Читать книгу Я тебя ненавижу - Группа авторов - Страница 8

Я не знаю, сколько времени провела у плиты. Казалось, сама смерть внимательно слушала меня. И вдруг раздался резкий скрежет двери.

Тяжелые шаги, и в следующий миг грубые руки схватили меня под локти, поднимая с колен.

– Эй! – мой голос сорвался, глухо ударившись о каменные стены. – Отпусти!

Железные пальцы сжали меня сильнее, таща к выходу, не обращая внимания на мои попытки вырваться.

– Наш Хозяин ищет тебя, – прорычал один из волков прямо в ухо.

Я замерла. Хозяин. Я знала, кого они имеют в виду. Стас Волков.

Свечи остались позади, запах ладана растворился в холодном воздухе. Меня вытащили из склепа, и у выхода я увидела его силуэт.

Он ждал. Стоял, засунув руки в карманы, словно это он был хозяином этого места. Его холодный, суровый взгляд встретился с моим, и у меня внутри всё сжалось.

– Странно, что тебя не было в доме, – произнёс Стас, и его низкий, тяжёлый голос эхом разнёсся по улице.

Меня грубо поставили на колени. Холод камня проник сквозь тонкую ткань платья, и я подняла глаза, пытаясь выдержать взгляд Стаса, но встретила лишь ледяное спокойствие.

– Я не обязана, – слова вырвались слишком быстро.

Он не повышал голоса. Даже не двигался. Просто смотрел, методично разрушая мою уверенность.

– Обязана, – произнёс почти лениво. – Ты наследница клана. Ты должна была быть там, рядом с матерью. Принимать гостей. Оплакивать отца. Но вместо этого ты спряталась здесь, как ребёнок, играющий в прятки.

Я сжала кулаки и промолчала.

Стас сделал шаг ближе. Его ботинки громко застучали по каменному полу.

– Думаешь, я позволю тебе выбирать, где быть? – наклонился, и его лицо оказалось совсем рядом. – Нет, Громова. С этого дня ты будешь делать то, что я скажу.

Его рука ложится мне на подбородок, жесткая хватка вынуждает поднять голову выше. Я ощущаю, как мои губы дрожат.

– Смотри на меня, – холодно сказал он. – Учись. Я не твой отец, который прощал твои слабости. Я тот, кто вырвал твою стаю из-под вашего контроля и поставил на колени.

Он сделал паузу, и каждое его слово словно падало в душу тяжелым свинцом.

– С сегодняшнего дня ты моя служанка. Ты будешь выполнять любые мои поручения, даже самые мелкие. Взамен твоя мать и твои люди останутся живы и будут обеспечены едой.

Я хочу возразить, но горло сжимает от страха.

– Хочешь спорить? – хватает меня за подбородок и сильно сжимает. – Говори. Но помни: каждое твоё слово против меня будет стоить чьей-то жизни.

Я закрываю глаза. Тишину разрывает только моё дыхание.

Он отпускает меня, как ненужную вещь. Встаёт и смотрит сверху вниз, как на сломанную игрушку.

– Служить тебе – последнее, что я захочу, – рычу сквозь зубы, чувствуя, как обида и унижение разрывают грудь изнутри. Голос срывается, но я держусь. Если он думает, что я буду ползать перед ним или, хуже того, ублажать его – пусть обломается

Стас медленно улыбается. Улыбка эта не о радости, а о яде.

– Громова, – произносит, словно пробует слово на вкус. – Я знал, что с тобой будет не скучно.

Щёлкает пальцами. Резкий звук отдается в сводах склепа, и мои руки снова хватают. Меня рывком поднимают на ноги. Я вздрагиваю, но стараюсь не показать слабости.

– В её дом, – его голос звучит холодно и лишён эмоций. – В камеру. Пусть посидит там часа три. Остынет. Подумает о том, как быстро рушатся иллюзии наследницы.

Я пытаюсь вырваться, но охранники крепко держат меня.

– А потом… – он наклоняет голову, словно обдумывая самое жестокое наказание, и равнодушно говорит: – Потом можешь отдать её Артёму. Ему нравятся дерзкие омеги. Пусть развлечётся.

Его слова бьют меня, словно удар в живот. Я задыхаюсь от ярости и страха.

– Ты чудовище… – шепчу я.

Стас поворачивает голову, его глаза сверкают холодным огнём.

– Нет, Алина. Монстр – это твой отец, который оставил тебя без защиты. А я лишь воспользовался его ошибкой.

Он больше не смотрит на меня. Для него я уже решённый вопрос.

Охранники уводят меня, мои каблуки скользят по каменному полу, а в ушах всё ещё звучит его приговор.

Они ведут меня по коридору, как пленницу. Каждый шаг отдаётся в висках, словно в них вбивают гвозди. Охранники стоят навытяжку, головы опущены. Рядом – чужие беты, большие и массивные, с тяжёлыми, агрессивными запахами, забивающими воздух. Их сила вызывает у меня страх, и внутри всё сжимается.

Только Сергей не двигается. Наши взгляды пересекаются на миг, и я вижу всё: гнев, беспомощность, страх. Он не опускает глаз, как остальные, но не делает ни шага. Этого достаточно, чтобы моё сердце сжалось ещё сильнее: он не может защитить меня. Никто не может.

– Что смотришь? – рычит тот, что тащит меня за руку, и толкает сильнее, впечатывая в стену. – Иди, давай!

Я едва не спотыкаюсь, но поднимаю голову. Смотрю прямо, не моргая, будто этим взглядом могу убить. Но внутри – горит ярость и отчаяние.

Коридоры дома вдруг кажутся чужими. Всё здесь перестроилось за одну ночь: картины, что вешала мама, ковёр, по которому я бегала ребёнком, всё теперь выглядит не моим. Будто это уже дом Волкова, а я – гостья, которую ведут к клетке.

Меня буквально втолкнули в подвал. Дверь захлопнулась за моей спиной, и тишина обрушилась на меня.

Холодный воздух обжёг кожу, а запах сырости и затхлости вызвал дрожь. Сквозь маленькое окошко под потолком едва пробивался свет, больше похожий на тень, чем на сияние.

Помещение было небольшим: два метра в ширину и два в длину. Стены из камня, лавка, прикреплённая к полу. В углу – железные кольца, от которых тянулись ржавые цепи.

Меня охватил ужас. Я села на лавку и обхватила колени руками. Холод пронизывал до костей, сырость пробирала до кожи. Казалось, что этот подвал высасывает воздух и надежду.

Перед глазами всё ещё стоял взгляд Стаса. Холодный и расчётливый. В нём не было ни капли сожаления. Только ненависть. Только желание уничтожить.

Закрыла лицо руками, но слёзы не текли. Их будто выжгло. Я больше не была той девочкой, которая могла спрятаться за маминой спиной. Теперь я – наследница. Теперь он будет ломать меня, как ломают любую вещь.

Но внутри, в самой глубине души, росло упрямство.

Я не позволю ему увидеть мою слабость. Не позволю услышать мои рыдания.