Читать книгу Пустоши Альтерры, книга 2 - - Страница 7

Тусклый свет лампы дрожал в прокуренной допросной, размывая очертания комнаты. Воздух, пропитанный потом, табачным дымом и чем-то приторно-сладким, оседал на коже липкой плёнкой. Голые стены с облупившейся краской, ржавая дверь, затёртый стол – место, где людей перемалывали в безликую массу.

Металлический стул под спиной нарочито неудобен. Запястья сдавливают наручники. Раздражает не это, а сам спектакль.

Напротив, лениво откинувшись в скрипучем кресле, сидит дознаватель – сухощавый, с резкими чертами, коротко стриженный. Серые глаза, выцветшие от усталости, лениво скользят по парню.

– Имя или позывной? – прокуренный голос, в котором слишком много сигарет и слишком мало интереса.

– Вектор.

– Клан?

– Без клана.

– Документы?

– Старый гильдейский жетон.

– Дом тут?

– В Альдене.

– Откуда прибыл?

– Последний контракт был сюда.

– Кто нанимал?

– Гильдия. Груз доставлен, контракт закрыт. Напарник в городе. Искать будет.

Бровь дознавателя дёргается. Первый проблеск интереса.

– Напарник?

– Да.

– Имя?

– Мрак.

Тишина. Мужчина медленно перевернул страницу, постучал ручкой по столу, усмехнулся.

– Интересное имя. Где он сейчас?

– Меня ищет.

– Значит, бывший клановец, караванщик без группы, житель Альдены, с напарником, который поднимет шум?

– Всё верно.

Дознаватель прищурился, оценивая, стоит ли верить каждому слову.

– И что, по-твоему, мне с этим делать?

– Проверить.

Губы дрогнули в короткой усмешке, пальцы сцепились в замок.

– Проверим. Конечно, проверим. – Голос лениво-ровный, в нём уже слышался намёк на предсказуемое. – Только пока всё займёт время… Думаю, тебе стоит задержаться у нас подольше.

Тусклый свет едва пробивал плотный слой пыли, превращая узкий коридор участка в угрюмый туннель. Гул шагов охранников отдавался глухими ударами в бетонных стенах, пока они молча уходили прочь от камеры, где теперь находился Вектор.

Его заперли в одиночке.

Массивная дверь без смотрового глазка. Узкое зарешеченное окошко, впускающее тонкую полоску света. Затхлость, промозглый холод. Запах металла и сырости въелся в камень так же крепко, как в ткани тех, кто сидел здесь до него.

Дойдя до массивной двери, ведущей в служебное помещение, высокий охранник толкнул её плечом, пропуская напарника внутрь. Здесь можно было говорить без опаски.

– Ну и что скажешь? – ленивый голос, пропитанный усталостью, будто вся эта работа давно превратилась в рутину.

Коренастый медлил.

Подошёл к столу, провёл ладонью по щетинистому подбородку, задумчиво посмотрел на запертую дверь. Только потом заговорил:

– Не нравится мне этот тип. – Голос низкий, хриплый, с ноткой сомнения. – Слишком спокойный.

– Караванщик, – безразлично бросил высокий, пододвигая стул. – Эти ко всему привыкли

– Да не в этом дело. Он вообще не дрогнул, когда застёгивал наручники. Не нервничал, не давил. Даже вопросов толком не задал.

– Опытный, – пожал плечами высокий. – Может, не в первый раз сидит.

– Может… – коренастый почесал затылок, скользнул взглядом по столу, затем опустился на стул. – А может, он просто знает, что за ним придут.

Высокий приподнял бровь, прикурил сигарету, выдохнул дым в потолок.

– Думаешь?

– Он сам сказал: напарник остался в городе, искать будет, – медленно проговорил коренастый, словно проглатывая сомнения.

– Все так говорят, – хмыкнул высокий, стряхивая пепел. – У них всегда кто-то должен прийти – брат, командир, клан, богатый друг. А потом никто не приходит.

Коренастый коротко кивнул, сцепив пальцы в замок.

– Мы и так по горло в этом, – пробормотал он.

– Знаю, – бросил высокий, выдыхая сизый дым.

Молчание повисло в комнате.

– Утром в журнале будет запись: «освобождён».

Коренастый медленно перевёл взгляд на папку, задержался на ней, будто надеясь найти ответ. Затем, не поднимая глаз, выдохнул:

– Ладно.

Они шагали неспешно, гул их шагов гас в каменных стенах, пока направлялись к одиночной камере. Ни спешки, ни признаков, что эта ночь чем-то отличается от других. Формальности важны – они держат систему в порядке, сохраняют облик перед проверяющими, перед случайными свидетелями, перед собственной совестью.

Вектор сидел на узкой металлической лавке, выпрямившись, без напряжения. Просто взглянул на охранников, кивнул.

– Подъём, караванщик, – коротко бросил Высокий, делая шаг назад. – Ты свободен.

Без слов он вышел из камеры, двинулся по коридору, сопровождаемый по бокам, как положено. Тишина тянулась вязкой паутиной, только из дальних комнат доносились приглушённые голоса – смена охраны заканчивалась.

В караулке, за деревянным столом, под дребезжащим светом одинокой лампы всё шло по протоколу. Высокий развернул перед ним толстый журнал, провёл пальцем по строкам, остановился.

– Распишись и палец прокатай. Подтверждаешь, что освобождён, претензий нет.

Вектор взял перо, изучил страницу, поставил подпись, макнул палец в губку и поставил рядом отпечаток.

– Вот и всё, караванщик – произнёс без эмоций. – Удачи на дорогах.

Коренастый распахнул дверь.

Вулканис встречал пустыми улицами. Фонари бросали рваные тени на камень, воздух ещё хранил ночной холод. Вектор шагнул вперёд, но едва пересёк порог, как ночная тишина взорвалась движением. Рывок. Жёсткие пальцы стиснули плечи, сдавили запястья. Быстро, чётко, без суеты. Грубая ткань легла на рот, заглушая любые звуки. Затем мешок – резкий толчок, мир утонул в темноте.

Охранники внутри не подняли глаз. Высокий методично вытирал пятнами заляпанный стол, словно ни о чём не знал. Коренастый у двери лишь тяжело вздохнул, пока глухие шаги растворялись в ночи, утаскивая бывшего задержанного туда, откуда не возвращаются.

Запись в журнале осталась – аккуратный почерк подтверждал: "Освобождён. Час до рассвета. Подпись, палец."

Сознание возвращалось толчками, словно его вытягивали из вязкой, чёрной бездны, каждый рывок пробуждения сопровождался вспышкой боли и мутной волной тошноты. Первая осознанная мысль – воняет.

Зловоние висело в воздухе плотной, удушающей пеленой, оседая на языке, заполняя лёгкие разъедающей смесью гнили, тухлой воды, разложения и химической вони, от которой щипало глаза. Каждый вдох казался пыткой, каждый выдох – облегчением, которое длилось лишь мгновение.

Звякнула цепь, короткая, надёжно закреплённая в стене на массивном, заросшем ржавчиной крюке, конец был прикован к ладышке.Полумрак, тусклый жёлтый свет коптящих горелок едва пробивался сквозь плотные испарения, превращая помещение в вязкий кошмар. По стенам метались тени, плясавшие в такт движущимся механизмам – ржавым, скрежещущим, судорожно дёргающимся, словно старый организм, готовый окончательно сдаться.

Глаза медленно привыкли к темноте.

Огромное, низкое помещение с бетонными стенами, покрытыми тёмными потёками, выглядело так, будто само гнило изнутри. Пол был влажным, липким, усеянным мутными лужами, в которых отражались маслянистые разводы.

По краям зала возвышались огромные металлические резервуары, заполненные густой, мутной жижей, в которой что-то медленно бурлило. Над ними, скрипя шестернями, вращались древние механизмы очистки – длинные металлические скребки, лениво перебирающие плотную массу отходов, утаскивая её в другие отсеки.

Время от времени механизм заедало, и тогда фигуры в замызганной одежде, едва различимые в полумраке, подходили с длинными баграми, с усилием подталкивая застрявший мусор.

Теперь стало ясно, куда попадают те, кого «освободили» из участка.

А когда из тени к нему шагнули несколько человек, картина сложилась окончательно.

Из тени шагнул первый – массивный, широкоплечий, с телом, испещрённым старыми шрамами и наколками. Опытный взгляд без труда прочитал бы на нём карту прошлых ошибок, переделанных историй и решений, за которые пришлось платить. Грубое лицо с тяжёлым подбородком, нависшая бровь, маленькие, бесстрастные глаза, в которых не отражалось ничего, кроме привычки к этой работе.

Рабочий комбинезон давно утратил цвет, ткань покрывалась старыми бурыми пятнами. Ботинки выглядели такими же тяжёлыми, как и он сам.

Второй был его полной противоположностью – худой, жилистый, словно выжатый досуха. Ввалившиеся глаза блестели нездоровым светом, губы нервно дёргались, будто он жевал что-то невидимое. Вздутые вены, протянувшиеся под кожей синими прожилками, напоминали корни, проросшие вглубь.

Одежда висела мешком, а на шее, под грязной тканью, угадывались следы старых уколов.

– Вставай – голос первого звучал низко, тяжело, безразлично, с той железной ноткой, к которой люди привыкают в местах, где приказ – закон.

Вектор не сдвинулся, лишь исподлобья посмотрел на них.

– Я сказал, вставай – повторил громила, наклонившись ниже.

– Сложно – ровно ответил Илья, поддёргивая цепь.

Тот фыркнул, ухватился за ворот и резко дёрнул вверх, вынуждая подняться.

– Теперь лучше – буркнул он, давая слабину.

Худой усмехнулся, развернул сложенные листы и небрежно протянул.

– Поздравляю, дружище, ты устроился на работу! – сиплый голос с еле заметной картавостью прозвучал с издёвкой.

Вектор даже не посмотрел на бумаги.

– Ой, не пыжься, тут все сначала понтуются – фыркнул торчок. – Держи, читай, если умеешь.

Вектор поймал себя на мысли, которая неожиданно показалась ему забавной. Он не испытывал страха, чувства злости или желания сорваться. Внутри не было паники или гнева – только холодное, отстранённое спокойствие. Неосознанное, не было решением, просто вдруг проявилось, словно всегда жило где-то глубоко внутри, как защитный механизм, о котором он раньше не догадывался.

Месяц назад в подобной ситуации Илья бы запаниковал, а сейчас ничего этого не было. Только ясность. Прямо сейчас не убивают – значит, всё в порядке.

Сопротивляться бессмысленно, пока нет шанса. Доказывать тоже – это ничего не изменит. Значит, остаётся ждать, наблюдать, запоминать.

– Так и запишем: полный пансион – с ухмылкой протянул худой, переворачивая бумаги. – Жильё, еда, работа…

– …и ноль шансов выбраться? – без эмоций закончил за него Вектор, медленно поднимая взгляд.

Здоровяк наклонился ближе, ухмыляясь, в голосе прозвучало почти дружелюбное наставление:

– Да ладно тебе, один тут и на мели. Правила простые, малой. Никто никого за горло не держит. Халтура тяжёлая, открутишь срок – свободен. Тут не хапуга какая, не в кандалы же берём.

– Должность-то какая! – хохотнул торчок, потрясая документами. – "Техник стоков". Это ж элита нашего общества!

– Фильтры драть, трубы разбирать, насосы латать, – здоровяк хмыкнул, будто про обычные дела толковал. – А если не фартанёт, будешь багром дерьмо тягать, чтоб система не встала.

– Да не парься! Всё по закону. Сам руку поставишь, сам согласишься.

– А если не подпишу?

Торчок усмехнулся, поднял три костлявых пальца.

– Тогда у нас три варианта.

Первый вытянулся вверх.

– Голод. Просто посидим, подождём, пока сам к нам попросишься.

Второй последовал за ним.

– Боль. Классика жанра, но работает. Этот шарит.

Третий палец вздрогнул, прежде чем остаться вытянутым.

– Ну и резервуар.

Он склонился ближе, шёпотом добавил:

– В курсе, что в этих баках плещется? Поплавать хочешь?

Здоровяк, стоявший рядом, только сложил руки на груди.

– Тебе решать, караванщик.

Они оба смотрели на Вектора, выжидая.

Удар в бок вырвал воздух из лёгких, рёбра сжались, мышцы скрутило в судороге ещё до того, как мозг успел понять, что произошло. Следом пришла новая волна боли – размашистый кулак в скулу, тяжёлый, отработанный, без излишней жестокости.

Голова дёрнулась в сторону, по губе потекла горячая струя, рот наполнился терпким привкусом крови. Перед глазами не потемнело – не собирались вырубать, просто напомнили, кто здесь главный.

– Медленно думаешь, караванщик – лениво протянул здоровяк. Голос даже не звучал злым – скорее, усталым, будто объяснял одно и то же каждому новенькому.

Худой раздражённо дёрнул бумагами, фыркнул, сунул их за пазуху. Не дождавшись ответа, махнул рукой.

– Пусть валяется, поразмыслит. Времени у него теперь – хоть залейся, – хмыкнул он, скользнув взглядом по скрючившейся фигуре.

Здоровяк лишь хмыкнул в ответ, проверил цепь у стены, убедился, не ослабла, развернулся и ушёл.

Шаги растворились в постоянном шуме – утробном урчании насосов, заедающем скрежете механизмов, чавкающем перетекании жижи из резервуара в резервуар. Этот звук тошнил не меньше, чем запах.

Дыхание постепенно выровнялось. Боль в боку отступила, осталась тупым, ноющим фоном. Голова гудела, в ушах звякало эхо удара.

Слушал бы Мрака, был бы уже в рейде.Мысли метались: если бы не открыл рот в ангаре, не встрял за Грача, не перечил Кодексу. Мельком подумал, наверное так и выглядит настоящее взросление, расплата за выбранный путь преследует не день и не два.

А теперь?

Сколько здесь живут – неделю, месяц, год? Сколько времени нужно, чтобы стать одним из тех, кто бесшумно двигается по этому вонючему залу, вытаскивает мусор из резервуаров, разгребает канализационные фильтры, надеясь, что срок когда-нибудь закончится? А если не закончится?

Голова кружилась от вони, от тупой боли в боку, от глухого гула насосов, который давил, вгрызался в уши, превращая всё вокруг в вязкий, удушающий кошмар. Мысли путались, но одно было ясно – выбора не оставили.

Можно сопротивляться, можно плевать в их бумаги, но что это изменит? Никто не станет уговаривать, никто не предложит другого выхода. Они просто будут бить, морить голодом, лишать сна. И знают – каждый ломается, если дать ему достаточно времени.

Тогда зачем тянуть?

Какая разница, когда поставить подпись, если рано или поздно организм всё равно потребует воды, еды, передышки, если со временем это станет неизбежным?

Но подписать, принять это, самому сделать этот выбор?

Допустим, Мрак найдёт его, вломится сюда, потребует вернуть напарника, а напарник уже никуда “не хочет”, сам согласился на этот контракт. Какой тогда смысл было верить в спасение?

В тот день, в допросной у Кодекса, он поверил, что Мрак не сдаст, так почему теперь должно быть иначе?

"Караванщики своих не бросают." вертелось в голове. Конечно напарник может не найти или уехать, машина теперь есть, однако Илья старался об этом не думать.

Если Мрак появится, а подпись уже будет стоять, Вектор окажется не просто в дерьме – он сам себя в нём утопит.

За следующие сутки ситуация повторялась раз за разом.

– Всё ещё герой? – здоровяк ухмылялся по-всякому, когда они снова нависли над Вектором.

Илья сгибался, закрывался, но молчал.

– Давай, не тяни кота, – тянул худой, теперь без прежнего веселья. – Просто подпиши и работай, чего выпендриваешься? Всё равно же сдашься.

Вектор лишь сильнее стиснул зубы, вцепился в колени, будто мог физически удержать себя от глупого шага.

– Упрямый, – фыркнул здоровяк.

– Да плевать, пусть посидит, – отмахнулся худой. – Долго не протянет.

Пока есть хотя бы малейший шанс, что Мрак ищет, Вектор будет держаться.

Предрассветный час окутывал Вулканис тусклой серостью. Холодный воздух пропитывал улицы, будто город выдыхал накопившуюся за ночь усталость.

Мрак шагал уверенно, не сбавляя темпа, двигаясь прямо к массивному сооружению, где держали задержанных. Ему было всё равно на запреты – они не имели смысла, если не было того, кто мог бы их остановить.

Вулканис любил порядок по-своему: жёстко, бесчувственно, уродливо. Здесь не было преступников – только сбои в системе, которые требовалось зафиксировать и устранить.

У ворот, освещённых блеклыми прожекторами, стояли двое охранников – привычные лица рутинной власти.

Один – низковатый, жилистый, с ленивым выражением и дубиной на поясе.

Второй – выше, массивнее, прислонился к стене, затягиваясь сигаретой. Расслабленный, но не слишком. Они были частью механизма. Их позы говорили о скуке, о привычке к однообразию, полной уверенности, что ночь закончится так же буднично, как и началась.

Только в этот раз всё будет иначе.

Мрак подошёл ближе, не торопясь заговорить первым, давая им почувствовать присутствие, позволяя взгляду сделать за него всю работу.

– Дело? – лениво бросил курящий, даже не посмотрев в его сторону.

– Забрать человека – голос прозвучал ровно, спокойно, в нём не было просьбы.

Охранники переглянулись. Лица остались безразличными, в движениях что-то дрогнуло – короткий взгляд, едва уловимое напряжение в плечах, словно они заранее знали, о ком речь.

– Имя?

– Вектор.

Мгновение тишины.

Курящий замер на секунду, прищурился, бросил короткий взгляд на напарника, тот слегка дёрнул губами, будто обдумывал ответ, прежде чем выдать.

– Был такой. Нарушение комендантского часа.

Мрак молчал, не торопился задавать вопросов, позволяя им самим выговориться.

– Его уже выпустили – быстро добавил второй, пожав плечами, словно речь шла о чём-то совершенно рядовом.

– До конца комендантского часа?

– Ага – охранник отвернулся, стряхнул пепел, делая вид, что разговор закрыт.

Мрак продолжал смотреть на них. Глаза бегают. Напряжение в голосах.

– Бумаги посмотреть можно? – голос был ровным, спокойным.

Курящий качнул головой слишком быстро, слишком уверенно, будто ждал этот вопрос.

– Записи только для служебного пользования.

Отрезал сразу, без колебаний.

Мрак не отреагировал, лишь чуть медленнее, чем обычно, перевёл взгляд с одного на другого.

– Тогда скажи, кто выпускал.

Второй охранник дёрнул подбородком, словно собирался ответить иначе, но передумал.

– Какие проблемы? – голос прозвучал чуть резче, чем нужно, тут же осёкся, сбавил тон, пожал плечами, будто это действительно не имело значения. – Парень ваш свободен, идите и ищите.

Он шагнул ближе, голос прозвучал ровно, с явным вызовом:

– У вас тут люди просто так пропадают, и никому нет дела? Или правила Вулканиса работают только, когда выгодно?

Первый охранник дёрнулся.

– Ты чего несёшь?

– Я несу справедливость, мать её – Мрак усмехнулся. – Человек исчез. Караванщик. Рабочий. Один из тех, кто деньги в этот город приносит. А вы, видимо, решили, что это нормально.

– Если твой друг куда-то делся, это его проблемы – сказал он жёстко. – Может, сам нарвался, может, долги.

Мрак хмыкнул, качнул головой.

– Может, и нарвался. Вот только вы, суки, кажется знаете, куда он делся.

Первый охранник сжал зубы, шагнул вперёд.

– Теперь ты нарываешься, караванщик.

– Похоже на правду – тихо бросил Мрак, смотря прямо в глаза.

Мрак откинул полы куртки, и в тусклом свете фонаря сверкнул металл револьвера. Это было вопиющее нарушение, за которое обязаны были упаковать без разговоров.

В тот миг, когда законники осознали увиденное, он уже давил.

– Слили парня, да? Потому такие нежные? – в голосе слышался надлом, обещание скорой резни. – А теперь мне, два мудилы, рассказываете, как бесплатно, за час до рассвета, отпустили задержанного за нарушение этого самого комендантского часа?

Он сделал шаг вперёд, и оба охранника машинально потянулись к оружию.

– Да хрен я вам, уроды, поверю! – в голосе уже не было сдержанности, только ледяной гнев. – А за парня глотки выгрызу.

Законники вскочили, в глазах вспыхнула решимость действовать, но тут же наткнулись на его взгляд. И мгновенно передумали.

Они видели. Сейчас будут убивать.

– Ты давай без шуток, мужик – один из охранников говорил без лишнего напора. – Я сейчас свистну, и человек десять сюда набежит. Патронов-то хватит?

Усмешка эта была пустой, без капли веселья.

– А мне похрен. Набежит, не набежит – ты, гнида, этого уже не увидишь

Теперь законники действительно понимали, что дело может кончиться кровью. Мрак чуть подался вперёд, не вынимая револьвера из за пояса, демонстративно положил ладонь на рукоять.

– Ладно, верю, бумаги у вас чистые. – Он говорил жёстко, ровно, не повышая голоса. – Так хоть скажите, куда он делся? Где искать? Проявите, мать вашу, гражданскую позицию.

Стражи переглянулись, смешалось раздражение и опаска. Явно поняли, караванщик почуял, догадался об их грязных делах. Даже если они сейчас не схватятся за оружие, позже придётся объясняться перед следователем, нападение на законников мимо не пройдет. А вот убить караванщика, они, кажется, не смогут.

Тишина повисла на несколько секунд, затем один из них медленно достал сигарету, прижал её к губам, чиркнул спичкой. Дым лениво потянулся вверх, а сам он не отрывал взгляда от Мрака.

И тут же, невзначай, тяжело постучал пяткой по сливной решётке. Металл глухо звякнул в темноте, звук ушёл вниз, вглубь канализации.

Мрак уловил этот жест мгновенно. Коллекторы.

Посмотрел на стражников, задержал взгляд чуть дольше, чем нужно, словно запоминая. Затем медленно убрал руку с револьвера, скользнул по ним хмурым, пристальным взглядом.

– Спасибо, уроды.

Развернулся и пошёл прочь, не оглядываясь.

В голове роились мысли, но одна была главной – нужны люди.

По-хорошему, стоило бы взять с собой пару крепких парней. В Шлюзе всегда найдутся те, кто за жетоны или услугу сунется в драку, не станет задавать вопросов и уж тем более задумываться о последствиях. Но одно дело простые работорговцы – их можно выбивать, ломать, вытягивать информацию, пока кто-то не сдаст остальных. Другое – Вулканис. Здесь ничего не происходило без крыши. Значит, всё оформлено как положено, вместо праведного возмездия их накроет «правосудие».

Вулканис не любил беспорядок. Терпел грязь, но делал вид, что её нет, загонял под улицы, прятал в трубы, глушил ровными колоннами бетона и стерильными приказами. Если Вектора сдали, значит, всё чисто. Подпись, контракт, печати – и вот он уже не пропавший человек, а рабочий очистных стоков.

Мрак фыркнул, выдохнул сквозь зубы, провёл рукой по затылку, сгоняя зудящее чувство неотложности. Он и так потерял сутки. Нужно торопиться.

Пришлось проявить несвойственную себе коммуникабельность. Несколько быстрых вопросов – и стало ясно, где искать сточный коллектор.

Светало быстро, и к тому моменту, когда Мрак добрался до цели, город уже ожил. Улицы наполнились движением, открывались лавки, гудели механизмы, переговаривались торговцы.

Вход оказался проще, чем он ожидал. Тяжёлая металлическая дверь, вмурованная в бетон, рядом массивная решётка для сброса сточных вод и два крепких охранника. Казалось бы, кого здесь защищать? Грязь, мусор, канализационные стоки? Но если внутри находились те, кто не имел права уйти, всё становилось предельно ясно.

Ломиться напролом – плохая идея. Одного вырубить можно. Двоих – тоже. Но что, если Вектора там нет? Если внутри окажется больше людей? Если этот пост – всего лишь верхушка айсберга? Слишком много неизвестных.

Мрак быстро огляделся, нашёл укромное место – узкую подворотню, заваленную мусором и жестяными бочками. Быстро пробрался туда, убедился, что за ним никто не наблюдает, и начал готовиться.

Снял куртку, замотал её в сложенные коробки. Затем достал револьвер, задержался на секунду, будто взвешивая риск, и, в конце концов, сунул его под мусор – так, чтобы можно было быстро достать

Остался в штанах и рубашке, распахнул её, расстегнул нижние пуговицы, придавая облику растрёпанность, словно уже долго слонялся по улицам. Наклонившись, зачерпнул горсть мокрой грязи, размазал по рукам, провёл пальцами по щекам, оставляя тёмные разводы. Затем взъерошил волосы, делая их неряшливыми.

Взгляд был важнее всего. Он знал, как смотрят люди, у которых нет выбора. Видел такие глаза на форпостах, в глухих трущобах Альдены, в закоулках Краегора. Наркоманы, брошенные работяги, должники, проигравшиеся в ноль и ставшие никем.

Замедлив шаг, приблизился к охранникам, словно колебался, стоит ли идти дальше. Потом дёрнулся, переступил с ноги на ногу, шумно выдохнул, будто пытался заговорить, но не решался. Глаза метались с одного на другого, вниз, снова вверх. Плечи дрожали, дыхание сбилось, стало частым, нервным.

Охранники заметили сразу.

– Ты кто? – голос первого ленивый, в нём чувствовалась готовность.

Мрак резко поднял голову, зрачки дёрнулись, губы чуть приоткрылись, будто он не знал, с чего начать.

– Мне сказали… Мне сказали, что тут можно… – голос затих, он нервно потёр шею, потом сделал шаг вперёд, будто тело само тянуло его к ответу. – Можно… можно поработать. Мне надо, мне очень надо, я… я просто… без всего… Мне говорили, что тут платят…

Охранники переглянулись.

– Кто на уши навешал?

Взгляд убежал в сторону, руки зашевелились, как если бы пальцы сами искали зацепку. Он замялся, запутался, потом резко выдохнул, словно сдался.

– Парень на рынке… не знаю, он сказал, коли если жрать нечего, если крыши нет, если нужна Капля, надо идти сюда.

– Капля? Доза, что ли?

Мрак поспешно закивал, дёрнул плечами, будто не мог контролировать движения.

– Мне просто… просто надо работать, да? Я могу… могу чистить, могу копать, могу хоть срать в ведро, мне просто надо, понимаешь, надо, иначе я…

Они уже улыбались.

Это было не просто забавно – это было привычно. Видели таких каждый день. Людей, которые приходили сами, просили, загоняли себя в ловушку.

– Ладно, хрен с тобой. Шевелись.

Первый шагнул вперёд без предупреждения, резко схватил за ворот рубашки, дёрнул на себя, разворачивая. Ловким, отработанным движением пробежался ладонями по карманам, по штанам, методично проверяя, не спрятано ли чего.

Второй не отставал. Грубо хлопнул по бокам, провёл рукой по поясу, будто мог на ощупь определить, честный он или нет.

Пусто.

Вообще ничего.

Очередной отброс. Ещё одна пустая душа, которая сама сюда пришла, сама протянула руки, сама сдалась.

– Давай глянем, сколько с тебя снять можно.

Спуск оказался долгим.

Сначала узкая лестница, потом металлическая платформа, после – шаткие, покрытые ржавчиной ступени, скользкие от вечной влажности. С каждым шагом запах становился гуще, смрадный, вязкий, пропитывающий всё вокруг. Воздух был тяжёлым, насыщенным влагой, которая липла к коже, цеплялась к одежде, заползала в лёгкие, мешая дышать.

Последний пролёт.

Зал открылся перед ним.

Низкий. Полутёмный.

Лампы кое-где ещё работали, их свет дрожал, словно сам пытался сбежать из этого места. Дальше, в глубине, бурлили тёмные резервуары, над которыми скрипели очистные механизмы, утробно перегоняя мутные потоки. Люди, худые, молчаливые, с пустыми глазами, медленно двигались в этом сером пространстве, таскали ведра с мусором, разгребали скопившуюся жижу, выбивали грязь из металлических фильтров.

Из сумрака вышли двое.

Охранник коротко махнул рукой, не утруждая себя лишними объяснениями.

– Нарик. На работу.

Щуплый прищурился, окинул взглядом, затормозил. Что-то обдумывал, не сходилось. Коренастый не стал долго разглядывать – просто кивнул и махнул рукой.

– Ладно. Валите, дальше сами разберёмся.

Охранники ушли, теперь Мрак остался наедине с этими двумя.

Коренастый изучал его как ресурс – размер, комплекция, сила, сколько выдержит, на какую работу пойдёт, где быстрее сломается.

Щуплый смотрел иначе. Шаг вперёд. Голова наклонена. Глаза сузились.

Будто пытался заглянуть под кожу.

– А ты не в теме, браток…

Дёрнул носом, словно хотел унюхать знакомый запах. Взгляд скользнул по рукам, по шее, по коже – искал следы.

Химозная дрянь не проходит бесследно. Если сидишь на капле, это всегда видно. Вздутые вены, мелкие воспалённые точки, сухая кожа, лёгкий тремор, застывшие зрачки.

Но ничего этого не было. Щуплый напрягся.

Глаза сузились ещё сильнее, пальцы задёргались по грязному комбинезону, как будто искал хоть какую-то зацепку.

– Где колешься, а?

Удар был не сильным, скорее пробным, проверочным. Таким, что не должен был вызвать агрессию, но мог сказать о человеке больше, чем слова.

Наверное, он ждал привычной реакции – сутулости, виноватого взгляда, суетливых оправданий. Может, нервного смешка, попытки избежать конфликта или слабого шага назад, как у тех, кто привык к дозе.

В тот момент, когда ладонь коснулась плеча, Мрак уже не смотрел на него.

Он увидел Вектора. Чуть дальше, в стороне, под одинокой лампой, бросающей грязный, жёлтый свет, сидел напарник. Сгорбленный. Прикованный к стене.

Будто смирившийся.

Уткнувшись лбом в колени, пытался спрятаться, себя меньше, исчезнуть. Так же сидел его брат, когда Мрак видел в последний раз, на стрелке с Вороном.

Щёлк. Невидимый тумблер переключился в голове, больше ошибки он не совершит, не уйдет и не выпустит из взора Илью.

Ненужное исчезло.

– Где колешься, сука? – Щуплый уже начал понимать.

– В звезде.

Нарик замер, зрачки дёрнулись, уверенность не исчезла мгновенно – осознание пришло медленно, словно волна. Сначала лёгким напряжением в шее, затем едва заметным вздохом, а после – нервным тиком в уголке губ, мозг отчаянно пытался найти ошибку.

– Так, мужики – спокойно, без лишнего нажима, предельно твёрдо произнёс Мрак, делая короткий шаг вперёд, – вот тот парень здесь по ошибке. Я его забираю, и мы расходимся. Без вопросов.

Он кивнул в сторону Вектора, который так и сидел, уткнувшись лбом в колени, не сдвинувшись ни на сантиметр. Парень не слышал разговора из-за шума механизмов.

Мрак не сводил взгляда с коренастого, ожидая реакции, но первым подал голос щуплый.

Он буквально нырнул за спину своего напарника, в выражении лица не было испуга – наоборот, живость, хитрый прищур, чуть наглый прикус губ, мгновенная смена тактики.

– Слушай, дружище, ты вообще врубаешься, куда влез? – прошипел он, высовываясь из-за плеча коренастого. – Тут не рабами торгуют. Это тебе не кабак, где можно просто зайти, схватить и свалить.

– Так вот, умник, – продолжил он, – у нас всё по закону, по бумаге. Парень сам подписался, добровольно. Печати стоят, регистрация в управе проведена, всё чисто, не подкопаешься.

Он усмехнулся, чуть приподняв бровь, будто давал Мраку время осознать безысходность.

"Твой дружок сам себя продал. Официально. Юридически. Законно.”

Щуплый широко улыбнулся, в этой улыбке чувствовалась натянутость, словно он сам не до конца верил в собственные слова.

– А теперь катись отсюда нахрен, пока тебя не сложили за то, что ты мешаешь производственному процессу, ага?

Мрак не ответил сразу. Перевёл взгляд на Вектора, хотел было двинуться ближе, но коренастый тут же сделал шаг вперёд, перегораживая ему дорогу.

– Я просто поговорю с ним.

– Ты просто сваливаешь.

Щуплый снова ухмыльнулся, склонив голову набок, теперь в позе чувствовалось напряжение.

– Ты глухой, что ли? Парень расписался. Теперь он наш.

Гул насосов, постоянное шуршание скребков по фильтрам, всплески мутной воды, падающей в резервуары, смешивались в единый, тяжёлый шум, давящий на уши. Вектор не поднимал головы, чтобы с ним можно было обменяться знаками.

– Да хрен тебе – бросил Мрак – Вектор! Вектор твою мать! – заорал он, но слишком тихо, парень не услышал.

Коренастый не дал продолжить. Пальцы сомкнулись на плече, хватка была твёрдой, уверенной, в тот же миг Мрак резко дёрнул плечо вниз, одновременно уходя в сторону.

Коренастый не растерялся, тут же развернулся, правая рука пошла в боковой удар, целясь в челюсть. Удар был тяжёлым, поставленным, от такого можно потерять сознание, если не успеть защититься.

Мрак ушёл влево, слегка приседая, кулак пролетел в сантиметре от головы, он не терял ритм, тут же ответив встречным ударом в рёбра, вложив в него всю силу корпуса. Коренастый успел подставить локоть, перекрыл удар, не полностью – тот всё равно прошёл, пусть и не с полной мощью.

Ответка была мгновенной.

Прямо в корпус, хлёстко, быстро, со всей массой тела.

Мрак почувствовал удар – пробивающий, на секунду перекрывший дыхание, но был готов к этому. Он знал, противник не сдастся так просто, будет работать жёстко, придётся быть быстрее. А грязный бой – его стихия.

Пока противник ещё вкладывался в движение, Мрак выбил его голову в сторону костяшками пальцев, не дав восстановиться, тут же добавив второй удар – в переносицу, точный, короткий, резкий, как удар змеи.

Коренастый пошатнулся, устоял. Сплюнул кровь, стиснул зубы, затем с хрипом бросился вперёд, запуская серию ударов, один за другим, пытаясь загнать Мрака в оборону, заставить защищаться.

Но Мрак не уходил. Он не отступал, чувствовал ритм, чувствовал вес каждого удара, ждал ошибки.

Коренастый размахнулся слишком широко, вложился больше, чем нужно, и в этот миг Мрак шагнул вперёд, сокращая дистанцию, вбивая кулак в солнечное сплетение.

Попадание было чистым, точным, жёстким.

Коренастый дёрнулся, тело ослабло, дыхание оборвалось. В этот момент Мрак сделал последний шаг, вложил всю силу в удар и впечатал кулак прямо в подбородок. Поединок закончился. Противник не очнётся скоро – минут тридцать, может, час.

Щуплый взвизгнул, едва не упав назад, когда коренастый рухнул на бетонный пол, тяжело дыша сквозь стиснутые зубы. Его уверенность мгновенно испарилась. Лицо исказилось паникой, руки заметались в воздухе, и он рванул в сторону – бежать, звать подмогу, спасти свою шкуру, пока ещё можно.

Мрак не дал ему такой возможности.

Он не думал, не раздумывал, даже не пытался оценить ситуацию. Просто схватил щуплого за шкирку, вцепившись так, будто срывал с него не только ткань, но и всю гнилую натуру. Без лишних слов рванул вперёд, потащил за собой, заставляя спотыкаться, едва не волоча по грязному полу. Вёл прямо к Вектору, который всё так же сидел, не двигаясь, не поднимая головы, словно ничего вокруг не происходило.

Щуплый захрипел, забормотал что-то – про охрану, про то, что сейчас всех тут положат, но Мрака это не волновало. Ему нужен был только один результат.

Этот жалкий отброс должен был открыть замок.

Добравшись до Вектора, Мрак без предупреждения толкнул щуплого вперёд, бросив его на землю, как мешок с мусором.

И в этот момент Вектор открыл глаза.

Сознание вернулось резко, толчком, словно его выдернули из тягучего сна. Боль, усталость, бессонные часы в этом проклятом месте – всё отошло на второй план. Он сразу понял, что произошло. Увидел перед собой человека, который упал, захрипел.

А затем он поднял взгляд и увидел Мрака.

Тот стоял перед ним, покрытый чужой кровью, и в этом не было ничего удивительного. Куда страшнее был его взгляд.

Вектор никогда не видел его таким. В этой ярости не было ни вспышки гнева, ни слепой злобы – только холодное, выверенное безумие. Последний раз эти глаза смотрели на Ворона, много лет назад. С тех пор Мрак прятал их за бронёй отчуждённости, которая сегодня дала трещину.

Гул воды, грохот механизмов заглушали всё вокруг, слова доносились обрывками, словно сквозь плотную стену шума, смысл терялся, не складывался в целое, и Вектор не мог понять, что кричал Мрак, почему голос звучал так настойчиво.

– По*писал?

Фраза наконец пробилась сквозь гул, достигла разума, смысл был неясен, слишком нелеп, неуместен.

Что значит пописал? Причем тут вообще туалет? А затем смысл вдруг сложился.

Он осознал вопрос, понял, что именно спрашивает Мрак, почему он так торопится.

И в следующую секунду, с силой, от всего нутра, из последних сил, из всей накопившейся боли, он вскрикнул:

– Нет, пошли они в жопу, ничего я не подписывал!!

Его голос сотряс воздух, заглушил шум воды, прорезал гул механизмов.

Мрак услышал, мгновение он просто смотрел на Вектора, оценивая его состояние. Затем резко развернулся к Щуплому, который всё ещё лежал на полу, дёргался, пытаясь отползти, но не смел сделать ни одного громкого движения.

– Ключи – выдохнул Мрак, голос был низким, тяжёлым.

Щуплый задышал чаще, сжал руки в кулаки, будто хотел прижать их к груди, наткнулся на взгляд и тут же зашарил по карманам, лихорадочно выискивая нужное. Палец дрожал, когда он вытянул связку, сжал её так, что костяшки побелели, словно это могло спасти.

– Быстрее – Мрак наклонился чуть ближе, и Щуплый затрясся.

Он не передал ключи в руки – просто бросил их, как оружие, от которого избавляются, когда понимают, что бой проигран. Связка со звоном ударилась о мокрый бетон, мгновенно испачкавшись в грязи.

Мрак даже не посмотрел. Поднял, сразу нашёл нужный ключ, склонился над цепью.

Замок не поддался сразу. Старый, заржавевший, он требовал немного силы, немного настойчивости.

Вектор дёрнулся вперёд, освободил ногу, но не сразу поднялся. Кровь почти не шла, мышцы свело от холода, тело слушалось плохо.

Мрак не торопил. Он знал, Вектор встанет, когда сможет. Этот короткий миг был ему нужен, чтобы собраться.

– Можешь идти? – спросил он тихо.

Вектор не ответил сразу. Резко выдохнул, начал подниматься. Движения были неловкими, резкими, как у человека, которого выдернули из слишком долгого кошмара.

– Тогда пошли.

Разумеется, уйти им не дали.

Из коридора на них уже неслись двое головорезов.

Мрак коротко бросил через плечо, даже не глядя:

– Держись сзади.

А потом рванулся вперёд – не в драку, а в атаку голосом, напором, яростью, которая не оставляла этим уродам шанса даже подумать.

– Вы что, суки, творите?!

Голос сорвался на гортанное рычание. В следующий миг он шагнул вперёд, резко, с давлением, сокращая дистанцию, заставляя их инстинктивно податься назад.

– Парень нихрена не подписал!

Охранники замерли. Всего на секунду, но этого хватило.

Мрак почувствовал слабину и вдавил её глубже.

– Вы хоть башками своими подумали, уроды?!

Выстрел разорвал тишину, будто молоток врезался в стальной лист в замкнутом пространстве. Гулкий, хлёсткий звук удара металла о металл расплющился в воздухе, мгновенно разнесясь по бетонным стенам.

Пуля ударила в мутную жижу у самого края бетонного настила, подняв в воздух грязные брызги. В подземелье повисла тишина, сам воздух вдруг стал плотнее, вязким, насыщенным напряжением.

На верхней платформе, в нескольких метрах от них, стоял человек, который сразу выделялся на фоне остальных.

– Чё за кипиш? – Голос был низкий, спокойный, с едва уловимой нотой раздражения.

– Этот парень здесь по ошибке – голос Мрака звучал ровно. – И его ломали, как у вас это обычно водится. Но контракт он не подписывал.

Он сделал короткую паузу, выдержал взгляд.

– Поэтому мы уходим.

Вода бурлила в резервуарах, механизмы очищали фильтры, рабочие возились с баграми. Но вдруг в этом подвале стало так тихо, что казалось – все звуки остались где-то за пределами реальности.

Человек с пистолетом молчал.

Он не спешил с решением. В глазах читался холодный расчёт, работающая мысль, взвешивание рисков.

С одной стороны, ничего критичного. Драки на таких объектах не редкость, здесь все живут на грани, и несколько избитых – не повод поднимать шум.

С другой, утечка ненужных слухов тоже была ни к чему. Вулканис поставлял рабочую силу стабильно: люди приходили сами, подписывали контракты, и никто их не жалел.

Но был и третий момент.

Этот человек. Хмурый, крепкий, в одиночку наведший больше шума, чем все рабочие за год. Такие не появляются случайно, не создают проблем на ровном месте и уж точно не ввязываются в разборки, если не уверены в своих силах.

Мужчина, державший их на прицеле, продолжал молчать, оценивая ситуацию. Драться ради одного не подписанного контракта? Стоит ли оно того? На лице мелькнуло усталое понимание, он вздохнул, коротко кивнул.

– Врубился. Свалите. Но сперва, лохматый, терки есть. Мне тут замесы не канают, а то весь город в дерьме утонет. Чё, побазарим?

Голос звучал спокойно, без злобы. В нём была твёрдость человека, привыкшего решать вопросы словами.

Мрак видел – собеседник выбирал наименьшее зло.

– Раз так настойчиво приглашают, отчего не побазарить? – крикнул он. Голос эхом разнёсся по бетонному залу, и даже гул насосов, казалось, приглушился на мгновение.

– Тогда поднимайтесь, – ответил мужчина и, не убирая пистолет, сбросил вниз верёвочную лестницу. Она тяжело шлёпнулась на помост, змеёй растянувшись по полу.

Мрак не мог не заметить характерный сленг Краегора, но виду не подал. Теперь сомнений не оставалось – это место повязано с криминалом. Только вот не Вулканиса. И это настораживало.

Он первым ухватился за деревянные перекладины, проверил вес и полез вверх – уверенно, без спешки.

За спиной шевельнулся Вектор. Секунду помедлил, затем последовал за ним

Наверху мужчина жестом указал на проход вглубь бетонных конструкций – узкий коридор, выложенный металлическими пластинами, с тусклым освещением. Здесь всё выглядело ещё старее, чем внизу.

– Сюда – коротко бросил он, разворачиваясь, оружие не опустил, держа в поле зрения.

Мрак не спорил, шагнул вперёд. Вектор двинулся следом, ноги ступали тяжело – усталость давила.

Они миновали коридор, потом ещё один, пока не вышли в небольшой кабинет управления – скромное помещение с облупленными стенами, старым столом и парой металлических шкафов, заваленных инструментами и бумагами. У дальней стены мерцали тусклым светом экраны приборов, отслеживавшие давление в резервуарах.

Мужчина сел за стол, оставив пистолет на виду. Теперь он не целился в них напрямую, оружие лежало рядом – напоминанием о том, кто здесь главный.

– Керн я, от администрации Вулканиса тут на стрёме. – Мужик представился без лишних реверансов.

Вектор глубоко вдохнул, сглотнул, провёл рукой по лицу, окончательно приходя в сознание. Затем коротко, без лишних деталей, чётко ответил:– По сути, я тут за порядком слежу, типа закон, сами шарите, как оно бывает. Чё за кипиш, расскажешь?

– Вышел из тюрьмы. Только за ворота – удар по голове, не видел, кто. Очнулся здесь, закованный. Били, требовали подписать контракт. Сказали, без подписи не уйду.

Керн не ответил сразу.

Наконец, выдохнул, убрал руку с пистолета и, небрежно толкнув его в сторону, спрятал в ящик.

– Ага, криво вышло. Мы так не работаем, гнид в городе и без вас хватает. И чтоб там не думали – год проходит, кто свалить хочет, того реально отпускаем. Лечим, кормим… да они сами быстрее в ящик падают, чем мы новых загнать успеваем.

Прозвучало это спокойно, без оправдания, с лёгким оттенком сожаления.

Он взглянул на Мрака, стоявшего, скрестив руки на груди. Тот не давил, не требовал, в позе читалась настороженность, готовность действовать в любой момент.

– Ладно, разрулим. Вы кто вообще будете? – Керн наклонил голову, теперь уже с заметным любопытством.

– Люди. Пока ещё – буркнул Мрак, не расслабляясь. – Сказать то чего хотел?

Керн усмехнулся, уловил в словах что-то занятное.

– Люди, значит… Ну, всякие по жизни встречаются. Бывает, так зовут тех, кто с нами. А бывает – просто так говорят. Вы из каких?

– Всякое бывало. – Мрак хмыкнул, чуть склонив голову. – Давай уже порешаем наши дела, да разбежимся.

– Не торопись. Тут не такой город, чтоб всё вот так раз – и разбежались. Надо понять, кому вы на хвост наступили.

– Законники парня продали, других проблем не было. Если у тебя дел больше нет, давай разбежимся уже и забудем друг о друге.

Керн хмыкнул, почесал подбородок и продолжил:

– Мне не в кайф, чтоб ты потом мотанул и растрепал, как тут кого-то на слом ставят. Не то чтоб я очковал, просто лишний кипиш мне ни к чему.

Он сделал паузу, затем продолжил:

– Вулканис последние месяцы в глухую ставит на наши запросы по расходникам. А фура с Краегора, что добро везла, так и не дошла. Уже неделю должна была вкатить, а фильтры на донышке.

Керн постучал пальцем по столу, поднял глаза – взгляд дал понять, сейчас пойдёт конкретика.

– Слыхал про Триал? Фильтры могли там осесть – кивнул он, будто подтверждая собственные слова. – Найдёте за месяц, привезёте – плачу втрое дороже, чем на рынке.

Мрак внешне оставался спокойным, внутри уже прикидывал расклад. Втрое дороже – серьёзные деньги.

Керн усмехнулся, видя, как у него в голове завертелись шестерёнки.

– Так и вам резон будет, языки за зубами подержите. Все в плюсе.

Он откинулся назад, сцепил пальцы в замок, чуть склонил голову.

– Ну чё, караванщик, сделка есть сделка?

– Идёт – бросил Мрак без лишних раздумий. Выгода была очевидной. Но тут же добавил, глядя Керну прямо в глаза, с той же холодной уверенностью, с какой бился:

– Твоё дерьмо покрывать не станем, коли чего. Ни в каком виде.

Керн усмехнулся, слегка качнул головой, будто и не ждал другого ответа.

– Дело.

Разговор был закончен, и все это понимали. Их выпустили без вопросов, охрана, которая недавно смотрела враждебно, теперь просто расступалась, будто ничего не произошло.

Вектор шагал рядом, осознавая: они выбрались. Больше никто не заставит подписывать контракт. Свобода.

А Мрак думал о другом. Керн.

Этот тип явно не был местным, и это чувствовалось во всём – прежде всего в манере речи. Мрак хорошо знал «феню» Краегора и мог говорить на ней свободно. Керн не выглядел ни администратором, ни городским чиновником. Он был бандитом.

И если так, значит, был связан с кем-то выше.

В глубине сознания уже мелькали варианты. А вдруг? Если Керн имеет отношение к Ворону, если это звено, через которое можно выйти дальше, может, стоит рискнуть?

Теперь у них своя машина. Они больше не зависели от чужих рейдов, не подстраивались под маршруты, которые указывали другие.

Если есть шанс подступиться ближе – грех не воспользоваться

– Думал, тут и останусь – буркнул парень, пока Мрак забирал куртку и револьвер.

– Воняешь, как дохлая гончая.

Вектор фыркнул, спорить не стал. Лишь скривился, оттянул ворот рубахи и поморщился.

– Как ты? – спросил Мрак, не оборачиваясь.

Вектор моргнул, удивлённый этим вопросом, затем провёл ладонями по лицу, будто пытаясь окончательно прийти в себя.

– Жив. Цел. Голова кружится, но это ерунда.

Мрак коротко кивнул, словно ставя галочку в своём внутреннем списке. Потом замолчал. Спустя пару секунд что-то в нём сдулось, выдохнул резко, опустил плечи – привычная броня дала новую трещину.

– Прости.

Вектор резко поднял голову.

– Чего?

Мрак сглотнул, будто слово это далось с трудом. Сбивчиво, без привычного контроля, просто выговаривал всё, что давило внутри.

– Я должен был сразу тебя искать, а не возиться с машиной. Она в порядке, в Шлюзе нас ждёт.

Тяжёлый выдох, рука нервно скользнула по лицу, пытаясь стереть напряжение. У Вектора, наоборот, с лица ушло напряжение, как только он услышал про машину.

– Я… я тогда не сразу понял. Думал выпустят, ты сам прибьёшься к Шлюзу, найдёмся. А когда приехал, понял, что тебя нигде нет, засвербило, уснуть не мог.

Помолчал недолго.

– Гильдия… эта грёбаная Гильдия. Очереди, списки, объявления… Я там чуть с ума не сошёл. Стоишь, ждёшь, а потом эти клерки – чистенькие, важные – смотрят, как на грязь под ногтями. Объясняю, а они будто нарочно не понимают. То слово уточняют, то писать требуют, то ещё какую гадость придумают.

– Ты зарегистрировал машину? – с удивлением спросил Илья.

– Да, всё в порядке. Я бы с радостью поменялся с тобой местами, а вышло вот так.

– Всё в порядке, Мрак – Илья удивился откровению напарника, и в этот момент собственные злоключения отошли на второй план.

– Тебя хоть кормили? У меня ещё пара монет осталось, давай снимем отель с ванной, сутки отдохнём, а потом в рейд.

– Идёт – Вектор усмехнулся, впервые за долгое время без напряжения.Тусклый свет лампы дрожал в прокуренной допросной, размывая очертания комнаты. Воздух, пропитанный потом, табачным дымом и чем-то приторно-сладким, оседал на коже липкой плёнкой. Голые стены с облупившейся краской, ржавая дверь, затёртый стол – место, где людей перемалывали в безликую массу.

Металлический стул под спиной нарочито неудобен. Запястья сдавливают наручники. Раздражает не это, а сам спектакль.

Напротив, лениво откинувшись в скрипучем кресле, сидит дежурный – сухощавый, с резкими чертами, коротко стриженный. Серые глаза, выцветшие от усталости, лениво скользят по парню.

– Имя или позывной? – прокуренный голос, в котором слишком много сигарет и слишком мало интереса.

– Вектор.

– Клан?

– Без клана.

– Документы?

– Старый гильдейский жетон.

– Выгнали, да?

– Не совсем – замялся Илья. Законник это уловил.

– Дом тут?

– В Альдене.

– Давно прибыл?

– Последний контракт был сюда, пара дней.

– Кто нанимал?

– Гильдия. Груз доставлен, контракт закрыт. Напарник в городе. Искать будет.

Бровь дознавателя дёргается. Первый проблеск интереса.

– Напарник?

– Да.

– Имя?

– Мрак.

Тишина. Мужчина медленно перевернул страницу, постучал ручкой по столу, усмехнулся.

– Интересное имя. Где он сейчас?

– Меня ищет.

– Значит, бывший клановец, караванщик без группы, житель Альдены, с напарником, который поднимет шум?

– Всё верно.

Дознаватель прищурился, оценивая, стоит ли верить каждому слову.

– И что, по-твоему, мне с этим делать?

– Проверить.

Губы дрогнули в короткой усмешке, пальцы сцепились в замок.

– Проверим. Конечно, проверим. – Голос лениво-ровный, в нём уже слышался намёк на предсказуемое. – Только пока всё займёт время… Думаю, тебе стоит задержаться у нас подольше.

Тусклый свет едва пробивал плотный слой пыли, превращая узкий коридор участка в угрюмый туннель. Гул шагов охранников отдавался глухими ударами в бетонных стенах, пока они молча уходили прочь от камеры, где теперь находился Вектор.

Его заперли в одиночке.

Массивная дверь без смотрового глазка. Узкое зарешеченное окошко, впускающее тонкую полоску света. Затхлость, промозглый холод. Запах металла и сырости въелся в камень так же крепко, как в ткани тех, кто сидел здесь до него.

Дойдя до массивной двери, ведущей в служебное помещение, высокий охранник толкнул её плечом, пропуская напарника внутрь. Здесь можно было говорить без опаски.

– Ну и что скажешь? – ленивый голос, пропитанный усталостью, будто вся эта работа давно превратилась в рутину.

Коренастый медлил.

Подошёл к столу, провёл ладонью по щетинистому подбородку, задумчиво посмотрел на запертую дверь. Только потом заговорил:

– Не нравится мне этот тип. – Голос низкий, хриплый, с ноткой сомнения. – Слишком спокойный.

– Караванщик – безразлично бросил высокий, пододвигая стул. – Эти ко всему привыкли

– Да не в этом дело. Он вообще не дрогнул, когда застёгивал наручники. Не нервничал, не давил. Даже вопросов толком не задал.

– Опытный – пожал плечами высокий. – Может, не в первый раз сидит.

– Может… – коренастый почесал затылок, скользнул взглядом по столу, затем опустился на стул. – А может, он просто знает, что за ним придут.

Высокий приподнял бровь, прикурил сигарету, выдохнул дым в потолок.

– Думаешь?

– Он сам сказал: напарник остался в городе, искать будет. – медленно проговорил коренастый, словно проглатывая сомнения.

– Все так говорят, – хмыкнул высокий, стряхивая пепел. – У них всегда кто-то должен прийти – брат, командир, клан, богатый друг. А потом никто не приходит.

Коренастый коротко кивнул, сцепив пальцы в замок.

– Мы и так по горло в этом – пробормотал он.

– Знаю – бросил высокий, выдыхая сизый дым.

Молчание повисло в комнате.

– Утром в журнале будет запись: «освобождён».

Коренастый медленно перевёл взгляд на папку, задержался на ней, будто надеясь найти ответ. Затем, не поднимая глаз, выдохнул:

– Ладно.

Они шагали неспешно, гул их шагов гас в каменных стенах, пока направлялись к одиночной камере. Ни спешки, ни признаков, что эта ночь чем-то отличается от других. Формальности важны – они держат систему в порядке, сохраняют облик перед проверяющими, случайными свидетелями, собственной совестью.

Вектор сидел на узкой металлической лавке, выпрямившись, без напряжения. Просто взглянул на охранников, кивнул.

– Подъём, караванщик – коротко бросил Высокий, делая шаг назад. – Ты свободен.

Без слов он вышел из камеры, двинулся по коридору, сопровождаемый по бокам, как положено. Тишина тянулась вязкой паутиной, только из дальних комнат доносились приглушённые голоса – смена охраны заканчивалась.

В караулке, за деревянным столом, под дребезжащим светом одинокой лампы всё шло по протоколу. Высокий развернул перед ним толстый журнал, провёл пальцем по строкам, остановился.

– Распишись и палец прокатай. Подтверждаешь, что освобождён, претензий нет.

Вектор взял перо, изучил страницу, поставил подпись, макнул палец в губку и поставил рядом отпечаток.

– Вот и всё, караванщик – произнёс без эмоций. – Удачи на дорогах.

Коренастый распахнул дверь.

Вулканис встречал пустыми улицами. Фонари бросали рваные тени на камень, воздух ещё хранил ночной холод. Вектор шагнул вперёд, но едва пересёк порог, как ночная тишина взорвалась движением. Рывок. Жёсткие пальцы стиснули плечи, сдавили запястья. Быстро, чётко, без суеты. Грубая ткань легла на рот, заглушая любые звуки. Затем мешок – резкий толчок, мир утонул в темноте.

Охранники внутри не подняли глаз. Высокий методично вытирал пятнами заляпанный стол, словно ни о чём не знал. Коренастый у двери лишь тяжело вздохнул, пока глухие шаги растворялись в ночи, утаскивая бывшего задержанного.

Запись в журнале осталась – аккуратный почерк подтверждал: "Освобождён. Час до рассвета. Дата, подпись, палец."

Сознание возвращалось толчками, словно его вытягивали из вязкой, чёрной бездны, каждый рывок пробуждения сопровождался вспышкой боли и мутной волной тошноты. Первая осознанная мысль – воняет.

Зловоние висело в воздухе плотной, удушающей пеленой, оседая на языке, заполняя лёгкие разъедающей смесью гнили, тухлой воды, разложения и химической вони, от которой щипало глаза. Каждый вдох казался пыткой, каждый выдох – облегчением, которое длилось лишь мгновение.

Звякнула цепь, короткая, надёжно закреплённая в стене на массивном, заросшем ржавчиной крюке, конец был прикован к ладышке.Полумрак, тусклый жёлтый свет коптящих горелок едва пробивался сквозь плотные испарения, превращая помещение в вязкий кошмар. По стенам метались тени, плясавшие в такт движущимся механизмам – ржавым, скрежещущим, судорожно дёргающимся, словно старый организм, готовый окончательно сдаться.

Огромное, низкое помещение с бетонными стенами, покрытыми тёмными потёками, выглядело так, будто само гнило изнутри. Пол был влажным, липким, усеянным мутными лужами, в которых отражались маслянистые разводы.

По краям зала возвышались огромные металлические резервуары, заполненные густой, мутной жижей, в которой что-то медленно бурлило. Над ними, скрипя шестернями, вращались древние механизмы очистки – длинные металлические скребки, лениво перебирающие плотную массу отходов, утаскивая её в другие отсеки.

Время от времени механизм заедало, и тогда фигуры в замызганной одежде, едва различимые в полумраке, подходили с длинными баграми, с усилием подталкивая застрявший мусор.

А когда из тени к нему шагнули несколько человек, картина сложилась окончательно.

Первый – массивный, широкоплечий, с телом, испещрённым старыми шрамами и наколками. Опытный взгляд без труда прочитал бы на нём карту прошлых ошибок, переделанных историй и решений, за которые пришлось платить. Грубое лицо с тяжёлым подбородком, нависшая бровь, маленькие, бесстрастные глаза, в которых не отражалось ничего, кроме привычки к этой работе.

Рабочий комбинезон давно утратил цвет, ткань покрывалась старыми бурыми пятнами. Ботинки выглядели такими же тяжёлыми, как и он сам.

Одежда висела мешком, а на шее, под грязной тканью, угадывались следы старых уколов.Второй был его полной противоположностью – худой, жилистый, словно выжатый досуха. Ввалившиеся глаза блестели нездоровым светом, губы нервно дёргались, будто он жевал что-то невидимое. Вздутые вены, протянувшиеся под кожей синими прожилками, напоминали корни, проросшие вглубь.

– Вставай – голос первого звучал низко, тяжело, безразлично, с той железной ноткой, к которой люди привыкают в местах, где приказ – закон.

Вектор не сдвинулся, лишь исподлобья посмотрел на них.

– Я сказал, вставай – повторил громила, наклонившись ниже.

– Сложно – ровно ответил Илья, поддёргивая цепь.

Тот фыркнул, ухватился за ворот и резко дёрнул вверх, вынуждая подняться.

– Теперь лучше – буркнул он, давая слабину.

Худой усмехнулся, развернул сложенные листы и небрежно протянул.

– Поздравляю, дружище, ты устроился на работу! – сиплый голос с еле заметной картавостью прозвучал с издёвкой.

Вектор даже не посмотрел на бумаги.

– Ой, не пыжься, тут все сначала понтуются – фыркнул торчок. – Держи, читай, если умеешь.

Вектор поймал себя на мысли, которая неожиданно показалась ему забавной. Он не испытывал страха, чувства злости или желания сорваться. Внутри не было паники или гнева – только холодное, отстранённое спокойствие. Неосознанное, не было решением, просто вдруг проявилось, словно всегда жило где-то глубоко внутри, как защитный механизм, о котором он раньше не догадывался.

Месяц назад в подобной ситуации Илья бы запаниковал, а сейчас ничего этого не было. Только ясность. Прямо сейчас не убивают – значит, всё в порядке.

Сопротивляться бессмысленно, пока нет шанса. Доказывать тоже – это ничего не изменит. Значит, остаётся ждать, наблюдать, запоминать.

– Так и запишем: полный пансион – с ухмылкой протянул худой, переворачивая бумаги. – Жильё, еда, работа…

– …и ноль шансов выбраться? – без эмоций закончил за него Вектор, медленно поднимая взгляд.

Здоровяк наклонился ближе, ухмыляясь, в голосе прозвучало почти дружелюбное наставление:

– Да ладно тебе, один тут и на мели. Правила простые, малой. Никто никого за горло не держит. Халтура тяжёлая, открутишь срок – свободен. Тут не хапуга, не в кандалы же берём.

– Должность-то какая! – хохотнул торчок, потрясая документами. – "Техник стоков". Это ж элита нашего общества!

– Фильтры драть, трубы разбирать, насосы латать – здоровяк хмыкнул, будто про обычные дела толковал. – А если не фартанёт, будешь багром дерьмо тягать, чтоб система не встала.

– Да не парься! Всё по закону. Сам руку поставишь, сам согласишься.

– А если не подпишу?

Торчок усмехнулся, поднял три костлявых пальца.

– Тогда у нас три варианта.

Первый вытянулся вверх.

– Голод. Просто посидим, подождём, пока сам к нам попросишься.

Второй последовал за ним.

– Боль. Классика жанра, но работает. Этот шарит.

Третий палец вздрогнул, прежде чем остаться вытянутым.

– Ну и резервуар.

Он склонился ближе, добавил:

– В курсе, что в этих баках плещется? Поплавать хочешь?

Здоровяк, стоявший рядом, только сложил руки на груди.

– Тебе решать, караванщик.

Они оба смотрели на Вектора, выжидая.

Удар в бок вырвал воздух из лёгких, рёбра сжались, мышцы скрутило в судороге ещё до того, как мозг успел понять, что произошло. Следом пришла новая волна боли – размашистый кулак в скулу, тяжёлый, отработанный, без излишней жестокости.

Голова дёрнулась в сторону, по губе потекла горячая струя, рот наполнился терпким привкусом крови. Перед глазами не потемнело – не собирались вырубать, просто напомнили, кто здесь главный.

– Медленно думаешь, караванщик – лениво протянул здоровяк. Голос даже не звучал злым – скорее, усталым, будто объяснял одно и то же каждому новенькому.

Худой раздражённо дёрнул бумагами, фыркнул, сунул их за пазуху. Не дождавшись ответа, махнул рукой.

– Пусть валяется, поразмыслит. Времени у него теперь – хоть залейся – прогнусавил он, скользнув взглядом по скрючившейся фигуре.

Здоровяк лишь хмыкнул в ответ, проверил цепь у стены, убедился, не ослабла, развернулся и ушёл. Шаги растворились в постоянном шуме – утробном урчании насосов, заедающем скрежете механизмов, чавкающем перетекании жижи из резервуара в резервуар. Этот звук тошнил не меньше, чем запах.

Дыхание постепенно выровнялось. Боль в боку отступила, осталась тупым, ноющим фоном. Голова гудела, в ушах звякало эхо удара.

Мысли метались: если бы не открыл рот в ангаре, не встрял за Грача, не перечил Кодексу. Мельком подумал, наверное так и выглядит настоящее взросление, расплата за выбранный путь преследует не день и не два. Слушал бы Мрака, был бы уже в рейде.

А теперь?

Сколько здесь живут – неделю, месяц, год? Сколько времени нужно, чтобы стать одним из тех, кто бесшумно двигается по этому вонючему залу, вытаскивает мусор из резервуаров, разгребает канализационные фильтры, надеясь, что срок когда-нибудь закончится? А если не закончится?

Голова кружилась от вони, от тупой боли в боку, от глухого гула насосов, который давил, вгрызался в уши, превращая всё вокруг в вязкий, удушающий кошмар. Мысли путались, но одно было ясно – выбора не оставили.

Можно сопротивляться, можно плевать в их бумаги, но что это изменит? Никто не станет уговаривать, не предложит другого выхода. Они просто будут бить, морить голодом, лишать сна. И знают – каждый ломается, если дать ему достаточно времени.

Тогда зачем тянуть?

Какая разница, когда поставить подпись, если рано или поздно организм всё равно потребует воды, еды, передышки, если со временем это станет неизбежным?

Но подписать, принять это, самому сделать этот выбор?

Допустим, Мрак найдёт его, потребует вернуть напарника, а напарник уже никуда “не хочет”, сам согласился на этот контракт. Какой тогда смысл было верить в спасение?

В тот день, в допросной у Кодекса, он поверил, что Мрак не сдаст, так почему теперь должно быть иначе? "Караванщики своих не бросают." вертелось в голове. Конечно друг может не найти или уехать, машина теперь есть, однако Илья старался об этом не думать.

Если Мрак появится, а подпись уже будет стоять, Вектор окажется не просто в дерьме – он сам себя в нём утопит.

За следующие сутки ситуация повторялась раз за разом.

– Всё ещё герой? – здоровяк ухмылялся по-всякому, когда они снова нависли над Вектором.

Илья сгибался, закрывался, но молчал.

– Давай, не тяни кота – тянул худой, теперь без прежнего веселья. – Просто подпиши и работай, чего выпендриваешься? Всё равно же сдашься.

Вектор лишь сильнее стискивал зубы, цеплялся за колени, будто мог физически удержать себя от глупого шага.

– Упрямый – фыркал здоровяк.

– Да плевать, пусть посидит – отмахивался худой. – Долго не протянет.

Пока есть хотя бы малейший шанс, что Мрак ищет, Вектор будет держаться.

Предрассветный час окутывал Вулканис тусклой серостью. Холодный воздух пропитывал улицы, будто город выдыхал накопившуюся за ночь усталость.

Мрак шагал уверенно, не сбавляя темпа, двигаясь прямо к массивному сооружению, где держали задержанных. В Шлюзе подсказали, где кукуют нарушители комендантского часа, вот только обычно всех выпускали после.

Вулканис любил порядок по-своему: жёстко, бесчувственно, уродливо. Здесь не было преступников – только сбои в системе, которые требовалось зафиксировать и устранить.

У ворот, освещённых блеклыми прожекторами, стояли двое охранников – привычные лица рутинной власти. Один – низковатый, жилистый, с ленивым выражением и дубиной на поясе.

Второй – выше, массивнее, прислонился к стене, затягиваясь сигаретой. Они были частью механизма. Их позы говорили о скуке, о привычке к однообразию, полной уверенности, что ночь закончится так же буднично, как и началась.

Только в этот раз всё будет иначе.

Мрак подошёл ближе, не торопясь заговорить первым, давая им почувствовать присутствие, позволяя взгляду сделать за него всю работу.

– А ты кто? – бросил курящий, посмотрев в его сторону.

– Забрать человека – голос прозвучал ровно, спокойно, в нём не было просьбы.

Охранники переглянулись. Лица остались безразличными, в движениях что-то дрогнуло – короткий взгляд, едва уловимое напряжение в плечах, словно они заранее знали, о ком речь.

– Имя?

– Вектор.

Мгновение тишины.

Курящий замер на секунду, прищурился, бросил короткий взгляд на напарника, тот слегка дёрнул губами, будто обдумывал ответ, прежде чем выдать.

– Был вчера такой. Нарушение комендантского часа.

Мрак молчал, не торопился задавать вопросов, позволяя им самим выговориться.

– Его уже выпустили давно – быстро добавил второй, пожав плечами, словно речь шла о чём-то совершенно рядовом.

– Давно это когда.

Мрак знал, как работает правосудие Вулканиса, и не дал бы за него ржавого жетона. В этом разговоре всё шло не так, как должно. Он пришёл до рассвета, сунулся в околоток раньше времени – и сразу увидел, что законники нервничают. Маленькая, почти незаметная провокация, а никто даже не вспомнил про нарушение. Это раз.– Ну до рассвета стало быть – быстро откликнулся жилистый, тут же прикусив язык, да было поздно.

Но дальше – больше. Переглядывались, тянули с ответами. Ждали чего-то… или кого-то. Вектор мог рассказать про напарника, это сулило проблемамиЮ которые теперь явились. Это два.

А потом – самая важная деталь. Они отпустили парня ещё сутки назад, до окончания ограничения. Почему? Чтобы не привлекать внимания, чтобы он исчез с улиц, пока вокруг не было случайных зевак, которые могли бы увидеть, как и куда он уйдёт.

Теперь его след остыл. Найти кого-то в Вулканисе без зацепки – как выслеживать Вайль в пустоши. И пока Мрак складывал картину воедино, что-то внутри давало трещину. Годы отчуждённости, привычка не привязываться – всё это вдруг начинало рушиться. Эмоции, которые он давно похоронил, рвались наружу.

– До конца комендантского часа?

– Ага – охранник отвернулся, стряхнул пепел, делая вид, что разговор закрыт.

Мрак продолжал смотреть на них. Глаза бегают. Напряжение в голосах.

– Бумаги посмотреть можно? – голос был ровным, спокойным.

Курящий качнул головой слишком быстро, слишком уверенно, будто ждал этот вопрос.

– Записи только для служебного пользования.

Отрезал сразу, без колебаний.

Мрак не отреагировал, лишь чуть медленнее, чем обычно, перевёл взгляд с одного на другого.

– Тогда скажи, кто выпускал.

Второй охранник дёрнул подбородком, словно собирался ответить иначе, но передумал.

– Какие проблемы? – голос прозвучал чуть резче, чем нужно, тут же осёкся, сбавил тон, пожал плечами, будто это действительно не имело значения. – Парень ваш свободен, идите и ищите.

Он шагнул ближе, голос прозвучал ровно, с явным вызовом:

– У вас тут люди пропадают, и никому нет дела? Или правила Вулканиса работают только, когда выгодно?

Первый охранник дёрнулся.

– Ты чего несёшь?

– Я несу справедливость, мать её – Мрак усмехнулся. – Человек исчез. Караванщик. Рабочий. Один из тех, кто деньги в этот город приносит. А вы, видимо, решили, что это нормально.

– Если твой друг куда-то делся, это его проблемы – сказал он жёстко. – Может, сам нарвался, может, долги.

Мрак хмыкнул, качнул головой.

– Может, и нарвался. Вот только вы, суки, кажется знаете, куда он делся.

Первый охранник сжал зубы, шагнул вперёд.

– Теперь ты нарываешься, караванщик.

– Похоже на правду – тихо бросил Мрак, смотря прямо в глаза.

Мрак откинул полы куртки, и в тусклом свете фонаря сверкнула рукоядка револьвера. Это было вопиющее нарушение, за которое обязаны были упаковать без разговоров.

В тот миг, когда законники осознали увиденное, он уже давил.

– Слили парня, да? Потому такие нежные? – в голосе слышался надлом, обещание скорой резни. – А теперь мне, два мудилы, рассказываете, как бесплатно, за час до рассвета, отпустили задержанного за нарушение этого самого комендантского часа?

Он сделал шаг вперёд, и оба охранника машинально потянулись к оружию.

– Да хрен я вам, уроды, поверю! – в голосе уже не было сдержанности, только ледяной гнев. – А за парня глотки выгрызу.

Законники вскочили, в глазах вспыхнула решимость действовать, но тут же наткнулись на его взгляд. И мгновенно передумали. Они видели. Сейчас будут убивать.

– Ты давай без шуток, мужик – один из охранников говорил без лишнего напора. – Я сейчас свистну, и человек десять сюда набежит. Патронов-то хватит?

Усмешка эта была пустой, без капли веселья.

– А мне похрен. Набежит, не набежит – ты, гнида, этого уже не увидишь.

Теперь законники действительно понимали, что дело может кончиться кровью. Мрак чуть подался вперёд, не вынимая револьвера из за пояса, демонстративно положил ладонь на рукоять.

– Верю, бумаги у вас чистые. – Он говорил жёстко, ровно, не повышая голоса. – Так хоть скажите, куда он делся? Где искать? Проявите, мать вашу, гражданскую позицию.

Стражи переглянулись, смешалось раздражение и опаска. Явно поняли, караванщик почуял, догадался об их грязных делах. Даже если они схватятся за оружие, позже придётся объясняться перед следователем, нападение на законников мимо не пройдет, многое всплывёт. А вот убить караванщика здесь и сейчас, они, кажется, не смогут.

Мрак прекрасно понимал патовую ситуацию законников и не очень боялся последствий. Однако Шлюз пару месяцев лучше будет не покидать.

Тишина повисла на несколько секунд, затем один из них медленно достал сигарету, прижал её к губам, чиркнул спичкой. Дым лениво потянулся вверх, а сам он не отрывал взгляда от Мрака.

И тут же, невзначай, тяжело постучал пяткой по сливной решётке. Металл глухо звякнул в темноте, звук ушёл вниз, вглубь канализации.

Мрак уловил этот жест мгновенно. Коллекторы.

Посмотрел на стражников, задержал взгляд чуть дольше, чем нужно, запоминая. Затем медленно убрал руку с револьвера, скользнул по ним хмурым, пристальным взглядом.

– Спасибо, уроды.

Развернулся и быстро пошёл прочь, не оглядываясь.

В голове роились мысли, но одна была главной – нужны люди.

По-хорошему, стоило бы взять с собой пару крепких парней. В Шлюзе всегда найдутся те, кто за жетоны или услугу сунется в драку, не станет задавать вопросов и уж тем более задумываться о последствиях. Но одно дело простые работорговцы – их можно выбивать, ломать, вытягивать информацию, пока кто-то не сдаст остальных. Другое – Вулканис. Здесь ничего не происходило без законной крыши. Значит, всё оформлено как положено, вместо праведного возмездия они нарвутся на местное «правосудие».

Вулканис не любил беспорядок. Терпел грязь, но делал вид, что её нет, загонял под улицы, прятал в трубы, глушил ровными колоннами бетона и стерильными приказами. Если Вектора сдали, значит, всё чисто. Подпись, контракт, печати – и вот он уже не пропавший человек, а рабочий очистных стоков.

Мрак фыркнул, выдохнул сквозь зубы, провёл рукой по затылку, сгоняя зудящее чувство неотложности. Он и так потерял сутки. Нужно торопиться.

Пришлось проявить несвойственную себе коммуникабельность. Несколько быстрых вопросов в мотеле и баре – как уже стало ясно, где искать сточный коллектор.

Светало быстро, и к тому моменту, когда Мрак добрался до цели, город ожил. Улицы наполнились движением, открывались лавки, гудели механизмы, переговаривались торговцы.

Вход оказался проще, чем он ожидал. Тяжёлая металлическая дверь, вмурованная в бетон, рядом массивная решётка для сброса сточных вод и два крепких охранника. Казалось бы, кого здесь защищать? Грязь, мусор, канализационные стоки? Но если внутри находились те, кто не имел права уйти, всё становилось предельно ясно.

Ломиться напролом – плохая идея. Одного вырубить можно. Двоих – тоже. Но что, если Вектора там нет? Если внутри окажется больше людей? Если этот пост – всего лишь верхушка айсберга? Слишком много неизвестных.

Мрак быстро огляделся, нашёл укромное место – узкую подворотню, заваленную мусором и жестяными бочками. Быстро пробрался туда, убедился, что за ним никто не наблюдает, и начал готовиться.

Снял куртку, замотал её в сложенные коробки. Затем достал револьвер, задержался на секунду, будто взвешивая риск, и, в конце концов, сунул его под мусор – так, чтобы можно было быстро достать.

Остался в штанах и рубашке, распахнул её, расстегнул нижние пуговицы, придавая облику растрёпанность, словно уже долго слонялся по улицам. Наклонившись, зачерпнул горсть мокрой грязи, размазал по рукам, провёл пальцами по щекам, оставляя тёмные разводы. Затем взъерошил волосы, делая их неряшливыми.

Взгляд был важнее всего. Он знал, как смотрят люди, у которых нет выбора. Видел такие глаза на форпостах, в глухих трущобах Вулканиса, в закоулках Краегора. Наркоманы, брошенные работяги, должники, проигравшиеся в ноль и ставшие никем.

Замедлив шаг, приблизился к охранникам, словно колебался, стоит ли идти дальше. Потом дёрнулся, переступил с ноги на ногу, шумно выдохнул, будто пытался заговорить, но не решался. Глаза метались с одного на другого, вниз, снова вверх. Плечи дрожали, дыхание сбилось, стало частым, нервным.

Охранники заметили сразу.

– Ты кто? – голос первого ленивый, в нём чувствовалась готовность.

Мрак резко поднял голову, зрачки дёрнулись, губы чуть приоткрылись, будто он не знал, с чего начать.

– Мне сказали… Мне сказали, что тут можно… – голос затих, он нервно потёр шею, потом сделал шаг вперёд, будто тело само тянуло его к ответу. – Можно… можно поработать. Мне надо, мне очень надо, я… я просто… без всего… Мне говорили, что тут платят…

Охранники переглянулись.

– Кто на уши навешал?

Взгляд убежал в сторону, руки зашевелились, как если бы пальцы сами искали зацепку. Он замялся, запутался, потом резко выдохнул, словно сдался.

– Парень на рынке… не знаю, он сказал, коли если жрать нечего, если крыши нет, если нужна Капля, надо идти сюда.

– Капля? Доза, что ли?

Мрак поспешно закивал, дёрнул плечами, будто не мог контролировать движения.

– Мне просто… просто надо работать, да? Я могу… могу копать, могу хоть срать в ведро, мне просто надо, понимаешь, надо, иначе я…

Они уже улыбались.

Это было не просто забавно – это было привычно. Видели таких каждые пару недель. Людей, которые приходили сами, просили, загоняли себя в ловушку.

– Ладно, хрен с тобой. Шевелись.

Первый шагнул вперёд без предупреждения, резко схватил за ворот рубашки, дёрнул на себя, разворачивая. Ловким, отработанным движением пробежался ладонями по карманам, по штанам, методично проверяя, не спрятано ли чего.

Второй не отставал. Грубо хлопнул по бокам, провёл рукой по поясу, будто мог на ощупь определить, честный он или нет.

Пусто.

Вообще ничего.

Очередной отброс. Ещё одна пустая душа, которая сама сюда пришла, протянула руки, сама сдалась.

– Давай глянем, сколько с тебя снять можно.

Спуск оказался долгим.

Сначала узкая лестница, потом металлическая платформа, после – шаткие, покрытые ржавчиной ступени, скользкие от вечной влажности. С каждым шагом запах становился гуще, смрадный, вязкий, пропитывающий всё вокруг. Последний пролёт.

Зал открылся перед ним.

Лампы кое-где ещё работали, их свет дрожал, словно сам пытался сбежать из этого места. Дальше, в глубине, бурлили тёмные резервуары, над которыми скрипели очистные механизмы, утробно перегоняя мутные потоки. Люди, худые, молчаливые, с пустыми глазами, медленно двигались в этом сером пространстве, таскали ведра с мусором, разгребали скопившуюся жижу, выбивали грязь из металлических фильтров.

Из сумрака вышли двое.

Охранник коротко махнул рукой, не утруждая себя лишними объяснениями.

– Нарик. На работу.

Щуплый прищурился, окинул взглядом, затормозил. Что-то обдумывал, не сходилось. Коренастый не стал долго разглядывать – просто кивнул и махнул рукой.

– Ладно. Валите, дальше сами разберёмся.

Охранники ушли, теперь Мрак остался наедине с этими двумя.

Коренастый изучал его как ресурс – размер, комплекция, сила, сколько выдержит, на какую работу пойдёт, где быстрее сломается.

Щуплый смотрел иначе. Шаг вперёд. Голова наклонена. Глаза сузились, будто пытался заглянуть под кожу.

– А ты не в теме, браток…

Дёрнул носом, словно хотел унюхать знакомый запах. Взгляд скользнул по рукам, по шее, по коже – искал следы. Химозная дрянь не проходит бесследно. Если сидишь на Капле, это всегда видно. Вздутые вены, мелкие воспалённые точки, сухая кожа, лёгкий тремор, застывшие зрачки.

Но ничего этого не было. Щуплый напрягся.

Глаза сузились ещё сильнее, пальцы задёргались по грязному комбинезону, как будто искал хоть какую-то зацепку.

– Где колешься, а?

Удар был не сильным, скорее пробным, проверочным. Таким, что не должен был вызвать агрессию, но мог сказать о человеке больше, чем слова.

Наверное, он ждал привычной реакции – сутулости, виноватого взгляда, суетливых оправданий. Может, нервного смешка, попытки избежать конфликта или слабого шага назад, как у тех, кто привык к дозе.

В тот момент, когда ладонь коснулась плеча, Мрак уже не смотрел на него.

Он увидел Вектора. Чуть дальше, в стороне, под одинокой лампой, бросающей грязный, жёлтый свет, сидел напарник. Сгорбленный. Прикованный к стене.

Уткнувшись лбом в колени, пытался спрятаться, сделать себя меньше, исчезнуть. Так же сидел его брат, когда Мрак видел в последний раз, на стрелке с Вороном.

Щёлк. Невидимый тумблер переключился в голове, больше ошибки он не совершит, не уйдет и не выпустит из взора Илью.

Ненужное исчезло.

– Где колешься, сука? – Щуплый уже начал понимать.

– В звезде.

Нарик замер, зрачки дёрнулись, уверенность не исчезла мгновенно – осознание пришло медленно, словно волна. Сначала лёгким напряжением в шее, затем едва заметным вздохом, а после – нервным тиком в уголке губ, мозг отчаянно пытался найти ошибку.

– Так, мужики – спокойно, без лишнего нажима, предельно твёрдо произнёс Мрак, делая короткий шаг вперёд, – вот тот парень здесь по ошибке. Я его забираю, и мы расходимся. Без вопросов.

Он кивнул в сторону Вектора, который так и сидел, уткнувшись лбом в колени, не сдвинувшись ни на сантиметр. Парень не слышал разговора из-за шума механизмов.

Мрак не сводил взгляда с коренастого, ожидая реакции, но первым подал голос щуплый. Он буквально нырнул за спину своего напарника, в выражении лица не было испуга – наоборот, живость, хитрый прищур, чуть наглый прикус губ, мгновенная смена тактики.

– Слушай, дружище, ты вообще врубаешься, куда влез? – прошипел он, высовываясь из-за плеча коренастого. – Тут не рабами торгуют. Это тебе не бордель, где можно просто зайти, схватить и свалить.

– Так вот, умник – продолжил он, – у нас всё по закону, по бумаге. Парень сам подписался, добровольно. Печати стоят, регистрация в управе проведена, всё чисто, не подкопаешься.

Он усмехнулся, чуть приподняв бровь, будто давал Мраку время осознать безысходность.

"Твой дружок сам себя продал. Официально. Юридически. Законно.”

Щуплый широко улыбнулся, в этой улыбке чувствовалась натянутость, словно он сам не до конца верил в собственные слова.

– А теперь катись отсюда нахрен, пока тебя не сложили за то, что ты мешаешь производственному процессу, ага?

Мрак не ответил сразу. Перевёл взгляд на Вектора, хотел было двинуться ближе, но коренастый тут же сделал шаг вперёд, перегораживая ему дорогу.

– Я просто поговорю с ним.

– Ты просто сваливаешь.

Щуплый снова ухмыльнулся, склонив голову набок, теперь в позе чувствовалось напряжение.

– Ты глухой, что ли? Парень расписался. Теперь он наш.

Гул насосов, постоянное шуршание скребков по фильтрам, всплески мутной воды, падающей в резервуары, смешивались в единый, тяжёлый шум, давящий на уши. Вектор не поднимал головы, чтобы с ним можно было обменяться знаками.

– Да хрен тебе – бросил Мрак – Вектор! Вектор твою мать! – заорал он, но слишком тихо, парень не услышал.

Коренастый не дал продолжить. Пальцы сомкнулись на плече, хватка была твёрдой, уверенной, в тот же миг Мрак резко дёрнул плечо вниз, одновременно уходя в сторону.

Коренастый не растерялся, тут же развернулся, правая рука пошла в боковой удар, целясь в челюсть. Удар был тяжёлым, поставленным, от такого можно потерять сознание, если не успеть защититься.

Мрак ушёл влево, слегка приседая, кулак пролетел в сантиметре от головы, он не терял ритм, тут же ответив встречным ударом в рёбра, вложив в него всю силу корпуса. Коренастый успел подставить локоть, перекрыл удар, не полностью – тот всё равно прошёл, пусть и не с полной мощью.

Ответка была мгновенной. Прямо в корпус, хлёстко, быстро, со всей массой тела.

Мрак почувствовал удар – пробивающий, на секунду перекрывший дыхание, но был готов к этому. Уже понял, противник не сдастся так просто, будет работать жёстко, придётся быть быстрее. А грязный бой – его стихия.

Пока противник ещё вкладывался в движение, Мрак выбил его голову в сторону костяшками пальцев, не дав восстановиться, тут же добавив второй удар – в переносицу, точный, короткий, резкий, как удар змеи.

Коренастый пошатнулся, устоял. Сплюнул кровь, стиснул зубы, затем с хрипом бросился вперёд, запуская серию ударов, один за другим, пытаясь загнать Мрака в оборону, заставить защищаться.

Но Мрак не уходил. Он не отступал, чувствовал ритм, чувствовал вес каждого удара, ждал ошибки. Коренастый размахнулся слишком широко, вложился больше, чем нужно, и в этот миг Мрак шагнул вперёд, сокращая дистанцию, вбивая кулак в солнечное сплетение.

Попадание было чистым, точным, жёстким.

Коренастый дёрнулся, тело ослабло, дыхание оборвалось. В этот момент Мрак сделал последний шаг, вложил всю силу в удар и впечатал кулак прямо в подбородок. Поединок закончился. Противник не очнётся скоро – минут тридцать, может, час.

Щуплый взвизгнул, едва не упав назад, когда коренастый рухнул на бетонный пол, его уверенность мгновенно испарилась. Лицо исказилось паникой, руки заметались в воздухе, и он рванул в сторону – бежать, звать подмогу, спасти свою шкуру, пока ещё можно.

Мрак не дал ему такой возможности.

Не раздумывал, просто схватил щуплого за шкирку, вцепившись так, будто срывал с него не только ткань, но и всю гнилую натуру. Без лишних слов рванул вперёд, потащил за собой, заставляя спотыкаться, едва не волоча по грязному полу. Вёл прямо к Вектору, который всё так же сидел, не двигаясь, не поднимая головы, словно ничего вокруг не происходило.

Щуплый захрипел, забормотал что-то – про охрану, про то, что сейчас всех тут положат, но Мрака это не волновало. Ему нужен был только один результат.

Этот жалкий отброс должен был открыть замок.

Добравшись до Вектора, Мрак без предупреждения толкнул щуплого вперёд, бросив его на землю, как мешок с мусором. И в этот момент Вектор открыл глаза.

Сознание вернулось резко, толчком, словно его выдернули из тягучего сна. Боль, усталость, бессонные часы в этом проклятом месте – всё отошло на второй план. Он сразу понял, что произошло. Увидел перед собой человека, который упал, захрипел.

А затем он поднял взгляд и увидел Мрака.

Тот стоял перед ним, покрытый чужой кровью, и в этом не было ничего удивительного. Куда страшнее был его взгляд.

Вектор никогда не видел его таким. В этой ярости не было ни вспышки гнева, ни слепой злобы – только холодное, выверенное безумие. Последний раз эти глаза смотрели на Ворона, много лет назад. С тех пор Мрак прятал их за бронёй отчуждённости, которая сегодня дала трещину.

Гул воды, грохот механизмов заглушали всё вокруг, слова доносились обрывками, словно сквозь плотную стену шума, смысл терялся, не складывался в целое, и Вектор не мог понять, что кричал Мрак, почему голос звучал так настойчиво.

– По*писал?

Фраза наконец пробилась сквозь гул, достигла разума, смысл был неясен, слишком нелеп, неуместен. Что значит пописал? Причем тут вообще туалет? А затем смысл вдруг сложился.

Он осознал вопрос, понял, что именно спрашивает Мрак, почему он так торопится.

И в следующую секунду, с силой, от всего нутра, из последних сил, из всей накопившейся боли, он вскрикнул:

– Нет, пошли они в жопу, ничего я не подписывал!!

Его голос сотряс воздух, заглушил шум воды, прорезал гул механизмов.

Мрак услышал, мгновение он просто смотрел на Вектора, оценивая его состояние. Затем резко развернулся к Щуплому, который всё ещё лежал на полу, дёргался, пытаясь отползти, но не смел сделать ни одного громкого движения.

– Ключи – выдохнул Мрак, голос был низким, тяжёлым.

Щуплый задышал чаще, сжал руки в кулаки, будто хотел прижать их к груди, наткнулся на взгляд и тут же зашарил по карманам, лихорадочно выискивая нужное. Палец дрожал, когда он вытянул связку, сжал её так, что костяшки побелели, словно это могло спасти.

– Быстрее – Мрак наклонился чуть ближе, и Щуплый затрясся.

Он не передал ключи в руки – просто бросил их, как оружие, от которого избавляются, когда понимают, что бой проигран. Связка со звоном ударилась о мокрый бетон, мгновенно испачкавшись в грязи.

Мрак даже не посмотрел. Поднял, сразу нашёл нужный ключ, склонился над цепью.

Замок не поддался сразу. Старый, заржавевший, он требовал немного силы, немного настойчивости.

Вектор дёрнулся вперёд, освободил ногу, но не сразу поднялся. Кровь почти не шла, мышцы свело от холода, тело слушалось плохо.

Мрак не торопил. Он знал, Вектор встанет, когда сможет. Этот короткий миг был ему нужен, чтобы собраться.

– Можешь идти? – спросил он тихо.

Вектор не ответил сразу. Резко выдохнул, начал подниматься. Движения были неловкими, резкими, как у человека, которого выдернули из слишком долгого кошмара.

– Тогда пошли.

Разумеется, уйти им не дали. Из коридора на них уже неслись двое головорезов.

Мрак коротко бросил через плечо, даже не глядя:

– Держись сзади.

А потом рванулся вперёд – не в драку, а в атаку голосом, напором, яростью, которая не оставляла этим уродам шанса даже подумать.

– Вы что, суки, творите?!

Голос сорвался на гортанное рычание. В следующий миг он шагнул вперёд, резко, с давлением, сокращая дистанцию, заставляя их инстинктивно податься назад.

– Парень нихрена не подписал!

Охранники замерли, всего на секунду, но этого хватило. Мрак почувствовал слабину и вдавил её глубже.

– Вы хоть башками своими подумали, уроды?!

Выстрел разорвал тишину, будто молоток врезался в стальной лист в замкнутом пространстве. Гулкий, хлёсткий звук мгновенно разнёсся по бетонным стенам.

Пуля ударила в мутную жижу у самого края бетонного настила, подняв в воздух грязные брызги. В подземелье повисла тишина, сам воздух вдруг стал плотнее, вязким, насыщенным напряжением.

На верхней платформе, в нескольких метрах от них, стоял человек, который сразу выделялся на фоне остальных.

– Чё за кипиш? – Голос был низкий, спокойный, с едва уловимой нотой раздражения.

– Этот парень здесь по ошибке – голос Мрака звучал ровно. – И его ломали, как у вас это обычно водится. Но контракт он не подписывал.

Он сделал короткую паузу, выдержал взгляд.

– Поэтому мы уходим.

Вода бурлила в резервуарах, механизмы очищали фильтры, рабочие возились с баграми. Но вдруг в этом подвале стало так тихо, что казалось – все звуки остались где-то за пределами реальности.

Человек с пистолетом молчал. Он не спешил с решением. В глазах читался холодный расчёт, работающая мысль, взвешивание рисков.

С одной стороны, ничего критичного, драки на таких объектах не редкость, здесь все живут на грани, и несколько избитых – не повод поднимать шум.

С другой, утечка ненужных слухов тоже была ни к чему. Вулканис поставлял рабочую силу стабильно: люди приходили сами, подписывали контракты, и никто их не жалел.

Но был и третий момент, этот человек. Хмурый, крепкий, в одиночку наведший больше шума, чем все рабочие за год. Такие не появляются случайно, не создают проблем на ровном месте и уж точно не ввязываются в разборки, если не уверены в своих силах.

Мужчина, державший их на прицеле, продолжал молчать, оценивая ситуацию. Драться ради одного не подписанного контракта? Стоит ли оно того? На лице мелькнуло усталое понимание, он вздохнул, коротко кивнул.

– Врубился. Свалите. Но сперва, лохматый, терки есть. Мне тут замесы не канают, а то весь город в дерьме утонет. Побазарим?

Голос звучал спокойно, без злобы. В нём была твёрдость человека, привыкшего решать вопросы словами. Мрак видел – собеседник выбирал наименьшее зло.

– Раз так настойчиво приглашают, отчего не побазарить? – крикнул он. Голос эхом разнёсся по бетонному залу, и даже гул насосов, казалось, приглушился на мгновение.

– Тогда поднимайтесь – ответил мужчина и, не убирая пистолет, сбросил вниз верёвочную лестницу. Она тяжело шлёпнулась на помост, змеёй растянувшись по полу.

Мрак не мог не заметить характерный сленг Краегора, но виду не подал. Теперь сомнений не оставалось – это место повязано с криминалом. Только вот не Вулканиса. И это настораживало.

Он первым ухватился за деревянные перекладины, проверил вес и полез вверх – уверенно, без спешки. За спиной шевельнулся Вектор. Секунду помедлил, затем последовал за ним

Наверху мужчина жестом указал на проход вглубь бетонных конструкций – узкий коридор, выложенный металлическими пластинами, с тусклым освещением. Здесь всё выглядело ещё старее, чем внизу.

– Сюда – коротко бросил он, разворачиваясь, оружие не опустил, держа в поле зрения.

Мрак не спорил, шагнул вперёд. Вектор двинулся следом, ноги ступали тяжело – усталость давила.

Они миновали коридор, потом ещё один, пока не вышли в небольшой кабинет управления – скромное помещение с облупленными стенами, старым столом и парой металлических шкафов. У дальней стены мерцали тусклым светом экраны приборов, отслеживавшие давление в резервуарах.

Мужчина сел за стол, оставив пистолет на виду. Теперь он не целился в них напрямую, оружие лежало рядом – напоминанием о том, кто здесь главный.

– Керн я, от администрации Вулканиса тут на стрёме. – Мужик представился без лишних реверансов.

Вектор глубоко вдохнул, сглотнул, провёл рукой по лицу, окончательно приходя в сознание. Затем коротко, без лишних деталей, чётко ответил:– По сути, я тут за порядком слежу, типа закон, сами шарите, как оно бывает. Чё за кипиш, расскажешь?

– Вышел из тюрьмы. Только за ворота – удар по голове, не видел, кто. Очнулся здесь, закованный. Били, требовали подписать контракт. Сказали, без подписи не уйду.

Керн не ответил сразу. Наконец, выдохнул, убрал руку с пистолета и, небрежно толкнув его в сторону, спрятал в ящик.

– Ага, криво вышло. Мы так не работаем, гнид в городе и без вас хватает. И чтоб там не думали – год проходит, кто свалить хочет, того реально отпускаем. Лечим, кормим… да они сами быстрее в ящик от Капли падают, чем мы новых загнать успеваем.

Прозвучало это спокойно, без оправдания, с лёгким оттенком сожаления.

Он взглянул на Мрака, стоявшего, скрестив руки на груди. Тот не давил, не требовал, в позе читалась настороженность, готовность действовать в любой момент.

– Ладно, разрулим. Вы кто вообще будете? – Керн наклонил голову, теперь уже с заметным любопытством.

– Люди. Пока ещё – буркнул Мрак, не расслабляясь. – Сказать то чего хотел?

Керн усмехнулся, уловил в словах что-то занятное.

– Люди, значит… Ну, всякие по жизни встречаются. Бывает, так зовут тех, кто с нами. А бывает – просто так говорят. Вы из каких?

– Всякое бывало. – Мрак хмыкнул, чуть склонив голову. – Давай уже порешаем наши дела, да разбежимся.

– Не торопись. Тут не такой город, чтоб всё вот так раз – и разбежались. Надо понять, кому вы на хвост наступили.

– Законники парня продали, других проблем не было. Если у тебя дел больше нет, давай разбежимся уже и забудем друг о друге.

Керн хмыкнул, почесал подбородок и продолжил:

– Мне не в кайф, чтоб ты потом мотанул и растрепал, как тут кого-то на слом ставят. Не то чтоб я очковал, просто лишний кипиш мне ни к чему.

Он сделал паузу, затем продолжил:

– Вулканис последние месяцы в глухую ставит на наши запросы по расходникам. А фура с Краегора, что добро везла, так и не дошла. Уже неделю должна была вкатить, а фильтры на донышке.

Керн постучал пальцем по столу, поднял глаза – взгляд дал понять, сейчас пойдёт конкретика.

– Слыхал про Грейвилл? Фильтры могли там осесть – кивнул он, будто подтверждая собственные слова. – Найдёте за месяц, привезёте – плачу втрое дороже, чем на рынке.

Мрак внешне оставался спокойным, внутри уже прикидывал расклад. Втрое дороже – серьёзные деньги. Керн усмехнулся, видя, как у него в голове завертелись шестерёнки.

– Так и вам резон будет, языки за зубами подержите. Все в плюсе.

Он откинулся назад, сцепил пальцы в замок, чуть склонил голову.

– Ну чё, караванщик, сделка?

– Идёт – бросил Мрак без лишних раздумий. Выгода была очевидной. Но тут же добавил, глядя Керну прямо в глаза, с той же холодной уверенностью, с какой бился:

– Твоё дерьмо покрывать не станем, коли чего. Ни в каком виде.

Керн усмехнулся, слегка качнул головой, будто и не ждал другого ответа.

– Дело.

Разговор был закончен, и все это понимали. Их выпустили без вопросов, охрана, которая недавно смотрела враждебно, теперь просто расступалась, будто ничего не произошло.

Вектор шагал рядом, осознавая: они выбрались. Больше никто не заставит подписывать контракт. А Мрак думал о другом. Керн.

Этот тип явно не был местным, и это чувствовалось во всём – прежде всего в манере речи. Мрак хорошо знал «феню» Краегора и мог говорить на ней свободно. Керн не выглядел ни администратором, ни городским чиновником. Он был бандитом.

И если так, значит, был связан с кем-то выше, в глубине сознания уже мелькали варианты. А вдруг? Если Керн имеет отношение к Ворону, если это звено, через которое можно выйти дальше, может, стоит рискнуть?

Теперь у них своя машина. Они больше не зависели от чужих рейдов, не подстраивались под маршруты, которые указывали другие.

Если есть шанс подступиться ближе – грех не воспользоваться

– Думал, тут и останусь – буркнул парень, пока Мрак забирал куртку и револьвер.

– Воняешь, как дохлая гончая.

Вектор фыркнул, спорить не стал. Лишь скривился, оттянул ворот рубахи и поморщился.

– Как ты? – спросил Мрак, не оборачиваясь.

Вектор моргнул, удивлённый этим вопросом, затем провёл ладонями по лицу, будто пытаясь окончательно прийти в себя.

– Жив. Цел. Голова кружится, но это ерунда.

Мрак коротко кивнул, словно ставя галочку в своём внутреннем списке. Потом замолчал. Спустя пару секунд что-то в нём сдулось, выдохнул резко, опустил плечи – привычная броня дала новую трещину.

– Прости.

Вектор резко поднял голову.

– Чего?

Мрак сглотнул, будто слово это далось с трудом. Сбивчиво, без привычного контроля, просто выговаривал всё, что давило внутри.

– Я должен был сразу тебя искать, а не возиться с машиной. Она в порядке, в Шлюзе нас ждёт.

Тяжёлый выдох, рука нервно скользнула по лицу, пытаясь стереть напряжение. У Вектора, наоборот, с лица ушло напряжение, как только он услышал про машину.

– Я… я тогда не сразу понял. Думал выпустят, ты сам прибьёшься к Шлюзу, найдёмся. А когда приехал, понял, что тебя нигде нет, засвербило, уснуть не мог.

Помолчал недолго.

– Гильдия… эта грёбаная Гильдия. Очереди, списки, объявления… Я там чуть с ума не сошёл. Стоишь, ждёшь, а потом эти клерки – чистенькие, важные – смотрят, как на грязь под ногтями. Объясняю, а они будто нарочно не понимают. То слово уточняют, то писать требуют, то ещё какую гадость придумают.

– Ты зарегистрировал машину? – с удивлением спросил Илья.

– Ага. Я бы с радостью поменялся с тобой местами, а вышло вот так.

– Всё в порядке, Мрак – Илья удивился откровению напарника, и в этот момент собственные злоключения отошли на второй план.

– Тебя хоть кормили? У меня ещё пара монет осталось, давай снимем комнату с ванной, сутки отдохнём, а потом в рейд.

– Идёт – Вектор усмехнулся, впервые за долгое время без напряжения.