Читать книгу Простить нельзя мстить - Людмила Владимировна Филиппова - Страница 13

Настя Дубровская и Вера Разумовская стоят на ступеньках Ленинградского педагогического института имени Герцена среди таких же абитуриентов и с волнением, до дрожи в ногах и полуобморочного состояния в голове, ждут, когда приемная комиссия вывесит списки счастливчиков – зачисленных на первый курс известного в стране вуза. Вера и Настя – одноклассницы и подруги, они дружат с тех пор, как четыре года назад Настя появилась в 7 «Б» классе Костромской школы. Классный руководитель Мария Григорьевна, представляя Настю классу, смотрела, к кому из учеников её посадить за парту.

– Мария Григорьевна, а можно новенькая сядет со мной? – громко прозвучал вопрос мальчика со второй парты в ряду возле окна.

– Баратынский, ты, наверное, не лучший кандидат, будешь мешать на уроках, а Насте надо быстрее войти в новый для нее ритм учебы, – строго ответила учительница.

– А можно со мной сядет Настя? – спрашивает девочка с первой парты среднего ряда.

– Можно, – сразу же соглашается Мария Григорьевна. – Проходи, Настя, пока посидишь за партой с Верой Разумовской.

Вера сразу понравилась Насте своим доброжелательным характером и сильным желанием хорошо учиться и стать замечательным учителем, как Мария Григорьевна, их классный руководитель. Вера не унывала, если были ошибки в контрольных работах, и всегда старалась исправить неудачную, с её точки зрения, оценку. Вера была немного полновата для своего возраста и роста, но полноты не стеснялась, легко бегала на лыжах, выполняла обязательные упражнения на брусьях. Мальчишки на уроках физкультуры подтрунивали над ней: дескать, брусья сломаются, а она задорно смеялась в ответ и снова шла к снаряду. Очень скоро Настя поняла, что Вера – неформальный лидер в классе: к её мнению прислушивались и отличники, и троечники. Светло-русые волосы Веры, заплетенные в тугую косу, слегка вьющиеся на висках локоны, её небесно-голубые глаза и красиво очерченный рот притягивали к себе взгляд. Красивая девочка Вера.

За годы учебы в школе подруги ни разу не поссорились – у них просто не было для этого поводов, а общие интересы к истории и литературе их объединили и укрепили дружбу. Оказалось, они обе хотят быть учителями и учиться в Ленинградском пединституте.

Внешне они были противоположными друг другу. Настя невысокого роста, худенькая и в семнадцать лет выглядела как подросток. У неё пышные каштановые волосы с рыжеватым оттенком и зеленые глаза. Смотрят её глаза на мир не по-детски мудро. С ней хотелось говорить, совета и помощи просить, весь её вид говорил о том, что она всегда готова помочь.

– Настя, – Вера смотрит на подругу восторженно, – посмотри налево, там стоит черноволосая девушка, и рядом с ней парень с усиками. Девушка необыкновенно красива, такую красавицу я только на картинах в музее видела.

Настя повернулась в сторону, указанную Верой, и сказала:

– Это Матильда Пуштинская и её брат Богдан Хмельницкий.

– Ты откуда их знаешь? И почему фамилии разные, если он её брат? – удивилась Вера.

– Ох, Верочка, всё ты забыла, а я тебе рассказывала. Когда мы писали сочинение на вступительном экзамене, я сидела рядом с Матильдой. У нас с ней была одна тема, как оказалось. Когда мы написали сочинение, сдали работы и вышли из аудитории, то немного поговорили о том, как раскрыли тему. Она общалась легко, с ней было очень интересно разговаривать, а через некоторое время к нам подошел молодой человек, и она мне его представила. Вот и всё.

– Настя, привет! – рядом раздался голос Матильды. – Девчонки, как думаете, мы уже студентки? – веселый голос Матильды звенел от волнения, и окружающие их юноши и девушки начали оглядываться.

– Мне кажется, что да, но всегда есть фактор неопределенности, поэтому ждем! – улыбнулась Настя.

Толпа зашумела и двинулась к входу в здание. Верный признак того, что списки счастливых людей, которые с этого момента зовутся студентами, появились на доске объявлений.

– Девочки, предлагаю не торопиться, – Богдан весело смотрел на возбужденных девушек. – Толпа хлынула, стенд собой закрыла, всё равно ничего не увидите. Если вы студенты – радости миг только отсрочен. Если не студенты – миг горечи только отсрочен. Наслаждайтесь мигом неизвестности – вам, будущим историкам, это ощущение необходимо знать, оно предвкушение открытий, изменяющих жизнь.

– Вы тоже историк? – спросила Вера.

– Нет, я офицер военно-морского флота, – молодой человек заразительно улыбался, и Вера ему ответила улыбкой, светясь от счастья, будто они были здесь одни и только с ней он говорил.

– Богдан необыкновенно умный, он настоящий философ, хотя не знаю, зачем это офицеру флота, – посмеивалась Матильда. – Но я согласна с ним: спешить нам некуда. Ждем свободное место у списков.

Толпа быстро рассеивалась: кто-то отходил с возгласом «О, зачислен!», часто при этом в слезах – это слезы радости; другие – молча или со словами «Ох, провалил…» и тоже часто со слезами – это слезы неудачи.

Настя читает список на букву «Д». Дубровская Анастасия Тимофеевна есть в списках!

– Ура! – сказала Настя и смутилась: Вера и Матильда стоят у листков с буквами, с которых начинаются их фамилии, и обе еще читают списки.

– О, зачислена! – это Вера и Матильда в один голос издали возглас восторга и удивления. Девчонки все трое кинулись друг к другу и обнялись.

– Девушки, приглашаю вас отметить самое важное событие в вашей жизни – вы стали студентками. Вы сделали один шаг навстречу к своей мечте – знать историю страны, в которой живете, и историю всего человечества, а может быть, стать известными учеными в области исторической науки, – Богдан стоял в стороне от них, при этом призывно махал руками, указывая на себя.

– Богдан, а нельзя проще сказать? «Приглашаю в пышечную на Большой Конюшенной!» – Матильда подошла к Богдану, обняла его и повернулась к девушкам. – Девочки, идёмте в пышечную, здесь совсем недалеко. Там вы не увидите лакшери, но там очень вкусные пышки!

– А что такое «лакшери»? – Вера удивленно смотрела на Матильду. – Я такое слово первый раз слышу.

– Вера, привыкай, Матильда нахваталась непонятных слов и часто их говорит не к месту, она порой и сама не знает их значение, – усмехнулся Богдан.

– Сам ты непонятный, а слово «лакшери» означает «роскошь», – Матильда сердито посмотрела на брата. – Я коротко сказала, что в пышечной не будет роскоши, – и она застенчиво улыбнулась, опустив глаза вниз.

– О, это нам совсем неизвестно, – Настя посмотрела по сторонам, – в смысле роскошь неизвестна, мы из простых семей, – и Вера, соглашаясь с ней, кивала головой.

– Да и мы не из богачей, – Богдан говорил серьезно, но глаза его смеялись. – Матильда хочет замуж выйти за принца и жить в роскоши, поэтому готовится заранее, чтобы соответствовать, так сказать, когда принц появится…

– Богдан, зачем ты выдал мой секрет? – Матильда шутливо погрозила ему пальцем. – Нехорошо разглашать не свои секреты.

– Вот мы и пришли, входите, – Богдан придержал дверь, пропуская девушек вовнутрь пышечной. Там было много народу, в основном молодые девушки и парни; к прилавку, где подавали пышки и напитки, стояла очередь.

– Девочки, берем по три пышки и кофе, – возбужденно шептала Матильда, – здесь подают вкусный кофе с молоком.

– Здесь есть кофе? – Вера сделала большие глаза. – Ни разу не пила настоящий кофе, но он, наверное, очень дорогой…

– Вера, кофе не настоящий, так что студенты могут себе позволить и пышки, и кофе, – Матильда весело смеялась. – Это Богдан мне показал, где можно пить напиток, который называется кофе, не являясь им. Поэтому я сказала, что «лакшери» здесь не будет.

Очередь двигалась быстро – подходит человек и говорит: «Три пышки и кофе». Серьезная буфетчица в белом халате и кружевной наколке на голове, похожей на корону Снегурочки, взмахивает руками и ставит поднос перед покупателем, через секунду на нем появляется тарелка с пышками, через пять секунд рядом с пышками стоит стакан с сероватым напитком, покупатель кладет отсчитанную за покупку мелочь и отходит от прилавка. И снова слышится: «Три пышки и кофе» – и процесс идет дальше. Буфетчица похожа на робота, ни одна эмоция не проявлялась на её лице. Настя наблюдала, как движется очередь, улыбнулась и прошептала:

– Похоже на конвейер, – и, подойдя к прилавку, сказала: – Три пышки и кофе, – и засмеялась: на подносе перед ней сразу же оказались тарелка с пышками и стакан напитка. Затем получили подносы с заказами Вера, Матильда и Богдан, все разместились за столиком с пластмассовой столешницей, на маленьких неустойчивых табуретках, но они не замечали этих неудобств, с аппетитом поедая пышки, посыпанные сахарной пудрой, и запивая их «кофе», весело болтали. Главное для девушек в их жизни сегодня свершилось: они студентки вуза с более чем двухвековой историей, будут жить и учиться в великом городе пять лет!

– А я хочу остаться после окончания института в Ленинграде и жить здесь всегда, – тихо сказала Настя, – вот такая моя мечта.

– Надо будет сначала три года отработать по распределению где-нибудь в деревне, – произнесла Вера.

– В городские школы тоже нужны учителя, поэтому надо на «отлично» окончить институт и получить распределение здесь, дерзайте, – подбодрил девчонок Богдан.

– А я хочу вернуться в Киев, – Матильда победно смотрела на друзей. – Киев – мать городов русских.

– Слово «Киев» мужского рода, тогда уж скорее он отец городов русских. Такой ляп выдала, а еще историком хочешь быть! – Богдан засмеялся, а Матильда надула губки.

– Мать или отец – какая разница, главное – столица древней Руси! Не будем спорить. Девочки, вы будете в общежитии жить или квартиру снимать? – обратилась она к Насте и Вере.

– В общежитии, – за обеих ответила Вера.

– Давайте будем жить вместе. Я узнавала, комнаты на четырех человек. К нам подселят еще девочку, я знаю одну, она мне понравилась, мы жили вместе в комнате во время экзаменов. Она из Прибалтики – Ингрид Орлеранская. Может быть, предложим ей жить с нами вместе?

– Орлеанская дева, – улыбнулся Богдан. – Она очень серьезная девушка. Но это хороший вариант для уравновешивания вашей компании.

– Что ты хочешь этим сказать? – удивленно спросила Настя.

– Когда будете жить в одной комнате и каждый день общаться, поймете, что я хотел сказать. Жить в общежитии непросто, надо уметь ладить с соседями в комнате.

– Богдан, мы жили в семьях и не были единственными и избалованными детьми у родителей, – удивленно сказала Вера.

– Жить среди чужих людей, у которых другие, чем ваш, характеры, отличные от ваших семейные уклады и ценности, порой очень непросто. Нужно идти на компромиссы, вот что я хотел сказать. Девчонки, мне пора. Если вы готовы из пышечной убежать, я вас до общежития провожу, – Богдан встал из-за стола.