Читать книгу Ветер и Сталь - - Страница 8

Глава Восьмая. Змеиный танец

Луна пряталась за рваными облаками, словно стыдясь предстоящего. Серебряный свет ночного светила наполнял особым смыслом происходящее на берегу. Блики языков костра играли с тенями и наполняли жизнью многочисленные татуировки на худощавом теле, голого по пояс подростка. В одной руке он держал кинжал, в другой горящую головню. Водил пламенем вдоль тела, освещая и одновременно обжигая завивающиеся символы и знаки, канувшего в лету, клана Змеиных.

– Ата, антымды атқарамын, Тәңридi куә қылдым! ( Отец, я исполню клятву, призываю Тенгри в свидетели) – Шипел Корвин. То ли от боли, то ли переходя в состояние боевого транса, – мен осы шағал балаларынан өш олардын. Мәңглiк Көк Тәңірінің ашуы алардың бастарына құлап түссін! (Я отомщу этим детям шакалов. Гнев Великого Синего Неба да обрушится на их головы) – Он раздавил глиняную капсулу и нанëс яд на кинжал. Остатки яда опрокинул себе в рот – глаза его вспыхнули огнëм боевого безумия, медленно возвращаясь в нормальное состояние. Он мгновенно просчитал весь свой план до финальной точки – места, где их встретят корабли после операции и мысленно вернулся к исходной. Когда он, мокрый и продрогший, по сброшенной заранее верëвке взгромоздился на бригатту и бросил окровавленный свиток на стол капитана.

– Их повозки с алтейским огнëм находятся здесь, в ущелье, – доложил он, – охрана – всего шесть человек. Они не ожидают нападения и потихоньку продвигаются к Чëрным Столбам, где собираются нас встретить.

– Насколько далеко их основные силы? – Сурово сдвинув брови, поинтересовался Жон.

– Почти все уже на плато перед Чëрными Столбами. Разбили там лагерь. Остальные – на подходе. Небольшой отряд следует за нашими кораблями. Сабель в пятьдесят, не более.

– Это безумие… – Закатила глаза Тереза.

– Это шанс. – Парировал Алаберто, – ты вызвалась сама, тебя никто не неволил.

– Но это будет весело. – Закончила она.

Жон с одобрением посмотрел на неё.

– Пойдëте вчетвером. Будет славно, если захватите горшки, но сжечь их – это тоже большое подспорье. – Он сделал пометку на карте, – на рассвете встретим Вас здесь. И да поможет вам Вейра.

Месяц висел в небе, казалось, над самой рекой, запуская свои тусклые лучи-стрелы над степью и слабо подсвечивая вершины гор, уже явственно видимых невооружëнным глазом. Ласлава нашла Русолава, сосредоточенно чистевшего обрскую саблю. Он замер, увидев её.

– Не смотри так, дурëха, – прохрипел он, внезапно дрогнувшим голосом, – я же не в огонь лезу, всего лишь обров попугать.

Она молча обняла его, уткнувшись лбом в костяной доспех. Здоровяк неловко потрепал её по спине.

– Эй, ты за меня не переживай. Мальчонке моему помоги.

Ласлава сунула ему мешочек с заговорëной корой могучего родового дуба.

– Длят твоей силы. – Сказала она.

Из тени выплыла точëная фигурка Брунхиль и обняла их обоих.

Тереза в который раз перебирала арбалетные болты, пряча за методичной работой дрожь в пальцах. Крепления боевых ремней, тетива, запасная тетива… Всё на месте, всё должно быть хорошо… Когда к ней подошла Ласлава.

– Возьми, – протянула она узелок из ивового прута. – Заговорëн, чтобы стрелы не сбивались с пути.

Тереза кивнула, прикрепив его к своему оружию.

– Вернëтся живым, – кивнула она в сторону зябко кутающегося в рваный халат Рамира, – считай, твоя магия сработала.

Костёр уже потух. Корвин завершал ритуал, капая кровью из порезаной ладони на гаснущие угли. Ласлава положила ему руку на плечо:

– Они заплатят. За твоего отца, за твой клан, за мой сгоревший дом.

Он вздрогнул и резко обернулся. Глаза его горели огнём.

– Если я погибну – убей их вождя. Вот этим кинжалом.

Ночь раскинула над степью звëздный полог, а ветер перебирал сухие стебли ковыля, словно невидимый арфист. Рамир сидел на брëвнышке, перебирая в пальцах засохший стебель полыни – той самой, что Ласлава вплела ему в пояс ещё утром. «Для защиты», – сказала она тогда, но сейчас он ловил её горький запах, пытаясь унять дрожь в руках. За спиной послышался лëгкий шелест – даже не шаги, а будто сама ночь сдвинулась с места.

– Уже собрался? – Голос Лаславы прозвучал тише шëпота трав. Она стояла в двух шагах, завернувшись в плащ, края которого серебрились в лунном свете. Её распущенные волосы трепал лëгкий ветерок.

Он кивнул, не в силах оторвать взгляд от её рук – тонких, но сильных, с потëртыми пальцами знахарки. Они держали мешочек с травами, перевязанный кожанным шнурком.

– Вот возьми. Полынь отгоняет злых духов, а чабрец… – Она запнулась, впервые за всё время потеряв уверенность. – … напоминает о доме.

Рамир принял мешочек, и их пальцы ненадолго встретились. Её кожа была тёплой, несмотря на ночной холод. Он хотел отпустить шутку о том, что «дом» теперь там, где её смех, но слова застряли в горле, как колючки репейника.

Ласлава шагнула ближе. Теперь он видел, как мерцают её ресницы, подчëркивая синеву глаз – ту самую, что оставалась спокойной даже под градом вражьих стрел и летящего с неба огня.

– Ты вернëшься, – произнесла она, и это прозвучало не как надежда, а как приказ судьбы. – Иначе мне придётся идти за тобой. С травами… И с мечом.

Он рассмеялся, но смех вышел хриплым. Её упрямство било точно в цель. Рука сама потянулась поправить прядь её волос, выбившись из-за уха. Ласлава не отстранилась, позволив его пальцам на мгновенье задержаться на серебристой прядке.

– Береги себя, – сказала она, и её ладонь легла ему на грудь, где под потрëпанным халатом лежал свëрток с чабрецом. – Иначе не прощу.

Рамир хотел сказать, что теперь у него есть ради кого беречься. Вместо этого достал деревянную фигурку коня, ту самую, что когда-то вырезал для неё Русолав.

– Держи. Чтобы Жорик охранял тебя, пока меня нет.

Она сжала игрушку так, будто это оберег древних богов. Потом внезапно обняла его, стремительно и крепко, как бросаются поднимать падающее знамя. Её щека прижалась к его груди, где билось сердце в такт далëкому крику совы.

– Возвращайся, – повторила она в ткань его одежды, – иначе я найду тебя даже в стране теней.

– В путь! – Голос Жона разрезал звенящую тишину, как торентийский клинок. – Солнце взойдёт над трусами, а вы встретите его в стане врага.

Ласлава стояла на холме, провожая взглядом четыре силуэта:

Русолав шагал, топая, как дикий мустанг;

Корвин исчез в тенях ещё до начала движения – призрак, как дух мщения;

Тереза, готовая ко всему, ступала с хищной грацией дикой кошки;

Рамир обернулся на последнем повороте. Серебрянный волос, привязанный к его запястью блеснул в лунном свете.

Небо начало светлеть, когда отряд добрался до предгорий. Здесь сделали недолгую остановку. Тереза занимает позицию на скале и будет ждать их возвращения, чтобы прикрыть отход. Девушка присела на камень, сдувая песок с арбалета. Её пальцы, затянутые в потëртые кожаные перчатки, двигались автоматически: проверка тетивы, проверка замка, сортировка болтов. Обычный ритуал. Но сегодня между привычными движениями вкрадывались паузы – она замирала, будто пытаясь вспомнить, какой шаг следующий.

– Не забудь про ветер, – Корвин ткнул пальцем в её спину, заставив вздрогнуть, – тут в предгорьях бывают дьявольские завихрения. Особенно ранним утром.

Она кивнула, не оборачиваясь. Его шутливый тон скрывал тревогу – она знала, что он теребит монетку в кармане, когда нервничает. Явно, как сейчас.

– Не учи волка кусаться. – Подошёл Русолав, накрыв её своей тенью. Протянул маленький мешочек с кругляшами цветков полыни – их «секретное оружие» против дрожи в руках. – Две стрелы – один шарик. – Сказал он. – И не переборщи, а то уснëшь на посту.

Тереза судорожно сглотнула. В прошлый раз она переборщила с горечью так, что едва не промахнулась в упор. Но сейчас кивнула, пряча мешочек за пазуху. Русолав её не хвалил. Не хвалил никогда. Но и бесполезных советов не давал.

Рамир стоял в стороне, вертя в руках веточку чабреца. Его глаза метнулись к её арбалету, потом к скале, где предстояло занять позицию. Он хотел что-то сказать – она видела, как сжимались его губы. Но лишь махнул рукой, будто отмахиваясь от мошкары.

– Час, – сказала Тереза, больше себе, чем им. – Если не вернëтесь через час, иду за вами…

– Идëшь к берегу. – Перебил её Корвин, – где будут ждать корабли. И следи за севером.

Она молча поднялась, поправляя ремни боевых сум. Плащ цеплялся за камни, норовя запутаться в ногах. «Новичок», – мысленно выругалась она, вспомнив, как Русолав вчера насмехался над её снаряжением.

Добравшись до уступа, Тереза прильнула к трещине в скале. Холодный камень впился в щëку. Внизу, среди камней, мелькнули три силуэта, сливаясь с рельефом. Она прицелилась, поймав ориентир. «Если сейчас дрогну… »

Пальцы сами нашли мешочек с шариками полыни. Один шарик, как учил Русолав. Горечь растеклась по языку, перебивая вкус страха. Сердце застучало ровнее.

– Никаких «если», – прошептала она, нажимая на спуск и отслеживая полёт стрелы. – Только дыхание. Только цель.

Ветер подхватил её слова, унося к облакам. Где-то внизу послышалась речь – говорили на обрском языке. Тереза вжалась в камень, став продолжением скалы. Сталью. Бездушным механизмом.

Пока не кончится бой.

– Тұр кiм жұр! (Стой, кто идёт) – Грозно спросил стражник и в грудь упёрся, блестя в лучах восходящего солнца, наконечник копья. – Сырсоздi айт. (Назови тайное слово).

– Ұш шағал, – спокойно ответил Корвин, демонстрируя пустые руки и, больше татуировки на них.

Стражник кивнул.

Отряд проследовал мимо расслабившегося часового. Русолав, проходя последним, выкинул свою медвежью лапу, сломав тому шею, как цыплëнку. И аккуратно усадил безжизненное тело, оперев о камень так, будто стражник заснул на посту. Второй страж, далее по тропе, действительно спал сам, разнося заливистый храп по окрестностям. И вот шатёр.

Корвин прокрался ко входу и столкнулся с выходящим оттуда кочевником. Оба замерли от неожиданности. Лицо кочевника удлинилось, в глазах мелькнуло выражение удивления и узнавания.

– Сен бе?! – Протянул он. (Это ты?)

Мелькнул кинжал и обр, хрипя, завалился назад, с грохотом что-то снося внутри шатра.

– Оян! – Послышался надрывный крик, срывающийся на визг. – Қаруға! (Тревога. К оружию).

Время замедлилось. Ветерок замер в нерешительности. Русолав же наоборот стремительно бросился вперёд и вырвал опору. Шатёр с алтейским огнём рухнул как карточный домик. Русолав, напоминающий разъярённого медведя, вцепился в опорный шест, мышцы на его руках вздулись словно канаты. Дерево затрещало, не выдержав медвежьей силы.

– Русолав. – Закричал Корвин. – Хватай ящик и беги к Терезе!

Здоровяк сграбастал под мышки сразу два ящика и закосолапил по тропе, пыхтя от тяжести.

Из-под завалившегося шатра начали вылезать люди. Не только смуглые кочевники, но и светловолосые, кареглазые великаны с короткими мечами.

– Рамир, добудь огонь. – Бросил Корвин, обрским змеиным танцем уходя от выпада противника и заходя тому во фланг. Вновь блеснул кинжал, породив алый фонтан.

Ветерок оглянулся – кострище. Тëмное, но от него ощущается тепло. Значит это то, что нужно. В два прыжка преодолел расстояние, разгрëб ногой золу и зачерпнул прямо голыми руками ещё красные угли.

Обратно, правда, не успел – размахивая саблей, прямо на него бежал кочевник.

– За род! – Не узнавая свой голос, закричал Ветерок и швырнул угли в лицо обра. Тот дико взвыл, выронил оружие и схватился за лицо. Забыв про свой нож, Рамир подхватил с земли булыжник и несколько раз сильно ударил врага по голове, проламывая кости черепа. Рядом плясал, сражаясь с двумя, Корвин. К Рамиру мчались трое.

«Ты должен быть, как ветер», – всплыло в сознании, – «используй силу противника против него самого».

Дальше тело действовало, как бы само. Мальчик рывком ускорился, но не от врагов, а наоборот навстречу и, рухнув на землю, проскользнул по мелким камням между ними, подскочил и продолжил бег к порушенному шатру. Здесь он, не задумываясь ни на мгновение, выхватил из ящика горшок с алтейским огнём и метнул его в кострище. Горшок с гулким грохотом раскололся, взрыв ослепил. Зелёное пламя лизало скалы, превращая камни в стекло. Вопли горевших обров слились в единый животный рёв. Рамир упал на колени, защищая лицо от жара – ресницы тут же свернулись в чёрные шарики.

– Уходим! – Прокричал Корвин, загоняя кинжал под рёбра одному из своих противников, – бежим!

Рамир присел под свиснувшей над головой саблей и устремился за товарищем по тропе. Они едва успели завернуть за скалу, как позади послышались множественные взрывы, слившиеся в итоге в один сильнейший, грохот от которого сотряс землю под ногами, жар по ущелью догнал беглецов, опалив их одежды, а столб пламени взметнулся высоко в небеса, достигая высоты утренних птах, опаливая их оперение.

Однако, беды на этом не закончились. Выскочив на равнину, парни узрели жуткое зрелище. Да, Русолав, переваливаясь с боку на бок под тяжестью двух ящиков, уже почти добрался до скалы с Терезой, но с северо-востока, вдоль реки, отрезая им путь к отступлению, мчался конный отряд обров. Тот самый – «в сабель пятьдесят».

Больше надеясь на чудо, парни, как безумные рванули к скале на холме. Не успели. Обры настигли их где-то на полпути. Тогда Корвин и получил свою первую стрелу в бедро.

Он охнул, нога подломилась и он полетел кубарем, сдирая кожу о камни.

– Тірі ұста! – Крикнул предводитель кочевников в дорогом стальном шлеме. (Брать живьëм)

Один из них на скаку начал раскручивать аркан, но метнуть не успел – вылетел из седла и грохнулся позади своего коня, подняв облако пыли. Из груди его торчал короткий арбалетный болт. Это позволило Корвину приподняться, обернуться и метнуть свой отравленный кинжал в ближайшего преследователя. Попытался встать, но завалился, вскрикнув, на бок – нога не держала.

Рамир обернулся, поднырнул под блестнувшую саблю и, распластавшись в прыжке, вонзил степняку нож под рëбра. На руки хлынул ручей тëплой крови, но он не обратил на это внимания. Заправски, по-степному, впрыгивая в освободившееся седло.

Ещё один обр слетел с коня, выбитый метким арбалетным выстрелом. Мимо свистнул аркан. Промахнулись. Ветерок ударил лошадь пятками, направляя к раненому другу. Свесился и протянул руку:

– Хватайся!

Корвин схватился. Оттолкнулся здоровой ногой от земли и взлетел на круп животного. Тоже вырос в степи. Такой же кочевник-коневод.

Теперь появился призрачный, но шанс. Да, обры близко, очень близко, дыхание их буквально ощущается на затылке. Лошади хрипят и высекают искры из камней, ловчие петли, как змеи сплетаются над беглецами, но парням удаëтся избежать встречи с ними. Рамир ловко маневрирует, кровь степняка даже о себе знать, так, что арканы разминаются с ними буквально на мгновения. А самых опасных врагов холодно методично выбивает Тереза, практически не промахиваюсь. Она стала живым воплощением самой Вейры, прикрывая соратников. И когда она успевает перезаряжать свой арбалет? Болты свистят рядом почти без остановки.

Корвин вдруг засмеялся – дико, истерично. "Смотри! Тенгри смеётся над нами!" Он показал на небо, где стая грифов кружила над битвой. "Они уже собираются пировать нами».

Предводитель обров что-то гаркнул на своём языке и полетели стрелы. Тут Корвин поймал свою вторую стрелу – в плечо. И их лошадь – с десяток. Животное заржало от дикой боли, осело на задние ноги, его развернуло боком и потянуло дальше вперёд по инерции. Рамир не успел сгруппироваться и кубарем покатился по острым камням. На какие-то мгновения, теряя сознание.

Когда он открыл глаза, к нему, свешиваясь из седла, тянулся кочевник. Ярость ударила в голову, Рамир, зарычав по-звериному, изогнулся дугой и прыгнул вверх, целясь в горло врага. Когда они вместе упали в пыль, он первым попавшимся камнем разбил обру голову. И огляделся.

Часть отряда умчалась дальше, к скале. Видимо, чтобы разобраться с Терезой. Остальные кружили поодаль. Их гнедая кобыла ещё билась в агонии, придавив своей тушей, залитого кровью бездвижного Корвина.

Не обращая внимания на свистящие стрелы, Рамир подбежал к другу и попытался вытащить его из-под лошади.

– Брось, – еле слышно прохрипел Корвин, – спасайся сам, ты… же степняк, а не герой баллад…

– Баллады врут, – ответил ему Рамир, замечая боковым зрением летящий аркан. Не стал уворачиваться, наоборот, вскинул руку, поймал верёвку и с силой дëрнул на себя. Сдëргивая, не ожидавшего подобного, кочевника с коня, – настоящие герои – это те, кто вытаскивает друзей из дерьма.

«Будь, как ветер». – Провучало в голове. Рамир почувствовал, как Коготь на груди внезапно нагрелся. Видение накрыло волной – он увидел себя со стороны: жалкий мальчишка с окровавленным ножом посреди круга насмехающихся всадников. Потом вспышка – и он уже двигался как вода, обтекая удары, находя щели в доспехах. Каждый взмах клинка оставлял за собой кровавый росчерк.

Русолав, опустил ящики с алтейским огнём и увидел всю драму, разворачивающуюся на пути к их позиции. Он ясно понял, что полсотни всадников – это слишком даже для него. А тем более для двух мальчишек. Они захватили чужого скакуна, пытаясь оторваться от погони, но им вдогонку летит целый рой стрел. И вот они оказываются на земле…

Русолав взревел по-медвежьи и бросился на выручку, на ходу раскручивая вокруг себя саблю в технике отбивания стрел. Так как ему навстречу уже мчался отряд врагов, натягивая луки. Здоровяк, не сворачивая, впечатался плечом в ближайшего коня, опрокидывая его вместе с всадником в пыль, и ворвался в строй обров, орудуя мелькающей саблей, как гигантская мясорубка. Отсекая конечности и разваливая врагов и их лошадей на части. Вот в плечо ему вонзилась стрела. Русолав рухнул на колено, стрела торчала из плоти жутким украшением. "Не время умирать, старик!" – проревел он, выдергивая древко с клоком мяса. Кровь плеснула на песок, рисуя рунические знаки.

Тереза, работая, как смертоносная машина, разрядила арбалет. И перезарядила его снова в считанные мгновения. Прицелившись, вновь нажала на спуск, но механизм не сработал. Что-то попало, возможно, песок или мелкий камешек. Она потрясла оружие, нажала ещё раз – и, ничего. А обр, в это время, уже спустил тетиву, поражая Русолава в плечо. Она закричала от разочарования и, в ярости, хватила арбалетом о скалу. Тетива лопнула, снаряжëнный болт выпал, ложе от удара треснуло и плечи механизма перекосило на сторону. Она в голос взвыла от обиды:

– Нет, нет, только не сейчас. Пожалуйста.

А обр снова натягивал свой короткий степной лук, выцеливая здоровяка.

Тереза с силой швырнула в него сломанный арбалет. И даже попала – стрела врага ушла в сторону. Но девушка уже не видела этого – опустилась на колени и, закрыв лицо руками, она громко рыдала от бессилия и обречëнности.

Рëв торентийского горна раздался когда, казалось, последняя искра надежды истлела. Слаженный грохот десятка больших ростовых щитов о вершину холма и возникшие над ними тяжëлые штурмовые виланские арбалеты стали неприятным сюрпризом для обров. Команды Жона резали воздух: «Первая линия – выстрел! Вторая линия – к бою!» Щиты сошлись в сплошную стену, арбалетчики перестроились, как единый организм. А одновременно свистнувший десяток болтов отправил на свидание с Тенгри столько же кочевников. Вновь команда. Снова слаженный удар щитов о землю и новая порция летящей смерти.

– Живые?! – Знакомый голос седовласого капитана заглушил шум боя.

Вперёд вырвалась тоненькая девичья фигурка, несмотря на опасность, устремилась бегом. Светлые волосы развевались, как знамя, а сумка со снадобьями била по бедру. Ласлава остановилась, её глаза метались среди тел, пока не нашли Рамира – он стоял над Корвином, отчаянно отбиваясь от наседающих врагов добытой где-то саблей.

Тонкий свист болтов. Кони обров вздыбились, сбрасывая седоков под копыта, построения их смешались. Русолав, воспользовавшись паникой, ревя зверем, весь заляпанный кровью, как демон, несущий смерть, рванул на помощь Ветерку:

– Я вам его не отдам!

Но оставшиеся в живых кочевники уже разворачивались и, яро нахлëстывая лошадей, уносились прочь, в степь.

– Держись! – Крикнула Ласлава, падая на колени рядом с Рамиром. Он хотел было улыбнуться разбитыми губами, но вдруг обмяк, замечая, как над Корвином склонилась Брунхиль.

– Жив, – сказала она, – но нужно срочно штопать, а то кровью истечёт.

Подошла рыдающая Тереза, прижимая к груди разбитый арбалет.

– Я не смогла, – беззвучно рыдала девушка, – я не справилась, простите…

– Ты… – повернулся к ней Ветерок.

А на её плечи легли сильные руки её отца:

– Ты справилась, милая, – произнёс он, – твои ребята живы, ты – цела. А в бою бывает по-разному.

– Я разбила арбалет…

– Это железо, – прокряхтел рядом Русолав, устало опускаясь на валун, и ткнул её пальцем в грудь, – а сталь здесь.

– Ты спасла нас, – продолжил Рамир, – я хочу, чтобы в следующий раз ты шла с нами.

Тереза вымученно улыбнулась.

– Два ящика алтейского огня, – подошёл Жон, снимая шлем, – и… Живой символ.

Ласлава перевязывала Рамира, когда их взгляды встретились. Она хотела сказать что-то – о страхе, о глупом обете идти в царство теней. Но вместо этого сорвала с шеи амулет с рунами и травами и вложила ему в ладонь.

– От новых ран, – прошептала она.

Корвин, бледный, как смерть, подмигнул им с носилок:

– Эй, будущий Кан, когда свадьба?

Солнце взошло над предгорьями, окрасив реку в алый цвет. Где-то высоко, над клубами едкого дыма, кружил одинокий стриж – будто душа Степи наблюдала рождение новой легенды.