Читать книгу Тремор покоя - Ксения Кизенкова - Страница 20

– Девочка моя, привет. Прости, пожалуйста, что опоздала. Я знаю, ты этого терпеть не можешь.

– На 10 минут, Вик, это не страшно.

– И всё-таки. Ты прекрасно выглядишь, как, впрочем, и всегда.

– Спасибо, дорогая. Ты каждый раз говоришь мне столько приятных вещей, что хорошего настроения потом хватает на неделю.

– Я говорю тебе правду, милая. Ты уже сделала заказ?

– Нет, ждала тебя.

– Здесь очень вкусные эклеры. И вообще – отлично пекут. Давай возьмём?

– Заманчиво, но нет, дорогая. Эклеры – не для меня.

– У тебя невероятная сила воли, Ксюнь. А я вот не могу устоять перед сладким, только его бы и ела. Я, впрочем, вообще люблю поесть, ты знаешь. И редко себе в этом удовольствии отказываю.

– Знаю. И считаю, что это абсолютно правильно. Если бы у меня была такая фигура как у тебя, Вик, я бы тоже ни в чём себе не отказывала. Но я веду бесконечную и, увы, неравную битву с генами. Поэтому закажу какой-нибудь салат без заправки, как обычно.

– Уверена?

– Абсолютно. Вот этот, например. Только, пожалуйста, ни соусов, ни масла.

– Может, ржаные хлебцы?

– Нет, спасибо.

– У девушки стальная воля, молодой человек.

– У девушки четыре лишних килограмма.

– Не говори глупостей, Ксюнь. Ты стройная, хрупкая и очень красивая, и я не понимаю, зачем тебе диеты. Мне, пожалуйста, два эклера. А, вообще, знаете, давайте три. Они у вас очень вкусные.

– Это правда. С натуральным кремом. У нас отличный кондитер.

– Прекрасно. И эспрессо. А ты что будешь пить, девочка моя?

– Облепиховый чай, пожалуйста.

– Ещё раз ваш заказ: овощной салат без заправки, три эклера, эспрессо и облепиховый чай. Всё верно?

– Да, спасибо.

– Буду мучиться теперь угрызениями совести, поедая пирожные на твоих глазах.

– Перестань. Я равнодушна к сладкому. Да и, в общем, еда – не мой наркотик.

– Чистая правда. И это всегда заставляло меня восхищаться тобой ещё больше, Ксюнь.

– Повод для восхищения, прямо скажем, сомнительный, но мне всё равно приятно, спасибо, дорогая. Хотя привязанность к еде, возможно, была бы меньшей проблемой. А так у меня много других аддикций.

– Каких?

– Ну, знаешь, умные мужчины, большие сумки, интересные путешествия и новая информация, конечно. С едой было бы проще.

– Полностью согласна. А ещё разделяю сильные чувства к перечисленному и готова вступить в клуб созависимых по всем пунктам. Примешь меня в компанию?

– Уже давно приняла, Вик. Что у тебя нового? Как подготовка к выставке?

– Продвигается потихоньку. Хотя, конечно, с каждым разом сложнее. Но ты и сама прекрасно знаешь, как всё устроено. Паша с этим же сталкивается.

– Знаю. И это так надоело…

– Надоело, конечно. Но что делать – такое время.

– Снова.

– Да, как-то быстро мы проскочили гладкий участок дороги, вернувшись к ухабам и кочкам.

– К непролазному болоту, я бы сказала.

– Точно. Вроде и запрещённого ничего нет, но термин «современное искусство» с недавних пор вызывает массу вопросов.

– У них и «Лолита» вызывает массу вопросов. Про Бунина даже не говорю.

– Именно, девочка моя. Но я не жалуюсь. Надо работать и что-то делать, нельзя сдаваться без боя.

– Откуда у тебя силы, Вик?

– Кто бы говорил про силы, милая.

– Ну, нет. Я – совсем другое дело. Я делаю, потому что бездействие для меня обернётся куда более тяжёлыми последствиями. А ты делаешь, потому что получаешь удовольствие от процесса, включая процесс борьбы. Я оказываю сопротивление, только если не удалось договориться. Меня тяготит роль противника. А ты каждую битву воспринимаешь как приключение. И ещё умудряешься заряжать этой энергией других. Ты допаминовая женщина, Вик. Причём, для окружающих даже в большей степени, чем для себя – после разговоров с тобой появляется желание жить и что-то делать. Ну, и времени, проведённого в твоей компании, всегда мало – хочется ещё.

– Спасибо, Ксюнь, это очень приятно, очень круто и очень точно. Сразу видно, кто тут главный по словам. А по поводу энергии… Многих она раздражает.

– Они просто завидуют. Обсуждать того, кто что-то делает, всегда проще, чем делать самому.

– Это конечно. Ну и пусть. Меня чужое мнение никогда не останавливало. Я верю, что надо пытаться пока есть силы. В конце концов, никогда не знаешь…

– … какое препятствие окажется последним.

– Именно. Расскажи, что у тебя, девочка моя? Как у вас на работе?

– Более-менее.

– Прижимают?

– Не сильно, но всё ещё впереди, я думаю. Иностранная компания, прямые инвестиции в высокие технологии, треть активов – медийные… Придут рано или поздно. Но пока вроде работаем.

– И вполне успешно. Федя говорил мне про твою награду. Ты умница.

– Спасибо, Вик, но тут нет ничего особенного. Внутренняя премия. И не моя, а департамента.

– Ну, и что? Всё равно же премия. И потом, будут ещё и другие. Внешние или какие там? Ты не пишешь?

– Нет.

– Очень зря, милая.

– Сомневаюсь.

– Не сомневайся. А что по этому поводу говорят твои прекрасные умные мужчины?

– Мои прекрасные умные мужчины говорят по этому поводу то же, что и ты. Все, включая твоего сына.

– И?

– Вик, конечно, мне очень приятна такая вера в мои, будем откровенны, средние способности, но это всё очень сложно. Одно дело писать короткие статьи по темам, я этим полжизни занималась, и совсем другое – забег на длинную дистанцию. Я спринтер, а не марафонец.

– Не нравится мне твой настрой. Получит Федя от меня.

– За что?!

– За то, что говорит тебе недостаточно правильных слов, возвращающих веру в свои силы.

– Вика, ради Бога, не надо. Федя – очень хороший друг. Он всё делает и всё говорит. Проблема во мне. Я разобранная какая-то в последнее время… У тебя не бывает чувства, что ты свою жизнь как хронику смотришь?

– Постоянно. И хорошо ещё, если как хронику. Иногда мне кажется, что она быстрее шпигеля пролетает.

– Какие термины…

– Ну, когда лучшие друзья твоего сына – журналисты, которые к тому же ещё и твои друзья, приходится учить матчасть. Но мне нравится новая информация, как мы уже выяснили. А что касается хроники – не забывай, что не только участвуешь в ней как герой, но и снимаешь эти кадры. Ты молодая, умная, красивая, талантливая… Ты можешь всё, я в тебе не сомневаюсь. В любой момент времени, всегда, как бы плохо ни было, говори себе: «Я всё равно сделаю то, что считаю правильным. С вашей помощью или без неё». И когда всё получится, а у тебя всё получится, я в этом абсолютно уверена, те, кто не верил, будут жалеть, что не остались рядом. Так что действуй, милая, а я всегда готова тебе помочь.

– Спасибо, Вик, я очень тронута. Хотя, конечно, не заслуживаю и половины таких слов…

– Перестань немедленно. Слышишь меня?

– Как скажешь. Ты невероятная, Вик.

– Да ну, брось. Совсем забыла – мысль об эклерах перекрыла в моей дурной голове все другие мысли, а ты говоришь, не такая страшная зависимость, – я же тебе подарок привезла.

– Вика…

– Мы выставлялись недавно в Милане, времени свободного было совсем мало, но в пару магазинов я всё-таки успела забежать. Держи. Я знаю, что ты любишь такие вещи, я сама их очень люблю.

– Дорогая, ты сошла с ума.

– Мне часто это говорят, но назло им всем я пока держусь в рамках разумного.

– Я серьёзно, Вик. Кулон шикарный и стОит нереальных денег…

– Причём тут это, господи? Зачем мне мои деньги, если я не могу порадовать своих любимых людей? И потом, кому ещё мне покупать украшения? Мой единственный ребёнок последние 20 лет не вылезает из кед и джинсов, слава тебе господи, что это хотя бы разные кеды и джинсы. Это едва ли не единственное, чем он не пошёл в меня. И потом, на Феде такое украшение смотрелось бы всё же странно, при всей моей любви к нонконформизму. Но это другая история. Скажи лучше – тебе нравится?

– Конечно. У тебя потрясающий вкус. Спасибо большое.

– Не за что. Носи с удовольствием, девочка моя. О, нам несут заказ. Может, всё-таки съешь эклерчик? Хотя бы половину, Ксюнь? Ну, что ты будешь траву эту тоскливую жевать? Так никакого настроения не появиться.