Читать книгу Под покровом тайги - - Страница 9

Наступила суббота. Стоял хороший ноябрьский день. Вечером, на сходку придут мужики со своими новостями, а пока, Иван Фёдорович находился в Лавке. Он отпускал товары, которые не пригодятся в лесу, по, значительно, заниженной цене. Короче, он распродавал всё не нужное. Конец недели, поэтому посетителей было больше чем обычно. Иван, старался рассчитать покупателей быстрее, чтобы не создавать большую очередь. Он был весь в движении.

– Я на неделе заходила, печенье было гораздо дороже. С чем связано удешевление? Товар залежался? – спросила одна из очереди.

– Нет, не залежался. Просто хочу сделать подарок к празднику. До тебя, Любовь Павловна, дойдёт очередь – можешь попробовать, – выкрутился Шапкин.

– В Енисейске, летом, печенье было дороже. И какая «радость», торговать себе в убыток? – удивлялась Любовь Павловна.

Иван промолчал. «Что взять с бабы, пускай себе «брешет»». – подумал он, и ещё быстрее стал рассчитывать, стоявших в очереди.

Подошёл черёд Любови Павловны.

– Дай-ка мне, связку баранок, и я, ещё, попробую печенье, – доставая деньги, сказала она.

Иван Фёдорович подал баранки и часть отломанной печенюшки.

– Ну, как? – спросил Шапкин у жующей Любови Павловны.

– Буду брать. Печенье не чёрствое, – ответила она, проглатывая остатки печенья.

– Ну, вот и ладно. – успокоился Иван.

Он обслужил ещё нескольких покупателей, пока не кончилась очередь, и сел на табурет.

Из избы зашёл Степан.

– Тятя, иди, кушай, – обратился он к отцу. – А я побуду здесь.

– Ты, уже поел? – спросил Иван у сына.

– Да, – ответил Шапкин-младший, и сел рядом с отцом.

– Чем мать занимается? – опять задал вопрос Шапкин-старший.

– Пила чай, разговаривала с Совиными, – удобнее располагаясь на стуле, произнёс Степан.

– Если она поела, я её отправлю сюда, – заверил сына отец, и вышел на улицу курить.

Покурив, он, проходя через Лавку, повторил Степану:

– Сейчас я её отправлю, – и скрылся в дверном проёме.

– Зайдя в гостиную, он учуял приятный запах ухи. На столе стояла супница, видимо с ухой, стопка тарелок, сковорода с рыбой и лежали столовые приборы. С краю стоял самовар. На самом верху самовара, находился заварной чайничек, накрытый толстой тряпкой, что бы тепло сохранялось как можно дольше. Обед, уже заканчивался, и присутствующие пили чай.

– Здравствуйте, кого не видел! – Шапкин посмотрел на Совиных, и пододвинулся к столу.

– Здравствуйте, Иван Фёдорович! – ответила Совина, и отпила чай из блюдца.

– Здравствуй, Фёдорыч! – поздоровался Митрофан Петрович, и поинтересовался: – Что, народу сегодня много, суббота, конец недели?

– Больше, чем в начале недели. Тем более, на носу праздники, берут много и впрок, – ответил Иван, и стал ждать, когда жена нальёт ему из супницы уху.

– Да, скоро Рождество, – сожалея, что быстро летит время, произнёс Совин.

– Даша, а где ты раздобыла рыбу? Небось, Петрович дал? – спросил Иван Фёдорович жену, ставящую перед ним тарелку с ухой.

– Митрофан Петрович угостил. Рыба была засолена, но я вымочила её в воде и сварила. – ответила ему Дарья Степановна, и села допивать свой чай.

– Попьёшь чай, сходи в Лавку, а то Стёпка там один, – попросил Иван.

– Хорошо, – отозвалась Шапкина.

– Митрофан Петрович, ты завтра поедешь со мной в Енисейск? – спросил Иван Фёдорович у Совина, хлебая уху.

– Конечно, какой может об этом идти разговор. Распоряжайся мной, как тебе удобно, – оживился Петрович.

– Тогда, завтра утром и поедем, – произнёс Шапкин, наливая чай.

Митрофану Петровичу было не ловко, из-за того, что он жил у Шапкина. Он чувствовал себя не в своей тарелке, поэтому старался выполнять любую работу, делать всё, о чём его попросят. Совин с радостью брался за всё, лишь бы не расстраивать Ивана. Вот и на этот раз, он был рад тому, что поедет в город. Он нужен, значит он «вылезет из шкуры», чтобы быть полезным.

– Вдвоём поедем? – спросил Петрович.

– Нет, с нами Стёпка будет, может ещё кто поедет? Вечером спрошу у мужиков, – ответил Иван Фёдорович.

– Понятно. Пойду, покормлю кроликов, – с этими словами он поднялся и стал одеваться.

Даша убрала не нужное, и отправилась в Лавку, помогать сыну. Акулина Ивановна пошла к себе в комнату. Иван остался за столом один. Допив чай, он достал из кармана папиросу, и вышел на крыльцо.

Вечером, как и договаривались, у Ивана, собрались мужики. Последним пришёл Амосов

– Извини, что задержался. Средняя дочка заболела, – снимая тулуп, проговорил он, обращаясь к Шапкину.

– Да, не извиняйся ты. Дети – это святое! Мы и живём ради них, Иван Фёдорович легонько хлопнул Амосова по спине. – Проходи к столу, сейчас начнём.

Иван оглядел присутствующих: кто-то курил, кто-то пил чай, кто-то просто сидел, но все были готовы его слушать. И он начал:

– Мы собираемся не в первый раз. Нас не сильно много, но у нас одна цель. Эта цель – уйти от сюда. Чтобы эта мечта исполнилась, я и собрал вас. Напоминаю ещё раз, кто поедет за покупками, покупайте самое необходимое, продавайте, всё что нам не пригодится. А теперь, я хочу выслушать вас: что продали, что купили, – Шапкин сел и приготовился слушать.

– Я, не много, опоздал, и, чтобы сгладить это, позвольте мне сказать, – попросил мужиков, и обвёл их взглядом, Амосов.

– Пусть говорит, – разрешая, ответил за всех Рукосуев-старший.

– Я не возражаю, если нет тех, кто против, – закуривая, сказал Иван.

– Говори, – ещё раз, повторил Рукосуев-старший.

– Корову я продал. Купил коня, сани и ещё всякой мелочи, которая нам понадобится. Ребёнок заболел, а молока нет. Что делать – не знаю? – виновато опустив голову, сел Амосов.

– Чай, не в лесу живёшь. С этим тебе поможем, – заверил Демьяна Шапкин.

За столом пронёсся одобрительный гул.

– Почему сразу не сказал? – спросил Барсуков, глядя на Демьяна.

– Она, только сегодня захворала, – пытался отговориться Амосов.

– Потом, останься, – Иван Фёдорович посмотрел на Демьяна, и, обращаясь к мужикам, спросил: – Кто ещё хочет высказаться о купле – продаже имущества?

– Давай, я, – сказал Дрозд.

– Слушаем тебя, Иван Дмитриевич, – промолвил Шапкин.

– Я, только кур на мясо забил. С остальным не знаю, что делать? Поросёнка жалко продавать, и забивать жалко. Коровы у меня нет, за, то есть лошадь с санями. Вторую не куплю из-за отсутствия денег, вернее деньги есть, но ещё на одну кобылу не хватит Больше-то, у меня ничего нет, – закончил Дрозд.

– Это моя вина. Я не сказал, кто каких животных возьмёт. У меня нет под рукой записей, поэтому, ещё раз скажите, у кого что имеется, я имею в виду скотину, – решил Иван.

– У меня корова и поросёнок, про лошадей я не говорю, – начал первым, Рукосуев-старший.

– Подожди не много, Андрей Лукич, – остановил Рукосуева Шапкин, и обратился к Дрозду: – У тебя поросёнок хряк или свиноматка?

– Хрячок, кастрировать, ещё не успел, – отозвался Иван Дмитриевич.

– А у тебя? – спросил Иван Рукосуева.

– У меня свиноматка, – ответил Андрей.

– Вот и хорошо. Возьмём с собой хрячка Ивана Дмитриевича и свиноматку Рукосуева. Остальным, у кого есть поросята, придётся их продать или резать на мясо. Я понимаю, что жалко, но это необходимо, – поставил всех собравшихся перед фактом, Шапкин.

В этот вечер, мужики решали вопросы допоздна. Они внимательно слушали Ивана Фёдоровича. Он отдельно, каждому объяснил, что нужно продать, что нужно купить. Решили собраться через две недели у Ивана. Выяснилось, что братья Рукосуевы, то же едут в Енисейск. Шапкин и братья договорились, что поедут вместе. После этого все разошлись по домам, остался, только Амосов.

– Демьян, подожди не много, я – сейчас, обратился к Амосову Шапкин, и быстро удаляясь, скрылся за дверью. Через какое-то время он вернулся, с баночкой мёда и бумажным кульком. Митрофан Петрович, шедший сзади, нёс крынку с молоком.

– Это молоко козье. Бабка, только что, подоила козу, так, что молоко свежее, можешь давать доченьке, без опаски, – с добротой в голосе, сказал Совин.

– Большое спасибо! – не ожидавший такого Амосов, растерянно смотрел то на Ивана, то на Петровича.

– В кулёчке сбор из трав. Акулина Ивановна передала. Она сама эти травы собирала. В стакане заварить три ложки. Стакан с настоем выпивать в течении дня. А в этой баночке мёд, ты знаешь, что с ним делать. Всё это дали Совины, так что, их благодари, – объяснил Шапкин и сел за стол.

– Ещё раз, большое спасибо! Передайте благодарность и Акулине Ивановне! – Амосов посмотрел на Совина.

– Ты всё один не унесёшь. Я помогу тебе, – сказал Митрофан Петрович, и стал одеваться.

– Дай Бог, здоровья твоей дочери, – пожелал, прощаясь Иван.

– Спасибо! До свидания! – попрощался Демьян и вышел на улицу, вслед за Петровичем.

– До свидания! – ответил Шапкин, оставаясь один в комнате.

Иван Фёдорович налил в чашку кипятка из самовара, долил из заварного чайника, и, откусывая сахар, принялся пить чай. Завтра, нужно было, рано вставать. Они собрались ехать в Енисейск, кое-что прикупить. Дорога в обе стороны, займёт дня три. Реки, уже сковало льдом, так что ехать можно смело.

Думая о предстоящей дороге, Иван допил чай, поднялся со стула, и отправился на улицу, покурить перед сном. На крыльце он быстро закрутил «самокрутку», подкурил, и начал думать о житье в лесу. Он догадывался, с какими трудностями им придётся столкнуться, и сделал для себя вывод, что в тайге нужно будет держаться друг за друга, поддерживать друг друга, в общем – быть одной семьёй. Думая об этом, он смотрел на звёздное небо, на реку, которая поло льдом, несла свои воды к могучему Енисею. Взгляд его, незаметно перешёл на дворовые постройки: на большой сарай, на баню, на навес, на беседку. Ему было жалко их бросать, но что поделаешь, он сам выбрал свой путь. Теперь ему нельзя отступать назад – за ним были людские судьбы.

Самокрутка стала обжигать пальцы, он выбросил её, окинул с тоской взгляд на свой двор, и не дожидаясь Совина, отправился спать.