Читать книгу Ветер и Сталь - - Страница 9

Глава девятая. Огонь и кровь

Вода цвета расплавленного свинца струилась и обтекала наскоро сооружëнные плотики, связанные между собой верëвкой. «Будьте осторожны», – напутствовал Жон, – «в том месте течение реки резко ускоряется и, если не увидите пещеру, вас вынесет в Срединное море».

А шанс этот был велик, потому как о пещере слышал только Рамир из рассказов брата, который ходил ранее с отцом к Чëрным Столбам.

Стояла тëмная густая ночь. По расчётам, отряд на плотиках достигнет цели через пару часов и к утру должен подняться на левый Столб, нависающий, как над рекой, так и над воинством Карана. В это время стальные ряды виланской пехоты будут двигаться к плато по узкому ущелью. Чем отвлекут внимание противника и дадут возможность закрепиться на вершине и развернуть «Скорпиона».

Виланцы ещё спали и проводить, уходящий в ночную тьму, отряд пришли только близкие. Разобранный «Скорпион»; два арбалета Терезы, один её, починенный днём Гарриком, и второй запасной – штурмовой арбалет с высеченным гербом Великого Дома Аргент; два ящика алтейского огня и оружие крепко привязаны к плотикам.

Десяток ратников Русолава, сам Русолав, Тереза, Гаррик и Рамир. Вот кто должен взять судьбу за причинное место и переломить ход сражения за Чëрные Столбы в свою пользу.

Ласлава подошла так близко, что её дыхание коснулось кожи, как свежий степной ветерок. Рука её дрогнула, прежде чем накрыть амулет на груди Рамира.

– Храни его, – шепнула она. Это прозвучало как заклинание, а не как просьба.

Ветерок почувствовал как бьëтся её пульс. Через кожу, через металл амулета, через одежду. А амулет, холодный и мëртвый ещё мгновение назад, теперь жëг, как уголëк.

– Они забрали у тебя всё, – сказала она, – но не дай им забрать главное – твою душу.

– Я… – начал было Рамир, но Ласлава резко отдëрнула руку и отошла в тень, лишь горький запах полыни остался на рубахе и мелькнувший в лунном свете серебристый локон.

– Пойдëм, малец, – ткнул его в бок Русолав, – буде. Скоро обернëмся уж.

Из трюма поднялся бледный, как мертвец Корвин, опираясь на костыль из обломка копья. Его раны кровоточили, но взгляд горел яростью:

– Отправьте их в мир теней, друзья. Сожгите их так, чтобы пепел долетел до самого Тенгри.

Плотики нырнули в чёрную ленту реки, слившись с течением. Русолав загребал молча, мышцы на руках вздувались как канаты. Тереза сидела на корме, не сводя глаз с левого берега – там, где по расчетам Рамира должна быть пещера.

– Греби левее, – прошипел Рамир, вцепляясь в мокрые верёвки. Плоты несло к каменным зубам порогов.

Гаррик прикрыл рукой факел:

– Туши свет! Или они увидят…

– Видеть тут нечего, – буркнул Русолав, но послушно затушил огонь. Теперь ориентировались только по силуэту скал против звёздного неба.

Река ускорилась, швыряя плоты как щепки. Рамир впился ногтями в сырое дерево – там, должен быть разлом в скале…

– Впереди! – Тереза вскочила, едва не опрокинувшись. – Отвесная стена, мы проскочим!

Плотики завертело в водовороте. Кто-то из гребцов закричал, потеряв весло. Русолав рванулся вперёд, подхватывая шест:

– Причаливаем сейчас или никогда!

Рамир увидел – тень в скале, уже проплывающую слева. В три прыжка перемахнул на соседний плот, хватая багор:

– Здесь! Цепляйтесь за выступ!

Дерево скрежетало по камню. Плоты врезались в узкий проход, осыпая людей ледяными брызгами. Гаррик прикрыл «Скорпион» своим телом, ругаясь сквозь стиснутые зубы.

Когда вихрь стих, они лежали в чреве пещеры. Вода глухо булькала в темноте. Тереза зажгла факел – свет выхватил стены, покрытые копотью древних костров.

– Шашлыки жарили что ли? – Гаррик тыкнул в обугленную кость у воды.

– Значит мы на верном пути, – Рамир провёл рукой по высеченному в камне знаку: перекрещенные стрелы и солнце. Родовой символ, высеченный Силамиром. – Отсюда до вершины – полчаса подъёма.

Русолав выжал воду из бороды:

– Тогда вперёд. Пока Жон не угробил всех, отвлекая эту свору.

Скала встретила их ледяным ветром, вырывающим из рук тепло. Русолав первым впился пальцами в расщелину, его рана на плече расползлась кровавым пятном через повязку.

– Тереза, за мной! – бросил он через плечо, но голос звучал хрипло, будто пропущенный через терновник.

Рамир шёл последним, прижимая к груди отцовский лук. Каждый шаг отзывался болью в рёбрах – вчерашний бой напоминал о себе. Вверх вели едва заметные зарубки.

Здесь, на высоте, даже камни казались враждебными: острые выступы рвали перчатки, осыпающийся песчаник скользил под ногами.

– Сорок восьмой… Сорок девятый… – Тереза бормотала, отсчитывая зацепки. Её пальцы дрожали, цепляясь за выступы. Когда камень под левой ногой внезапно подался, она вскрикнула, повиснув на одной руке.

– Держись! – Рамир рванулся вперёд, впиваясь ей в запястье. Его раны горели огнём, но он втянул её на уступ, прижав спиной к скале.

– Спасибо, – выдохнула она, избегая взгляда. – Думала, арбалеты тяжелее…

Гаррик, карабкавшийся с частью «Скорпиона» за спиной, фыркнул:

– Если уроните мою малышку – сами будете катапультой работать.

На высоте ста футов ветер сменился – потянуло гарью. Русолав остановился, втягивая воздух:

– Жон начал. Видите?

Внизу, за зубцами ущелья, полыхали алые точки. Хузгардские факелы метались, как разозлённые светляки. Гул битвы долетал приглушённо, словно рёв подземного потока.

– Двигаемся, – рявкнул Русолав, стиснув зубы.

Последние двадцать футов стали адом. Камень сменился рыхлым сланцем, крошащимся под весом. Тереза, пробираясь через узкий карниз, сорвала ноготь, оставив кровавый след на скале. Гаррик молился своим железным богам, прижимая к груди шестерни «Скорпиона».

Когда Русолав перевалился на вершину, рассвет уже рдел над степью. Представшая его глазам картина потрясла своей идиллией: возле костра сидели и мирно беседовали шесть обров, рядом заботливо сложена груда валунов и стоит большой чан, видимо, с маслом.

Обры замерли, их лица, подсвеченные пламенем, обернулись к непрошенным гостям с немым удивлением. Мгновение, и степняки собрались – и бросились к своим лукам. Но Русолав уже бежал им наперерез, выхватывая меч. Вместе с ним неслись вприпрыжку два его ратника.

К моменту, когда забрались все остальные, бой уже завершился.

– Вот, нас встречать готовились, – стряхнул кровь с клинка здоровяк, – хотели это на наши корабли сбрасывать.

Рамир осмотрелся. На противоположном Столбе также горел костёр и начиналась какая-то суета. Стремительно мелькали тени, как отблески огня. С другой стороны вершины – вполне сносная, пологая тропа, которая уводила вниз, на плато, где раскинулся военный лагерь врагов. Множество шатров, повозок и лошадей.

– Валуны нужно перекатить ближе к тропе. – Сказал Ветерок. – Когда они сюда полезут, будем скидывать им на головы. Гаррик, собирай свою машину. Твой первый снаряд должен сжечь второй Столб. Только сначала потренируйся на этом, – он пнул ногой камень, по размеру похожий на горшок с алтейским огнём. Рядом звякнула стрела, выбив сноп искр. – И поторопись.

Корабли виланцев замерли в туманной дымке, словно призраки, готовые материализоваться из ниоткуда. Жон Алаберто, стоя на носу флагманской бригатты, всматривался в береговую линию. Песчаная отмель едва виднелась сквозь пелену, но он знал – там их ждет смерть или победа.

– Щиты наглухо, клинки наготове, – его голос, низкий и резкий, разрезал тишину. – Первая сотня – захват плацдарма. Вторая – прикрытие. Остальные – за мной.

Солдаты перешёптывались, проверяя ремни доспехов. Звяканье мечей о щиты сливалось в тревожную мелодию. Гребцы, обмотавшие весла тряпьём, чтобы заглушить плеск, напряглись, готовые рвануть по сигналу.

Бригатты ткнулись днищами в песок раньше, чем ожидали. Мелководье заставило солдат прыгать в ледяную воду по пояс.

– Вперёд! Не задерживаться! – прошипел сержант, сам пробираясь сквозь водные массы.

Щиты, поднятые над головами, звенели под первыми стрелами. Кочевники, заметившие высадку, подняли тревогу. С берега донесся рёв боевых рогов.

С кораблей им ответили роем свистящих арбалетных болтов, ломая их подобие строя и стирая все намёки на желание сопротивления. Те, кто выжил, разворачивали лошадей и, стреляя на скаку, мчались вверх по ущелью.

– Плацдарм захвачен! – Крикнул кто-то с берега.

Колонна виланцев двинулась по узкому коридору ущелья. Жон шёл на правом фланге, его плащ сливался с рассветными сумерками.

– Разведка сообщила, впереди ждёт лëгкая кавалерия. – Доложил ветеран, опираясь на копьë.

Солдаты замедлили шаг, в воздухе запахло дымом и конским потом.

Первая волна кочевников обрушилась, как степной пожар. Конники в меховых плащах выли, размахивая кривыми саблями.

– Щиты! – скомандовал Жон, и стена стали сомкнулась.

Копья пронзили атакующую лавину, кочевники падали под копыта, задние ряды топтали первые и выдавливали их на острия смерти, но их было слишком много.

Жон вскинул окровавленный клинок,блеснувший алым в лучах восходящего солнца:

– Вилана! Вперëд!

Строй пехотинцев дрогнул, а затем медленно, но набирая темп, пошёл в контратаку, сминая кочевников, как стальным катком. Шаг – слитный удар, шаг – удар, грохот щитов, мерзко визжат раненые, но их милосердно добивают следующие ряды латников. И вот обры в панике пытаются спастись бегством, создавая ещё бóльшую неразбериху в своих рядах, спастись от неминуемой и неумолимой гибели, несокрушимой и непреодолимой сталью надвигающейся на них.

Боковым зрением Жон замечает движение наверху и тут же срабатывает инстинкт старого вояки:

– Бегом! – Кричит он. Виланцы стремительно ускоряются и вовремя: позади происходит обвал, загромождая проход валунами. Чуть зазевайся они и оказались бы похоронены под каменными массами.

Впереди показались чëрные стяги.

Каран выслушал доклад перепуганного кочевника.

– Бегут, значит, шакалы, – сказал он, чувствуя закипающую ярость, – Шафар! Куда запропопостился этот пëсий сын?

Командир первого отряда поднял забрало-клюв:

– Его нигде нет, Каран. И весь четвëртый отряд куда-то исчез.

Ярость внутри сменилась нехорошим ледяным чувством, которое когтистой лапой сжало что-то под доспехами. Железная Глотка задохнулся от плохого предчувствия. И тут с вершины Столба с криком упало тело.

– Что там? Отправь туда отряд дикарей. – Выдохнув, приказал он. – И ещё, обрушивайте скалы, а мы добъëм то, что от этих торентийцев останется. Всадники! Хузгард смотрит на нас!

«Скорпион» сухо щëлкнул. Камень пролетел два метра и грохнувшись, покатился, чтобы свалиться в бездну с обрыва.

– Эм… – почесал затылок Гаррик, – я сейчас всë исправлю.

– Хорошо, что это был не горшок… – Задумчиво протянул Русолав. – Иначе мы бы уже пировали под Вечным Дубом.

– К нам гости. – Крикнул один из ратников.

Ветерок выглянул вниз. Действительно к ним спешили обры.

– Ты знаешь, что делать. – Хлопнул он Русолава по здоровому плечу.

Здоровяк кивнул:

– Братушки, навались!

Огромный валун, подпрыгивая, устремился по тропе, наращивая скорость и собирая себе в свиту уже целую лавину. Грохот камнепада заглушил полные ужаса вопли кочевников.

Тереза сделала выстрел. Мгновенно перезарядила и плюхнулась обратно, не сводя глаз с вершины второго Столба.

– Третий, – клацнула девушка счëтами, – Гаррик, тебе колыбельную спеть?

– Да сейчас, сейчас, – пробормотал изобретатель, вытирая грязным рукавом пот со лба, – всё, готово.

Он без команды нажал на рычаг и «Скорпион» выплюнул горшок, оставивший за собой искрящийся зелëный след. Соседняя вершина полыхнула так, что жаром обдало даже на этой стороне реки.

– Можешь ведь, когда хочешь. – Подмигнула ему Тереза.

Напряжëнно вглядывающийся в события на плато, Рамир положил ладонь на плечо Гаррика:

– Чëрные всадники атаковали виланцев. Нужно положить горшок им аккурат в тыл, справишься? Если промахнëшься – сожжëшь наших.

Рыжий изобретатель шмыгнул носом:

– Справлюсь.

Жон поднял забрало, чтобы его голос было лучше слышно:

– Сомкнуть щиты, парни! Держать строй! – Это самый серьёзные противник, с которым вам доводилось встречаться. Это хузгардские Стальные Вороны. Элита! – Вещал он, перекрикивая грохот копыт приближающейся тяжëлой латной конницы, – но мы – виланцы. Мы лучшие!

Дружный одобрительный рëв сотен глоток плотного строя, гулкий удар о щиты и единая сомкнутая стена, ощетинившаяся остриями копий готова встречать врага.

Не уступающие в напоре, дисциплине и выучке, хузгардцы врезались в монолитный строй виланцев, как стенобитное орудие, как таран. Грохот от столкновения разнëсся над горами, вспугнул всех окружных птиц; отрекошетил от седых вершин и умчался в степь, где из поколения в поколение будут слагать легенды и петь баллады об этой битве; грохот, казалось, достиг самой Ауроры на берегу Срединного моря и вдохновил эосских поэтов на новые поэмы. Щиты разлетелись в щепки, доспехи прогнулись, копья растрескались, но строй выдержал. Подняв на пики первые ряды конников, виланцы опрокинули их под копыта своих же товарищей и сделали шаг вперëд, ударив, как один человек. И тут в тылу хузгардцев вспыхнуло яркое зелëное солнце…

– Прекрасно! – Возликовал Рамир на вершине Чëрного Столба, – с Воронами покончено, теперь бей по лагерю, жги басурман.

Гаррик машинально выполнял команды, посылая горшок за горшком, сея смерть и разрушения. Горели шатры и телеги, метались сгорающие заживо люди и кони. Жар, копоть, вонь жжëной живой плоти долетали даже до вершин. Крики и ржание, бьющихся в агонии слышались на многие лиги окрест. Даже рыбы в Вадане ушли поглубже на дно, не в силах заткнуть себе уши и не в состоянии выносить всё это.

– Выстрел! – Как заведëнный командовал Ветерок. – Выстрел!

– Всё, малец, хватит, – пробурчал было Русолав, но Рамир лишь отмахнулся, как от назойливой мухи:

– За род! Выстрел!

Вдруг Коготь кольнул его и он увидел себя со стороны: худой растрëпанный мальчишка с полными безумия глазами и пеной у рта, кричит: «Выстрел!». Затем он увидел пылающее плато и в миг ощутил последние мгновения сгорающих живых существ, а потом увидел босую Лаславу, в мокром, прилипающем к телу платье. Она бросилась к нему, обхватила его лицо своими прохладными ладонями и ткнулась лбом в лоб, глаза в глаза:

– Всё, Рамирушка, – горячо шепчет она, – ты победил, ты отомстил, хватит, отпусти…

Одинокий чëрный всадник на скале, опустил забрало-клюв, скрыв лицо со шрамом, словно удовлетворившись увиденным и повернул коня вниз. Где ждали его команды полсотни таких же чёрных конников. Чувствуя на себе вопросительные взгляды, он поднял вверх руку и сжал пальцы в кулак.

– Идём домой. – Ткнул он кулаком в сторону востока.