Читать книгу Рак лечится Любовью - Любовь Карабут - Страница 9

Мне неполных двадцать лет, и я – молодая мать-одиночка (так тогда называли женщин, родивших без мужа).

И мы с сынишкой живём в маленьком северном поселке. Вернее, в трёх километрах от него, в одиноком деревянном домишке на берегу озера. Мы занимаем одну из трёх комнат в трехкомнатной квартире. В остальных живут мои коллеги по работе: две девушки, приехавшие на метеостанцию по направлению.

Наша комната самая крайняя и самая холодная. Сырые дрова не горят, а преют. Вода в колодце всегда ледяная. А в моей голове одна и та же мысль: мне снова не повезло. Не повезло. И выхода нет.

Вовчик не вылезал из простуд, а потом пришёл бронхит, вслед за ним – пневмония. Поселковая больничка стала нашим вторым домом. Моё сердце стало давать сбои.

– Это всё – от нервов. Переживаешь слишком много, – успокаивал единственный поселковый уставший доктор с грустными глазами.

Пялясь в потолок, напряженно искала выход. Ведь он должен быть!

И когда нас пришёл навестить мой начальник, стала его просить о помощи. Ведь если так пойдёт, я просто не смогу работать, а сынишка может не справиться и уйти…

Прямо с больницы мы переехали в общежитие. Это была огромная радость. Просторная тёплая комната, прямо на полу можно играть; большое окно выходит прямо на привокзальную площадь, где всегда происходит что-то интересное. Удобства: душ, умывальник и туалет на первом этаже, не на улице!

Мы с сынишкой

Вовчика пришлось отдать в круглосуточные ясельки: ночные дежурства вынудили.

А через некоторое время комендант общежития сообщила, что нас могут выселить, т.к. ожидается приезд большого количества командировочных.

Грустно размышляя над своей невезучестью, я поднималась по полутёмному коридору в свою комнату. И вдруг прямо носом воткнулась в чью-то большую и крепкую грудь. От неожиданности я вскрикнула, пальцы сами собой разжались, и прямо на пол с жутким грохотом посыпалась вымытая посуда.

– Тихенько, дивчинка, тихенько, – услышала приятный низкий голос и, подняв голову, увидела пронзительно голубые искристые глаза. Даже в полумраке они излучали какой-то особый свет.

– Давай-ка подмогну, – продолжал обладатель удивительного голоса.

И наклоняясь, мы вместе стали собирать черепки разбитой посуды. Получилась внушительная горка из бывших чашек и тарелок.

– Я сам вынесу, а ты ложки-вилки подбери, их стоит опять помыть, – сказал незнакомец, и мы вместе двинулись назад, к кухне. Справились мы быстро: черепки полетели в ведро, вилки-ложки помылись под краном.

– А теперь пойдём ко мне, – продолжал незнакомец.

Поймав мой вопросительный, немного испуганный взгляд, засмеялся:

– Не бойся, приставать не буду. Поделюсь с тобой посудой, ты ведь свою из-за меня разгрохала.

Его комната была небольшая, с двумя кроватями и столом. На столе – телефон, какие-то бумаги, записная книжка. Над столом – полки с посудой. В углу – шкаф.

По-хозяйски горочкой сложил тарелки, мне вручил чашки.

– Сгодится?

Я молча кивнула головой.

– Вот и ладно. Понесли посуду к тебе. Чаем-то напоишь? – спросил мужчина.

Я опять молча кивнула.

И уже сидя за столом напротив друг друга, я смогла его как следует рассмотреть.

Красивое, уже немолодое, породистое лицо, широкие брови, красиво очерченные губы, несколько большеватый нос, и в довершении всего, копна полуседых, слегка вьющихся волос. Едва заметные морщины, идущие вниз от крыльев носа, придавали лицу очень мужественное выражение. Живые и по-мальчишески озорные глаза пытливо смотрели на меня.

Алексей Демьянович

– Меня Алексей Демьянович зовут, – сказал он.

– А я – Люба, – представилась я.

– Люба, Любушка, Любаша, – проговорил он. – Славное имя и редкое, ко многому обязывающее. Родители назвали?

– Нет, брат. Мама Ольгой хотела назвать, а брат условие поставил: или Любкой или он меня, как лягушку, за ножку с балкона выкинет. У всех его друзей были братья, и он братика ждал, а родилась, как говорил брат, девуха. В свои семь лет он любил девочку Любу, вот и настоял, чтоб и меня так назвали. Вот такая история с моим именем.

– А вы кто по профессии и чем в этой глуши занимаетесь? – в свою очередь поинтересовалась я.

– Строительством мы здесь занимаемся, на зимник приехали. Так что всю зиму будем вам глаза мозолить, – улыбнулся Алексей (так я его про себя назвала, без отчества).

– Да что вы! Это же так здорово! – невольно вырвалось восклицание. – А давайте мы с вами для работников метеостанции дом построим. А то мои девчонки комнаты снимают, а мы с сынишкой здесь живем. И то время от времени выселить грозятся.

Пристально взглянув на меня, спросил:

– Так ты что, начальник метеостанции?

– Да, пришлось принять эту должность: бывший начальник на пенсию ушёл, а его заместитель и по совместительству, дочка – в декрет. Так что теперь приходится все вопросы самим решать. Поможете? – не унималась я.

– Помогу, – подумав, ответил Алексей. – Звони, пиши в своё управление, получишь согласие начальства, а там и начнем.

С этими словами он поднялся и направился к двери. Я встала проводить гостя. Только сейчас, поравнявшись с ним, осознала, какой же он высокий. Моя голова была как раз напротив его плеча, и чтобы взглянуть Алексею в глаза, мне пришлось запрокидывать голову. В полумраке смутно уловила его взгляд. Он протянул руку:

– Спасибо за чай. И больше не бей посуду, а то вдруг меня рядом не окажется, – улыбнулся он на прощание.

Закрыла дверь на защёлку, поправила сбившееся одеялко у спящего сынишки и легла в свою постель.

Несмотря на позднее время, спать совсем не хотелось. В душе – буря чувств, в голове – рой мыслей. И самая важная, самая главная – надежда на то, что с помощью Алексея мы сможем построить Наш дом.

Прикрыла глаза и увидела рядом с метеостанцией новенький деревянный дом с высоким крыльцом и нарядными занавесками на окнах. Из трубы весело поднимается лёгкий дымок, из дома доносятся оживленные голоса… Все глубже погружаясь в приятную дрему, незаметно для себя, уснула.