Читать книгу Мне нужно выжить - Группа авторов - Страница 8

Тяжелый день закончился, но в душе Нейта остался ураган. Покинув шумный офис, он направился в единственное место, где чувствовал хоть какую-то связь с разгадкой – в кабинет отца. Сюда он никогда не заходил без вызова, но сегодняшний день перечеркнул все правила.

Прикосновение к скрытой кнопке, щелчок механизма, сдвигающего массивную картину с идиллическим пейзажем, – все это казалось ритуалом входа в чужую, запретную жизнь. Тейр вставил ключ и толкнул дубовую дверь, которая закрылась за ним с тихим, но окончательным щелчком, отрезав Нейта от внешнего мира.

Воздух здесь был другим – спертым, пропахшим дорогим табаком, властью и старыми тайнами. Он подошел к компьютеру отца. Пароль, как и многое в их жизни, был формальностью, известной ему: дата основания империи GameProSi. 13.09.2050. Мечта, со временем превратившаяся в тюрьму.

Он искал ответ на один вопрос, преследовавший его полгода бессонных ночей и приступов паники: «Зачем?»

Зачем он согласился? Отец сказал ему тогда, что это шантажисты, угрожавшие раскрыть украденные наработки и уничтожить репутацию компании. Авария должна была выглядеть как несчастный случай для водителя-курьера, который вез эти данные. Нейт, лучший в мире виртуальных уязвимостей, нашел реальную – в электронной системе управления старым автомобилем. Один удаленный сигнал. Одно тихое решение. Тейр сделал это, чтобы спасти дело жизни отца. И с того дня в нем поселился холодный, чужой голос, нашептывающий одно слово: «Убийца».

Мысль, от которой он лихорадочно просыпался в холодном поту, понимание, из-за которого его лучшим другом стал – психотерапевт. Это было то, с чем он не мог смириться по сей день. Признать себя чудовищем.

Нейт лихорадочно открывал файл за файлом, папку за папкой, пока не наткнулся на архив под неприметной меткой: «2040».

Внутри находились чертежи, презентации, текстовые описания механизмов полного погружения в виртуальную реальность. И на каждом документе, как навязчивый рефрен, стояла одна и та же строка разработчиков: «Чарльз Тейр, Йен Жхат и Мэри Лау».

Тейру было знакомо лишь одно имя – своего отца. Об остальных он никогда не слышал, что было достаточно странным, учитывая масштаб проведенных работ. Эти люди явно положили не один год на разработку игры, которая, по всей видимости, так и не вышла в релиз.

Имя «Мэри Лау» било в виски с новой силой. Он открыл папку с видеофайлами. Первое видео заставило его замереть на месте.

На экране была женщина. Молодая, с невероятно живыми, лучистыми глазами и печальной улыбкой. Безумно красивая и, словно знакомая ему. Но он понимал, что это невозможно, ведь человеку на видео, должно быть, уже около пятидесяти лет.

– Здравствуй, дорогой Чарльз, – голос был мягким, с легким акцентом. – Это мое прощальное письмо. Когда мы начинали, я верила, что нас ждет прекрасное будущее. Мы создадим нечто грандиозное. А потом… потом и семью. Но ты изменился. Ты ввязался в опасные игры, и я хочу тебя остановить. Пока не поздно.

Она подняла руку, а в пальцах сверкала флешка.

– Я забираю наши наработки. Они здесь. Не ищи меня, я уже далеко. И делаю это потому, что все еще люблю тебя. И потому что должна.

На глазах девушки блеснули слезы, прежде чем экран погас.

Нейт, затаив дыхание, открыл следующее. Здесь они были вместе – его отец, которого он никогда не видел, и эта женщина. Чарльз смотрел на нее с таким обожанием, с такой нежностью, что это казалось фальшивкой. Его отец светился. Они смеялись над чертежами, обнимались на фоне серверных стоек. Это была любовь. Настоящая, безудержная.

Третье видео вырвало у него из груди стон. Та самая Мэри, которая светилась счастьем на предыдущих кадрах, теперь сидела, прислонившись к кафельной стене ванной, лицо было опухшим от слез, а глаза – дикими от страха.

– Он не тот человек, – шептала она в камеру, обнимая себя за плечи. – Он стал чудовищем. Я боюсь его. Боже, как же я боюсь…

Что случилось? Что превратило влюбленного мечтателя в монстра, которого боялась женщина, его соавтор и, судя по всему, любовь всей жизни?

В папке оставалось два файла. Документы. Нейт открыл первый.

Свидетельство о браке.

Фамилия до брака: Лау.

Фамилия после брака: Оурен.

Мир сузился до точки на экране. В ушах зазвенело. Рука сама потянулась к мышке, кликая на последний файл. Нейт чувствовал, что там будет пропасть, но уже не мог остановиться. Желание узнать правду было выше, чем все остальное.

Паспорт транспортного средства.

Марка: Toyota. Год выпуска: 2053.

Владелец: Джерард Оурен.

Тейр сравнил даты, имена, ощущая себя самым настоящим детективом, который жаждет раскрыть загадку. Ледяная волна накрыла с головой.

«Мэри Лау. Мэри Оурен. Мама Эмили. Той машиной управлял ее муж».

Значит, это была не случайная машина курьера, а семейная машина семьи Оурен. Отец знал. Прекрасно знал, кого он отправляет на смерть руками сына. Чарльз не просто устранял угрозу утечки, а сводил личные счеты. А Нейт… Нейт был его слепым, удобным орудием.

«Оурен», – раздавалось в его голове, словно кто-то стучал по наковальне.

В висках взорвалась адская боль, знакомый предвестник падения. Воздух вырвался из легких. Пол под ногами превратился в зыбкий песок. Последнее, что он увидел перед тем, как тьма поглотила сознание, – были струи дождя, бегущие по темному стеклу, словно слезы самого неба.

***

Очнулся он от едкого, приторного запаха, врезавшегося в мозг. Ароматизатор Аллэт. Сквозь туман перед глазами проступило испуганное лицо Эмили и растерянная тень Дью за ее спиной. И мгновенно, как нож в сердце, в памяти вспыхнули найденные файлы. Свидетельство о браке. Паспорт на машину. Мэри Оурен.

К нему пришло леденящее, всепоглощающее понимание. Он был не спасителем компании, а соучастником в мести своего отца женщине, которую тот когда-то любил. А если быть точнее, то исполнителем, испачкавшим свои руки в кровь. И этой женщиной была мать девушки, что сейчас смотрела на него с неподдельным ужасом за него же.

Стыд, гнев и жалость к самому себе, к отцу, ко всей этой абсурдной трагедии вырвались наружу в виде резких, колких слов в адрес Эмили. Он сорвался. Ему нужно было оттолкнуть девушку, выгнать из этого кошмара, в который он же и втянул. Тейр видел, как боль отразилась в ее глазах, как Оурен, не сказав ни слова, развернулась и ушла. Нейт почти физически почувствовал, как дверь между ними захлопнулась.

Дью стоял, словно ожидая приговора.

– Дью, – одного слова было достаточно.

– Она… она настояла. Она боялась за вас. Говорила, что вы пожалеете, если умрете, больше, чем если останетесь жить.

Эти слова пронзили Нейта глубже любой физической боли. Она боялась за него. За чудовище, которое обрекло ее семью на гибель.

– Кто… дал мне этот «яд» подышать? – спросил он, глядя в пустоту.

– Она.

– Кто нашел меня?

– Она.

О Нейте так никогда не заботились. Мать была слишком сломлена, чтобы дарить тепло. Отец – слишком холоден. А Эмили… она ворвалась в его крепость без спроса, сломала все барьеры, увидела его разбитым и испугалась за него, а не его.

В груди Тейра разрывалось чудовищное противоречие. Жалость к отцу, чью любовь обратили в ненависть. И всепоглощающая, удушающая вина, перед Эмили. Как теперь смотреть ей в глаза, зная, что его руки запятнаны кровью ее родителей?

Он был тем самым демоном из кошмаров.

– Дью, – голос Нейта звучал хрипло. – Почему она так поступила?

Дью, обычно немногословный, размышлял.

– Она добрая. Или… вы ей небезразличны.

– Как это понять?

– Наблюдать, – просто ответил Шэль, словно являлся экспертом по любовным делам.

Но Нейт уже не мог наблюдать. Он был раздавлен. Весь вечер на празднике успеха он был пустой оболочкой. Даже когда Дженна, сияя, сообщила, что их игра Black Universe ворвалась в топ-сто, он лишь кивнул. Взгляд Тейра бессознательно искал в толпе одно лицо – Эмили, которое стало его тихим маяком в этом бушующем море вины, и одновременно – самым суровым судьей.

Он нашел Оурен у ворот, засыпанную снегом, одинокую фигурку в темноте. Подойдя, он снял с себя куртку и накинул ей на плечи, чувствуя, как дрожит тело девушки. Тейр не имел права даже прикасаться к ней, но не мог и оставить.

– Почему ты ушла? – его вопрос повис в морозном воздухе.

Молчание было красноречивее любых слов.

– Пойдем внутрь, ты продрогла.

Она не сопротивлялась.

Мужчина привел ее обратно в тот самый кабинет, место его сегодняшнего падения. И там, в тишине, поделился частью правды – о своих головных болях, связанных с паническими атаками, о психотерапевте, который стал его новым другом. Но истинной причины такого состояния не назвал. Не смог.

Эмили рассказала, что тоже ходила к психологу последние полгода, и как подруга пыталась вытащить ее из этого депрессивного ада.

«Из-за меня. Из-за того, что я сделал. Я виноват».

Ему хотелось крикнуть, упасть перед ней на колени, выложить всю чудовищную правду. Но он не мог. Правда убила бы Эмили окончательно. Нейт выбрал ложь во спасение – сокрытие, умолчание. И предложил ей другой путь.

Тейр надеялся, что это хоть как-то сгладит его вину перед ней. То, что Оурен его не простит, он и так догадывался. Только не понимал, с каких пор, для него это стало так важно. Она важна.

– Я хочу создать игру виртуальной реальности с полным погружением, – сказал он, и его голос приобрел странную, почти фанатичную убежденность. – Несколько месяцев назад я нашел у отца сырые разработки. Думал, он просто не справился. Хотел доказать, что могу больше. Но сегодня… сегодня я нашел архив.

Он протянул ей флешку.

– Здесь разработки, подписанные тремя людьми: Чарльзом Тейром, Йеном Жхатом… и Мэри Лау. Последний файл, который я увидел… был свидетельством о ее браке. Эта женщина взяла фамилию Оурен. Они с моим отцом… их связывало не только дело. Что-то случилось. Мэри сбежала, забрав часть наработок. Я хочу узнать, что произошло. А еще… создать свою игру и выпустить в релиз. Помоги мне разобраться.

– Взяла фамилию Оурен? – девушка повторила его слова, но Тейр лишь кивнул.

Эмили молча взяла флешку, сжимая в ладони, как ключ от потайной двери в прошлое их семей. Весь путь до ее дома они ехали в тишине, разрываемой лишь тихим голосом из радио. Двое людей, связанных невидимой нитью общей трагедии, страха и тайны, которую только предстояло раскрыть. Девушка положила флешку в карман. Теперь призрак прошлого, способный либо исцелить их раны, либо разорвать навсегда, стал единственным связующим между ними.

***

Черный прямоугольник лежал на столе, как обгоревший осколок метеорита, занесенный из другого мира. Эмили не прикасалась к нему. Она лишь сидела в полумраке, вглядываясь в эту пластиковую гробницу, где, возможно, похоронены призраки ее матери. Что там, за безмолвным интерфейсом? Улыбка, которую она забыла? Голос, который теперь слышала лишь в кошмарах? Или доказательство того, что ее мать боялась отца Нейта до дрожи?

Ида, чуткая, как барометр, видела бурю в глазах племянницы. Но молчала. Иногда самое большое сострадание – это дать человеку утонуть в своих мыслях, чтобы он сам нашел дно и оттолкнулся от него.

Эмили металась между желаниями. Рассказать тете, позвонить Роуз, сжечь флешку не глядя… Но сильнее всего было другое – немое обещание, данное само́й себе в кабинете Чарльза. Она должна знать. Даже если правда разорвет на части.

Девушка резко встала, схватила флешку. Пластик был холодным, почти живым. Вставила в ноутбук. Загорелся индикатор – крошечный красный глазок во тьме. И вместо того, чтобы смотреть, она убежала на кухню, как ребенок, поджигающий петарду и отпрыгивающий в сторону.

В кухне царил призрачный, лунный свет, отраженный от белоснежного покрывала за окном. Снегопад был гипнотическим, тяжелым. Эмили поставила чайник и прилипла к стеклу, следя за падением хлопьев. Каждый – идеален. Каждый – обречен растаять.

«Мама», – подумала она, – «твоя жизнь была таким же хрупким чудом?»

– Дорогая, ты чего в темноте? – голос Иды вывел ее из транса.

Щелкнул выключатель.

– От снега… и так светло, – пробормотала Эмили, машинально улыбаясь. Улыбка была бумажной, для галочки. – Слишком громкий щелчок.

– Щелчок выключателя громче кипящего чайника? – Ида мягко подколола ее, пытаясь растопить лед.

– Не учла, – младшая Оурен фыркнула, и этот смех прозвучал почти естественно.

Они пили кофе в тишине, которая звенела невысказанным. Эмили чувствовала, как слова подступают к горлу, тяжелым, горячим комом.

– Тетя… – голос племянницы сорвался. – С кем мама встречалась… до папы?

Ида замерла с чашкой в руках, взгляд стал осторожным, сканирующим.

– Ого. А почему вдруг спросила?

– Жизненно необходимо.

Ида медленно поставила чашку. Ее лицо стало маской печальной мудрости.

– Она была гением. А он… Чарльз, да?

Эмили кивнула.

– Он втянул твою маму в опасную игру. Буквально. Они создавали шлемы для полного погружения. Виртуальную реальность. Чарльз первым стал тестировать «сырую» версию. И… сломался. Нейробиолог, их коллега, говорил, что его мозг «заглючило». Он возвращался в тот цифровой ад снова и снова, даже выйдя из игры. Стал жестоким. Очень.

Каждое слово падало, как камень, в тихую воду души Эмили.

– Твоя мама прокляла тот проект. Забрала все наработки и сбежала. Она безумно боялась того мужчину. Тогда я и познакомила ее Джерардом. Они уехали, Мэри взяла его фамилию… пыталась скрываться. Пока я не попала в тюрьму, а они… вернулись сюда. Он нашел ее, да? Этот Чарльз.

– Кажется, он знает, кто я, – тихо подтвердила Эмили. – Обратился по фамилии.

– Уходи оттуда, – голос Иды стал низким, почти молитвенным. – Это не закончится добром.

– Теперь я никуда не уйду. Пока не разберусь во всем. Если авария случилась по его вине, я лично его уничтожу, даже если придется сесть в тюрьму.

Эмили открыла ноутбук. Экран осветил бледное лицо девушки. Папка с видеофайлами. Первый клик.

И вот она – мама. Не на фотографии, а живая. Дышащая. Говорящая с тем, кого боялась. Эмили не плакала. Она онемела. Пальцы сами потянулись к экрану, коснулись пиксельной щеки на мониторе. А потом прорвало. Тихие, прерывистые всхлипы переросли в рыдания, которые трясли все тело. Это были не слезы – это выворачивалась наизнанку вся накопленная за полгода агония, боль, отрицание, ярость и бесконечная, неуемная тоска.

Ида не говорила «успокойся». Женщина просто приняла ее боль, как земля принимает ливень. Устроила голову племянницы у себя на коленях, медленно гладила волосы, позволяя буре бушевать. Иногда единственный способ пережить ад – пройти сквозь него, а не обходить.

– Ма-ма… – выдохнула Эмили захлебываясь.

– Я знаю, солнышко. Знаю. – Голос Иды был теплым одеялом в этой стуже. – Они любили тебя. Безумно. Но чтобы понять другого… иногда нужно посмотреть на мир его глазами. Даже если этот мир – кошмар.

«Понять?» – пронеслось в воспаленном сознании Эмили. «Как понять отца Нейта? Как понять того, кто, возможно…»

Мысль оборвалась, не смея оформиться. Но решение созрело, твердое и холодное как лед. Она останется. Ввяжется в эту игру с виртуальной реальностью. Это ее шанс – подойти к призраку матери вплотную, услышать эхо ее мыслей в строках кода.

– Тетя, – голос Эмили прорезал тишину, осипший, но четкий. – У меня нет новогоднего настроения.

– Ты взрослеешь, – просто сказала Ида. – Не по годам. Горе – плохой декоратор для праздника.

«Взрослеешь».

Да. Она больше не та девушка, что верила в чудеса. Эмили теперь верила только в одно: ее родители живы. Должны быть живы. Иначе зачем она дышит? Эта вера была не светлой надеждой, а упрямым, яростным бунтом против несправедливости вселенной. Топливом, на котором она двигалась вперед.

Девушка потушила свет и легла, оставив шторы открытыми. Пусть утренний свет последнего дня года разбудит ее пораньше. Ей нужно было готовиться. К новой битве.

***

Нейт, наконец, выдохнул. Первое место в рейтингах, триумф Black Universe – все это было пустым гонгом. Единственное, что занимало его мысли – черная флешка-близнец и образ девушки, сжимавшей ее так, будто это граната с выдернутой чекой.

Он ненавидел ложь. А теперь его жизнь была построена на фундаменте из самого чудовищного вранья – перед единственным человеком, чье мнение для него что-то значило. Он не мог сказать. Но и молчать тоже. Тейра раздирало пополам.

Нейт вставил свою флешку. Исходный код проекта Greensword был перед ним. Красота логики, математическая поэзия. И странная закономерность: изначальные пять каналов связи (зрение, слух, обоняние, осязание, вкус) позже разрослись до шести, а затем и семи.

«Что было шестым и седьмым каналом? Интуиция? Эмоции? Подсознание?»

– Дью, – его голос прозвучал в тишине кабинета. – Найди мне Йена Жхата. Немедленно.

Пока Дью рыскал в цифровых джунглях, Нейт изучал код. Он видел, где его отец начал вносить правки. Они были… неестественными. Не оптимизация, не улучшение. Это выглядело как взлом собственной системы. Но зачем?

Звонок Дью прервал его:

– Нашел. У него самолет через пять часов. Адрес отправляю.

Нейт сорвался с места. Его Vinni барсетка, стоившая состояние, была брошена на кресло автомобиля, как пустой символ статуса, который он презирал. Машина взревела, выписывая дугу на снегу. Голос навигатора – «Анжелы» – был немедленно приглушен. Тейру нужна была тишина, чтобы слышать только гул собственных мыслей.

Директор остановился у покосившегося зеленого домика. Нищета, контрастирующая с интеллектуальным наследием его жильца, ударила в нос запахом сырости и старых книг. Старик, Йен Жхат, смотрел на него глазами, видевшими слишком много.

– Сын Чарльза, – это было не вопросом, а приговором. – Мэри не расскажет, ее больше нет, – сказал Нейт, и каждое слово жгло ему губы.

– Значит, добрался-таки, – старик сплюнул в сторону, и в его глазах вспыхнула старая, неугасимая ярость. – Поганец.

И он рассказал. Историю двух гениев и их погибшей мечты. О том, как Чарльз, вечный перфекционист, стал вносить правки уже внутри игры во время бета-проб, в состоянии полного погружения. Как однажды кнопка «выход» исчезла. Как эти двое влюбленных провели в виртуальности двое суток, а вернулся Тейр, совсем другим – сломанным и чужим. Как Мэри, спасая себя и, возможно, его душу, сбежала с флешкой и остальными наработками.

– Он поклялся ее убить, – глухо закончил Жхат.

Нейта стошнило. Не физически. Душевно. Его отец был не жертвой шантажа. Он был мстительным убийцей, а Нейт, – его послушной рукой. Доказательства лежали на столе в виде кода. Шестой и седьмой канал… Это были каналы прямого воздействия на лимбическую систему. На эмоции и инстинкты. Отец не улучшал игру. Он превращал ее в оружие.

– Нейрошлемы! – выпалил Нейт, хватая старика за рукав, когда тот уже уходил. – Где чертежи?

– Сгорели. Пятнадцать лет назад. Кто-то поджег мой дом. – Жхат горько усмехнулся. – Но пробные образцы… они должны быть у твоего отца. Живые. Только вряд ли он даст их тебе. А чертежи… Дубликаты были у Мэри.

Когда машина, в которой ехал Жхат, скрылась за поворотом, Нейт остался стоять на морозе, тело била мелкая дрожь. Мужчина вытащил телефон. Палец дрожал, скользя по списку контактов. Тейр нашел номер. «Эмили». Он должен был ей все сказать. Сейчас. Прямо сейчас.

Но палец замер над кнопкой вызова. На экране светилось ее имя. А за ним – тень двух человек, которых он отправил в небытие. И тихий голос в голове шептал:

«Если скажешь – потеряешь ее навсегда. Если промолчишь – предашь еще раз».

Он так и не нажал кнопку. Просто уставился на экран, пока от холода не онемели пальцы, а снег не начал засыпать лобовое стекло, медленно отрезая его от мира.