Читать книгу Прощай, рак - Людмила Герстен - Страница 11

Когда Катерине исполнилось три года, Павлуше восемь, а Климу шесть, мы переехали в Барселону. Нам очень понравился этот город, такой прекрасный, всемогущий и чарующий. Много чего произошло здесь, в течение последующих двух лет. Я вышла замуж за Мигеля Ангела, которого знала почти три года.

Этот брак длился недолго, всего одиннадцать месяцев, и мы расстались. Я снова осталась одна с детьми, жила как получалось и не сдавалась.

Когда Катерине исполнилось пять лет, начались какие-то странные аномалии с ее здоровьем. Они не были особо заметны для окружающих, но в голосе звучала какая-то дисфония и странная охриплость. Наша педиатр, доктор Роза Мария Паскуаль, – замечательная женщина, у которой всегда в зале ожидания находилось куча детишек, отправила нас к логопеду. Вокальные упражнения с этим специалистом не улучшили четкость голоса.

Затем нас направили к челюстно-лицевому хирургу, но и он ни аномалии, ни врожденных физиологических дефектов не обнаружил.

– Это здоровая девочка, все выглядит превосходно! – радостным тоном заявлял врач.

Но что-то происходило с моей дочкой. Я-то это видела и не могла понять, что именно… Стали заметны нарушения равновесия и координации. Когда Катерина бегала или выполняла упражнения, было видно, что она не успевает за детьми, движения не совсем точные.

Симптомы появлялись постепенно, а наша педиатр не приписывала их к категории серьезных отклонений. Ей они казались временными. Когда она просила Катерину, пройтись по своему крошечному кабинету или удержать равновесие, стоя на одной или другой ноге, все выглядело, вроде, хорошо. Для достоверности подобрала нам школу для развития моторики, что придало мне какую-то уверенность. Ничего особенного не находилось, а значит причин для переживаний не было, и меня это как-то успокаивало.

Другой фактор, Катерина никак не могла научиться ездить на велосипеде. Все пытались помочь. Держали велосипед, подбадривали словами, но дочке никак не удавалось разогнаться на двухколесном велосипеде и поехать, она боялась упасть. Два дополнительных колеса с ее розового с принцессами велосипеда снять так и не удалось. Желание научиться кататься было огромно, и она так настойчиво старалась, но… ничего не получалось. Я не понимала, спрашивала себя: «В чем причина? Катерина – обычная шустрая девчушка, почему у нее никак не получается? Мальчишки же научились это делать?! И довольно быстро».

Переживала ли я? Конечно же переживала! Всё казалось очень странным, и подозрительнее всего было то, что врачи не находили никаких причин для волнения.

Различные симптомы продолжали появляться, а мы снова и снова возвращались к нашему педиатру. Почти каждое утро после пробуждения, девочка испытывала тошноту, иногда случалась странная, желтоватая и водянистая рвота, сопровождаемая головокружением. Нам посоветовали немного изменить свой рацион, включать больше фруктовых соков и салатов. Это тоже не помогло.

Почему-то на ручках и ножках стали появляться болезненные пятна экземы, и единственным препаратом, который помогал, был глюкокортикоидный крем. Он снимал жжение и зуд.

Поиски причины заболевания продолжались. Следующий визит был к неврологу. Так начался новый путь тестирования и проверок. После проведения диагностики стало ясно, что проблемы с равновесием не являлись нормой. Пока искали причины заболевания (которое длилось около года), изменения появились и на лице.

Когда дочка улыбалась, левая сторона губ приподнималась больше, а один глаз открывался меньше, чем другой. Лицо становилось несимметричным, и, казалось, Катерина улыбалась на одну сторону. Все заметнее дисфония в голосе, часто приходилось напрягать слух, чтобы понять, о чем говорит. Ухудшилось зрение. Тем не менее, она чувствовала себя достаточно хорошо и ничего особо ее не беспокоило. Это была счастливая девочка.

Мы приехали к неврологу в больницу Валь-де-Эброн, сделали ряд обследований, включая компьютерную томографию. Результаты показали, что беспокоится было не о чем. А между тем симптомы непонятной болезни продолжали развиваться по нарастающей. Я доверяла врачам и не особо волновалась, но эта ситуация нормальной мне уже совсем не казалась. Ищут, ищут, а ничего не находят. Теперь я знаю, что вся эта современная технология не говорила нам о том, что жизнь Катерины уже находилась в опасности. Время немилосердно продолжало отсчитывать минуты и секунды.

Однажды наш невролог решил провести еще одно обследование, незнакомое для меня. Новое сканирование, которое называется МРТ (магнитно-резонансная томография).

Это не инвазивное исследование головного мозга посредством мощных магнитных полей, ысококачественных импульсов компьютерной системы и программного обеспечения, позволяющих получить детальное изображение мозга с получением трехмерного изображения. На сегодня является одним из самых современных и точных исследований мозга, внутренних органов и их тканей.