Читать книгу Синдбад - Леонид Валентинович Резников - Страница 6

– О, моя бедная голова! – застонал Синдбад, с трудом чуть приподнимая опухшие веки.

Первое, что бросилось в глаза – это небольшие оконца на серой, отделанной деревянными досками стене. В оконца врывались лучи солнца, текли золотистым ручьем в пыльном воздухе, и весело скакали по лицу несчастного, не выспавшегося Синдбада. Вернее, даже не скакали, а как бы мазали. Лизнет эдак и сместится, и опять, и еще раз.

Это немного раздражало. И еще Синдбада мутило. К тому же еще эта все время раскачивающаяся из стороны в сторону кровать. Жесткая кровать, очень жесткая, словно он лежал на голых досках, застеленных… неизвестно, чем застеленных, в общем. Простынь больше напоминала грязную и старую дерюгу. Странно, что такие кровати и простыни есть в эмирском дворце. Может, это слуги на таких спят?

– Эй, кто там! Прекратите раскачивать кровать, – зло бросил Синдбад, не оборачиваясь, через плечо и окончательно проснулся от собственного хриплого с похмелья голоса.

С трудом усадив на край кровати свое непослушное, словно отлитое из свинца тело, он протер глаза и огляделся мутным взглядом.

Комната, небольшая, вся сплошь отделанная деревом. Простенькая широкая дверь с медной потускневшей ручкой. Стол, тоже деревянный, ничем не застеленный и почему-то прикрученный к полу – это довольно странно и необычно. Возле стола два стула. Кровать стоит у стены, напротив двери. В изголовье, справа – невысокая тумбочка. На тумбочке широкий кувшин с узким горлышком и глиняная кружка – простенькая и довольно грубой работы. Все это совсем не похоже на дворцовые покои и посуду, из которой ели и пили вчера.

К тому же, как оказалось, раскачивалась не сама кровать, а вся комната. Мерно так, вверх, вниз, вверх, вниз и из стороны в сторону. И это сильно настораживало Синдбада.

Протянув руку, он взял кувшин, принюхался и поднес горлышко ко рту. Теплая, совершенно безвкусная вода полилась в рот. Но Синдбад с наслаждением вылакал полкувшина, утер рот тыльной стороной ладони и вернул кувшин на место. В голове немного просветлело.

– Что за… – вновь обведя комнату взглядом, начал было Синдбад, но не успел договорить.

Дверь распахнулась, и на пороге возник Сорви-голова собственной персоной, чистенький, бодрый и совершенно трезвый. И это было особенно обидно, хотя… Ведь Сорви-голова раньше отключился, и ему меньше досталось этого проклятого вина, которое все никак не заканчивалось, будь оно неладно!

– Проснулся? – почему-то обрадовался Сорви-голова.

– Угу, – прогудел под нос Синдбад, морщась. – Голова болит, – пожаловался он.

– Я вообще удивлен, как ты жив остался после вчерашнего, – Сорви-голова прошел к столу и опустился на стул, вытянув одну ногу вперед, а в колено другой уперев руку. – А насчет пресветлого эмира до сих пор переживаю – как бы на встречу с Азраилом не отправился.

– Где я? – слабым голосом спросил Синдбад. – Это ведь не дворец?

– Увы, друг мой. Это не дворец, а мой корабль.

– Корабль? – подскочил Синдбад на кровати. – Какого шайтана я тут делаю?

– Ты что, ничего не помнишь?

– Ну почему же! Кое-что кое-где…

После того, как эмир потребовал принести еще вина, Синдбад с трудом мог припомнить, о чем говорилось конкретно, но в память врезались отдельные эпизоды.

… Он уговаривает Сорви-голову поехать кататься на лодке и ловить акул: говорят, плавник акулы непередаваемо-изысканное лакомство. Но Сорви-голова, бледнея, почему-то категорически отказывается.

… Он требует развлечений, и эмир вызывает танцовщиц. Те вертятся и изгибаются в танце, словно сытые удавы, эротично сбрасывая с себя одну тряпицу за другой, а когда остаются в широких трусиках, похожих на те, что с гордостью носили на пляже женщины середины прошлого века, и в жилетках, дамы подбирают разбросанные по полу тряпки и удаляются. Синдбад возмущенно освистывает их, а эмир доказывает ему, что именно это и есть самый настоящий стриптиз!

… Они с Сорви-головой отплясывают джигу под тягучую музыку музыкантов, не успевших слинять вместе с женщинами, а эмир, постоянно сбиваясь и всех путая, задает ритм на бубне. Ничего путного из танца не выходит, и Синдбад пытается научить несчастных музыкантов мелодии «Вдруг как в сказке скрипнула дверь…», но, то ли музыканты попались тупые, то ли Синдбад не может ничего толком объяснить – в общем, эмир в ярости, музыканты в ужасе, Сорви-голова в полной отключке, а Синдбад пытается успокоить разошедшегося не на шутку эмира.

… Он дружески хлопает по плечу эмира, ласково называя его Нури Кабобовичем, и просит отдать за него Амаль. Эмир, с трудом фокусируя взгляд на юноше, кое-как, с восьмой попытки сворачивает из пальцев вялый кукиш и пытается им попасть в нос Синдбада. И при этом мычит что-то невразумительное.

Потом вино все-таки закончилось, и они с эмиром в обнимку куда-то идут… Только вот куда? Смутно всплывают в памяти перепуганные бородатые лица. Халаты, кольчуги… Эмир, гоняющийся за кем-то с отобранным у палача топором, волоча его за собой… Сабля! Синдбад вспоминает, что забыл свою саблю и собирается бежать за ней, а эмир уговаривает его пойти париться с гуриями. Но на кой Синдбаду гурии без сабли?..

Дальше – полный провал в памяти.

– … Ты вообще меня слушаешь? – Сорви-голова в сердцах огрел кулаком по столу.

– Что? – опомнился Синдбад, разглаживая собравшиеся от умственного напряжения морщины на лбу. – Да, конечно. Я весь внимание: вы проснулись и отвели меня на корабль.

– О Аллах! Во-первых, я не спал, а делал вид, иначе меня неминуемо постигла бы та же участь, что и эмира. С тобой пить, так лучше уж сразу перерезать самому себе глотку!

– Хитрый вы человек, – неподдельно восхитился Синдбад, качнув головой, и опять застонал, схватившись за лоб.

– Зато живой, – осклабился Сорви-голова и продолжил загибать пальцы на руке. – Во-вторых, я не участвовал во всех этих ваших развлечениях, а это, знаешь ли…

– Что, неужели все так плохо? – насторожился Синдбад.

– Не выведи я тебя поздно вечером из дворца, сегодня благословенный Нури точно бы казнил тебя, не устраивая долгого судилища. Честно говоря, вообще никакого.

– А… что же я такое натворил?

– Ужасные вещи! – взмахнул руками Сорви-голова, округляя глаза. – Если не считать того, что вы с Нури уничтожили месячный запас очень дорогого вина, то ты подбивал эмира смотреть грязные, недозволенные Аллахом танцы! Ты пытался проникнуть к луноликой Амаль и лично посвататься к ней! Ты, называя себя каким-то странным именем Петр, а окружение эмира – об… обоз… ревшими боярами…

– Оборзевшими, – машинально поправил его Синдбад.

– Неважно! И уговаривал эмира сбрить бороды всем, начиная с главного визиря и кончая самым ничтожнейшим из приближенных, причем, топором! Продолжать дальше?

– Ой-ё-о! – только и выдохнул Синдбад.

– Вот именно, – согласился с ним Сорви-голова. – И это не считая того, что здоровье эмира сегодня сильно пошатнулось, а слуги крепко уверовали в то, что в их благодетельном правителе поселился джинн. А может, и не один.

– Опять двадцать пять! – хлопнул себя по коленям Синдбад. – Но ведь это не я заставлял его пить!

– Ты ввергал старого слабого человека в бездну порока, потворствовал его черным желаниям, вместо того, чтобы, как более молодой и сильный, оградить его от них. Я никогда еще не видел, чтобы милейший Нури так нажирался, прости меня Аллах! Да он, разве что, не хрюкал.

Синдбад совестливо склонил голову.

– Вот то-то же! – одобрил его смирение Сорви-голова. – Судя по тому, что ты вытворял, я могу точно сказать, кто ты!

– Я? А кто я?

– Одержимый джиннами неверный из северных стран, вот кто!

– Не понял, – набычился Синдбад, подаваясь вперед и сжимая кулаки. – Это вы чего сейчас сказали?

– Я думаю, мы не будем касаться этой несколько скользкой темы, – быстро произнес Сорви-голова, но на всякий случай чуть отодвинулся вместе со стулом. – Да и не в этом дело.

– А в чем тогда?

– А в том, что мне наплевать кто ты. Но ты мне поможешь добыть Яйцо Циклопа!

– Чье яйцо? – Синдбад непонимающе уставился на Сорви-голову.

– О несчастный юноша! Неужели ты никогда не слыхал о Яйце Циклопа?

– Как-то не привелось. А что, разве циклопы несутся? Или я должен кастрировать несчастное животное?

– Это не животное! Это ужасные страшилища в три моих роста – ну, может чуть поменьше, – прикрыв один глаз, прикинул Сорви-голова. – Но это не важно. Они…

– Постойте, постойте, – остановил его Синдбад. – Вы так говорите, будто циклопы и в самом деле существуют.

– О, они существуют на самом деле! Можешь мне в этом поверить, мой необразованный друг.

– Но тогда… – Синдбад окончательно растерялся. Странный, ни на что не похожий древний Восток; Сорви-голова, который почему-то капитанствует на корабле и ест свинину, а не борется против колонизаторов; северная страна, в которой умельцы изготовляют говорящие зеркала; эмир, напивающийся в хлам с первым встречным… Хотя, эмиры, разумеется, разные встречаются. Синдбад застонал и спрятал лицо в ладонях. – Ну, джинн, попадись ты мне!

– Что ты сказал? – не расслышал его Сорви-голова.

– Нет, ничего, – Синдбад постарался взять себя в руки. – Так что вы там говорили о мошонке циклопа?

– Какой еще мошонке?! Э-э, мой туповатый юный друг! Подобная неосведомленность просто непростительна для образованного юноши, каковым я тебя полагал до этого момента, – удрученно покачал головой Сорви-голова. – Неужели ты и вправду ничего не знаешь о чудесном Яйце, хранящемся с древних времен у циклопов и дарующим мудрость своему обладателю?

– Впервые слышу, – честно признался Синдбад. – А его что, съесть надо или ко лбу приложить?

– Его никуда прикладывать не надо, – Сорви-голова уже начинал заметно нервничать, теряя терпение. – Впрочем, это не важно!

В дверь постучали.

– Да-да! – откликнулся на стук Сорви-голова, оборачиваясь.

Дверь открылась, и на пороге возник полненький матрос в серых шароварах, свободной рубахе-тельняшке и чалме, смотанной из разноцветного платка. Матрос держал в руках серебряный поднос с аппетитно пахнущим вареным мясом, домашним сыром, салатом из свежих помидоров в сметане и большим чайником чая с двумя пиалами.

– Ваш завтрак, господин! – торжественно возвестил он, проходя к столу и сгружая все принесенное на стол перед Сорви-головой. Покончив с сервировкой стола, он быстро удалился, прикрыв за собой дверь.

– Приступим, – радостно потер ладони Сорви-голова.

– Надеюсь, вина не будет? – осведомился Синдбад, подсаживаясь к капитану.

– О, нет! На этот счет можешь быть спокоен. У нас на корабле сухой закон.

– Что, вообще ни грамма? – не поверил Синдбад, немного расстроившись.

– Вообще. Ну, разве что я перед сном выпью пиалу-другую, – сдержанно улыбнулся Сорви-голова. – Скорее даже половинку… четверть, – на всякий случай быстро поправился он.

– Это святое, – понимающе кивнул Синдбад и набросился на еду. Вчерашний шашлык он так и не успел толком поесть, а потом было не до того, и поэтому в желудке давно буянила мышь, готовясь к показательному акту суицида.

Сорви-голова только хмыкнул, дивясь скорости, с которой молодой человек уплетал еду за обе щеки.

Минут через десять, вполне насытившись, Синдбад откинулся на спинку стула и царским жестом промокнул чистой тряпицей рот. Теперь можно было продолжить незаконченный разговор.

– А скажите, почтеннейший Сорви-голова, – начал он, двузубой вилкой выковыривая мясо из зубов, – вы сказали, что я помогу вам достать это яйцо. Но мне, знаете ли, не очень охота лезть к циклопам в три или пусть даже в два ваших роста.

– Но ты обещал! – в крайнем удивлении Сорви-голова выронил из пальцев недоеденный кусок сыра.

– Я? Когда это?

– Вчера! Когда ты разливался соловьем перед эмиром, требуя руки его дочери. А он, после долгих сомнений, пообещал тебе ее, если ты достанешь Яйцо Циклопа. Ты согласился. И не просто согласился, а долго бил себя кулаком в грудь.

– Не помню, – развел руками Синдбад и перекрестился. – Вот-те крест!

– Ага! Значит, ты и вправду неверный северный варвар! – обрадовался Сорви-голова.

– Сами вы… нехороший человек, – обиженно огрызнулся Синдбад.

– Ну и… ладно. – Сорви-голова стиснул в руке сыр так, что из того потекла вода, затем стряхнул с пальцев сырное крошево и брезгливо отер их платком. – Так ты отказываешься от своих слов? – капитан пристально посмотрел в глаза Синдбаду из-под низко нависающих бровей. – Я пойму, если ты откажешься. Ты давал обещание, одурманенный винными парами, к тому же ты… в общем, сам понимаешь, кто.

– А вот этого не надо, – разозлился Синдбад. – Я тоже, знаете ли, привык не только давать обещания, но и выполнять их.

– Так ты со мной или нет? – продолжал настаивать Сорви-голова, ожидая недвусмысленного ответа на поставленный вопрос.

– Да! – после некоторых душевных мятений все же согласился Синдбад. – Интересно же все-таки, что это за яйцо такое.

– Ну, вот и отлично! – Сорви-голова тут же вскочил со стула и кинулся обниматься, распахивая объятия.

– Э, э, дядя! – остановил его Синдбад, выставляя перед собой ладонь. – Давайте без этих всяких там…

– Не понимаю тебя, о мой сердечный друг и спаситель, – растерялся капитан, застывая в позе, похожей на орла на германском гербе начала прошлого века.

– Тем более не надо. Но если уж вам очень хочется, можете легонько похлопать меня по плечу.

– Странный обычай, – пожал плечами Сорви-голова, опуская руки, затем протянул правую и осторожно пару раз хлопнул Синдбада по плечу. – Так?

– Ну, где-то как-то. Давайте уже ближе к делу.

– К делу? Ах, да, конечно! – спохватился Сорви-голова, быстро подошел к потайному ящичку в стене около двери и, произведя какие-то манипуляции с деревянными брусками обивки, распахнул его. Внутри ящичка стопкой лежали бумаги, мешочки с деньгами, два кувшина (!!!) и свернутая в рулон карта. – Вот!

Капитан вытащил сверток, прошел к столу и, отодвинув в сторону посуду, развернул карту, придавив ее ладонями.

– Подержи.

Синдбад склонился к карте, прижав одну ее сторону растопыренными пальцами.

– Значит, мы вот здесь, – Сорви-голова ткнул жирным пальцем в правый верхний угол карты, и там осталось поблескивающее пятно. – Нам нужно обогнуть вот этот мыс, затем выйти в открытое море, – вел он пальцем по карте, отмечая пройденный путь полоской жира. Синдбад обратил внимание, что карта уже вся изрядно замызгана. Видимо, у ее хозяина была странная привычка копаться в бумагах во время еды. – Затем мы пройдем мимо вот этой группы островов и направимся к во-о-от этому острову, – его палец неспешно спустился почти в самый низ карты. – Это и есть остров Циклопов.

Сорви-голова отпустил карту, и она тут же свернулась в рулон.

– Вот и все! – победно воскликнул хозяин судна.

– Все? А что мы будем делать на острове?

– На острове мы постараемся потихоньку, незаметно отыскать и забрать Яйцо. Видишь, как все просто!

– Просто? Но почему, в таком случае, никто его еще не забрал?

– Видишь ли… – Сорви-голова задумчиво потер пальцами заросший подбородок. – Циклопы, они того, очень глазастые. И слух у них, как у… В общем, хороший слух.

– Ага, и если что в морду дать могут, – закончил за него Синдбад. – Чтоб всякие там не тянули свои шаловливые ручки к их яйцам.

– По всякому, знаешь ли, мой друг. По-всякому, – уклончиво отозвался капитан, с сомнением покосившись на Синдбада. – Кому в морду, а кого и… кхм-м.

– То есть, не «кхм», а «ням-ням», вы хотели сказать.

– Ну-у, можно и так выразиться, – замялся Сорви-голова и тут же ободряюще похлопал Синдбада по плечу – этот жест ему сильно понравился. – Но ты у нас шустрый и хитрый. У тебя все получится.

– У меня?

– Ты обещал! Даже два раза!

– Я не отказываюсь, конечно, но мне не нравится это самое «у тебя».

– Я никого там, – Сорви-голова дернул головой, указывая куда-то вправо, – за язык не тянул. А мои люди, они, знаешь ли… к шайтану на рога не полезут.

– Ага. А я, значит, полезу, по-вашему? – покивал Синдбад.

– А чего тебе терять? Тебе, как неверному, все одно дорога в рай заказана. Да еще и все остальное.

– Что остальное?

– Сам знаешь, что!

– Вот вы как, значит! А я его еще спасал… А кстати, на кой ляд этому Нури (или как там его вообще) сдалось это долбаное яйцо?

– О, наш Нури большой любитель коллекционировать разные диковинные вещицы. А для меня это способ немножко заработать. Нужно же на что-то жить!

– Тоже мне, Лара Крофт нашелся, – проворчал Синдбад. – Имеет собственную яхту…

– Корабль, – мягко поправил его Сорви-голова.

– … еду ему таскают на серебряных подносах…

– Я ведь все-таки потомок султана, а не какая-то там!.. – капитан нервно покрутил пальцами у лица, оскорбленный до глубины души подобным презрительным тоном.

– … и к тому же потомок султана, – закончил Синдбад. – Что и говорить: нищий, в двух словах. Даже в одном. Да вы, любезнейший, с жиру беситесь, как наши зажравшиеся «звезды» эстрады и воротилы всякие от бизнеса: те тоже сплошь все бедные, вечно жалуются, а все дворцы себе строят да по десять тачек покупают.

– Дворцы? Звезды? – Сорви-голова только недоуменно лупал глазами. – И при чем тут тачки?

– А, чего там, проехали, – отмахнулся Синдбад. – Где у вас тут сортир?

– Сортир? – похоже, Сорви-голову окончательно заклинило от этой тирады молодого человека. – Что такое «сортир»?

– Отхожее место где? – потряс руками Синдбад. – И побыстрее, если можно.

– Ах, да-да, – засуетился Сорви-голова, указывая пальцем на пол у дальней от дверей стены.

Там, в углу был прорезан небольшой люк, прикрытый деревянной крышкой на петлях. – Мое, персональное! – с гордостью сказал он.

– О великий Аллах! – воздел очи горе Синдбад и поковылял к люку. – О бедные рыбы.

– Ну, если что, я на мостике, – сказал Сорви-голова и выскользнул в дверь, мимоходом закрыв потайную дверцу от греха подальше.

– Чтоб я еще раз так нажрался! – пробурчал Синдбад, в раскоряк устраиваясь над люком, что при морской качке было достаточно затруднительно сделать. – Чтоб я еще раз…