Читать книгу Ветер и Сталь - - Страница 3

Глава Третья. Река и судьба

Боль пришла не сразу. Вначале Ветерок даже не понял почему упал. Дёрнулся. И ощутил резкую боль в руке, а потом взорвалось плечо. Запрыгали перед глазами огненные шарики и спрятались в черноте.

В следующий раз Ветерок открыл глаза от холода. Было светло, солнце висело в зените, но он выбивал зубами ритмичную дробь, пытаясь свернуться калачиком, но мешали пронзившие его стрелы. А холод не шутил – проникал в тело всё глубже и глубже, дотрагиваясь до костей и оставляя на них следы изморози. Как какими-то щупальцами или когтистой лапой копошился внутри, всё сжимая сильнее и сильнее.

А потом пришёл отец. Пришёл из неоткуда, просто вдруг возник на скамье лодки. Посидел молча и также внезапно исчез. Вот только был здесь и уже нет его. Вместо него появилась мама с сжатыми в ниточку губами и двумя дорожками слёз на щеках. Смотрела с нежностью и жалостью. А потом Ветерок мчался по степи с братом на его коне. Солнышко светило ласково, тёплый ветерок приятно обдувал лицо, скорость пьянила и поднимала дикий восторг где-то внутри. Брат смеялся и что-то кричал, но вот что – разобрать не получалось. Конь скакал ровно и мощно. Холод отступил.

Вокруг была тьма и тишина, лишь мерно журчала вода, сталкиваясь с бортом лодочки, где-то плескалась рыба. Рука уже не болела. Более того, Рамир её уже не чувствовал. Вроде была у него конечность и теперь ничего, только мешает что-то лечь удобно. То, на чём висит его тело.

Было очень жарко. Ветерок пытался прислониться лбом к прохладному борту, но тот слишком быстро нагревался и приходилось вновь искать холодное местечко. Страшно хотелось пить. Высохшие губы потрескались, опухший язык не помещался во рту. Так он метался по лодке, уже плохо осознавая где явь, а где вымысел. Реальность крошилась и пыталась сложиться мозаикой. Не всегда верно и удачно. То ему не хватало воздуха и он хватал его, как рыба на суше; то голубое небо начинало вертеться, как стрела в полёте; то сама лодка словно попадала в водоворот; то он куда-то падал бесконечно, без возможности затормозить. Потом во всём этом безобразии проявились неясные человеческие голоса. Что они молвили – не разобрать. Его опять дёргало и трясло, потом било ознобом и пронзало молниями.

Потом из тумана выплыла седая голова морщинистого мужа, которая чётко и ясно произнесла родными словенами:

«Руку уже не спасти».

Что это значит? Зачем что-то спасать? Ветерка клонило в сон, хотелось всё забыть и просто спать. Он уже забыл кто он, откуда, почему так получилось. Завис где-то на грани миров.

«Ну это мы ещё посмотрим!» – вдруг произнёс полный задорной яри молодой женский голос и седая голова мужа сменилась сосредоточенным прекрасным ликом голубоглазой женщины. Настолько она прекрасна, что Рамиру неистово захотелось жить, чтобы любоваться ею дальше. Возможно он и влюбился в неё в этот момент той самой чистой детской любовью. Теперь он готов стерпеть любую боль с улыбкой на губах, если она будет рядом. И она была рядом, и была боль. Острая, пульсирующая, жгучая, резкая, тупая и долгая. И была улыбка на его губах.

«Да он просто герой!» – восхищалась она и Ветерок вновь улыбался.

«Если все твои соплеменники такие, то их никому не одолеть». – слышался мужской голос и Рамир улыбался снова. Потому что знал, что Она смотрит на него.

«Эх, малец! Мне б такого бойца!»

Потом Рамир открыл глаза. Вокруг было дерево, пахло свежестью. Он с удивлением разглядывал свои перетянутые белыми тканевыми полосками руки и тут увидел объект своих недавних грёз, только в несколько уменьшенном виде.

Белокурая девчонка протянула ему деревянную кружку и сказала:

– Пей, мама сказала это от смерти помогает.

– От смерти помогает только смерть. – Раздалось ворчание за её спиной. И Ветерок увидел бородатое лицо давешнего здоровяка. – А мëд, – продолжил он, – только от малодушия. Он хоть жив?

– Жив… – Неуверенно протянула девчонка.

– А то воняет, как дохлый ëж. – Буркнул здоровяк.

– Будет вам! – Услышал мальчик такой знакомый женский голос. – Расступитесь!

И над Ветерком склонилась Она.

– Я Брунхиль, лекарка, это доченька моя Лаславушка и муж мой Русолав. Ты ведь Рамир?

Он коротко кивнул.

– Вот и познакомились. Дай посмотрю. Будет больно, потерпи.

Рамир снова кивнул и позволил ей ласково, но сноровисто размотать перевязки. Больно было, но он, к этому готовый, крепко постарался сдержаться, даже бровью не повёл.

– Ай да малый! – крикнул кто-то из гребцов. – Будет он этими руками и белых девок щупать!

– И не только девок, но и мечом управляться славно! Справный воин вырастет! – поддержал его другой голос.

Рамир посмотрел повнимательнее на своих попутчиков – ладные, крепкие мужи с бугрящимися мышцами – вои. Но и заметил с десятка полтора детишек разных возрастов, от совсем ещё малых до уже опоясанных и оружных. Мальчиков и девочек. Как опосля выяснилось, все прекрасно владели языком словен и сложностей в общении не возникло.

Ласлава стояла рядом и внимательно следила за действиями матери. Та промыла раны каким-то едким резко пахнущим раствором, присыпала зелёным порошком и аккуратно наложила свежие повязки. Всё подробно комментируя для дочери.

–Вот и всё, готово. – Сказала знахарка и попыталась погладить Ветерка, но тот предусмотрительно качнулся назад, ибо неча его, мужа, словно жеребëнка теребить, и сдержанно поблагодарил. Женщина лишь вздохнула и ушла.