Читать книгу Легенды Интры. Эсфира - - Страница 8

– Итак, вы хотите знать, как именно пропало Кольцо Перемещений. – Сказала леди Силестер, когда их самый настоящий отряд вновь вышел на Центральный Тракт. – Прежде всего надо сказать, что это Кольцо не принадлежит моей семье. Когда моя старшая сестра обручилась с наследным принцем, Его Величество отдал на хранение нашему отцу это самое Кольцо как залог верности. Теперь же, когда оно пропало, нашу семью обвиняют в измене и сговоре с какими-то мятежниками. Отец отправил на поиски все свои силы, но вор просто неуловимый. Никто не видел, как он вошёл в семейное хранилище. Мы бы и не узнали о пропаже, если бы королевский хранитель драгоценностей не пришёл к нам с проверкой. Теперь моему отцу, сестре и всем тем, кто служит нашей семье, грозит смерть, а меня с матерью вышлют на острова в качестве награды преступникам, которых там содержат. Если бы я не понимала всей опасности ситуации, то вряд ли бы решилась лично отправиться на поиски.

– Звучит так, будто вашу семью решили подставить. – Заметил Каэдор. – Кому вы уже успели перейти дорогу? И разве союз с королевской семьёй не должен защищать от столь поспешных и жестоких наказаний? Неужели принц совсем не любит Вашу сестру?

– Даже если бы он любил Дайну, едва ли бы он сумел спасти от участи изменницы. Двор не потерпит видеть на троне дочь изменника, и чтобы у неё рождались дети. К тому же им не известно, так ли верна трону моя сестра.

– Но она же верна?

– Дайна верна своему долгу перед семьёй. Она не выбирала, становиться ей невестой принца или нет. Тем более, что он младше неё на шесть лет. Казалось бы, не так много. Но когда сестра уже была девушкой на выданье, ему едва исполнилось десять. Какая уж тут любовь. Меня тоже уже посватали за младшего принца, которому двенадцать! Он мне до плеча едва достаёт. Хотя в королевском роду в целом не слишком высокие мужчины. Но всё равно представьте, после церемонии венчания, мне надо будет ещё пять лет ждать, пока он дорастёт до возраста, позволяющего дворянам совершать свадьбы. Лучше бы нас сразу отдали в какой-нибудь монастырь.

– При храме тоже не сладко живётся, поверь, девочка. – Сказала Жрица. – Быть женой принца – участь не самая плохая.

– Да, только если в сердце не живёт другой человек, из-за которого невозможно смириться со своей судьбой. – Сказал Каэдор.

– Ни я, ни моя сестра никогда не предадим доверие королевской семьи. Любовь… это для простых людей, не для нас.

– В любви нет ничего хорошего. – Вдруг подала голос Эсфира. Она, как и Селина, пряталась под плащом от губительного солнечного света. – Любовь – самый коварный и крепкий яд на свете. А все яды смертельны.

– Ты слишком критична, Фир. – Мягко возразила ей Селина. – Есть же разница между обманом и настоящими чувствами…

Но богиня ничего ей не ответила. Без сердца она не чувствовала никакой разницы. Единственное, что она явственно ощущала – желание вернуться в свой родной мир и посвятить жизнь возложенным на неё обязанностям, которые вынуждена была забросить на пару веков. Она представляла, какой бардак царит в Ниферсете. Такой же был до её появления на свет.

Леди Силестер долгое время была такого же мнения о любви и искренне надеялась, что её, рождённую “разменной монетой”, обойдёт участь бессонных ночей, вздохов, страданий и в конечном счёте разбитого сердца. Пока в её жизни не появился он. Чтобы быть ближе к нему, девушка забросила танцы и вышивание, поэзию и риторику, освоила навыки следопыта, научилась выживать в любых условиях и даже обзавелась амулетом, позволяющим понимать язык зверей и птиц. Она думала бежать с ним. Но оказалось, есть препятствие посерьёзнее помолвки с принцем.

Существовала причина, почему графу Силестер, отцу сестёр, не доверяли при дворе, и почему его дочери вынуждены были стать невестами принцев. В королевстве существует обязательство, согласно которому все дворянские семьи, за исключением королевской, должны отдавать по одному юноше в Орден Золотой Звезды, который служит защитой и опорой государства. Милость Ашатсы защищает людей от множества бед. Но из-за этого ряд семей были обречены на исчезновение, потому что единственные наследники отправились на службу в Орден. Ашатса известна своей ревнивостью и жестокостью, а потому её рабы, не сказать иначе, должны отдавать себя богине до последней капли, до последнего вздоха, любить и принадлежать одной лишь ей. Паладины и рыцари Ордена лишаются возможности иметь детей, да и в целом испытывать какие-либо чувства, кроме бесконечного обожания своей госпожи.

Леди Силестер взглянула на сэра Римлана. На лице его была непроницаемая маска безразличия. Он молчал и совершенно не реагировал на разговоры остальных. А они любезно обходили стороной обсуждение Ашатсы. Близость к враждебным богам угнетала его, ведь он нарушал прямое указание своей госпожи – уничтожать зло. Только доброе сердце мужчины не находило в этих людях никакого зла. Да, богиня мёртвых, но она помогала вернуть Кольцо Перемещений. Эльф хвостом увивался за Лунной Девой, воинское достоинство и благородство которой не вызывало сомнений. К тому же с ними была жрица самого Цеза! Среди людей он и его последователи почитались не меньше паладинов Ашатсы. В иных обстоятельствах, и леди Силестер, и Римлан, не задумываясь, присоединились бы к этом отряду, чтобы вместе путешествовать по миру и бороться с настоящим злом. Он был бы могущественным друидом, а её ловкость и орлиное зрение помогало бы никогда не сбиваться с пути. И под пологом ночного неба, убаюканные треском костра, возлюбленные никого бы не страшась засыпали в объятиях друг друга.

Будто почувствовав её взгляд и мысли, сэр Римлан повернулся к своей госпоже. Она тепло улыбнулась ему, но он только чуть дольше положенного задержал на ней свой взгляд и отвернулся. Таким и было их общение в присутствии других. А когда она войдёт во дворец, то лишится и этого.

Римлан не должен был стать паладином Ордена. Отец его, Генрик Идеган, был капитаном рыцарей семьи Силестер, не обладал видной родословной или же наградами за особые заслуги перед королевством. В свою цветущую пору полюбил он девушку-друида рощи Архенхолла. Рыцарский обет, да и служение богу Кхелкхану не позволили ему взять эту девушку в жены, и тем не менее у них родился сын. Мать первые годы держала его при себе, ведь у мальчика чуть ли не от рождения открылись магические даравания: птицы слетались к его колыбели и пели песни, которые звучат лишь в отголосках Памяти. Когда Римлану исполнилось восемь лет, отец начал обучать его искусству боя, чтобы в будущем он смог стать рыцарем и верно служить семье Силестер, как все поколения Идеганов. Мать же хотела взрастить нового друида для рощи, но сэр Генрик убедил её, что так будет безопаснее: если лорд Силестер прознает о происхождении Римлана, ему может грозить смерть. И всё же Римлан нередко сбегал из поместья Силестеров в рощу к матери по зову крови.

Тогда в графской семье был только один ребёнок – Карон, – он же наследник. Сэр Генрик занимался его воспитанием вместе с Римланом, и были мальчики равными во всём, кроме сословия. Когда в семью Силестер пришёл призыв из Ордена Золотой Звезды, граф не мог позволить себе лишиться единственного наследника, не мог позволить исчезнуть роду. И тогда он воззвал к верности сера Генрика и потребовал отдать Ордену Римлана, выдав его за графского сына, иначе смерть грозила всей семье Идеганов. В каком отчаянии были родители Римлана, которые рассчитывали, что их сына минует подобная участь. Но отказать сэр Генрик не мог, ведь любовь к своей женщине была не меньше любви к сыну. Когда Римлана забирали люди Ордена, крик полный отчаяния и страдания огласил рощу Архенхолла, и птицы с того дня перестали петь, все цветы увяли, а дождливых дней в году стало на порядок больше, ведь ливни проливались с небес вместе с плачем матери.

Сэр Генрик покинул свою службу, поклявшись больше никогда не переступать порога поместья Силестер. Разумеется, граф осыпал своего бывшего рыцаря всеми возможными проклятиями. С того дня живёт Генрик Идеган в роще Архенхолла подле той, которую безмерно любит.

Богов невозможно обмануть. По крайней мере обыкновенным смертным. В Ордене прознали о подмене, но не стали прогонять Римлана, ведь он уже прошёл обряд отречения от жизни. Но вот спустя буквально год единственный наследник Силестер тяжело заболел и умер. Билерилла, хранительница рощи Архенхолла, вошла в скорбный зал вместе с другими людьми, подошла прямиком к скорбящему графу Силестер и прошептала ему: “Отныне в твоей семье не родиться ни одного мальчика. За моё горе ты ответишь сполна. Твои дочери заплатят за гибель моего сына”.

Леди Силестер стало интересно, всё, что сейчас с ней происходит – часть проклятия, или всего лишь неудачное стечение обстоятельств? Конечно, мать Римлана пожалела о своих словах, когда увидела эту юную леди вместе со своим сыном, но ничего сделать уже было нельзя. Остаётся только уповать на милость богов.

Спустя долгие пятнадцать лет службы при Ордене, Римлан вернулся в дом Силестер, где ему было поручено стать личным охранником сначала новой графини, а после и её дочерей. Когда Римлан вернулся, Дайна и Ингер были ещё совсем детьми, но минуло три года, и девушки расцвели. Зерно любви лишило уверенности леди Силестер, сбило с намеченного пути, а замершее сердце паладина вдруг вновь забилось. Вот только проявление подобных чувств каралось гневной Ашатсой. За каждую минуту любви к юной леди он терпел часы боли. Даже Билерилла была не в силах что-либо сделать, ведь её богиня, Виэль’Ланна, давно отвернулась от мира, лишив поддержки и силы своих последователей.

Тогда и поползли слухи о неверности графа короне. И тогда он пообещал обеих дочерей принцам. Леди Силестер и Римлан один раз попытались бежать, но кара Ашатсы быстро настигла обоих. Так им и пришлось смириться со своей участью.

Римлан, шедший рядом со своей госпожой, засмотрелся на деревянное кольцо, лозой оплетавшее его палец левой руки. Это заметил и Каэдор, любопытный до всяких магических артефактов.

– Подарок любимой? – Поинтересовался бард.

– Матери. – Сухо ответил паладин. – Он защищает нас от…

– Я понял, не говори. – Кивнул бард. – Пожалуй, это кольцо сравниться с Лунной Диадемой.

– Только артефакт, созданный в мире смертных, очень легко разрушить. – Сказала Селина. – Да и действие у таких вещиц ограничено или временем, или расстоянием. Я чувствую, что сейчас чары кольца стали сильнее. Могу я предположить, что оно создано из дерева, что произростает в роще Архенхолл? – Римлан ей не ответил, но по тому, как он нахмурился, Селина поняла, что права. – Чем дальше мы будем уходить на север, тем слабее будут его чары. Потому ещё не поздно вернуться.

– Я не оставлю свою госпожу с вами.

– Как будто от нас исходит опасность. – Фыркнул эльф.

– Так и есть. – Сказала Жрица. – Или ты уже забыл о метке на своей руке?

Едва эти слова сорвались с её губ, как дорого впереди заволокло чёрной дымкой. Жрица тут же схватилась за свои рукава, готовясь произнести молитву, а Римлан обнажил меч, который едва ли помог бы ему в битве с Орденом Тишины. Остальные почувствовали себя крайне беспомощными, особенно Селина. Солнце было ещё высоко. Эсфира же ещё не пришла в себя с прошлой битвы: были в смертном теле свои недостатки.

Из тумана вышел высокий мужчина. Одеяние клубилось вокруг него тёмной дымкой, делая очертания убийцы расплывчатыми. Он примирительно поднял руки, показывая, что безоружен и не намерен причинять вреда. Пока что, Его серые глаза светились из-под капюшона, остального же лица было невозможно разглядеть. Остановившись в паре метров, он оглядел представших перед ним. Каэдор готов был поклясться, что убийца ухмылялся.

– Итак, спешу сообщить, что мы здесь за одним из вас. – Ровным голосом сообщил убийца. Он был на дороге один, но в тумане наверняка скрывались остальные его друзья. – Лириан послал меня за тем, кто украл сердце Эсфиры. Клянусь своим Орденом, что остальных мы не тронем.

Путники молча смотрели на убийцу, загородив собой Эсфиру.

– Какая преданность. Я могу понять Лунную Деву, но остальные? Вам не кажется, что не следует так защищать богиню смерти? Чем она могла заслужить эту преданность?

“Разве дело в преданности? – подумала леди Силестер. – Мы вообще только сегодня её встретили”.

– Или каждый из вас преследует какую-то свою выгоду? Разумеется. Разве можно ожидать иного от смертных? Что ж, раз вы хотите сопротивляться – пожалуйста. Это нам даже больше нравиться. Мы всё же не наёмники, чтобы грузы доставлять.

– Чем Лириан заплатил за меня? – Спросила Эсфира, выйдя вперёд.

– Что ж, это не тайна. Своею жизнью, божественной сущностью. – Ответил убийца.

– Вот как. – Усмехнулась богиня. – И спустя столько лет лживый бог не изменяет себе.

– Что ты имеешь в виду? – Осторожно спросила Селина.

– Подумайте сами: Лириан так любит свою Кирану, что ни за что бы не согласился на такие условия, которые бы разлучили его с нею. Имея на руках моё сердце, он, разумеется, не упустит шанса им воспользоваться. Конечно, на что ему жалкая жизнь бога музыки, когда в его руках сила жизни и смерти! Лириан обманул вас, – обратилась она к Ордену Тишины. – Как он это сделал со мной. Получив его божественную сущность, Лириан тут же представит вас перед судом Суинсетры за убийство бога. И тогда уже никто не сможет встать на вашу защиту.

– Едва ли нас пугает подобная участь. Но мне стало интересно, что же ты хочешь предложить взамен? – Спросил убийца, подступив на пару шагов.

– Вам нужна божественная сущность. Я отдам вам свой глаз. Око смерти. Оно станет отличным подспорьем в вашем деле…

– Едва ли я могу отказаться от такого дара. – Убица уже протянул свою костлявую руку, как рядом с Эсфирой встал Каэдор.

– Прошу, заберите мой глаз, а не её. – Сказал бард.

– Что ты делаешь?! – Прошипела Эсфира.

– Интересно. – Произнёс убийца. – И на что мне глаз какого-то смертного?

– Он станет залогом того, что вы сможете получить в будущем. – Каэдор протянул ему руку.

Заинтригованный убийца взялся за неё, а затем резким движением другой руки вырвал правый глаз Каэдора. Бард вскрикнул от боли и упал на колени, зажимая ладонями рану. Эсфира тут же села рядом с ним, пытаясь оценить, насколько серьёзны повреждения.

– В назначенный час мы придём получить своё. – Произнёс убийца, скрыываясь в тумане, а затем они и вовсе исчезли.

– Уже хочу на это посмотреть. – Каэдор попытался улыбнуться, но боль и заливающая рот кровь мешали это сделать.

Жрица отпихнула в сторону Эсфиру и принялась исцелять своего друга. Конечно, о восстановлении глаза не могло быть и речи, но молитвы помогли остановить кровь и облегчить боль. Кто-то протянул бурдюк с водой и какую-то тряпицу. Жрица очистила лицо барда и горестно вздохнула. Чёрный провал глазницы навсегда изуродовал его прекрасное лицо. Женщина хотела что-то сказать, но всё же промолчала и отошла в сторону. Какой уж теперь был смысл в словах.

– И зачем ты это сделал? – Эсфира не знала, то ли ей злиться, то ли печалиться. Она вновь оказалась подле Каэдора, обхватила его лицо руками, заставляя взглянуть на себя. Чёрная лента вдруг обвилась вокруг головы барда, скрывая отсутствующий глаз. Эсфира убрала руки.

– Я обещал вернуть тебе сердце. Ты это сделала уже за меня. Теперь моей целью стало возвратить тебя в Ниферсет в целости и сохранности. Твои глаза принадлежат только тебе. – Он вдруг взял её за руки. Они были холодными, как лёд. – Зато представь, какие легенды сложат о барде, который отдал свой глаз, а если будет нужно, то и жизнь ради своей богини. Никто не знает, как прекрасна хозяйка Ниферсета. Я слышал, что она ужасна, что она беззубая старуха, или чудовище, лицо которого покрыто язвами. Я не хочу, чтобы это стало правдой. Я не хочу, чтобы даже часть тебя принадлежала этим мерзким убийцам.

Эсфира резко отпрянула и вскочила на ноги. Она с небывалой злостью посмотрела на Каэдора. Остальным показалось, что богиня вот-вот уничтожит этого жалкого человека, но она только развернулась и скрылась в лесу. Селина хотела последовать за нею, но эльф остановил её, легонько коснувшись плеча.

– Оставим её ненадолго. Она так просто не уйдёт. Просто… Едва ли богине смерти хоть когда-то приходилось слышать подобные слова.

– Кажется, мне стоит вновь задать этот вопрос. – Селина повернулась к Каэдору. – Кто же ты такой?