Читать книгу Отражение - - Страница 13

Деймон

Первая неделя ноября пролетела незаметно.

Каждый день я буквально разрывался на части. В промежутках между занятиями, бегом срывался в офис на переговоры с подрядчиками, выезжая на объекты, контролировал поставки и помогал парням перетаскивать материалы на верхние этажи будущего дома. Когда же в компании от меня ничего не требовалось, я брался за учебники и до поздней ночи готовился к предстоящим контрольным и курсовым. Я был измотан до такой степени, что, засыпая, видел перед глазами без конца мелькающие цифры, чертежи, профессора Вебера с его закрученными вверх усами… Но это не помешало мне проснуться в воскресенье в шесть утра и, врубив музыку в наушниках на всю мощь, отправиться на пробежку.

Тео и Фрица я решил не звать, дав им возможность закончить свои путешествия на единорогах, или что там снится выдающимся спортсменам. Шутка.

На самом же деле, Фриц отсыпался после выездной игры в Олбани, где их команда разнесла хозяев в пух и прах. Что до Тео… Почти все свободное от учебы время он пропадал на тренировках в зале. Кажется, начало сезона подействовало на него гораздо отрезвляюще, чем наши с Фрицем недовольные физиономии, от которых тот только отмахнулся, когда наутро после Хэллоуина вывалился из комнаты.

Добежав до главного здания университета, я выключил наручный таймер и уже хотел повернуть назад, как вдруг мой взгляд уловил подозрительно знакомый силуэт, застывший у доски объявлений. Той самой, где… Да не может быть.

Затормозив, я убрал наушники и, как полный придурок, спрятался за стеной корпуса, продолжая пялиться на девушку.

Что она-то делает здесь в такую рань?

Каталина достала из рюкзака очередную радужную бумажку и прикрепила ее к доске на этот раз обычной полоской скотча, которую теперь продолжала усердно тереть, дабы та лучше приклеилась. Я почувствовал как уголок моего рта приподнялся в улыбке.

Уже и забыл, как две недели назад вернулся сюда и сдернул точно такую же бумажку, как только Каталина скрылась у общежитий. Даже те кнопки с пластиковыми шляпками до сих пор валялись в кармане моей сумки. Я хватался за любой способ насолить ей, а в случае с объявлением сделать это было не так и сложно. Удивительно, что с новым она вернулась только сейчас. Надо бы отдать тот, что я украл… Или нет?

Вообще не понимал, откуда у нее такое стремление к заработку. Неужели ее фермеры-родители ничего ей не высылали?

С момента нашей встречи на вечеринке мы больше нигде не пересекались. Возможно, из-за накопившихся дел, а, может, просто перестал высматривать ее за каждым углом.

После того, как Фриц – наш здравый смысл – по-дружески отчитал меня, я решил прекратить это. Не из-за Каталины, нет. Она все еще не особенно мне нравилась. Из-за самого себя.

Я хотел справедливости. Хотел заставить виновных отвечать за свои поступки, но чего точно не хотел, так это становится преследователем. Между ловлей психопата и становлением им самим же очень тонкая грань. И я едва не переступил через нее, гоняясь за незнакомкой с требованием признаться в том, чего она, возможно, даже и не совершала. С мыслями о мести.

Я осознал, насколько омерзительным был все это время. С тех пор, как увидел Каталину в той кофейне, в моей голове не переставали звучать слова Тони и Кильмана о том, какая она на самом деле. И я верил им. Глухо, слепо и просто тупо. Она находилась передо мной, а я продолжал голосить о том, что слышал от других, даже не попытавшись узнать хоть что-то от нее самой.

И кто я после этого?! Чем лучше желтых газетенок, разбрасывающихся грязными сплетнями?

Пока Каталина складывала скотч в свой потертый рюкзак, я двинулся в обратную сторону, кинув взгляд на часы.

Ни к чему теперь превращаться еще и в сталкера. Мне больше ничего не нужно от нее…

– Эй ты! – раздалось в спину.

Мы что, поменялись ролями?

Ухмыльнувшись этой мысли, я повернулся к Каталине. Она сложила руки в карманы куртки и, не сводя с меня хмурого взгляда, уверенно шла в мою сторону.

– И тебе доброе утро, пупс.

– Хватит меня так называть, – парировала она и кивнула в сторону доски объявлений. – Твоя работа?

– Что именно?

– Хватит прикидываться дурачком. Я уверена, это ты стащил мой лист!

– Ладно, – невозмутимо пожал плечами я, направившись в противоположную от нее сторону. – Было очень интересно, но у меня нет на это времени.

За спиной послышался возмущенный вздох, а потом и быстрый топот каблучков по вымощенной камнем дорожке, отчего мой рот растянулся еще шире.

– А ну-ка стой!

– Ну что еще? – я повернул к ней голову через плечо, чуть сбавив шаг. Она поравнялась со мной, продолжая метать недовольный взгляд.

– Верни мой листок. И перестань уже меня преследовать.

– Ого. Тебе не кажется, что это ты сейчас меня преследуешь?

– В отличие от тебя, у меня есть весомая причина. – Она преградила мне путь, вытянув указательный палец. – Из-за тебя я в очередной раз рискую остаться без работы.

Я перевел скучающий взгляд с ее пальца на лицо.

– Откуда в тебе это рвение? Стриптиз-клуб, кофейня, мой дом… и бог знает что еще?

– Ну, не все рождаются с золотой ложкой в заднице, – фыркнула она, заставив меня хохотнуть.

– Вообще-то, с серебряной во рту.

– Не важно.

Я сложил руки в карманы своего худи, качнув плечами в попытке вернуть тепло. С восходом всегда становилось значительно холоднее. Глаза Каталины, казавшиеся сейчас почти изумрудными – в цвет ее свитера, – проследили за каждым моим движением, пока снова не остановились на моем лице.

– Что ты вообще здесь делаешь в такую рань, в воскресенье?

Она потеребила кончик своей неизменной косы, прежде чем сухо ответить:

– Иду на работу.

Я удивленно хмыкнул.

– И кем на этот раз?

– С чего мне вообще рассказывать тебе это? Чтобы ты снова написал моему начальнику письмо с антирекомендациями?

Упрек в ее голосе подействовал на меня странным образом. Что-то на мгновение сдавило мою грудную клетку, стукнулось о ее левую часть и осело на плечах, отчего они тут же опустились.

Ауч.

– Я…

– Посторонись, вы двое! – крик, раздавшийся позади меня, заставил нас не сговариваясь отпрыгнуть в сторону. Мимо промчался парень на спортивном велосипеде. Еще один идиот, не знающий о существовании велосипедных дорожек.

– Я ухожу, – вздохнула Каталина, застегнув куртку. – Мне нужно успеть закончить к восьми, так что…

Она вообще хоть когда-нибудь выдыхает?

Мельком оглядев ее лицо, заметил легкие синяки под глазами, которые Каталина, должно быть, пыталась скрыть косметикой. Да и в целом она казалась измотанной. Странно, что прежде я не замечал этого.

Хотя какое мне вообще дело? Живет так – значит хочет. Правда же?

– Я верну твой драгоценный листок, – как можно безразличней сказал я, и зашагал спиной вперед. Прочь. И так потерял кучу времени на эти разговоры. – Почтовым голубем будет нормально?

– Так и знала, что это ты, – проворчала она и отвернулась, помахав мне своей маленькой ручкой. – Можешь оставить его себе. Ты определенно к нему не равнодушен.

Мой рот изогнулся в широкой улыбке.

Вот чудачка.

***

– Ничего не хочешь сказать? – со сквозящей злобой в голосе спросил отец, отпив воды из своего стакана.

Воскресный бранч у родителей явно не задался.

Вот что бывает, когда мама пытается изменить установившиеся привычки нашей семьи…

Пока я учился в частной школе, большая часть наших совместных обедов проходили в компании других людей и не всегда дома. Банкеты, встречи с заказчиками, аукционы… Все что угодно, что не касалось исключительно нашей семьи.

И это внезапно изменилось. С тех пор, как я съехал отсюда.

– Не особенно, – пожал плечами я, кое-как проглотив панкейк.

Отец загремел вилкой.

– Тебе вообще знакомо понятие ответственности?

– Морган, пожалуйста, давайте спокойно поедим, – строго проговорила мама, отрезая кусочек от манго.

– Наш сын не перестает прыгать перед камерами! Я не могу махнуть на это рукой и как ни в чем не бывало поливать блины кленовым сиропом!

Фотографии. Какой-то урод снова решил нажиться на фото с моим участием. Им было уже чуть больше месяца – тогда я выходил из бара с той длинноногой цыпочкой, с которой меня и запечатлели в довольно дискридитирующей позе.

Тогда я, как никогда прежде, разозлился на отца и тот приговор, который он со своим дружком Кильманом мне вынесли накануне. Мне было плевать на все последствия. Я сделал это назло его запретам, назло самой жизни, которая не переставала иметь меня всеми возможными способами. Прошло достаточно времени. Моя злость не исчезла, но достаточно притупилась, и я, можно сказать, перешел в стадию принятия, благополучно забыв, что вообще рисковал. И вот результат.

Но почему фото всплыли только сейчас? Чего они ждали?

– По-моему, я уже предупреждал тебя насчет походов по заведениям подобного типа, Деймон.

– И я прекрасно это помню, – фыркнул я.

Отец стукнул кулаком по столу.

– Не смей пререкаться со мной! – крикнул он так громко, что, казалось, его эхо отразилось от графина и стаканов. – Еще повезло, что Герберт вовремя перехватил статью, иначе от грязи не отмылись бы.

Ну конечно, кто еще мог нам помочь, если не этот сукин сын…

– И что же он запросил на этот раз? – съязвил я, глянув на отца. – Твой особняк? Может, сразу все банковские счета?

– Деймон! – протянула мама.

Она уже смирилась с тем, что в последнее время наше совместное времяпровождение не задавалось. Особенно у нас с отцом. Поэтому просто продолжала есть, разочарованно вздыхая.

Я отодвинулся от стола, бросив салфетку в свою почти незамаранную тарелку.

– Нет, серьезно. Мне одному кажется подозрительным, что он всегда поразительно вовремя приходит на помощь? Не за просто так, конечно же.

Отец сузил глаза, откинувшись на спинку стула.

На воскресный бранч он оделся менее формально, чем обычно. Белая футболка-поло и брюки. Но тем не менее держался так же деловито, что прослеживалось в каждом его движении. Уверенность, расчетливость. Как будто и сейчас он был не со своей семьей, а с очередными бизнес-партнерами.

– А ты хотел бы, чтобы было наоборот? Чтобы твои фото с теми девушками легкого поведения разлетались по всему интернету? Чтобы все знали, насколько распущен будущий гендиректор Haverson Development?

– Нет, я бы хотел, чтобы ты хоть раз в жизни трезво взглянул на своего закадычного дружка и понял, что он далеко не такой святой, каким ты его считаешь.

– Герберт помогает тебе, всей нашей семье, а это твоя благодарность?

Я фыркнул.

– Мне не за что его благодарить.

Ведь он не сделал ничего хорошего для меня. Абсолютно.

– Ты ведешь себя как мальчишка! – вновь ударил кулаком по столу отец.

– Ну хватит, – попыталась вклиниться мама.

– Чтобы я больше не видел тебя бродящего по барам, да еще и в компаниях с разными вертихвостками! Ты понял меня?!

– Предельно, – процедил я, глядя прямо перед собой.

Мне было плевать на его запрет. Проживу. Обидно, конечно… но я не настолько был одержим выпивкой и сексом на одну ночь, чтобы устраивать истерики. По мне это не особо и ударило.

Было чертовски неприятно другое.

Каждый раз приходя сюда я надеялся, что все пройдет удачно. Как у самой обыкновенной семьи: рассказы об успехах, планы, дружный смех и, в целом, добродушная обстановка. И всякий раз меня оглушала реальность.

Мы не нормальная семья.

Все, что я слышал, это требования, упреки, нравоучения… Мои успехи – и не только в учебе, – мало кого волновали, был важен лишь конечный результат. Если мама и пыталась проявлять искренний интерес ко мне, то отцу хотелось видеть во мне только своего приемника. А как я им стал, через что прошел – не столь важно.

Ножки стула заскрипели по полу, когда я поднялся из-за стола.

– Прошу прощения, что принес очередные разочарования. – Я перевел взгляд с мамы на отца и, покачав головой, направился вон из столовой. Из этого дома. – Приятного аппетита.

Вот и поговорили.