Читать книгу Катерина - Лора Вайс - Страница 3

– Катенька? На базар пойдешь с нами? – жена помещика Киртанова Лидия Васильевна подошла к девушке, поправила чепец на ее голове. – День какой погожий. Прогулялась бы, а то все дома сидишь, вон уж и синяки под глазами повылезали.

– Не хочется, Лидия Васильевна. Я лучше делами займусь, чистоту наведу.

– Ну, как пожелаешь, – покачала головой женщина, сердце сжималось каждый раз.

С той жуткой ночи прошло уж полгода, а девушка так и не оправилась. Ходила по избе аки тень, ела мало, исхудала. От рождения кожа у нее отличалась белизной, а сейчас все венки проступили. И каждую ночь Катя видела во сне свою семью, то здоровыми и счастливыми, то мертвыми растерзанными и тогда просыпалась со слезами на глазах, а после рыдала по часу в подушку.

Жила по-прежнему у соседа Киртанова, временно он взял заботы о хозяйстве Аксенова на себя. Они все надеялись, что найдется родня у Кати.

Девушка тем временем отправилась во двор, кур согнать, вдруг заметила, почтальон идет в сторону ее отчего дома. Катя, затаив дыхание, вышла на улицу. Почтальон и, правда, остановился у их ворот, опустил письмо в жестяной короб, что висел на калитке. Аксенова тут же сорвалась с места, добежала до дома, а как коснулась дощатого забора рукой, сердце заболело с новой силой, по щекам слезы покатились. Но совладавши с чувствами, достала-таки письмо. Грамоте ее обучала матушка, посему читать и писать Катя умела. Она раскрыла письмо, прислонилась спиной к воротам и зачитала, тогда на губах дрогнула неуверенная улыбка.

По возвращении Лидия Васильевна нашла Катерину за столом, та снова и снова перечитывала письмо.

– Неужто? – женщина жестом отправила кухарку с корзиной продуктов на кухню, сама же подошла к столу.

– Гляньте, Лидия Васильевна. Есть у меня родственник, – и девушка вскочила с лавки, начала прыгать от радости, – есть! – выкрикивала и плакала, – есть!

– Голубушка, – схватила ее за руки и уже обе кружились. – Счастье-то какое! Вот Семен Владимирович обрадуется. Давай, сейчас чайку выпьем, баранками свежими заедим. Ох, такая новость, такая новость, – радовалась женщина.

В письме том значилось, что имеется у Катерины Аксеновой дядька по отцовской линии Мокий Филиппович, к тому же осведомлен о племяннице и, узнав о печальных событиях, намеревается немедленно выехать из Санкт-Петербурга.

Так уж случилось, что в семье Киртановых детей не было, потому жена Семена Владимировича приняла Катю как родную. Полгода выдались тяжелые, все ж девушка находилась в растрепанных чувствах, однако забота о ней наполнила будни жены помещика новым смыслом. В глубине души она надеялась, хоть и ругала себя за такие мысли, что родственников у Катерины так и не найдется. Но дядька нашелся, эта новость лучиками надежды заиграла в глазах девушки, все ж родная кровь, а с Катей испытала радость и Лидия Васильевна.

Все они ждали скорого прибытия Мокия Филипповича, Киртанов тем временем разрывался на два двора, осень как-никак, время хлопотное, сбор урожая, молотьба.

Одним солнечным сухим деньком Лидия Васильевна собралась снова на базар, на этот раз и Катерина согласилась пройтись с ними. Шли они дружной компанией, кухарка все рассказывала за жизнь веселую с мужем, мол, одолел ирод треклятый, каженный день в кабаке штаны просиживает, тогда, как другие работают без устали, зима ведь на носу, а сейчас самое время готовить припасы. Мимо них, скрипя и кряхтя, ползли телеги, доверху заваленные мешками с мукой. Другие ткани везли. Собаки сельские все под копыта лошадям бросались, а мужики их плетками отгоняли и бранились на чем свет стоит.

На базаре люду собралось тьма тьмущая, все село вышло на прогулку, да еще народ из соседних сел и городов понаехал. Торговки орали одна громче другой, наперебой предлагали товары, кто ливерную колбасу в нос совал, кто платками старался увешать, молодые удальцы разгуливали с лотками в руках, пирогами да квасом торговали.

Катя ходила мимо телег, разглядывала товары. Пестро было вокруг, весело. Полюбовалась девушка игрушками, потом украшениями из камней самоцветов и жемчуга, а остановилась у телеги с пушниной, погладила шкурку лисицы.

– Барыня, не желаете приобресть? – тут же торговец подсуетился. – Ворот из лисицы получится что надо. Али песцов поглядите, шубка на зиму сошьется, никакие холода не возьмут.

– Благодарствую, да только дороговато, – улыбнулась девушка.

– По рублю-то? Нигде такого меха не сыщете, барыня, – настаивал мужик, – везде по сорок штук разом продают, я-то поштучно предлагаю и цена самая низкая. Вы приложите, вот вам и зеркальце.

Катерина обмотала лисицу вокруг шеи, посмотрелась в зеркало. Мех уж больно хорошо подчеркнул цвет карих глаз с легким медовым оттенком, затем приложила песца. Но вдруг стало девушке не по себе, какой-то неприятный холодок прошелся по спине, тогда отложила шкурки и как по чьему-то велению повернула голову. В шагах десяти у телеги с восточными специями стоял господин и пристально смотрел на нее. Выглядел он иначе, нежели все здесь присутствующие, и одежда, и головной убор, точно щеголь столичный. Папенька раньше из дальних поездок привозил карточки с изображениями модниц и модников Санкт-Петербурга, и этот господин словно сошел с одной из тех карточек. Но взгляд до чего неприятный у мужчины – ледяной, хищный, точно зверь дикий смотрит. Сердце и вовсе затрепыхалось в груди, когда он тронулся с места и направился прямиком к ней:

– Доброго дня, сударыня, – приподнял шляпу и слегка склонил голову.

– Доброго, сударь, – тут же смутилась.

– Вам к лицу, – и указал на лисий мех.

– Благодарю, – только о мехах уже и думать не хотелось, хотелось поскорее удалиться.

– Меня зовут Элвин Блэр. Может быть, слышали?

– Да, слышала, – теперь она поняла, кто перед ней. Сам граф, что поселился недалеко от села, владелец лесопильни и весьма скверный человек, как о нем говаривали местные помещики.

– Могу ли узнать ваше имя? – граф смотрел на нее свысока.

– Катя, – нехотя ответила.

– Просто Катя? – и губы растянулись в снисходительной улыбке.

– Я приношу свои извинения, но вынуждена покинуть вас. Меня, скорее всего уже ищут.

– Ваши сопровождающие преспокойно отовариваются вон там, – указал на телегу с колбасами. – Вижу, мое присутствие вас тяготит, – в голосе мужчины послышались нотки недовольства, даже обиды.

– Что вы, граф. Просто девицам моего положения и возраста не пристало вести беседы со столь титулованными господами, – и добавила с прищуром, – без сопровождающих.

– Достойный ответ, – на этот раз широко улыбнулся. – Приятно было познакомиться, Катя.

Тут же развернулся и, не дождавшись ответа, направился обратно к телеге со специями. А девушка выдохнула, словно не дышала все это время, да поспешила к Лидии Васильевне. Женщины вовсю торговались с мясником, особенно выделялась кухарка Марьяна. Мужик в засаленном переднике протягивал ей колбасы, она нюхала и сразу воротила нос, обвиняя того в несвежести продукта.

– Чего брешешь, – качала головой Марьяна, – от твоего ливера тухлятиной несет за версту. Вот скинешь еще две копейки, возьмем.

– Да бери, – отмахнулся мясник. – Сколько лет сюда приезжаю, ни разу еще народ не травился моими колбасами, ты же вечно орешь громче всех. Ежели на мужика своего так же рот разеваешь, небось уж оглох страдалец.

– Катенька, – отвлеклась от спора жена Киртанова, – не желаешь кваску испить? Уж больно солнце припекает.

– Лидия Васильевна, может, домой ворочусь, а?

– Отчего же? Поплохело, милая? – сразу потрогала её лоб.

– Да, что-то неважно себя чувствую.

Катя продолжала ощущать на себе взгляд все время, пока была на базаре, даже пару раз оглядывалась, но иностранца больше не видела.

Когда вернулись женщины домой, Марьяна отправилась на кухню ощипывать курицу, которую обезглавила еще утром, а Лидия Васильевна устроилась за столом в обеденной зале со счетами и толстой тетрадью, куда записывала все траты. У Киртановой каждая копейка была учтена и внесена в тетрадь, благодаря чему у их семьи никогда не возникало проблем с экономией и важными платежами. Ну, а Катя устроилась на диванчике с книгой. Старенький будильник на серванте отстукивал секунды, серая кошка Муся дремала на половике у печи, кухарка постукивала посудой с кухни. Атмосфера в доме воцарилась наиуютнейшая. Лидия Васильевна любила это время – предобеденное, тишина, покой и сосредоточение. А потом муж придет, Марьяна на стол соберет и закрутится все завертится по новой.

Но не прошло и часа, как в дверь постучались. Катерина на радостях сорвалась с места в надежде, что родственник приехал, однако на пороге стоял парнишка посыльный. Одет был с иголочки, в руках держал плотно упакованный тюк с половину его роста.

– Посылка от графа Элвина Марка Элиота Блэра для сударыни Катерины Петровны Аксеновой.

– Что это? – Катя даже растерялась, а потом подозвала Лидию Васильевну.

– И что тут происходит? – женщина вышла вперед. – Ты чьих будешь, мальчик? – обратилась к посыльному.

– Доброго дня, ваше Благородие, – выглянул из-за тюка парень, – я привез посылку от, – и снова как по написанному протараторил имена отправителя и получателя.

– Ты ждала посылку, Катенька? – с непониманием в глазах посмотрела на девушку.

– Нет, Лидия Васильевна, не ждала, – и тут девушка рассказала о встрече на базаре.

– Ах, вон оно что. А ну, мальчик… поставь-ка поклажу и открой, – распорядилась Киртанова.

Паренек с большой охотой поставил тяжелый тюк на порог, после развязал бечевку и распаковал верхнюю часть.

– Батюшки, – так и ахнула Лидия Васильевна, ведь внутри обнаружила два вида пушнины. Здесь, и лисьи шкурки имелись, и песцы. И все как на подбор мягкие блестящие. – С этого шуба целая и жилет меховой получится. Катенька…

– Забирайте обратно, – девушка сложила руки на груди и посмотрела на посыльного со всей серьезностью.

– Что? – хором произнесли мальчишка с Киртановой.

– Катя, – засуетилась женщина, – но… как же… что же… тут ведь на целую шубу… и жилет… – затем глянула на парня с прищуром. – Ожидает ли граф оплату?

– Нет, – замотал тот головой. – Это подарок.

– Подарок же, – снова посмотрела на Катю. – Человек видно обеспеченный, коль с легкой руки такие подарки дарит. Точно не желаешь принять?

– Точно. Не приму. Забирайте и везите обратно. А графу передайте, что благодарю от всей души его Светлость, но принять столь дорогой подарок не имею права.

Мальчишка тогда грустно выдохнул, завязал обратно тюк, подхватил и понес за ворота.

После ухода посыльного настроение Катерины испортилось окончательно. Выходит, не выбросил ее из головы иноземец, решил купить мехами, да так сразу. Или он ко всем незамужним девицам засылает гонцов с подарками? Девушка села на диван, взяла книгу, только читать уже не могла, а Лидия Васильевна в свою очередь уже не могла считать, потому отложила тетрадь, попросила Марьяну чаю принести в залу.

– Катя, не подумай чего лишнего, я из праздного интереса. А почему от подарка-то отказалась?

– Нас с сестрой маменька всегда учила, что просто так только кошки родятся. У всего причина есть. Подарков бескорыстных от незнакомцев не бывает. Видели бы вы, как он смотрел на меня, как говорил. Вроде и комплимент сказал, а посмотрел с презрением, вроде и улыбнулся, а словно оскалился. Правду о нем говорят, недобрый человек. Папенька, царствие ему небесное, – сейчас же глаза девушки заблестели, – таких стороной обходил. Самолюбцы только себя признают, других в упор не видят.

– Эх, хорошие у тебя родители были, – каким-то неестественным гортанным голосом произнесла женщина, а по щекам скользнули слезы. – И выручали не раз, и ежели надо куском хлеба делились. Береги память о них, Катенька. Вот станешь женой и матерью, будет, что в умы детям вкладывать. Права ты, добрый человек захочет подарок сделать, самолично придет и подарит, а это все не то, – потом подумала с минуту и добавила, – боюсь, стоит нам в скором времени ждать его возвращения.

– Надеюсь, дядя приедет раньше.

Тогда Лидия Васильевна улыбнулась:

– Глядишь, в столицу тебя увезет, к жизни светской приобщишься.

С того дня миновали еще три недели. На радость всем граф больше не потревожил, тем не менее девушка переживала все сильнее, боялась, что родственник так и не приедет.

Осень тем временем вступила в права, леса местами желтели и краснели, дожди частенько принимались и лили по нескольку дней кряду. А сегодня с утра светило яркое солнце, раскатистые крики диких гусей вещали о скорых холодах. Катя бродила по окраине села вместе с лучшей подружкой Стешей, дочкой резчика здешнего:

– А ко мне Ипатов Колька посватался, – гордо заявила Стеша. – Я уж думала не решится, ан нет… Заслал к отцу сватов, все как положено.

– Это ж когда было? – удивилась Катя.

– С неделю назад. Родители обо всем уже договорились, летом свадебку сыграем, ох и не верится мне. Неужто жизнь беззаботная закончилась? Неужто ко мне под юбку теперь не только кот Васька лазить будет? – и залилась хохотом, да таким заразительным, что Катя тоже рассмеялась.

– Боишься? – пихнула ее в бок.

– Боюсь, но и хочется, что аж в животе щемить начинает. Бывает, держит, обнимает, а я дрожу мелкой дрожью, но сама его трогать не решаюсь. Грешно все-таки, до свадьбы-то.

– Счастливая ты, Стешка. Скоро хозяйкой станешь, будешь крутить-вертеть своим Николаем.

– Скажешь тоже, вертеть.

– А то! Я, можно подумать, твоего характера не знаю.

– Тю, я аки ромашка луговая, – захлопала белыми ресницами.

– Скорее как плющ ядовитый, – и снова они захихикали.

– Когда же твой дядька приедет? Сколько времени прошло, как почтальон письмо принес?

– Месяц почти. Семен Владимирович говорил от столицы до Архангельска две недели пути с небольшим. Но письмо-то тоже не сразу дошло. Ой, боязно мне. Вдруг не приедет? Или ошибка какая вышла и нет никакого дядьки?

– А ты в церковь сходи, свечку святым поставь.

– Ходила, притом не раз. И иконку под подушку положила, и молитвы читаю перед сном.

– Тогда наберись терпения и жди. Я вот верю, приедет твой дядька.

На обратном пути девушки разошлись, Стеша к себе во двор завернула, а Катя подошла к родным воротам, помялась и все-таки толкнула калитку, та со скрипом отворилась. Двор был чистый, ухоженный, будто и не пустовала усадьба полгода с лишним. За что спасибо Семену Владимировичу. Девушка села на крыльцо, прислонилась головой к резной балясине и затаилась. В дом зайти все же не решилась. Здесь она с сестрой и братьями играла, лягушек под досками ловила, отца с полей встречала.

От воспоминаний отвлекло что-то черное, мелькнуло за калиткой. Катерина мигом выпрямилась, сердце зашлось, в груди стало не хватать воздуха. Показалось бедняжке, что распахнется калитка, а за той зверь. Но потом послышалось лошадиное ржание, тогда испуг сменился надеждой. Дядька? Катя выбежала на улицу. Напротив ворот встала черная бричка, запряженная парой гнедых. Глаза лошадей прикрывали шоры, мерины перетаптывались, нет-нет, да трясли гривами. Девушка засмотрелась на лошадей.

– Удивительно, – раздался голос из повозки, – лошади вызвали в вас куда больше интереса.

Тогда она резко перевела взгляд на бричку. Из окна на нее смотрел граф, на его лице застыла чуть заметная ухмылка.

– Добрый день, сударыня, – по обыкновению склонил голову.

– Добрый день, ваша Светлость, – Катя снова испытала сильнейшее желание пуститься наутек.

– Не желаете прокатиться? Погодка просто чудо.

На что девушка вытаращила глаза и закачала головой. Сейчас на милом личике застыл испуг.

– Я вас напугал? – граф поспешил вылезти из повозки. – Прошу прощения. И в мыслях ничего дурного не было.

– Вы чего-то хотели? Возможно, с Семенов Владимировичем встретиться? Так его дом следующий.

– Да нет, мне господин Киртанов без надобности. Я встречался со старостой, он как-то поведал мне о печальных событиях, что произошли с вашей семьей, Катерина. И когда проезжал мимо ворот усадьбы, заметил вас. Решил поздороваться.

– Что ж, думаю… – но он и слушать не стал.

– Хотя, знаете, Катя… я слукавил. Мне давно как хотелось узнать причину вашего отказа.

– Отказа?

– Да. От подарка.

– А посыльный разве не передал моих слов?

На эти слова Блэр презрительно хмыкнул:

– Передал. Но одно дело слова глупого мальчишки, который мог что-то забыть, перепутать, другое дело – ваши.

– Граф, – снова она посмотрела на него с неким вызовом, бесстрашием. Медовый оттенок глаз будто стал ярче. – Если бы вы лично приехали, то путаницы с моим ответом не возникло бы.

– Мне нравится ваш далеко не покладистый характер, сударыня. Когда в том есть необходимость, слов подходящих вы не ищете. Значит, вполне разумны. У вас хорошие задатки, при возможностях и деньгах из вас получилась бы настоящая леди.

– Благодарю, граф. Мне лестна ваша похвала.

– О нет, Катя. Это не похвала, а утверждение. Я всегда оцениваю людей по заслугам. Ваша заслуга в умственных способностях и стойкости. Достойные качества. Умеете ли вы читать? Обучены грамоте?

– Почему вас это интересует?

– Любопытен от природы, – вот он, взгляд полный превосходства.

– Да, обучена. Могу ли я теперь идти?

– Можете, – ухмылка тут же сошла с лица, граф рассердился, хотя и проявил привычную сдержанность.

– Что ж, легкой дороги, ваша Светлость, – она произвела легкий реверанс и направилась в сторону дома Киртановых.

Катя не вошла в дом, скорее влетела. Появление этого господина вызывало в ней лишь очередной приступ паники. Вроде, и статен, и собой не дурен, да что там, красив. Но уж очень суров и чванлив. К тому же летами далеко не молодец. Крестьяне, что нанялись к нему в работяги, говаривали, мол, живет иноземец в огромной усадьбе один, а при нем экономка. Боле нет никого, ни жены, ни детей, ни родни. А усадьба-то сокрыта от глаз высоченным забором.