Читать книгу В середине жизни. Русские в Германии - Лорена Доттай - Страница 10

Нельзя сказать, что это было выяснением отношений, потому что при выяснении говорят оба, а мой муж уклонялся. Но и при его уклончивой позиции мне было достаточно того, что я уже о нем узнала, о его жизни, ведь тайное всегда становится явным. Да, и когда занимаешься бизнесом, всегда есть риск наступить на чью-то больную мозоль, и потом тебе отплатят тем же. Например, через третьих лиц невинно донесут твоей жене…

Это была бессонная ночь. Таких ночей я провела бесчисленное количество, странное дело, что за это время не разучилась спать.

Я была своего рода ширмой для моего мужа, его социальным статусом. Статус все узнал и решил уйти. Его безумные догадки подтвердились. Не прошло и два года.

Я пришла к родителям, но папы не было дома. И не нужно было, чтобы он был. Должен был состояться разговор двух женщин, оказавшихся в одной лодке.

– Я ушла от мужа, – сказала маме. Она поднесла заварочный чайник к моей чашке, еще секунда и коричневая жидкость потечет из носика в мою чашку, чайник уже наклонился над чашкой… Но из него ничего не потекло. Мама поставила чайник на стол и села, уставившись на меня, как на приведение.

– Что? – спросила она, не веря своим ушам.

– Я ушла от мужа, – снова сказала я. Мне казалось, это так просто: я не могу с ним жить, значит, возвращаюсь обратно к родителям. Мама молчала, она теребила подол своего нового платья. Некоторые платья она отдавала мне, у нее все равно шкаф забит.

– Что за сумасбродная идея! – наконец, проговорила она.

– Это не идея, это мое решение! – возразила я, – я хочу вернуться назад, домой, – про беременность было рано говорить.

– У тебя есть свой дом, – возразила она, – постарайся создать свое…

– Я не могу больше с ним жить, – возразила я.

– Почему же? – спросила она, но я видела, что она делает это из вежливости, потому что для нее этот вопрос был уже решенный.

– Я не нужна ему… И я очень его люблю… Я мучаюсь… – Мои доводы звучали легковесно.

– У тебя до сих пор ветер в голове, а я думала, что ты повзрослела, – довольно сухо ответила она. – Твой муж положительный человек, каких еще поискать… Он много работает…

– Но, – я попыталась было возразить.

– Послушай мой совет, – перебила она, – не думай жаловаться отцу, твои идеи ему никогда не были понятны… Да и мне… У него проблемы в бизнесе, ему не до тебя, тебе нужно понять, что твоя жизнь хорошо устроена…

Дальше я ее не слушала. Мы говорили на разных языках. Моя мать не находилась в такой позиции, чтобы быть способной кого-то защищать или кому-то помогать. Она жила для себя. При этом наша семья выглядела вполне благополучной.

Я встала и направилась домой. Моего отсутствия никто не заметил, потому что муж был снова в командировке. Все же, я стала присматривать себе жилье и думать, как организовать свой перезд. Мне казалось, когда ребенок родится, мне помогут с обеих сторон. Получилось обратное: муж считал, мне должны помогать родители, а отец считал, мой муж обязан заботиться обо мне и ребенке. Это стало делом принципа, а не денег. Я оказалась между молотом и наковальней.

– Ну, а родственники? – спросил вдруг Меннекен, когда я оказалась у него на приеме второй раз. – Вы же не одна на белом свете!

– Я одна на белом свете, – ответила ему и замолчала. Как это он в точку!

Я сказала доктору, что принимаю таблетки, но не уверена, что он поверил.

В конце концов, я сама была виновата, что оказалась одна и в нищете. Аня права. Если бы я не любила своего мужа, мне было бы легче остаться с ним и вести жизнь, какую вела моя мать.

А любить меня? За что было любить меня, когда я была такой жалкой, открытой и беззащитной перед ним, и такой наивной со своими вопросами, просьбами и желанием к нему приблизиться… Когда меня отвергали раз за разом…

Когда до меня дошло, в чем причина, мне показалось на несколько секунд, что я сошла с ума: весь мир был нормальный, только со мной что-то совсем не в порядке. Вот тогда мне был нужен доктор Менникен, не сейчас. Он бы прописал мне те же самые таблетки, но я не стала бы их пить, чтоб не повредить еще нерожденному ребенку. Но мы могли бы с ним разговаривать. Иногда он задавал удивительные вопросы, такие, что внутренне я вздрагивала и чувствовала, еще немного, и он докопается до моей тайны, про которую я не забывала все эти годы, но не могла еще вынести из себя наружу.