Читать книгу Слезы темной воды - Корбан Эддисон - Страница 8

Индийский океан. 08°25´25˝ ю. ш. 56°23´24˝ в. д.

8 ноября 2011 года

Исмаил сидел в задней части лодки, держась одной рукой за румпель, и смотрел на погружающееся в море солнце. Вокруг вповалку лежали его люди, неподвижные, с остекленевшими глазами. Океан был спокоен, как гигантское озеро без начала и конца. Идя на скорости меньше шести узлов, лодка скользила по воде, почти не раскачиваясь, создавая встречный ветер, легкий, как человеческое дыхание.

Когда солнце исчезло и небо начало темнеть, Исмаил поискал взглядом первые звезды. Сначала он увидел Аль-Наср высоко на западе, потом Дханаб и Аль-Ваки на севере. Круглая луна висела на востоке. Он не чувствовал страха перед грядущей ночью. Темнота – это не более чем отсутствие дня. Невозмутимость пришла к нему с опытом: бесчисленные ночи в лагерях «Шабааб», проведенные на твердой земле рядом с Юсуфом; недели в море, когда приходилось спать под вращающимися созвездиями, названия многих из которых он знал от отца.

Но его спутников ночь приводила в ужас. Те самые волны, над которыми они смеялись в свете дня, ночью казались им чудовищами. Исмаил приготовился. Сегодняшняя ночь будет хуже остальных. Они все устали, изголодались и осознавали весь ужас своего положения. Помимо того что они упустили «Нефритовый дельфин», потеряли Гедефа и оманскую дау, во время дневного шквала они еще и лишились одной банки с водой. Шторм, яростный, как джинн, едва не опрокинул лодку и улетел, оставив их измятыми, промокшими до нитки и подавленными.

Согласно показаниям GPS-устройства Исмаила, они за девять часов преодолели расстояние в пятьдесят две мили. Сейчас до Маэ оставалось еще два дня пути, но его люди уже проявляли признаки усталости. Осман и Гюрей ворчали о пустых желудках, да еще Мас раздул пламя – ему померещилось, что он видит новое грузовое судно. Посмотрев в бинокль, Исмаил сообщил, что это туча, оставшаяся после шторма. Но Мас стал размахивать автоматом и заставлять их гнаться за призраком. По-своему Исмаил даже был рад этой ошибке, потому что из-за нее его люди стали меньше уважать Маса. Но злорадствовать он не спешил. Чтобы сохранить положение предводителя, ему нужно было держать их вместе.

Когда свет над горизонтом начал меркнуть, Исмаил выключил мотор и лодка постепенно остановилась. Разыскав на дне лодки фонарь, он зажег его и растопырил на линзе пальцы, чтобы рассеять луч.

– Я знаю, вы голодны, – сказал он. – Я тоже хочу есть. Мы должны совершить магриб[10], как если бы были дома. Чтобы выжить, нам нужна помощь Аллаха.

Сондари, самый набожный из них, согласился первый. Остальные последовали позже. Религиозность их была очень сомнительна, особенно в случае Османа и Гюрея, которые на суше занимались только тем, что пили, жевали кат и прелюбодействовали. Но все они были воспитаны мусульманами и знали молитвы.

– Кто поведет? – осведомился Мас с вызовом в голосе.

Исмаил пригласительным жестом развел руки:

– Может, ты? Ты знаешь такбир[11].

В глазах Маса отразилось удивление и еще оттенок страха.

– Нет, нет, – сказал Либан. – Ты должен вести. Ты знаешь весь Коран.

– Либан прав, – вступил в разговор Гюрей. – Аллах скорее услышит Афиареха, чем любого из нас.

Исмаил дождался, пока решение стало единодушным. Потом указал на север:

– Мекка там. Здесь нет места, чтобы стоять или встать на колени, но мы можем склонить головы.

В покачивающейся на легких волнах лодке он закрыл глаза и представил своего отца Адана таким, каким он был в прежнем мире: красивое угловатое лицо с традиционными усами и бородой; проницательные карие глаза, прикрытые очками без оправы; улыбка, которая появлялась столь внезапно и исчезала так стремительно, что ее можно было и вовсе не заметить. Он услышал эхо отцовского голоса, учившего их сурам. Исмаил вспомнил запах ладана, горевшего в столовой, вспомнил, как мать, Хадиджа, создала уголок мира и покоя в городе, разрываемом насилием. Там, в этом маленьком доме, обращенном фасадом к аэропорту Могадишо и морю, Адан в первый раз позволил Исмаилу вести молитву. Тогда ему было пятнадцать, и, как говорил отец, он «становился мужчиной». Тогда Исмаил был готов, так же, как был готов и сейчас.

Низким ровным голосом он начал читать такбир. «Аллаху-акбар… Бог велик. Свидетельствую, что нет божества, кроме Бога. Свидетельствую, что Мухаммед – Посланник Бога».

Его люди повторяли слова за ним, их голоса слились в единый гармоничный полушепот. Когда дошли до саджа, где полагается приникнуть к полу, они согнулись и низко опустили головы.

– Да славится Господь, Всевышний, – произнесли они, повторив рефрен дважды, и снова сели прямо. – Прошу Аллаха, Бога моего, простить мне грехи мои, и Ему приношу свое покаяние.

Завершив магриб, Исмаил открыл глаза и увидел, какое воздействие произвела молитва на его людей. Тела их были расслаблены, лица спокойны. На это и надеялся Исмаил. Единство, учил его отец, произрастает из братства, а нет братства более прочного, чем братство веры.

– Сегодня мы прошли большое расстояние, – сказал Исмаил, пользуясь минутой. – Но нам еще предстоит сорок часов плавания. Нужно двигаться.

Послышался недовольный ропот. Люди никогда не признались бы, что боятся, но Исмаил видел тревогу в тенях вокруг их глаз. Их пугало не только море, пугала и необходимость плыть по GPS-навигатору, пользоваться которым никто из них не умел. Исмаил обратил их страх к своей выгоде.

– Ночью я буду дежурить, – сказал он. – Но мне нужно, чтобы кто-то из вас не давал мне заснуть.

– Я сделаю это, – вызвался Либан. – Можно будет разговаривать.

– Хорошо, – ответил Исмаил. – А вы все поспите. Но оружие пусть будет наготове. При такой яркой луне можно заметить судно.

* * *

Часы тьмы наползли на притихший океан. На западе загорелись звезды, поднявшаяся за ними луна посеребрила воду и окрасила лодку и спящие в ней тела призрачным светом. Исмаил и Либан разговаривали, пока не устали от собственных голосов. Потом они замолчали и стали слушать мерное гудение двигателя, превращавшего бензин в мили.

Перед самой полуночью лодка проскользнула по светящемуся пятну. Несколько минут море искрилось и горело завораживающей зеленью. Исмаил отпустил румпель и коснулся рукой блестящей воды. Либан напряженно наблюдал за ним с написанным на лице суеверным страхом, пока не увидел, что рука Исмаила осталась цела. Потом сел рядом с ним на транец и опустил пальцы ног в фосфоресцирующую воду.

– Это удивительно, – зачарованно произнес Либан.

– Это прекрасно, – ответил Исмаил.

Через какое-то время они продолжили путь. Исмаил включил навигатор и проверил координаты. Потом нашел созвездие Кассиопеи и направил лодку точно на запад от самой яркой звезды. Ему вспомнились строки Корана: «Он – Тот, Кто сотворил для вас звезды, чтобы вы находили по ним путь во мраках суши и моря». Слова эти его успокоили, но не очень. В горле у него пересохло, и каждый мускул ныл от усталости. Больше всего ему хотелось лечь, заснуть и увидеть во сне Ясмин и тот день, когда он вырвет сестру из рук, похитивших ее.

Взяв кувшин с водой, он приложил его к губам. Ощущение свежести было восхитительным, но недолгим, и вскоре его стало клонить в сон. Поморгав, он посмотрел на Либана, надеясь начать новый разговор, но его товарищ уже заснул.

Чтобы прогнать сон, Исмаил начал производить в голове математические вычисления: сначала умножение, потом деление. Но усилия эти лишь немного отсрочили неизбежное. Усталость окружила его, взяла в осаду и, дождавшись, когда веки Исмаила наконец сомкнутся, захватила его и ввергла в сон.

* * *

Проснулся Исмаил нескоро. Спал он, сидя на скамье рядом с Либаном и положив голову на кусок парусины. Мотор не работал, лодка дрейфовала носом на север. Он не помнил, чтобы нажимал кнопку выключения двигателя, но, наверное, сделал это. Исмаил встал и сделал глубокий вдох, чтобы сбросить с мыслей паутину. Товарищи его все еще спали, большинство просто свернулись калачиком на дне лодки. Луна давно прошла зенит, воздух сделался прохладнее и оставался таким же чистым.

Исмаил включил GPS. Часы на дисплее показали 01: 20 по местному времени. Проверив координаты, он выяснил, что течение отнесло их на две с половиной мили к западу и на две десятых мили ближе к острову Маэ. Спина у него затекла, во рту было липко от жажды. Сделав глоток из кувшина, он стал осматривать в бинокль горизонт. GPS-навигатор, который он купил с рук в Галькайо, почти не показывал никаких деталей океана. Где-нибудь поблизости могли быть мели или даже острова, но дисплей их не отображал.

Его мозгу понадобилось несколько секунд, чтобы отметить аномалию. Море к западу блестело пятном отраженного лунного света. Между искрящимися волнами пролегали темные линии, но было там и еще что-то, какая-то пустота. Он всмотрелся в это место повнимательнее, и пустота постепенно приобрела четкие очертания. Сердце его забилось чаще. Очертания имели вид овального силуэта с шестом наверху. «Парусная яхта? – подумал он. – Но где паруса? – Мысли его понеслись с огромной скоростью, когда он заметил торчащий у основания мачты гик. – Идут на моторе, с выключенными огнями. Не хотят, чтобы их заметили».

Парусник пересек серебристое пятно. Это было небольшое судно с единственной мачтой – не особенно ценная добыча, но все равно добыча. Однако к охватившей его радости примешалось ощущение вины. Он знал: то, что он собирается сделать, это харам, запрещенное Богом. Ему вспомнились отцовские уроки о божественной справедливости и о том, как можно погубить душу. Аллах милосерден, но люди своими злыми поступками сами ведут себя к погибели.

На короткий миг у Исмаила возникло желание отпустить яхту. Лучше пережить муки смерти, говорил Адан, чем приобщиться к геенне. Но отец умер, пал от рук людей, чье учение порицал. Мать тоже, скорее всего, умерла. Из их семьи осталась только Ясмин, но ее забрал сам дьявол. В нынешнем кошмаре правила совести больше не применимы. Оставался только один путь вперед – путь оружия.

– Астагфирулла, – тихо произнес он, прося у Аллаха прощения. Потом подергал Либана за плечо. – Просыпайся. Я вижу судно.

Либан заворчал, приоткрыл веки и покосился на него сонными глазами.

– Что? Где?

– Там! – ответил Исмаил и указал на запад.

Либан взял бинокль и всмотрелся в даль.

– Парусник, – произнес он и весь подобрался.

– Помоги разбудить остальных, – сказал Исмаил, расталкивая Османа и Дхуубана.

Люди стали садиться и трясти головами, словно сбрасывая с себя узы сна. Бинокль пошел по кругу, и при виде судна у них загорались глаза. Они начали перешептываться.

– Корабль! – торжествующе крикнул кто-то. – Мы спасены!

– Тихо! – зашипел Исмаил. – Готовьте оружие. Но без моей команды не стрелять. Сегодня никто не должен умереть, ни вы, ни моряки на яхте. Понятно?

Вокруг закивали. Все они были с ним, даже Мас. Он их предводитель, и парусник – его добыча.

– Это наш шанс, – сказал он прямо. – Другого не будет.

Потом он повернулся и завел мотор.