Читать книгу Танцуя с тигром - Лили Райт - Страница 5

Черный археолог заперся в конспиративной квартире, своем «безопасном месте», и пересчитал деньги, которые бросил ему Рейес. Две тысячи долларов. Оскорбление. Гроши. Плевок в лицо человеку и маске. Живому и мертвому. Он поднял жалюзи и замер, наблюдая, как ночь опускается на город. По всему Мехико матери готовили ужин. Отцы устраивались в своих креслах, как короли на троне. Дети писали карандашом в свои тетради неправильные ответы. Каждый день завершался в темноте.

Он ширнулся последним винтом.

Внезапный первый приход пронизал всю его сущность, сердце словно обдало горячим песком, а сам он наполнился сиянием, которое никогда не смог бы воспроизвести или описать, но, если бы его заставили дать этому имя, то, не задумываясь, назвал бы это любовью. Он упал на колени, прижался щекой к прохладному сиденью унитаза, представляя себе тысячу способов расквитаться с Рейесом: гремучие змеи, краска с повышенным содержанием свинца, проститутки с ядом.

Черный археолог рассмеялся, подумав, что неплохо было бы иметь компанию в голове. Станцевать с ними кадриль. Но все это было бредом наркомана, находившегося под кайфом. Ты не можешь приблизиться к наркобарону. Ты можешь только подохнуть.

Кто, мать его, носит шляпу с розовыми лентами?

Его блаженство омрачала одна маленькая деталь. У него закончились наркотики. Большую часть своего времени он был либо в одном состоянии, либо в совершенно противоположном. В пещере или вне ее. Богатый или нищий. Под кайфом или в ломке. Это составляло Принцип Равновесия Противоположностей по Мэддоксу, маленькую, придуманную им теорию, которая воплощалась в жизни так: его мрачная жизнь в Мексике была лишь внешней частью, поверхностью, обложкой книги, а не самой книгой. В долгосрочной же перспективе имели значение внутренний мир человека, его сердце, разум, душа, сущность. Если его внутреннее «я» оставалось верным себе, то внешняя оболочка могла предаваться сибаритским удовольствиям: женщины, метамфетамин, раскопки.

На самом деле не расслабляться было безответственно. Потому что для этого наступило самое время. Время для гедонизма и излишеств. Время позднее, чтобы успокоиться. Переродиться. Восстать из пепла для второго акта. Третьего. Мудрость была редкой находкой, которая давалась лишь тем, кто попробовал все и сразу.

В ванной монотонно капала вода. Он вслушивался.

Он хотел заполучить маску обратно, но к этому моменту Фео наверняка уже сфотографировал ее и зарегистрировал в их книгах. Черный археолог попытался забыть ту мелочь, которую швырнул Рейес, но стоило ему закрыть глаза, как ему ухмыльнулась посмертная маска, десять миллионов частиц бирюзы, приклеенных к раздробленному лицу человека. Ее единственный глаз словно подначивал: «Кто ты, черт тебя подери? Мужик или собака?»

Из-под двери пробивалась полоса света. Ось времени. Туго натянутая проволока. Стрела. Черный археолог долго смотрел на нее, пока не принял решение.

Он тайком выбрался из конспиративной квартиры, ощущая себя так, будто едет на коньках адреналина. Через десять минут он подошел к киоску по продаже апельсинового сока. Пико все еще был ребенком, но на него уже можно было положиться. Он носил бейсбольную кепку «Хьюстон Астрос», а на шее – золотое распятие. Его лицо напоминало большую тарелку – такое же круглое и… увы, такое же пустое. Оно было усеяно прыщами. Пико был толстым. Еще один ничей güey[23]. Где была его мать? Черный археолог давал ему деньги на леденцы и прочие забавы, но не знал значения испанского слова, последнего в списке рождественских желаний Пико. Мэддокс положил голову на сложенные вместе, как у ангела, ладони.

– У тебя сегодня свидание? – рассмеялся Пико.

– Большие сиськи, – ответил черный археолог, изображая руками грудь.

– Дай мне пару минут. Последи за магазином.

Пико выскочил из-за прилавка и бросился в miscelánea[24], а через некоторое время появился вновь, сияющий, с пузырьком в руках.

– Подожди-ка еще минуту.

Он очистил апельсин и выжал его в кувшин. Пико всегда угощал своих клиентов свежевыжатым соком, словно желая быть уверенным, что все его наркоманы получают свою дозу витамина С. А может быть, с мякотью под ногтями он не вызывал подозрений у полицейских и у своей abuela[25]. Он протянул черному археологу стакан сока и коричневую сумку.

– Дружище, вот тебе бесплатный совет, – произнес Пико. – Прими душ, и тебе не придется накачивать ее дурью, чтобы затащить в постель.

Мэддокс ухмыльнулся волчьей улыбкой:

– А вот мой тебе дружеский совет. Попроси у фармацевта лекарство, чтобы почистить лицо.

– Cabrón[26], – выругался Пико, все еще улыбаясь: ему было приятно, что кто-то обратил внимание на его хреновую внешность.

– Эй, Пико.

– Что?

Черный археолог поклонился. Кровь прилила к его лицу. Он чуть не рухнул, но совладал с собой и удержался на ногах. Гарольд Ллойд, висящий на стрелках гигантских часов[27]. Безопасность прениже всего. Рядовой обыватель. Господин Никто с большой буквы.

– Vaya con Dios[28], – произнес он и в шутку, и всерьез.

– Dios? – переспросил Пико. – Мы сбагрили Господа американцам вместе с Техасом.

– А мы перепродали его китайцам.

Пико пожал плечами. Мексиканцам не хотелось слышать об американских трудностях.

Прихрамывая, черный археолог спускался вниз, его бедра затекли от долгого пребывания в пещере. Хромота появилась у него недавно, но очень шла ему, придавая Мэддоксу образ пирата. Вспотевшие руки оставляли следы на сумке. Он был готов ширнуться в первом попавшемся переулке. Сейчас всегда важнее, чем потом. Его пугали последствия выпитого сока. Апельсины могли быть отравлены по заказу Рейеса.

Он завернул за угол и швырнул чертову чашку в стену. Сок брызнул на штукатурку, как будто взорвалось новое солнце.

Той же ночью он рухнул на кровать на конспиративной квартире. Не то чтобы он мог спать. По дому, словно дым, кружили привидения. Все эти мертвые ребята – неудачники и трусы, убийцы и жулики. Кто скучал по ним? Кто любил их? Кто заботился о них так, что удосужился отделить кости ног от костей рук? В мешочке, который дал ему Пико, лежали десять белых пуль. Сложно быть уверенным в чем-то такого маленького размера. Мэддокс положил их в карман на бедре. Коварный, как Кортес[29], он отправился на разведку.

Тайный дом предназначался для людей Рейеса. Здесь они отдыхали, здесь же хранили наркотики и прятали недавно угнанные автомобили. На первый взгляд это был самый обычный дом: три этажа, гараж на четыре машины, высокий забор от любопытных глаз, трава, жесткая, словно спички. Внутри же складские помещения находились под постоянным наблюдением. Как правило, охранники ютились на первом этаже, обмениваясь SMS’ками, но сегодня играла в покер веселая троица: Фео, Альфонсо и с ними еще какой-то придурок. Когда черный археолог поднялся по ступенькам, мужчины положили карты. На шее у них, словно молчаливые гитары, болтались АК-47. В углу валялась пустая литровая бутылка «Cuervo».

– Señor arqueólogo![30] – крикнул Фео. Его лицо было красным и опухшим. – Принеси нам еще текилы! – Он нерешительно поднял автомат.

Археологу пришло в голову пять вариантов ответа, но вместо этого он спросил:

– Dónde?[31]

Фео указал автоматом на третью дверь:

– В подвале, вместе с призраками. Вали, педик. Заслужи свою подачку.

Черный археолог нащупал выключатель и стал спускаться вниз по лестнице, готовясь увидеть гору трупов, но, к своему удивлению, не обнаружил там ничего, кроме груды садового инструмента, колючей проволоки, корма для собак и бутылок отбеливателя. Возле водонагревателя стоял ящик текилы. Мэддокс постоял пару минут, задумавшись о том, насколько самые трудные вещи подчас просты и насколько трудны на первый взгляд самые простые. Он вспомнил, как когда-то со школьными друзьями прыгал с утеса в Элевен-Майлc, как они вглядывались в пучину волн, как видели два выступа скал под обжигающе ледяной водой, собирались с духом, пока один из них не бросил боевой клич: «Парни, вы хотели бы жить вечно?»

Черный археолог откупорил бутылку текилы, бросил в напиток таблетки, которые дал ему Пико, станцевал хулу[32], держа в руке бутылку и дожидаясь, когда содержимое растворится. Затем он вставил пробку обратно и побежал вверх по лестнице, преодолевая две ступени за раз.

– Caballeros[33], позвольте преподнести вам сей божественный напиток.

Он отвернул колпачок бутылки с взмахом, достойным истинного метрдотеля, и притворился, что сделал глоток.

Фео в недоумении уставился на него:

– Он пьет из нашей бутылки. Что это за обслуживание?

– Пристрели его, – буркнул Альфонсо и поджал татуированную губу.

Фео приставил дуло автомата к груди черного археолога. Опасная игрушка уперлась прямо ему в сердце, грозясь выстрелить. Вечно пересохшее горло Мэддокса вдруг наполнилось слюной. Нельзя спорить с глупостью. Надо подождать, пока она пройдет сама.

Третий парень взял бутылку, сделал глоток и вытер губы.

– Если ты его прихлопнешь, я не буду прикрывать твою задницу. Придется тебе самому объяснять Рейесу, что случилось с его драгоценным землекопом. А не сможешь – отправишься вслед за ним.

Фео посмотрел на панка. У него появился новый враг. Он поднял автомат, так что теперь дуло смотрело прямо в лоб третьему парню. Убивать его он не собирался, но если оружие выстрелит, то пуля не будет потрачена впустую.

– Ты забыл о картах. Твой ход! – рявкнул Фео. – И передай мне бутылку.

Черный археолог ретировался и заперся в ванной, затаившись в ожидании. Он долго рассматривал одинокий кран, цементную затирку, женственные изгибы пьедестала под умывальником. И, помедлив, дал имя тому, что только что совершил: он рискнул жизнью, чтобы поиметь Рейеса. Вот так, или просто он наконец-то решил за себя постоять.

Полчаса спустя он прокрался на цыпочках обратно в холл. Охранники, распластавшись, спали на полу. Он потрогал Фео за мускулистое плечо. Ноль реакции. Черный археолог вошел в первое хранилище и включил налобный фонарик. На полу были сложены брикеты марихуаны, в высоту доставая ему до колена. Неожиданно третий парень пришел в себя и поднял голову. Черный археолог скользнул в темноту и закрыл глаза. Здесь он мог встретить свою смерть, а мог и не встретить. Осознание того, что его жизнь висит на волоске, подействовало на Мэддокса, как стакан воды, выплеснутой в лицо. В задницу Гватемалу. Он должен вернуться домой. Осознать свои ошибки. Отдать матери три тысячи, которые он украл. Погладить ее натруженные ступни.

Он хотел, чтобы третий охранник снова отключился. Словно по команде, человек закрыл глаза и свернулся калачиком. Опять воцарилась тишина.

Дрожащими руками черный археолог открыл вторую дверь. Налобный фонарик вырезал в темноте фигурку, похожую на оригами. В этой комнате были свалены в кучу спортивные сумки, шлемы и оружие. Мэддокс провел пальцами по полкам, забитым реликвиями – вазами, урнами, магическими флейтами. Вещи, проданные им Рейесу, сбрасывались сюда и лежали в беспорядке и без всякого ухода. На кованой золотой маске лежал контейнер из-под курицы гриль на вынос. На горлышке урны эпохи майя балансировала большая бита для разборок между хулиганами. Черный археолог увидел ситуацию свежим взглядом: Рейес заявлял, что он – крупный коллекционер, но без Гонсалеса он не отличил бы собственную голову от задницы.

С нижней полки на него воззрилось знакомое синее лицо. Сукин ты сын, забери меня отсюда.

Черный археолог поднял маску с полки и просчитал следующие шаги. Он отправит фото Гонсалесу. Пусть тот найдет для него покупателя с толстым кошельком. Упоминать эту небольшую заминку с Рейесом совсем не обязательно. Просто сказать Гонсалесу, что Рейес пролетел.

Счастье – маску повстречать, дважды бы ее продать.

Он выбрался из комнаты, служившей хранилищем, и, напевая колыбельную наркоманам, пнул каждого из них ногой. Спите, сладкие малыши. Спите, милые мальчики. Даже самые отъявленные мерзавцы выглядят невинными во время сна. Лица мужчин были масками, которые они надели бы после смерти. Собственные лица, покоящиеся с миром.

Черный археолог скользнул в ароматную ночь Мехико, насвистывая Co-lo-ra-do. В его сумке ухмылялась посмертная маска.