Усталость изучается, разбивается на категории. Уделяется внимание последствиям усталости, ее следам, возможным заболеваниям, связанным с перегрузками. «Классические» методики изучения этого вопроса обновляются, но по-прежнему связаны с наблюдением за последствиями усталости. Приобретают важность остаточные явления, как в количественном отношении, так и в качественном.

«Болезненное» привыкание

Физическая активность и в особенности вызванная ею временная усталость оставляют на теле следы. В XVII веке появляются свидетельства, поначалу редкие, но важные, о мышечных судорогах после продолжительного совершения усилий, о непонятных болях и подергиваниях. Впервые говорится о расстройствах и «шоке», связанных с отсутствием привычки. Эти расстройства упоминаются как «боли», «стеснения», «напряжение». Прекрасный пример тому – путешествие двух молодых голландцев в Париж в середине XVII века. Оба они описывают посещение школ верховой езды, где им приходилось делать множество непривычных движений, после чего появились неожиданные последствия: онемения, местные болевые ощущения:

Мы ежедневно ездим верхом на трех лошадях, не считая катания по кругу. Выполнять это упражнение поначалу так трудно, что мы не можем приступить ни к какому другому, пока боль в бедрах не пройдет; она настолько сильна, что мы с трудом можем ходить; утешая нас, преподаватель сказал, что боль продержится в течение двух недель, как в результате и оказалось428.

Никакого изучения этих симптомов – по правде говоря, не очень специфических – пока не было, но благодаря беспрецедентной чувствительности они начинают занимать определенное место. Франсуа де Рабютен даже полагает, что множество солдат под Мецем и Люневилем в 1551 году погибли от жестокой нагрузки после длительного периода бездействия: они «слишком долго предавались праздности и сладострастию», что не смогло подготовить их к марш-броску, требовавшему «длительных тренировок»429. Так закладывается серьезный аргумент, указывающий на конкретные последствия отсутствия подготовки – появление травм и телесной слабости после предварительно не отработанной нагрузки.

«Патология» как исключение

В более широком отношении последствия любого изнурения выглядят уже лучше исследованными. Возникают связи, появляется множество разнообразных объяснений. При этом нельзя сказать, что в Европе классического периода меняются представления о теле, состоящем из жидкостей, или о том, что эти жидкости вследствие усталости покидают организм, но более пристальное внимание к последствиям усталости, пусть и субъективное, разнообразит производимый ею эффект.

Имевшиеся многочисленные факты были разрозненны: в 1572 году в возрасте сорока четырех лет умерла королева Наварры, и эту смерть объясняли усилиями, вызванными «чрезмерной работой» – подготовкой к свадьбе сына430; у Генриха III внезапно заболели уши – это связали с разнообразными чрезмерными физическими усилиями: «проводил ночи напролет, переодеваясь и гримируясь и занимаясь прочими неполезными для здоровья делами»431; у герцога Беррийского в 1698 году случилось «носовое кровотечение» – это объясняли тем, что он «перегрелся, охотясь на куропаток»432. Логика этих неожиданных симптомов связана с представлениями о каком-то гуморальном бурлении. В то же время уделяется большее внимание «выходящим из берегов» жидкостям и связанным с этим серьезным и неожиданным осложнениям: «люмбаго», например, с точки зрения итальянского врача Джорджо Бальиви, было не чем иным, как истечением «крови из мышц»433 после чрезмерного усилия. Из подобных выводов рождается дополнительная опасность – холодные напитки. Появляются рассказы о «пневмониях» или о «внезапно свернувшейся крови» у тех, кто «после тяжелой физической нагрузки пьет много холодной воды»434. В 1646 году Лазар Ривьер пространно описал это, и мы видим, что разнообразие возможных нарушений, как и проблематика вопроса, приводили медиков в некоторое замешательство:

У пятидесятилетнего жителя города Монпелье господина Пети, обладавшего холерическим темпераментом, находившегося в раздражении от обилия дел и забот и вследствие множественных симптомов ипохондрической меланхолии, под правой ключицей обнаружилась сильно пульсировавшая опухоль размером с половину яйца, мягкая на ощупь и такого же цвета, как остальная кожа; было решено, что это неизлечимая аневризма435.

Некоторые органы более уязвимы. Сердце «изнашивается от неумеренной нагрузки, слишком сильной жары, купаний, любовных утех, распутства, злоупотребления крепкими напитками, ссор»436; легким, склонным к воспалению, угрожают «купания, физическая нагрузка, гнев»437, мозгу – «солнечное тепло, чрезмерная физическая нагрузка, все, что может привести в движение или согреть гуморы»438. Таким образом, мы видим целый комплекс причин, бичующих жару, мешающих в одну кучу купание, усталость, любовные излишества.

Гораздо реже упоминаются и пока мало ценятся усилия, совершаемые при работе, и их последствия, но о них говорится в первую очередь в медицинской литературе. Георгий Агрикола, врач из богемского города Иоахимсталь, внимательный наблюдатель за местными шахтами, в середине XVI века описывал «страдания» и «болезни» шахтеров, «людей грубых, с детства привыкших трудиться»439. Упоминаемые им «боли» преобладали над усталостью: астма, проблемы с легкими, язвы, воспаления глаз, утопления, падения; упоминались даже демоны-разрушители, иногда появлявшиеся на отдаленных галереях. Несколькими десятилетиями позже Франсуа Раншен с тем же вниманием описывал «страдания» и «болезни» тех, кто «очень быстро ездил». Остаются все те же патологии: «неприятные ранки на ягодицах», «жжение при мочеиспускании», «разгоряченная кровь», «рассеянность» или даже нарушения зрения, вызванные тряской; в то же время какие-то продолжительные усилия наносили меньший ущерб440. В конце классической эпохи похожее видение профессиональных заболеваний находим в составленном Бернардино Рамаццини внушительном их описании441. В него вошли явные, интенсивные, жгучие боли. Люди, работающие стоя – столяры, каменщики, металлисты, скульпторы, – подвержены «варикозу и язвам», вызванным застоем «артериального и венозного кровообращения»442. Шахтеры вдыхают идущие из земли «металлические миазмы». Бегуны, сопровождающие лошадей или кареты знати (это было принято вплоть до XVII века), страдают от болезней «органов дыхания», возникающих вследствие «перегрева, вызванного бегом». Наконец, садоводы подвержены «кахексии и отекам»443 из‐за постоянной влажности садов. Один недуг цеплялся к другому, наиболее явные напрямую ассоциировались с профессией и ее «особенностями», в меньшей степени – с общей слабостью и с потерей сил. При этом усталость, вызванная рабочей ситуацией, как и усилия вообще, во внимание не принималась.

Проблемы, вызванные обезвоживанием

На этом фоне постоянно подчеркивалась роль обезвоживания, связанного с потерей жидкостей (гуморов). Вот что писал Франсуа Бернье, путешествовавший по стране моголов в 1650‐х годах: «За эти восемь или девять дней пути с потом вышли все жидкости. Мое тело превратилось в настоящее решето и совершенно иссохло, потому что я не выпил и пинты воды (ее не было), и при этом видел, как жидкость, подобно росе, выступает на всем моем теле, вплоть до кончиков пальцев. Думаю, что сегодня я выпил более десяти пинт»444. Мы видим картину неумолимой потери жидкости. А вот что писал Робер Шалль, в конце XVII века отправившийся в «Восточную Индию» на корабле «Риф»: «Жара мешала дышать, дыхание обжигало внутренности»445, и «едва ступив на землю, мы покупали воду»446.

То же самое находим у мадам де Севинье, привилегированной свидетельницы жизни элиты: она описывает множество причин перегрева и возникающего вследствие этого упадка сил, своеобразного знака возросшей чувствительности у представителей высшего общества: солнце Прованса, превращающее «в печь»447 спальню мадам де Гриньян, игру в шахматы, которая, «развлекая, наносит вред»448, горячие напитки, недостаточное питание, склоненную позу при письме, которая «убивает грудь»449, авиньонский воздух, «воспламеняющий горло»450, ветер Гриньяна, «мешающий спать»451, банальнейшую «суету дней»452. Это главный пример того, как множатся ситуации, дела, положения, обнажающие внутреннюю сухость и обезвоживание, в то время как ни один объективный признак не подтверждает этого и у свидетелей «попроще» не находится ничего подобного и потеря жидкости связывается лишь с теплом. В конечном счете из-под ее пера выходит вот такой сложный, синтетический образ, состоящий из «ожогов», «расходования» и «исчезновения»: «Мне кажется, что вы не спите, не едите, что ваша кровь перегревается, что вы поглощаете себя изнутри, съедая глаза и мозг»453.

«Тайные» дела

Наконец, в Новое время в потере сил все чаще обвиняются любовные утехи: «сильная» усталость, как принято считать, ведет к импотенции. Таково было чрезвычайное усилие Агриппы д’Обинье, который в 1572 году, будучи раненым, проскакал двадцать два лье и «без чувств и без сил»454 упал «в объятия» любовницы.

Чаще всего упоминаются последствия сексуальной несдержанности: вернуть затраченные на любовные утехи силы поможет завтрак, состоящий из «бульона и двух свежих яиц»455; необходимы также еда и отдых, духи и хорошее вино, конфитюры и конфеты – все это должно восстановить «утомленное тело»456. Эта усталость описывается без подробностей, но тем не менее представляется ужасной. У Таллемана де Рео находим историю некой мадам де Шампре, которая довела мужа до смерти: «Она была красива и соблазнительна; поговаривали, что она постоянно приставала к мужу, так что он долго не протянул»457. Тем же объясняют кончину Людовика XII в январе 1515 года: 9 октября 1514 года в возрасте пятидесяти двух лет он женился во второй раз на Марии Тюдор, молоденькой сестре английского короля Генриха VIII. Связь между этими двумя событиями кажется неопровержимой: «Он стремился быть хорошим супругом своей жене, но заблуждался – он не был приспособлен для этих дел. <…> Врачи говорили, что если он не прекратит эти игры, то умрет»458. Вероятно, в данном случае надо принять во внимание возраст, весьма распространенную мизогинию и переутомление от тайных утех. В XVI веке «трактаты» писателей и ученых полны «нравоучительных примеров» о людях, которые из‐за «сладострастия» потеряли «силу и саму жизнь»459, в частности о Соломоне, которого «любовь к женщинам» превратила из «мудреца» в «развратника»460. Рассказывается также о некоторых животных, краткость жизни которых объясняется «чрезмерной похотью». Воробьи, например, по мнению Сципиона Дюпле, живут всего лишь один год, потому что совокупляются с самками по двадцать раз в день461. Вывод не удивителен: «По этой причине похотливые и сластолюбивые мужчины живут меньше остальных»462.

Отсюда же – мнение, что крепость тела связана с воздержанием. Пример этого – граф Луи Диасет, о котором в конце XVI века с восторгом упоминал Жак де Ту:

Когда его убили, ему было больше шестидесяти лет; но так как с юных лет он воздерживался от удовольствий, свойственных молодым людям, здоровье его было так крепко, что в свои годы он спал в комнате, продуваемой всеми ветрами, в кровати без балдахина и занавесок; ему были не страшны ни холод, ни сырость, ни туманы; он говорил, что в эти тяжелые времена его силы сберегает Бог463.

Секс всегда наводил на мысли о «разврате», считался бесовской практикой, которая, принося удовольствие, таит в себе угрозу.

428

Villers P. de. Journal de voyage de deux jeunes Hollandais à Paris en 1656–1658, publié par Armand-Prospere Faugere. Paris: Honoré Champion, 1899. P. 84.

429

Rabutin F. de. Commentaires des dernières guerres en la Gaule Belgique (1551–1559) // Nouvelle Collection des mémoires pour servir à l’histoire de France. 2^e série. T. VII. P. 412.

430

L’ Estoile P. de. Journal (1574–1611) // Op. cit. T. I. P. 24.

431

Ibid. P. 19.

432

Quincy J. S. de. Op. cit. T. I. P. 83.

433

Baglivi G. Opera omnia, medico practica et anatomica. Lugduni, 1710. P. 116. См. также: Tourtelle É. Éléments de médecine théorique et pratique. Strasbourg, an VII. T. II. P. 306.

434

Ettmüller M. E. Pratique générale de médecine et de tout le corps humain. Paris, 1691. P. 292.

435

Rivière L. Observationes medicae et curationes insignes. Paris, 1646. Пер. на фр.: F. Deboze, Lyon, 1688. Obs. 34. Centurie IV. P. 448.

436

Fernel J. La Pathologie. Paris, 1661. P. 389.

437

Ibid. P. 378.

438

Ibid. P. 320.

439

Georgius Agricola. De re metallica, 1541. Цит. по: Angel M. Mines et fonderies au XVI^e siècle. Paris: Les Belles Lettres, 1989. P. 50.

440

Ranchin F. Traité des maladies et accidents qui arrivent à ceux qui courent la poste. Lyon, 1640. P. 656–658.

441

См.: Ramazzini B. Op. cit.

442

Ibid. P. 112.

443

Ibid. P. 132.

444

Un libertin dans l’Inde moghole: les voyages de François Bernier, 1656–1669. Paris: Chandeigne, 2008. P. 400.

445

Challe R. Journal d’un voyage fait aux Indes orientales, 1690–1691. Paris: Mercure de France, 1979. P. 165.

446

Ibid. P. 192.

447

Mme de Sévigné. Lettre du 18 juin 1677 // Correspondance. T. II. P. 470.

448

Id. Lettre du 23 avril 1690 // Op. cit. T. III. P. 869.

449

Id. Lettre du 5 novembre 1684 // Ibid. P. 152.

450

Id. Lettre du 13 juillet 1689 // Ibid. P. 640.

451

Id. Lettre du 19 avril 1689 // Ibid. P. 580.

452

Id. Lettre du 30 octobre 1689 // Ibid. P. 740.

453

Id. Lettre du 6 octobre 1680 // Ibid. P. 33.

454

Aubigné T. A. d’. Sa vie à ses enfants // Œuvres / éd. H. Weber. Paris: Gallimard, 1969. P. 396.

455

Tallemant des Réaux G. Historiettes / éd. par A. Adam. Paris: Gallimard, 1960. T. I. P. 215.

456

Marguerite de Navarre. L’ Heptaméron // Conteurs français du XVI^e siècle / éd. par P. Jourda. Paris: Gallimard, 1965. P. 961.

457

Tallemant des Réaux G. Op. cit. P. 273.

458

La Marck Fleuranges R. de. Mémoires // Nouvelle Collection des mémoires pour servir à l’histoire de France. 1^re série. T. V. P. 45.

459

Verdier A. du. Diverses Leçons. Lyon, 1592. P. 340.

460

Ibid.

461

Dupleix S. Op. cit. P. 186.

462

Ibid.

463

Thou J.‐A. de. Mémoires // Nouvelle Collection des mémoires pour servir à l’histoire de France. 1^re série. T. XI. P. 346.