Читать книгу Рак лечится Любовью - Любовь Карабут - Страница 17

Солнечные лучики пробежали по моему лицу, нежно погладили веки, словно приглашали открыть глаза и снова вернуться к жизни.

Пребывая в сладкой дрёме, хотелось продлить эту утреннюю негу, когда ещё не чувствуешь боли, когда ощущаешь себя здоровой, молодой и стройной. Вспомнила, когда была такой в реальности: как легко было моей душе жить в теле весом 53 кг, ходить по грибы и ягоды – наклоняешься за грибочком и тебе не мешают противные жирные складки, не мучает одышка, когда ты прошла пару километров, и не подкашиваются бессильно ноги после небольшого подъёма в гору.

Представить-то я эту картину представила, а вот поверить в то, что подобное состояние вернётся ко мне, не могла. Ум сразу же начал сопротивляться и противно скулить:

– Да, бывали времена. Не то, что сейчас, – как старушка-развалюшка. Может, даже хорошо, что боль чувствуешь – значит, жива. Вспомни поговорку: если ты проснулась утром и у тебя ничего не болит, значит, ты умер, – пытался как-то успокоить меня внутренний нытик.

Его ворчание было бесцеремонно прервано: в комнату вошёл муж, наклонился, и я почувствовала на своём лице его изучающий взгляд.

– Кажется, очухалась, – шёпотом проговорил Алексей и тихонько коснулся моего плеча, желая убедиться в этом.

Как бы не хотелось остаться в своей дрёме, а пришлось открывать глаза. Лицо мужа выглядело тревожным.

– Ну ты меня, мамка, и напугала! – воскликнул он, помогая мне приподняться на подушке. – Я почти уснул, когда услышал грохот в коридоре. Выхожу – а ты лежишь. Самого чуть Кондратий не хватил, – закончил он, неестественно улыбаясь одними губами. Глаза же оставались тревожно-настороженными.

– Я сегодня девчонок сам отведу в садик, а ты полежи, отдохни, если хочешь, телевизор посмотри или поспи ещё.

Я согласилась, молча кивнула головой и опять прикрыла глаза. Сразу вспомнила то, что произошло вчера.

– С нашим браком явно что-то не так, – подумалось мне. – Как он мог ТАКОЕ сказать, а потом оставить меня одну на кухне и спокойно пойти спать?!

И живём вместе как изрядно надоевшие друг другу родственники, которым просто некуда деваться. Вот и приходится, скрепя сердце, терпеть присутствие другого. А любви давно и след простыл…

– И опять – понеслось, – проснулся внутренний голос. – Ну и любишь же ты из мухи слона делать! Притомился твой далеко немолодой муженёк, вот и весь сказ. Хорош огород городить, подумай, что тебе с собой делать!

– И то правда! – вовремя опомнилась я.

В комнату одна за другой влетели мои любимые сокровища.

– Мамочка, приветик, – прижалась с одного бока Наташка.

– Мамулечка, доброе утро! – обняла с другого Любашка.

– Мы в садик идём, а ты поскорей выздоравливай, – почти хором пропели мои пташки. – Приходи к нам здоровенькая! – сказали на прощанье и исчезли за дверями спальни, махая на прощание маленькими ладошками.

И опять до боли сжалось сердце: что-то ждёт моих девчушек в ближайшем будущем?

Отгоняя тягостные мысли, с трудом соскребла себя с кровати и намеренно удерживаясь от взгляда в зеркало, поспешила в ванную под душ.

Тело, как обычно, активно занялось неизбывными домашними делами, которые, как известно, НИКОГДА не заканчиваются. А душа, словно загнанная в угол птица, искала выход из такой непростой ситуации. И когда усталость навалилась и придавила тело, как рухнувшая многоэтажка, я опять услышала внутренний голос:

– Бери свои монатки и иди к Владимиру Васильевичу, он – твой последний шанс.

– А что, может, ты и прав, – ответила я ему. – И что я, собственно, потеряю? Уже и так почти всё потеряно.

Вечером поставив мужа в известность о принятом решении, морально стала настраиваться на разлуку с детками и на длительное пребывание в больничке.

Утром проводила мужа на работу, отвела девочек в садик, крепко обняла и поцеловала их на прощание. О том, что я опять ложусь в больничку, говорить не стала: сколько можно терзать детские сердца переживаниями о здоровье мамы? А воспитательниц предупредила о своём длительном отсутствии и попросила быть к девочкам помягче. Те согласно закивали головами, сочувственно вздыхая.

Зашла домой за уже собранными документами и вещами, которые дожидались меня в маленькой прихожей. Поспешила на автобус. Сидя у окна, внимательно наблюдала за тем, что происходит на улице: вот мужчина с портфелем в руке явно спешит по делам; юные влюбленные, не замечая никого, идут в обнимку; благообразная старушка любуются цветущей черёмухой; рядом с пышущей здоровьем молодой мамой прыгает весёлый розовощекий карапуз…

В приёмном покое дождалась своей очереди и подала направление приятной внешности девушке. Та внимательно его прочла и подняв на меня красивые карие глаза, сказала:

– Мы не можем вас принять: ваш доктор, Владимир Васильевич, вчера вышёл в отпуск.

На меня напал столбняк.

– А что ж вы так долго собирались? Направление на операцию выписано три недели назад, а вы только сегодня явились, – полюбопытствовала медсестричка.

Я не могла вымолвить ни слова: губы онемели, ноги вросли в пол, пальцы рук переплелись замком и побелели от напряжения. Над моей головой в который раз за несколько дней опять грянул гром!

– ХА-ХА-ХА! – услышала я победный гогот. – Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! – ехидно глумился злейший из всех моих внутренних голосов.

– Не может быть! – наконец-то очнувшись, прошептала я.

– Очень даже может быть, – степенно ответила красотка в белом халате. – Врачи – тоже люди, им тоже отпуска полагаются. Так что приходите ближе к осени, Владимир Васильевич взял по полной программе, – улыбнулась девушка, показывая белые ровные зубы.

Машинально выдавила из себя дежурное «спасибо», также на автомате подхватила ставшую ненужной сумку и двинулась к выходу.

Девушка что-то крикнула вслед, я не расслышала, что именно. Тогда она быстро догнала меня и сунула в руки направление на операцию и паспорт:

– Женщина, документы забыли! Будьте внимательней, а то ещё под машину попадёте! – непонятно к чему посоветовала она.

– Только и осталось, – молнией пронеслась в пустой голове шальная мысль.

Автобус, как обычно бывает в это время, был почти пустой. Я заняла любимое место у окна и погрузилась в себя. Там всё бурлило и клокотало. Праведный гнев непонятно на кого, безграничное возмущение и негодование и Бог знает ещё какие чувства, распирали мою грудь.

– Как такое возможно?! Два врача в разных городах почти одновременно ушли: один в отпуск отдыхать, другой – в отпуск, маму хоронить. Неужели Алексей прав, и Бог и вправду забыл обо мне?

– Ха. Вспомнила в кои-то веки про Бога! – возмутился мой внутренний критик-ханжа.

– Заткнись! – рявкнула я ему. – Не твоё дело, про кого я вспоминаю, когда и почему!

– Одно совершенно очевидно – я действительно патологически невезучее существо!

Мой внутренний драматический диалог прервал голос кондуктора:

– Следующая остановка – «Площадь Победы».

И я обреченно пошла на выход.