Читать книгу Маленькие женщины - Луиза Мэй Олкотт, Луиза Мэй Олкотт, Mybook Classics - Страница 15

Джо была ужасно занята на чердаке. Октябрьские дни становились все холоднее, послеполуденное светлое время – все короче. Солнце теперь стояло в высоком оконце всего два-три часа, согревая сидевшую на дряхлом диване Джо, что-то увлеченно писавшую; рядом с нею, на сундуке, лежали листы рукописи, а любимый крыс Скрэбл прогуливался по потолочным балкам над ее головой в сопровождении своего старшего сына, юнца, явно весьма гордившегося собственными усами. Глубоко ушедшая в работу Джо быстро исписывала листок за листком, пока не заполнила последний; тут она вздохнула, подписала свою фамилию с красивым росчерком и отбросила перо, воскликнув:

– Ну вот! Я сделала все, что могла. Если это не подойдет, придется мне подождать, пока я сумею сделать что-нибудь получше.

Улегшись на диване на спину, она внимательно прочитала всю рукопись, ставя черточки то тут, то там и вставляя во многих местах восклицательные знаки, похожие на маленькие воздушные шарики. Потом она перевязала рукопись крепкой и длинной красной лентой и с минуту сидела, глядя на нее с рассудительным и печальным видом, ясно говорившим, какой по-настоящему серьезной была ее работа. Письменным столом Джо здесь, наверху, служил старый, крытый жестью кухонный, прикрепленный к стене. В нем девочка хранила свои бумаги и кое-какие книги, тщательно оберегаемые от Скрэбла: тот, подобно своей покровительнице, имевший склонность к литературе, считал, что пользуется библиотекой с выдачей книг на дом, если какие-то произведения попадались ему на глаза, и буквально пожирал их, страницу за страницей. Из сего хранилища Джо извлекла еще одну рукопись и, уложив обе в карманы, тихонько спустилась вниз, оставив своего приятеля грызть ее перо и пробовать на вкус оставшиеся чернила.

Как можно бесшумнее она надела шляпку и жакет и, пройдя к окну на дальней стороне дома, вылезла на крышу низкого заднего крыльца, спрыгнула вниз на поросший травой пригорок и закоулками вышла на дорогу. Тут она приободрилась, помахала проходившему мимо омнибусу и покатила в город. Вид у нее при этом был очень веселый и таинственный.

Если бы кто-нибудь за нею наблюдал, он нашел бы ее действия решительно странными, ибо, сойдя с омнибуса, Джо поспешила далее и быстро шагала до тех пор, пока не достигла определенного дома на определенной, весьма оживленной улице. Не без трудностей отыскав нужный ей вход, она вошла в двери, смерила взглядом грязную лестницу и, постояв с минуту совершенно неподвижно, вдруг вынырнула обратно на улицу и пошла прочь так же быстро, как пришла. Такой маневр она повторила не один раз, чем весьма позабавила черноглазого юного джентльмена, бездельничавшего у окна в доме напротив. Вернувшись в третий раз, Джо встряхнулась, надвинула шляпку пониже на лоб и двинулась вверх по лестнице с таким видом, будто ей нужно было вырвать все зубы сразу.

У входа, среди других вывесок, была и вывеска зубного врача, и, посмотрев с минуту на пару вставных челюстей, медленно открывавшихся и закрывавшихся, чтобы затем продемонстрировать два ряда прекрасных зубов, черноглазый юный джентльмен надел пальто, взял шляпу и вышел, чтобы занять пост у дверей противоположного дома, сказав себе с некоторым содроганием, но все же с улыбкой: «С нее, конечно, станется – пойти одной! Но если ей придется там туго, ей может понадобиться чья-то помощь, чтобы добраться до дому».

Десять минут спустя Джо сбежала вниз по лестнице с раскрасневшимся лицом и с видом человека, только что прошедшего через тяжелейшее испытание. Когда она увидела юного джентльмена, лицо ее вовсе не выразило удовольствия, и она прошла мимо, едва этому джентльмену кивнув. Однако тот последовал за нею и с участливым видом спросил:

– Вам там туго пришлось?

– Не очень.

– Вы быстро отделались.

– Да уж.

– Почему вы пошли одна?

– Не хотела, чтобы кто-нибудь знал.

– Вы – самое странное существо из всех, кого я знаю. И сколько же вышло таких, от которых вам пришло в голову избавиться?

Джо глядела на своего друга, как бы ничего не понимая, и вдруг рассмеялась так, словно что-то ее сильно позабавило.

– Я хотела, чтобы вышло два, но мне придется подождать целую неделю.

– Что вас так рассмешило, Джо? Вы явно задумали какую-то хитрую штуку! – вскричал совершенно озадаченный Лори.

– А вы-то сами? Чем это вы занимались, сэр, в бильярдном зале на той стороне улицы?

– Пардон, мэм, это вовсе не бильярдный, а гимнастический зал, и у меня был там урок фехтования.

– Очень рада.

– Почему?

– Вы научите меня фехтовать, и, когда мы поставим «Гамлета», вы сыграете Лаэрта, и мы с вами сделаем замечательную фехтовальную сцену.

Лори рассмеялся таким заливистым мальчишеским смехом, что несколько прохожих не смогли удержаться от улыбки.

– Я научу вас все равно, поставим мы «Гамлета» или нет. Фехтование – такое великолепное дело, оно доставляет удовольствие и здорово поможет вам выпрямиться. Только я не верю, что это ваша единственная причина для того, чтобы так решительно сказать «очень рада». Я прав?

– Да. Я обрадовалась, что вы не были в бильярдной, потому что надеюсь, вы вообще не ходите в такие места. А вы ходите?

– Не часто.

– Лучше бы вовсе не ходить.

– В этом нет ничего дурного, Джо. У меня дома есть бильярд, но играть неинтересно, если нет хороших партнеров. Так что я иногда хожу туда – сыграть одну-две партии с Недом Моффатом или с кем-то другим из знакомых.

– Ох, как мне жаль! Ведь вам это будет нравиться все больше и больше, вы станете тратить на это и время, и деньги, станете таким же, как все эти ужасные, несносные мальчишки! Я надеялась, что вы всегда останетесь вполне респектабельным и ваши друзья не будут в вас разочарованы, – заявила Джо, качая головой.

– Неужели молодому человеку нельзя позволить себе немного невинных развлечений без того, чтобы утратить свою респектабельность? – спросил явно уязвленный Лори.

– Это зависит от того, как и где он это себе позволяет. Мне не нравится Нед и его компания, и я хотела бы, чтобы вы держались от них подальше. Мама не разрешает приглашать Неда к нам домой, хотя он очень хочет приходить. А если вы станете похожи на него, она не позволит нам бывать вместе и устраивать всякие штуки, как мы это можем делать сейчас.

– Не позволит? – огорченно спросил Лори.

– Нет. Она терпеть не может модных щеголей и скорее запрет нас всех в каком-нибудь чулане, чем разрешит с такими людьми связываться.

– Ну, вашей матушке нет сейчас никакой нужды готовить для вас чуланы. Я вовсе не модный щеголь и не собираюсь таким быть, зато люблю время от времени проказничать, участвовать в безобидных веселых проделках. А вы разве нет?

– Еще бы! Кто же против этого? Проказничайте на здоровье, только знайте меру, хорошо? Не то нашему веселому времяпрепровождению придет конец.

– Клянусь, я стану дважды дистиллированным святым!

– Терпеть не могу святош! Будьте простым, честным, респектабельным человеком, и мы никогда вас не покинем. Я даже представить себе не могу, что бы я делала, если бы вы поступили, как сын мистера Кинга. У него была куча денег, но он не знал, куда их потратить, стал пить, играл в карты, убежал из дома и, кажется, подделал подпись отца – словом, повел себя совершенно ужасающе.

– Так вы думаете, я склонен к тому же? Премного обязан!

– Нет, я так не думаю… ох, конечно же нет! Только я постоянно слышу, как люди говорят про деньги – что это великий соблазн, и мне иногда хочется, чтобы вы были бедняком. Тогда я бы не волновалась.

– Так вы за меня волнуетесь, Джо?

– Самую малость. Когда у вас дурное настроение и вы выглядите недовольным, как это с вами порой бывает, потому что у вас такая сильная воля, что, если вы когда-нибудь ступите на дурной путь, вас трудно будет остановить.

Несколько минут Лори шел рядом с ней молча, и Джо посматривала на него, жалея, что не удержала язык за зубами, так как друг ее, казалось, смотрел сердито, хотя на губах его играла улыбка, словно он посмеивался над ее предостережениями.

Через некоторое время он спросил:

– Вы собираетесь читать мне лекции всю дорогу домой?

– Вовсе нет. А что такое?

– Да просто если да, то лучше я поеду в омнибусе, а если нет, то расскажу вам что-то очень интересное.

– Кончаю проповедовать! Мне ужасно хочется услышать что-нибудь новенькое.

– Прекрасно! Тогда идем дальше. Но это не новенькое, а моя тайна. Если я расскажу ее вам, вы должны будете открыть мне свою.

– А у меня нет никаких… – начала было Джо и замолкла, вспомнив, что тайна у нее действительно есть.

– Вы сами знаете, что есть, и вы ведь не умеете ничего скрывать, так что давайте-ка поведайтесь, иначе я ничего вам не скажу! – воскликнул Лори.

– А ваша тайна – она хорошая?

– А как же! Она про тех, кого вы знаете, и все так здорово! Вам обязательно надо про это услышать, а мне все это время так хотелось вам рассказать. Давайте, вы начинаете!

– А вы никому у нас дома не скажете?

– Ни слова!

– И не станете потихоньку дразнить меня потом?

– Я никогда никого не дразню.

– Нет, дразните! И вообще, вы всегда добиваетесь от всех чего хотите. Не пойму, как это у вас получается, только вы – прирожденный уговорщик.

– Благодарю вас. Выкладывайте!

– Ну, я отдала два своих рассказа издателю газеты, и он даст мне ответ на следующей неделе, – прошептала Джо на ухо своему верному другу.

– Да здравствует мисс Марч, прославленная американская писательница! – вскричал Лори, подбросив в воздух и снова поймав свою шляпу, к несказанному восторгу двух уток, четырех кошек, пяти кур и полудюжины ирландских ребятишек, так как он и Джо уже вышли за пределы города.

– Ч-ш-ш, тихо! Думаю, это ни к чему не приведет, просто я уже не могла быть спокойна, пока не попыталась проверить, и я ничего никому не сказала, потому что мне не хотелось, чтобы кто-то еще оказался разочарован.

– Провала не может быть, Джо! Ну как же! Ваши рассказы – шекспировские шедевры по сравнению с теми, что публикуются изо дня в день. Вот будет здорово увидеть их в печати! И как же мы будем гордиться нашей писательницей!

У Джо сияли глаза – ведь всегда приятно, когда в тебя верят, а похвала друга всегда много слаще, чем десятки дутых газетных восхвалений.

– Ну а где же ваша тайна? Надо играть честно, Тедди, не то я никогда не поверю вам снова, – пригрозила Джо, стараясь пригасить надежды, ярко вспыхнувшие после его ободряющих слов.

– Мне может грозить скандал, если я расскажу, но я не давал обещания никому не говорить, так что могу сказать, потому что в душе все время чувствую какую-то неловкость, пока не поделюсь с вами ставшей мне известной вкусной новостью. Я узнал, где находится перчатка Мег.

– И это все? – разочарованно произнесла Джо, а Лори кивнул и подморгнул, храня загадочную и всепонимающую мину.

– Этого в настоящий момент вполне хватит, если вы узнаете, где она.

– Так скажите же!

Лори наклонился и прошептал три слова на ухо Джо, что произвело неожиданный комический эффект. Она остановилась и с минуту смотрела на него с удивлением и неудовольствием, потом зашагала дальше, сердито спросив:

– Откуда вам это известно?

– Я видел.

– Где?

– У него в кармане.

– Все это время?

– Да. Это очень романтично, вы не находите?

– Нет. Это ужасно.

– Вам это не нравится?

– Конечно нет. Это же смешно. Этого никто не допустит. С ума сойти! Что бы сама Мег на это сказала?!

– Вы никому не должны говорить об этом. Учтите, пожалуйста.

– Я не обещала.

– Это подразумевалось, и я вам поверил.

– Ну ладно, я пока никому не скажу. Только мне противно, и лучше бы вы мне про это не говорили.

– Я думал, вам это будет приятно.

– Приятно, что кто-то явится и уведет от нас Мег? Нет уж, спасибо большое.

– Вы добрее к этому отнесетесь, когда кто-то явится и уведет вас.

– Хотелось бы посмотреть, кто отважится попробовать! – с яростью воскликнула Джо.

– Мне тоже. – При этой мысли Лори усмехнулся.

– Мне думается, тайны – это не для меня. У меня все мозги взъерошились после того, как вы мне про это сказали, – неблагодарно заявила Джо.

– Побежим наперегонки вниз по холму, и вы сразу хорошо себя почувствуете, – предложил Лори.

Никого не было видно вокруг, гладкая дорога плавно и приглашающе спускалась вниз перед нею, и Джо, не в силах устоять перед искушением, бросилась вперед, очень скоро оставив позади и шляпку, и гребенку и роняя на бегу шпильки. Лори достиг цели первым и был вполне доволен успехом своего способа лечения, ибо его Аталанта явилась, бурно дыша[81], с развевающимися волосами, сияющими глазами и раскрасневшимися щеками, без малейшего признака неудовольствия на физиономии.

– Жалко, что я не лошадь! Тогда я могла бы мчаться милю за милей в такую чудесную погоду, не теряя дыхания. Это было здорово, но видите, что со мною стало?! Будьте моим ангелом-хранителем – да вы такой и есть! – пойдите подберите то, что я разбросала, – попросила Джо, буквально валясь с ног под кленом, устилавшим берег ковром из темно-красных листьев.

Лори неторопливо отправился вверх по холму, чтобы возвратить Джо утраченную собственность, а та принялась приводить в порядок косы, надеясь, что никто не появится вблизи прежде, чем она снова будет выглядеть как подобает. Но кто-то как раз появился, и не кто иной, как Мег собственной персоной, да еще выглядевшая в своем праздничном наряде поистине как юная леди, потому что она только что наносила визиты.

– Что это ты здесь делаешь? – спросила она, разглядывая свою растрепанную сестру с удивлением хорошо воспитанной девицы.

– Листья собираю, – смиренно ответствовала Джо, перебирая горсть только что поспешно подобранных красных листьев.

– И шпильки тоже, – добавил Лори, бросив полдюжины оных ей на колени. – Они растут тут, на дороге, Мег, вместе с гребенками и коричневыми соломенными шляпками.

– Так ты бегала, Джо! Ну как ты могла?! Когда же ты прекратишь эти свои ужимки и прыжки?! – упрекала Мег сестру, в то же время оправляя свои манжеты и приглаживая локоны, с которыми ветерок позволил себе некоторые вольности.

– Никогда! Только если стану неподвижной и старой и буду вынуждена передвигаться с костылем. Не заставляй меня взрослеть раньше времени, Мег. И так уже достаточно тяжело видеть, как ты вдруг изменилась. Дай мне еще немного побыть девчонкой, пока есть такая возможность.

Говоря все это, Джо низко склонила лицо над листьями, чтобы скрыть дрожание губ, потому что в последнее время она все сильнее ощущала, как быстро Маргарет превращается во взрослую женщину, а тайна, угаданная Лори, заставила ее опасаться разлуки, уже неминуемой и теперь представлявшейся очень близкой. Лори увидел ее встревоженное лицо и постарался отвлечь от нее внимание Мег, спросив:

– Кого же вы посещали в таком чудесном наряде?

– Я была с визитом у Гардинеров, и Сэлли со всеми подробностями рассказывала мне про свадьбу Белл Моффат. Свадьба получилась совершенно великолепной, а теперь молодые уехали в Париж и проведут там всю зиму. Подумать только, какой это, должно быть, восторг!

– Вы ей завидуете, Мег? – спросил Лори.

– Боюсь, что да.

– А я рада этому, – буркнула Джо, рывком подвязывая шляпку.

– Почему? – удивленно спросила Мег.

– Потому что, если тебе так нравится роскошь, ты никогда не выйдешь замуж за бедняка, – объяснила Джо, нахмурившись в сторону Лори, безмолвно предупреждавшего ее о том, чтобы она думала, что говорит.

– Я никогда ни за кого не выйду замуж, – произнесла Мег, с достоинством ступая по дороге, тогда как другие двое следовали за ней, перешептываясь, смеясь и прыгая с камня на камень, словом, вели себя, по мнению Мег, как малые дети, хотя сама она могла бы поддаться искушению и последовать их примеру, если бы не ее самый лучший наряд.

Целую неделю, а то и две Джо вела себя так необыкновенно, что ее сестры просто не знали, что и думать. Она бросалась к дверям, когда звонил почтальон, грубила мистеру Бруку, когда бы он ей ни встречался, сидела, взирая на Мег горестным взглядом, периодически вскакивая и бросаясь к ней, чтобы встряхнуть за плечи и поцеловать сестру с весьма загадочным видом. Они с Лори обменивались какими-то таинственными знаками и разговаривали об орлах с распростертыми крыльями[82], так что в конце концов девочки объявили, что и тот и другая несколько «сдвинулись». В субботу второй недели, прошедшей с того дня, когда Джо вылезла в заднее окно дома, Мег сидела за шитьем у окна и была совершенно скандализована, увидев, как Лори гонится за Джо по всему саду, а затем настигает ее в беседке Эми. Что там происходило, Мег разглядеть не смогла, но оттуда слышались взрывы смеха, за которыми последовали тихие голоса и хлопанье газетных листов.

– Ну что поделаешь с этой девчонкой?! Она никогда не станет вести себя, как подобает юной леди, – вздохнула Мег, с досадливым неодобрением глядя на бегущих от беседки друзей.

– Очень на это надеюсь. Она такая забавная и милая – пока она такая, как есть, – отозвалась Бет, которая никогда не признавалась, что ей бывает больно, когда Джо заводит секреты с кем-то другим, а не с ней.

– Разумеется, очень досадно, но нам никогда не удастся сделать ее commi la fo, – сказала Эми, сооружавшая для себя новые оборочки, которые вместе с очень привлекательно подвязанными кудряшками должны были, как она чувствовала, сделать ее необычайно элегантной юной леди.

Прошло несколько минут, и в комнату ворвалась Джо, улеглась на диван и сделала вид, что читает газету.

– Нашла там что-то интересное? – несколько свысока спросила Мег.

– Ничего. Только вот рассказ… думаю, он не такой уж удачный, – откликнулась Джо, тщательно скрывая от глаз сестер название газеты.

– Ты бы лучше почитала его нам вслух. Нас это развлечет, а тебя удержит от проказ, – заметила Эми своим самым взрослым тоном.

– А как он называется? – спросила Бет, пораженная тем, что Джо старается спрятать лицо за газетным листом.

– «Художники-соперники».

– Звучит прекрасно. Читай, – решила Мег.

Громко откашлявшись и набрав в грудь побольше воздуха, Джо начала читать. Читала она очень быстро, девочки слушали с интересом: история была романтическая и даже трагическая, поскольку в конце ее большинство персонажей погибло.

– Мне понравилось то, что написано про великолепную картину, – таково было одобрительное замечание Эми, когда Джо умолкла.

– Мне больше понравилась та часть, где про любовничанье. А Виола и Анджело – наши любимые имена, вот удивительно, правда? – сказала Мег, отирая глаза, потому что часть «про любовничанье» была трагической.

– А кто же написал это? – спросила Бет, которой удалось мельком увидеть физиономию Джо.

Чтица вдруг рывком села прямо, отбросила газету, открыв разгоревшееся лицо, и, забавно сочетая торжество и волнение, во всеуслышание объявила:

– Ваша сестра!

– Ты?! – вскричала Мег, роняя на пол свое шитье.

– Он очень хорош, – тоном критика заметила Эми.

– Я так и знала! Я так и знала! О Джо, моя дорогая, я так тобой горжусь! – И Бет в экзальтации от такого успеха сестры подбежала ее обнять.

Невозможно описать, в каком восторге все они, конечно же, пребывали. Как Мег не могла поверить, пока не увидела слова «Мисс Джозефина Марч», черным по белому напечатанные в газете. Как изящно Эми анализировала те части рассказа, где говорилось о работе художников, и какие советы давала для его продолжения, что, к сожалению, невозможно было исполнить, поскольку герой и героиня рассказа успели погибнуть. Как была возбуждена Бет, как она прыгала по гостиной, распевая от радости. И как Ханна вошла и в невероятном изумлении воскликнула: «Вот это да! Ну, я бы ни за что…», услышав о том, что «Джо сотворила». Какую гордость за дочь почувствовала миссис Марч, когда узнала об этом. Как смеялась со слезами на глазах Джо, когда объявила, что теперь она вполне может стать самовлюбленным павлином и бросить писать, ведь «Орел с распростертыми крыльями», можно сказать, уже торжественно машет ими над домом семейства Марч. Газета же тем временем переходила из одних рук в другие.

– Расскажи нам про все!

– Когда это вышло?

– Сколько тебе за него заплатили?

– А что папа скажет?

– А Лори не станет смеяться?

Такими вопросами – да все в один голос – засыпало Джо ее семейство, тесно столпившееся вокруг нее, потому что эти нелепые, нежно любящие друг друга обитатели старого дома устраивали настоящий праздник из любой незначительной домашней радости.

– А ну-ка перестаньте тараторить, девочки, и я все вам расскажу, – остановила их Джо, задаваясь вопросом, чувствовала ли себя мисс Бёрни[83] более великолепно после своей «Эвелины», чем она – Джо – после «Художников-соперников».

Поведав сестрам о том, как она распорядилась своими рассказами, Джо добавила:

– А когда я пришла за ответом, человек этот сказал, что ему понравились оба рассказа, но ничего не заплатил, потому что он начинающим не платит, а только разрешает им публиковаться в его газете и рецензирует их работы. Это хорошая практика, говорил он, и, когда начинающие усовершенствуются, им станет платить кто угодно. Так что я отдала ему оба рассказа, а сегодня мне был прислан этот, и Лори меня с ним застал и настоял на том, чтобы на него взглянуть, так что пришлось ему разрешить. И он сказал что рассказ хороший и я буду еще писать а он хочет добиться чтобы за следующий заплатили а я ужасно счастлива потому что со временем вероятно смогу содержать себя и помогать моим девочкам…

Тут дыхание у Джо перехватило, и, укрыв голову газетой, она оросила свой маленький рассказ самыми натуральными слезами, так как стать независимой и заслужить похвалу тех, кого она так любила, было самой сокровенной мечтой ее души, а это событие явилось первым шагом к заветной цели.