Читать книгу Новая парадигма человека в свете православной психологии - Лариса Шеховцова - Страница 21

Информация обладает не только формальными (синтаксическими), содержательными (семантическими), но и ценностными (прагматическими) характеристиками, которые определялись возрастанием вероятности достижения цели человеком при получении данного сообщения. П. В. Симонов разработал даже информационную теорию эмоций, где эмоция выступала как компенсаторный механизм, восполнявший дефицит информации, необходимой для достижения цели[165]. Это все свидетельствовало о наличии особого вида информации, связанной со смыслом, но недостаточно отрефлексированной в теориях информации. Ценностную характеристику информации имеют такие ее формы, как «логос», «символ». Если объект-носитель информации осмыслен в координатах антропоцентричности мира, то он выступает как логос, смысл, в котором отражено предназначение данного объекта для человека.

Если допсихическое отражение пассивно, то на психическом уровне отражение – это результат взаимодействия субъекта с объективным миром, это активный со стороны субъекта процесс. С. Л. Рубинштейн[166] писал: «Отражение – не статический образ, возникающий в результате пассивной рецепции механического воздействия вещи; само отражение объективной реальности есть процесс, деятельность субъекта, в ходе которой образ предмета становится все более адекватным своему объекту».

Если по идее антропоцентричности мира, мир существует для человека, то информация тоже существует только для человека, информации нет в мире, если нет человека. Утверждение субъективности информации возвращает нас к модели познания, предлагаемой субъективным идеализмом. Если нельзя согласиться с положением субъективных идеалистов о том, что внешний мир не является источником наших ощущений, то вместе с тем нельзя не согласиться с ними, что все явления сводятся к нашим ощущениям, которые всегда индивидуальны, субъективны[167]. О несомненности этой истины пишет и такой великий русский философ как В. С. Соловьев[168]: «что все наше внешнее познание, все, что дано в нашем физическом опыте, следовательно, весь наш физический мир определяется формами и категориями познающего субъекта – это великая и неопровержимая истина». Очень точно позицию христианского гносеолога выразил Н. О. Лосский в антиномичном высказывании: «…противоположные учения о субъективности ощущений и об их внетелесной транссубъективности (пассивный реализм) заключает в себе каждое и долю истины, и долю лжи. Прав тот, кто относит ощущение к внешнему миру, однако прав и тот, кто утверждает, что ощущение не есть свойство воспринимаемого внетелесного объекта»[169]. По учению Н. О. Лосского, ощущение есть внутрителесный процесс, относящийся к миру не-я. Ощущения имеют характер «данности мне» – они не принадлежат воспринимаемому объекту, но входят в состав мира не-я. Субъективность в построении картины мира, в процессе познания подтверждается многочисленными научными данными.

Так, «субъективность» процессов восприятия показали эксперименты в гештальтпсихологии: Кёлер отмечал, что форма наших образов не является зрительной реальностью, поскольку это скорее правило организации визуальной информации, рождающейся «внутри» субъекта. Как установлено в исследованиях гештальтистов, одну и ту же объективную ситуацию разные люди «видят» различным образом: организация зрительного поля приобретает качества разной формы. Другой представитель гештальт-теории К. Левин утверждал, что элементы, единицы информации, представляют целостные образы, т. е. изменчивые представления моего «Я», и тогда весь мир можно рассматривать как зависящий от точки зрения наблюдателя. Это и есть проявление субъективности информации. Содержанием субъективного опыта, как показали, в частности, исследования И. С. Якиманской[170], выступают не только предметы, представления, понятия, умственные действия, но и эмоциональные коды, личностные смыслы, установки, стереотипы. Последние в очень значительной степени неповторимы, индивидуальны и именно через них «преломляются» познавательные процессы.

Мы не можем перечислить всю экспериментальную фактологию, накопленную в психологии и подтверждающую положение о субъективности информации, т. к. подобное перечисление потребовало бы большого объема и оказалось бы слишком утомительным. Наш субъективный опыт всегда является и основанием для построения теории. В. С. Соловьев[171] убедительно показывает, что именно уникальный жизненный опыт Платона лег в основание целого философского направления – платонического реализма, представителями которого явились философы разных эпох и народов.

Субъективность и относительность познания наглядно проявляется в психологии в многообразии в ней теорий и определений даже таких основополагающих категорий, как «личность», «интеллект». Автор одного из новейших подходов в области исследования интеллекта, М. А. Холодная[172], предлагая новое понимание интеллекта как формы организации ментального опыта, ставит акцент именно на уникальности жизненного опыта каждого субъекта, не пытается вынести эту уникальность за скобки, как «помеху» объективации.

В истории науки, кроме обсуждения субъективности информации, обсуждались также вопросы о тождестве информации и знания, существовали и «идеалистические» взгляды на природу информации, которая рассматривалась не только как «свойство материи». Так, например, Л. А. Петрушенко[173] пишет, что в первые годы возникновения кибернетики имели место попытки использовать законы и положения теории информации для обоснования идеалистических взглядов. Например, немецкий философ-идеалист Э. Васмут, отождествляя информацию и интуицию, объявлял информацию независимой от материального мира, присущей лишь живым существам и являющейся проявлением нематериальной духовной субстанции, божества. Принимать информацию может только душа, сердце человека, а источником информации является Бог.

В 60-е гг. XX в. среди кибернетиков и философов происходила горячая дискуссия по поводу определения понятия «информация». С точки же зрения Л. А. Петрушенко и других советских ученых тех лет, информация – это определенное свойство материи (не следует путать с материальным носителем информации), рассматривать ее как проявление нематериальной субстанции ни в каком ракурсе нельзя. Если же рассматривать «информацию» как результат способности человека воспринимать «свойства материи», то психическую способность человека (психика – это тоже «свойство материи» в рамках материалистической парадигмы), как свойство нельзя отождествить со «свойством» же.

Ряд ученых пытались отождествить информацию со знанием, опытом, которые зависят от субъекта. По мнению С. Г. Иванова, «понятие информации означает знание о чем-то или о ком-то, т. е. представляет собой осознанное, осмысленное отражение в форме понятий и суждений человеческим мозгом тех или иных закономерностей внешнего мира… Принципиально невозможно оторвать информацию от мозга человека…» Т. е., с точки зрения С. Г. Иванова[174], отражение внешнего мира в форме понятия – это и есть знание, информация.

Итак, понимание субъективности информации, того, что она существует только при «наличии» воспринимающего ее (сканирующего) субъекта, понимание того, что для человека мир таков, каким он его видит, широкое распространение в науке сегодня антропного принципа – эти итоги научной рефлексии свидетельствуют об истинности богословского утверждения: мир антропоцентричен, мир создан для человека. В антропоцентричном мире все существует для человека. Каждой вещи и явлению Замыслом Творца заданы определенная функция и смысл их существования для человека логосом, парадигмой вещи. Информация – это открытие существования «вещи» каждым субъектом. Логос – это Мысль Бога, информация – это мысль человека о Мысли Бога.

Христоцентричность мира указывает точно так же на субъективность символа: объект или знак не становятся символом, если их человек не видит таковыми. Субъективность информации и символа можно рассматривать в 2-х ракурсах:

1. Как осуществление заданной логосом, Промыслом Творца взаимосвязи мира и человека через информационные параметры среды;

2. Как зависимость информации от возможностей человека, способности конкретного субъекта к построению индивидуальной картины мира и нахождению смыслов существования.