Читать книгу Мы не такие - - Страница 26

Леа

Раздражающий звон будильника вырывает меня из глубокого сна в полседьмого утра. Виски пробивает резь, колени горят. Сжимаю пальцами пластыри, ощупывая всё ещё свежие раны.

В голове вихрем проносятся события вчерашнего дня.

Погоня. Убежище. Баня. Дима.

Нет, это явно был не сон.

Сажусь на кровати и включаю настольную лампу. Морщусь от тусклого жёлтого света, разгоняющего темноту.

– Пора вставать… – сонно бурчу себе под нос.

Укутываюсь в халат и выхожу в коридор, моментально улавливая аромат маминых фирменных сырников, которые она готовит по выходным.

– Эээ… доброе утро всем.

Зависаю в дверях. На кухне разворачивается любопытная картина. Мама, как под гипнозом, порхает вокруг Димы, подкладывая ему в тарелку один за другим сочные сырники, а отец по вчерашнему сценарию продолжает травить армейские байки, которые я слышала уже десятки раз. Обхожусь без лишних комментариев. Дима и так будет вспоминать эти сутки как самые кошмарные в своей жизни.

– Доброе, – дарит мне кивок, не отрываясь от завтрака.

Папа даже не оборачивается, полностью поглощённый жизненными историями о сослуживцах, а мама, лукаво улыбаясь, ставит дополнительную тарелку на стол.

– Мам, я сначала пойду переоденусь.

Лучше бы мама так показательно перед Никитой крутилась, когда мы приезжаем. Я люблю своих родителей, но порой они ведут себя так же неоднозначно и подозрительно, как Лиза.

– Хорошо, дорогая, только давай шустрее, а то сырники остынут. Одежда на комоде! – довольно щебечет мама.

– Да, я быстро, – заторможенно кидаю куда-то в воздух и улепётываю в ванную.

Последние двадцать четыре часа – точно параллельная вселенная, в которой Дима на одно утро стал частью моего маленького мира. Для полноты картины не хватает любвеобильной пушистой собаки, желательно породы золотой ретривер. В тусклом свете бани я краем глаза успела разглядеть татуировку на его левом предплечье – языческий орнамент, охваченный языками пламени. Рисунок будто пульсировал на крепком мускулистом теле. Мне вдруг захотелось прикоснуться к пылающим линиям, провести по ним кончиками пальцев, почувствовать касание кожи к коже.

Внутри всё сжимается… Не его я должна хотеть… не к нему желать прикасаться…

Ополаскиваю лицо прохладной водой несколько раз подряд и старательно чищу зубы. Смотрю на себя в зеркало. Усталость под глазами залегла тёмными мешками размером с пакетики чёрного чая. Наношу тональный крем на бледное лицо, легкий слой румян для жизнерадостности, на ресницы – пару мазков туши.

Вроде сносно.

Отклеиваю пластыри на коленях – раны неглубокие, но саднят и неприятно щиплет кожу. Заживать будут несколько дней. Мой тренер Игорь будет рвать, метать и сильно ругаться, но тренировки на неделю придётся отложить.

Эта несчастная икона доставила моему окружению такую гору проблем, что в следующий раз, прежде чем помочь кому-либо с оценкой предмета, я поразмыслю, хватит ли у меня ресурсов вывезти новую погоню.

В гостиной на комоде обнаруживаю бережно сложенную стопку чистой одежды: нижнее бельё, белая майка, серый шерстяной свитер, бежевые летние брюки и шерстяные носочки такого же цвета.

Кровать, на которой спал Дима, уже полностью заправлена и застелена.

С ума сойти.

Он ночевал в моём доме.

Натягиваю на себя светлые брюки, которые плотно облегают ягодицы и бедра. Ткань на заднице натянута так компактно, что вот-вот рванёт. Хорошо, что свитер прикрывает большую половину пятой точки.

Хм… а где мои рваные джинсы? Оглядываю комнату – нигде нахожу. Открываю шкаф в надежде найти их или что-то более подходящее, чем летние брюки, но тщетно: вещи на полках либо совсем легкие, либо не лучше того, что на мне. Зимние виды спорта и прогулки не для меня, поэтому и теплые вещи на даче я не храню.

– Мам, подойди, пожалуйста, сюда! – Высовываюсь по плечи из комнаты, чтобы меня было слышно.

– Леюша, у меня сырники на сковороде! – охает мама, предчувствуя мои недовольные вопросы.

– Ничего страшного, папа посмотрит за сырниками. Да, папа? – включаю грозный тон.

Отец еле слышно угукает, и через несколько секунд родительница заходит в комнату.

Закрываю дверь, поворачиваюсь к ней спиной и тычу пальцем на натянутую ткань на своих ягодицах.

– Мам, ты для каких целей положила эти брюки в стопку? Они какие-то… блядские!

– Здравствуйте! – восклицает. – С каких пор шикарные брюки стали блядскими? Лет семь назад ты их носила и не стеснялась.

– Тогда я была совсем молодая и тощая, если ты не помнишь, и в восемнадцать лет они на мне висели. А сейчас швы с трудом выдерживают мою задницу! Где мои джинсы?

– Они никуда не годятся, милая… Я их выкинула…

Мама виновато ведёт плечами.

– Блин… мам…

Закусываю щёку изнутри, здерживаясь, чтобы не расплакаться. И так чувствую себя погано из-за всего, что обрушилось на меня горной лавиной, так ещё и мама решила поиграть в сводницу.

– Мам, ты меня Диме пытаешься подороже продать, что ли?

– Я люблю свою дочь и желаю ей лучшего! Хороший же парень! – тихо возмущается.

– Мам, я в отношениях с Никитой! Мы живём вместе уже полтора года. Очнись! – шиплю, не повышая голос.

– Никита хороший, Леа, но рядом с ним ты чахнешь! Где он был вчера? Почему он не здесь с самого утра? У него то дежурство, то устал, то ещё что-то, лишь бы никуда не выходить из дома! А Дима настоящий мужчина! – плотину матушки, наконец, прорывает.

– Мам, нормальный у меня Никита! – напрягаю связки до предела, хотя голос мой едва слышен. – Перед сном мы созвонились и всё обсудили! Он меня ждёт дома! А Дима любую на моем месте защитил бы! Профессия у него такая! И вообще, он встречается с Лизой!

– Как? – она теряется, настойчивости в словах уже меньше.

– А вот так! Он – тот парень, который спас Лизу на склоне. Помнишь, я рассказывала душещипательную историю?

– Ой, милая, что же ты сразу-то не сказала?

Мама драматично хватается за сердце, будто произошло что-то непоправимое.

– Вы с отцом даже не спросили, откуда мы друг друга знаем. Нужно было вчера с порога об этом кричать? «Мамуль, познакомьтесь – это Дима, парень Лизы, и последний час мы вдвоем уходили от бандитской погони!», – передразниваю свой голос. – Ты как это представляешь? Ещё и сырников напекла! Сводница!

Меня вдруг пробивает смешинка, и я предательски трясусь от смеха.

– Леа, прекрати издеваться! – мама не улыбается, но заметно успокаивается. – Ничего бы не поменялось. Друзья Лизы – наши друзья. А сырники я бы напекла в любом случае, в благодарность.

– Вот и хорошо, мамуль. Мы с тобой друг друга поняли. И никакого сводничества! Это неуважение к Лизе.

Мама недовольно сводит брови и сжимает губы, но спор не продолжает.

– Как жаль, как жаль… – маленький дротик в мою шаткую выдержку.

– Пожалуйста, давай закроем тему. – с раздражением выдыхаю и выхожу из комнаты следом за ней.