Читать книгу Идентичность - Леонид Подольский - Страница 54

Много лет спустя, совсем в другой жизни, Леонид прочитал в воспоминаниях у Щаранского, что тот почти сто дней держал голодовку, требуя вернуть «Книгу псалмов царя Давида». Натан, – Щаранский ведь тоже Натан, – кажется, добился своего, одержал свою маленькую победу. Но переносить карцер, голодать, поставить на карту жизнь, и все ради принципа, перед этими, ведь и не узнает никто – нет, Леонид это не понимал. Он и х презирал, как и Щаранский, недочеловеки, но не до такой же степени.

Честно сказать, Леонид и представить себе их не мог, этих тюремщиков. Да, очевидно, плохие люди, жестокие, злобные, но попробуй не ожесточись на их сатанинской работе, в подручных у Дьявола. Их, палачей, тоже ведь ломала жизнь. У них тоже были семьи. Когда-то они тоже были людьми? Или не были? И страх, совесть… Быть может, совесть особенно выворачивала, ожесточала… Чтобы выжить, не сойти с ума, им тоже нужна была вера, что – враги, что кругом враги… Шпионы… Что все, что делается – правильно… Вера, или алкоголь, или крайний цинизм, или полная бесчеловечность. Или – не думать ни о чем…

Так, поколение за поколением, сначала в царской, потом в советской империи… Только иногда палачи и жертвы менялись местами. Особенный психотип. Палачи – они ведь тоже жертвы… Мрачные, холодные, северные люди… Под низким серым небом… Когда-то Хрущев пытался свалить все на Сталина. Но нет… Не Сталин… Не он один… Сталин был в них, в каждом из них… Сталин умер, а они остались – такие же. Со Сталиным внутри. И после Сталина мало что изменилось… Разве что масштабы, а люди – те же. Система…

…Чернобыльский так же объявлял голодовку, как Щаранский. Он – из-за того, что лишили свидания с женой. На сей раз тюремное начальство выдержало ровно три недели, а потом пошло на попятный. Время вроде другое, не сталинское, и заграница. Диссидентская солидарность, радиоголоса…

…Свидания лишили из-за того, что отказался донести на соседа-бандеровца… Хотя какой он бандеровец? В их маленьком городке кто-то раскрасил статую Ленина желтой и голубой краской. Милиции нужно было закрыть дело, вот и выбрали его. Подкинули в сарай коробки с краской и с кистями. А все из-за того, что незадолго до этого поругался с милицейским майором. Вот тот и решил отомстить, как только представился случай.

Леонид был очень далек от всего этого… Другая жизнь. Зазеркалье… Да, там – зазеркалье. Он смутно представлял тюрьму, лагерь, соседа-бандеровца… И, однако, едва не попал в капкан. Едва не пошел той же дорогой… как Чернобыльский. Начинается-то всегда с малого.