Читать книгу Кент Бабилон - - Страница 39

История с дедушкой, которую преподнёс мне экстрасенс, температура воды в реке…

Это уже чересчур.

Но где же та, четвёртая?

Всё отдам!

Жизнь соткана из совпадений.

Из случайных совпадений.

Редко – из счастливых.

Говорят же: «браки заключаются на небесах», «миром правит любовь»…

Бывают, правда, исключения.

Братья-близнецы Проушанские работали со мной в одном отделе. А отец их – заведовал складом готовой продукции на заводе шампанских вин. И было бы всё у него хорошо, если б не две новенькие кладовщицы – Светка и Олька.

Начали вынюхивать, как старые бабки, – что, куда и зачем.

А на складе, известно, – левый товар, пересортица…

Много чего нарыли подсиживательницы. Пакет нестандартных этикеток, подчистки-подправки в реестре учёта, поддельную печать. И – самое главное! – что двоюродная его сестрица имела тесный контакт с очернителем советской действительности Юлием Даниэлем – когда означенный очернитель учился в Харьковском универе…

Намекнули. И на очернителя, и на недостачу вино-коньячных изделий в общем размере 3952 единиц. Уйди, мол, сам. Не то – под монастырь подведём.

И когда зав. складом узнал, что Светка и Олька взяли путёвки на море в пансионат «Шепси», он, не раздумывая, приобрёл в профкоме две такие же путёвки – для своих красавцев Марика и Гарика.

А поскольку проезд до места назначения винзавод обеспечивал в централизованном порядке, то и билеты у его сынков и обеих кладовщиц оказались – в одно купе.

Сели-поехали. Перекусили совместно, шампанского жахнули, анекдоты потравили. А когда из поезда выгружались, Марик взял Светкин чемодан, а Гарик – Олькин. Как говорил Лёха Каратеев из доменного отдела: «Это есть, и это надо любить!» (чувак потом в первые секретари выбился).

В такой незамысловатой комбинации они и отпуск провели, и заявления в ЗАГС подали. И свадьба у них была общая (двойная экономия) в ресторане «Турист» на 150 человек. И подарил папа каждой паре – по квартире, по «жигулю» и по хорошей сберегательной книжке, а невесткам своим – ещё и по колечку с брюликом. И угомонились кладовщицы, и перестали под папеньку копать. Им даже лучше – свёкор во имя их же блага горбатится, свободой личной рискует.

Настало время безалкогольных свадеб. Лигачёв виноградники вырубать начал. Закрыли винный завод, Проушанского-старшего на пенсию спровадили. Да что там – на пенсию! Советская власть рухнула, Союз распался, Путин от третьего срока отрёкся, – а две эти парочки живут себе душа в душу – вот уже 35 лет, и дети у них чудные, и внучата уже есть.

Да, так о чём это я?

Ах, да! О любви!

Был со мной случай.

Познакомился я с девушкой по имени Женя.

Хотя – нет.

Сначала – историйка, которую рассказал мне Диоген.

Он когда-то по набору ездил.

Остановился, как обычно, в одной сельской хате. Набрал фоток у всей деревни, – чтоб увеличить, раскрасить и сделать из них портреты, лохам на загляденье.

Вечер наступил. Попил Диоген с хозяевами чайку липового и пошёл было спать.

А над его койкой висел портрет, нарисованный углем. Девица какая-то.

В окошко светила луна, и был портрет такой устрашающий, что Диоген всю ночь не сомкнул глаз.

А утром начал допытываться у хозяйки – бабы Дуси, что за девица изображена на портрете.

И хозяйка рассказала. Оказалось, это её дочь. Умерла, бедняжка, восемнадцать лет назад – неизвестно от чего. А у Дуси – ни одной дочериной фотографии.

Пригласила Дуся художника из города и попросила, чтоб дочку нарисовал. Чтоб была как живая. И художник, сидя у гроба, изобразил дочурку точь-в-точь, только «открыл» ей на портрете глаза.

…Той Жени, которая когда-то заполонила мою душу, проникла в сны, жизнь без которой теряла всякий смысл – давным-давно нет в моём сердце…

И глупо, безнадёжно глупо – идти по стопам того скорбного живописца. Рисовать то, что умерло.

Боюсь, картина получится не из самых приятных, но…

Ведь я обещал рассказать о любви и невероятных совпадениях!