Читать книгу Левентик - М. Джалак - Страница 10

Зверь с пастью длиной в мою руку стремительно вылетел из воды и с плеском нырнул обратно. Чуть подальше выскочили следом сразу два – блестящие, точно покрытые лаком.

Интересно, почему эти твари так любят корабли?

Я ещё стоял некоторое время, опершись коленом о заграждение, а когда окончательно убедился, что ветер под ходовым мостиком свищет прямо в физиономию и ударяет в глаза, поспешил вернуться на корму, где Карак читал газету.

По правде говоря, пытался читать: ветер старательно выдёргивал бумагу из-под Карака, тот шире расставлял лапы, и это уморительно смотрелось со стороны.

– Так, – я сел в плетёное кресло, прикреплённое к палубе, и прижал листы к столу ладонью, – давай я подержу, а ты мне за это почитаешь.

– Идёт.

Друг незамедлительно переместился ко мне на плечо, да с таким рвением, что чуть не разодрал мне курту вместе с камисом и кожей.

Силён, брат. Устал сражаться с газетой, это ясно.

– Я всё понимаю, но нельзя ли полегче?

– Нельзя ли.

– Ишь ты. Замнём; читай мне.

– «Пожар в городском зверинце».

– Да, жалко, – сухо прокомментировал я. Люблю животных, но сейчас меня интересовало другое.

После той заварухи с «призраком» мне пришлось обратиться в больницу, так что представитель вану выбрал неудачный момент для отправки вашего покорного слуги с дипломатической миссией на Кагарабу. Точнее, не совсем дипломатической. Здесь что-то сильно не вязалось, но я не посмел отказаться, чтобы не прослыть трусом и размазнёй. Кроме того, в первые минуты был воодушевлён.

К слову, фонарь мы собирались достать – он денег стоит, а черенок от лопаты Ниттар великодушно нам простил. Но когда выяснил, куда мы собрались, простил и фонарь – ни к чему рисковать и снова нарываться на банду.

– «Продолжается забастовка шахтёров в угольных шахтах на северо-западе Лунных Гор…»

– Давно уже бастуют. – Я не отводил взгляда от желтоватых облаков на горизонте. Горизонт слабо колебался и качался вместе с облаками. – Думал, мы не уедем из-за них. Читай дальше.

Средний – две трубы – трансокеанский пароход «Янтарная грёза» находился всего в одном дне пути от Кехалузамы. Уже в одном, слава Маиши.

Карак говорил, что плохо переносит постоянную качку, но я про себя удивлялся – разве птицы могут плохо переносить качку? Наверно, дело в общей воронидской привычке находиться поблизости от земли. Поэтому они почти не работают на флоте, где очень могли бы пригодиться их природные данные вроде неплохой физической силы или острого зрения. Даже если бы и работали, гадугару вроде Карака там всё равно не место.

Он прочитал вслух ещё пару рядовых новостей, и я уже думал, не пойти ли в библиотеку почитать или в каюту переодеться – в осеннем курту было жарковато, рассчитывал, что на борту будет холоднее, – но вдруг заметил, что Карак поднял голову и замер. Одним глазом он глядел в газету, а другим, похоже, всматривался в ему одному видимую точку. Я сразу же спросил:

– Что ты видишь?

– Парус, – негромко отозвался Карак. На полуюте звучали оживлённые разговоры, весёлый смех, и его ответ услышал только я.

– Ну и что?

– Летят прямо на нас – тютелька в тютельку. Приоритет здесь за нами и они должны уступить дорогу. Сомневаюсь, что при такой парусности они успеют. То есть столкнёмся.

Пусть моря и огромны, здесь существуют правила движения, как и на улице, и сменить курс должно было неопознанное судно.

Скорее всего, оно слишком далеко и командный состав об этом ещё не знает.

– Слушай, надо кому-то из офицеров сказать.

– Того же мнения, Тала.

Мы незаметно для других пассажиров, занятых своими делами, покинули полуют. Карак решил сразу подняться к мостику, а я двинулся следом за ним на верхнюю палубу, выбирая моменты, когда меня не видели. Потом матрос заметил, как я перелезаю через релинг, и загородил мне дорогу:

– Вам сюда нельзя, набу.

Я засомневался, действительно ли моё сообщение предназначается для капитана, может быть, Карак ошибся и всё не так серьёзно. Однако посмотрев мимо плеча матроса, я увидел, как друг наверху уже разговаривает с одним из офицеров, который подался к сидящему на релинге ворониду, чтобы лучше расслышать. Слов отсюда нельзя было разобрать.

– Там мой рафи, у него сообщение для капитана, – сказал я. – Думаю, мне следует к нему присоединиться.

В сопровождении моряка, решившего, как видно, не упускать меня из виду, я поднялся на мостик и коротко поклонился вахтенному офицеру, который как раз опустил зрительную трубу – недоуменно, потому что прибор, скорее всего, не смог ничего показать.

– Ваш рафи, набу, утверждает, что видит подозрительное судно. Это так?

– Если говорит, – ответил я, – значит, так оно и есть.

– Господин Оннету, зовите капитана.

Младший офицер козырнул и спешно ушёл разыскивать капитана, который сейчас мог оказаться где-нибудь в салоне первого класса. Это тоже входит в обязанности, как ни странно.

– Возвращайтесь на свой пост, – это уже матросу.

– Есть, набу. – Тот незамедлительно удалился.

Сверху было видно, как «Грёза» упрямо режет встречную волну. Судно прокладывало себе путь и то поднималось, то тяжело оседало. Мне могло показаться на нервах и из-за смены высоты, что ветер усилился и ударял туже, однако теперь брызги залетали далеко на бак.

– Что случилось, господин Вилаар? – На мостике показался капитан – атми среднего возраста и роста, с непокрытой головой и без кителя.

Штурман отдал честь и в коротких фразах объяснил ситуацию, указывая на нас с Караком. Мы являлись всего лишь пассажирами, вообще не имели права здесь находиться и, тем более, вмешиваться в дела команды. Но раз Карак видел…

– Они идут без флага, – сообщил тот. – И я никогда не видал таких грязных и перештопанных парусов.

Парус теперь мог разглядеть уже и я.

– Клипер! Какая парусность! – заметил офицер, по второму разу рассматривая незнакомца в зрительную трубу. Сам наверняка начинал на парусниках.

Клипера, «гончие морей»… Парусники удивительно медленно сдают свои позиции, а эти ещё и обгоняли пароходы, бывало.

– Скоро будут здесь? – посмотрел я на товарища.

– Очень скоро, если команда не постарается что-то сделать, а единственный выход здесь – это маневрировать.

Карак предполагал, что, возможно, и ошибся, и желал узнать, чьим является незнакомец. Я кивнул, разворачивая связь.

Меня охватила нервная дрожь и я невольно впился в металл заграждения – до боли в пальцах. Прищурившись, следил за полётом рафи, затем закрыл глаза, чтобы зрение не двоилось, и увидел тот самый подозрительный корабль. Как и говорил Карак, паруса были грязными и потрёпанными, само судно также не производило благоприятного впечатления – как будто его всякий раз спустя рукава ремонтировали и не было ничего более постоянного, чем временное. Непохоже, что они каперы, а даже если и так, мы не обязаны им сдаваться.

Может быть, Карак и рассмотрел название, но я не успел поймать сигнал – уже собственными глазами увидел, как воронид, сумев увернуться, с рекордной скоростью возвращается. Я успел услышать треск и свист, а в волны, кружась, опускалось перо и пух – сомнений уже не оставалось, кому в настоящее время принадлежит судно.

– Прочитал? – спросил я, когда рафи прочно утвердился на моём плече – он был порядком взволнован и предпочёл его поручням. Порвал когтями курту уже с другой стороны, но его ещё как можно понять.

– Наш, что и требовалось доказать. Клипер, имеет вооружение трёхмачтового барка, называется «Гива». Пропал, если тебе интересно, с полгода назад – так писали в морских новостях. Теперь понятно, куда пропал.

– Погодите, набу, фордевиндом? – уточнил на всякий случай вахтенный, тоже слушавший воронида.

– Фордевиндом – реи по ветру, набу. Фордевиндом и на всех парусах.

– Идиоты безголовые, – выразил своё мнение офицер. Пока никаких приказов от капитана он не получал, а рулевой продолжал держать прежний курс.

– Они фордевиндом, а мы, значит, левентик? – спросил я.

Сказал и натянуто улыбнулся – пожалуй, мы левентик, то есть во встречном ветре, не только сейчас, а значительную часть времени.

– Не строго, я бы сказал. Выгодное положение, но хорошо, что не бакштаг – они тогда развили бы предельную скорость.

Положение-то выгодное, подумал я, только у парохода очевидное преимущество – он от ветра независим. Правда, на что-то они там, на паруснике, рассчитывали.

– Я только надеюсь, что ребята на том борту будут терять время, возясь с парусами, – произнёс Карак, вглядываясь вперёд. – Выгодное-то выгодное, но очень нестабильное для такого судна.

– Не знал, что ты этим серьёзно увлекаешься.

– Мы же не зумарианские близнецы.

Я тихо прыснул, невзирая на то, что было не до смеха, и промолчал. Он имел в виду близнецов ло-зумари, которые выступали в цирке. Вместе с общим позвоночником они имели общую нервную систему и могли как бы читать мысли друг друга.

С мачты послышались удары колокола – по курсу другое судно. Вот и обнаружили.

Тут я окончательно всё понял: команда незнакомца рассчитывает приблизиться вплотную и за время расхождения напасть. Какой навар можно получить в качестве выкупа за офицеров или пассажиров первого класса, да и за нас с Караком, можно даже и не подсчитывать.

На мостике появился капитан, скрылся в рубке, не проронив слова, и минуту спустя релинг у меня под руками задрожал мелкой дрожью. Я в недоумении опустил взгляд.

– Они что, – я перевёл взгляд на друга, который заметил то же самое, – командуют «стоп»? Реверсируют? Не понимаю.

– Без хода мы приведёмся к ветру и окажемся беспомощны, а те с удобством пойдут на абордаж. Может, команда готовится сражаться? – растерянно сказал Карак.

Я взглянул на друга внимательней – зрачки у него в точку. Неужели испугался? Нет, не поверю, что Карак испугался.

Возможно, йодха рассчитывают взять организованностью и числом каази под их началом: команда здесь однозначно больше, чем там. Я подумал, что те вдобавок могут обстрелять, попадут в винты или руль и тогда пароход точно окажется неуправляем. Молчу про то, что среди пассажиров начнётся паника.

Но может быть, что собрались маневрировать и пытаться уйти.

– Аааа, к шетани! – воинственно заорал я, чтобы самого себя подбодрить.

– Ты что делаешь?! – опешил Карак, а вместе с ним и вахтенный офицер, но я уже не слушал.

Так. Левитация действует всего пять минут в сутки, но мне хватит и двух. Я взмыл к верхушке грот-мачты и, усевшись верхом на рей, ухватился обеими руками за зарифленный парус. Ветер стал сильнее прежнего, и я чрезвычайно пожалел об отсутствии третьей. Потом освободил правую и бережно вытащил из внутреннего кармана амулет в виде миниатюрного золотого щита с лиственными узорами – мастер предпочитал демонстрировать назначение товара.

Что-то с громким всплеском рухнуло в воду недалеко от борта. Я повернул голову, присмотрелся и задохнулся – открыли орудийные порты. Так и есть, начали стрелять. Ушлый народ – рассчитывали попасть с расстояния, пока есть время. Время выйдет – пароход просвистит мимо, и не успеют развернуть ни корабль, ни орудия.

Однако следовало поторапливаться – клипера могут ходить почти при любом ветре, а попасть по «Грёзе» пираты тоже могли, пусть пока и не удалось. Я с внутренней тошнотворной дрожью ждал расхождения и бортового залпа. Уверен, что не я один. Только бы успеть…

Формула активации была идеально короткой, и после произнесения видимый только мне и Караку бледно-золотистый полупрозрачный купол накрыл пароход.

Защита была рассчитана на человека, максимум – небольшое здание, и чтобы расширить её для корабля, мне пришлось «перекачать» в амулет солидную толику собственных сил, попутно молясь, чтобы того, что останется, хватило на завершение второй части плана. Не думал, что когда-нибудь использую давно придуманное заклятие. Закончив, я тогда убрал его подальше от греха. Слишком опасно.

Собрав силы для левитации, я покинул рей и устремился к границе купола. Главное – это не упасть в воду на середине декламации. У меня примерно четыре с половиной минуты.

Вновь горизонт мглою объят!

Мой голос достаточно поставлен для того, чтобы не срываться, не уходить в крик и взрыкивать на нужных местах. Отцу, мне и прочим носителям сути магии слов было необходимо обучаться этому искусству в специальном помещении с полем антимагии. Однажды, кстати, меня там заперли в наказание.

Так, не думать о посторонних вещах. Прерваться, чтобы заново вдохнуть.

В бездне морей догорает закат!

Здесь эффект зависел не столько от самих слов, сколько от смысла, который я в них вложу, поэтому приходилось следить не только за словами, но ещё и за мыслями.

Отлично понимая, что в случае ошибки или неудачи стану конченным человеком, я старался представить врага со всех возможных ракурсов и с наибольшей чёткостью. Растревоженные нервы не давали это сделать, цель ускользала, и это отняло драгоценные секунды.

К счастью, под куполом амулета – что тихая гавань, а вокруг нет других судов, которые могли бы пострадать. От звуков он тоже изолирует, но для любых заклинаний, направленных изнутри, делает исключение. Отличная вещь.

Наконец захватить цель удалось.

В отличие от карамати, владеющих силой первоэлементов, мне оставалось буквально надеяться на авось – будь на моём месте водник или воздушник, он бы с точностью просчитал последствия волшбы. Но у нас слишком разная магия, и я могу лишь догадываться, как себя поведёт заклинание – вызовет шторм, спровоцирует волну-убийцу или выгонит из пучины морского змея, а то и кого похуже.

Единый клубок слов и мыслей ладно смотался, рванул жилы, сжал железными тисками сердце и унёсся прочь, чтобы упасть в воду недалеко от вражьего корабля.

Насчёт первого я не ошибся.

Буря началась внезапно, точно вырвавшись из плена. Небо стало чёрным в считанные мгновения, а поверхность моря – белой из-за обилия пены. Я поспешно вернулся на палубу и вцепился в леер, не столько боясь упасть, сколько от волнения.

Первоначально дувший «Гива» в корму ветер ударил его резко спереди, паруса разлетелись клочьями с кошмарным, закладывающим уши треском, такелаж разорвало, как нитки. Послышались крики – я даже не разобрал, чьи. Повторный треск – это рухнули грот- и фок-мачта. Клипер качнуло, он накренился, зачерпнул воду и опрокинулся вверх килем.

Вода вскипела, как в кастрюле, и тут же всё стихло.

Всё произошло довольно быстро, но эта пара минут для меня растянулась на часы. Я приземлился на палубу первого класса, где меня тут же окружили пассажиры. Я не обратил на людей никакого внимания – мёртвой хваткой вцепившись в леер, пытался выровнять дыхание и вообще сориентироваться в окружающей обстановке.

Шторм был магическим, искусственным, потому растворился бесследно и я могу не опасаться, что моё заклятие вызовет другие кораблекрушения далеко отсюда.

Закончился, как будто ничего и не было. В опровержение на волнах колыхались обрывки парусины и деревянные обломки. Среди них барахталось несколько человеческих фигурок.

Трубы «Грёзы» продолжали дымить, но она удалялась от места катастрофы очень медленно. Карак опустился рядом со мной на поручни.