Читать книгу Тремор покоя - Ксения Кизенкова - Страница 3

– Заславский, ты в курсе, что в сочетании «мобильный телефон» прилагательное «мобильный» – неслучайное?

– Виткин, а ты в курсе, что в сочетании «выходной день» прилагательное «выходной» тоже неслучайное?

– Очень смешно. Ты контракты подписал?

– Вместо того чтобы с маниакальным упорством звонить мне всю субботу, проверил бы лучше свою почту, Виткин. Я всё подписал ещё в пятницу.

– А сказать мне лично ты, конечно, не мог?

– Ребята, давайте, вы потом выясните отношения.

– Извини, дорогая. Он первый начал.

– Ответ полностью соответствует уровню твоего инфантилизма, Заславский. Как в детском саду. Кстати, о детском саде – а где твоя «Мисс Иваново»?

– «Мисс Иркутск», Виткин. Для человека с таким серьёзным образованием как у тебя, ты удивительно плохо ориентируешься в географии нашей родины.

– Я не в географии плохо ориентируюсь, а в твоих женщинах бесконечных. Ты сам-то в них не путаешься?

– Бывает иногда.

– Тяжёлая у тебя участь, Заславский. Давно хотел спросить: а почему все твои девушки из разных городов?

– Чтобы потом было легче отправлять их по месту прописки, да, Антош?

– Заметь, Заславский, не я это сказал.

– Блин, Ксюх…

– Скажешь, я не права?

– Не скажу.

– А ещё, объясни мне, Заславский, почему они вечно полураздетыми ходят? Ты же директор департамента, прилично зарабатываешь. Не можешь им одежды купить? Они же выглядят неуместно.

– Не понимаю, Виткин, чем ты не доволен? Ну, хотят девушки продемонстрировать свою красоту, ходят в тонких блузках и коротких юбках, что здесь такого? Вот если бы ты так оделся, это действительно выглядело бы неуместно. А так – стройные молодые девушки…

– Заславский, ты ужасный человек. И то, как ты относишься к женщинам…

– Виткин, я понимаю, что отсутствие собственной личной жизни не даёт тебе спокойно смотреть на то, как кто-то рядом доволен своими отношениями. Но держи эту зависть при себе, пожалуйста.

– Это не зависть, Заславский, это гуманизм.

– Антоша прав. Жалко девушек. Ты бы им сказал, что ноги можно демонстрировать, не рискуя заработать пиелонефрит. Они и в полноценной одежде останутся красавицами. Прояви заботу, Антош.

– Хорошо, милая. Сделаю, что смогу.

– Вот интересно, почему, когда это говорю я, то «держи свою зависть при себе», а когда Ксюша – «хорошо, милая»?

– Потому что, Виткин, если я отвечу тебе «хорошо, милая», мне уже никогда не придётся покупать никаким девушкам одежду.

– Ты невыносим, Заславский. И юмор твой отвратителен. А ты, Ксюша, ему потакаешь, от чего он ещё сильнее резвится.

– Извини, Антош. Я больше не буду.

– Издеваешься, да? Ну, конечно. Я лёгкая мишень. Кстати, Заславский, а где твоя пара?

– Она больше не моя пара, поэтому не знаю.

– Уже? Быстро.

– Ты же знаешь, Ксюш, у меня проблемы с привязанностями.

– У тебя, Заславский, проблемы с личной ответственностью.

– Ой, не начинай опять, Виткин. У меня от твоего занудства зубы сводит.

– У тебя сводит зубы, потому что ты -20 ходишь без шапки и наверняка застудил нерв. Не вали всё на меня, Заславский.

– А ты до +10 кальсоны носишь, да, Виткин?

– Заславский, как же ты мне надоел. Ты можешь хотя бы в публичном месте вести себя прилично? На сцене выступает старейший член совета директоров. Я хочу его послушать.

– Виткин, ты этого члена совета директоров сто раз слушал. Он выступает на каждом мероприятии. Ему 95 лет, у него искусственное бедро, эмфизема лёгких и, по-моему, прогрессирующая деменция. Во всяком случае, историю про то, как он пришёл в компанию шестнадцатилетним парнем и проделал путь от почтового курьера до владельца акций, я знаю наизусть. Единственное, чем его речи отличаются друг от друга, это количество кислорода, которым он подпитывается из переносного баллона перед тем, как начать новое предложение, – с каждым разом его всё больше.

– Заславский, ты бы лучше с таким вниманием следил не за количеством его кислорода, а за количеством своего цинизма. Тебе и к маске прикладываться необязательно – твой организм вырабатывает его без посторонней помощи в огромных объёмах.

– Ну, я, в общем, никогда не претендовал на моральный ориентир, но, Виткин, ты же сам видишь – он уже пять минут пытается начать речь, но пока дальше слов «Я бы хотел…» не продвинулся. Есть вероятность, что мы так и не узнаем его желаний. А мне вот, кстати, интересно, чего бы он сейчас хотел на самом деле?

– Эвтаназии.

– Блин, Ксюх…

– Господи, Ксюш, ну с этим-то всё понятно, он безнадёжен, но ты… Не пониманию, как в тебе это сочетается? Ум, воспитание, такт и этот непробиваемый цинизм с невозможно едким юмором? Ты же хрупкая девушка с прекрасным вкусом и тонкой организацией.

– В твоём вопросе, Антош, содержится ответ. Надо чем-то спасаться, чтобы организация не пострадала.

– То есть Заславский, хочешь сказать, тоже спасается? Чтобы его организация не пострадала? Очень сомневаюсь. У него внутри сплошной бетон.

– Какие нарядные метафоры, Виткин. Тебе нужно романы писать.

– Заславский…

– Так, ребят, член наконец-то заправился кислородом и собрался с мыслями, церемония начинается. Посидите тихо часик.