Читать книгу Слайд-шоу - Максим Лист - Страница 7

На улице давно стемнело. Рома замер на разбитых ступеньках крыльца, с удовольствием вдыхая влажный апрельский воздух. Как же не хватало этой самой прохлады! В квартире весь день было душно. Окна не открывали из-за раздетых моделей. И теперь Рома жмурился, пытаясь надышаться ночной свежестью…

– Ну, ты идешь? – поторопила Кристина.

Рома кивнул. Молча они свернули за угол дома, впереди открылась длинная пустая аллея.

– Что ты в ней нашел? – будто продолжая давно начатый разговор, спросила Кристина.

– В Саше?

– А в ком же еще…

– Ну… мне кажется, она очень хороший человек…

– А я что, плохая?

– Почему? Ты тоже хорошая… Ты мне тоже нравишься.

– Ну ты же сейчас снова к ней пойдешь?

– Автобусы уже, скорее всего, не ходят, поэтому и остаюсь….

– Понятно, – скептически заключила Кристина. – У тебя есть сигарета?

Рома остановился и молча достал из кармана мятую пачку. Оба закурили.

– Кинет она тебя! Спутаешься с ней – бед не оберешься! Даже себя позабудешь.

– С чего ты взяла-то?

– Я это чувствую. У меня бабка гадает. Вот и я тоже людей чувствую. Выжмет тебя Саша, как тряпку, и выбросит. Захочешь сбежать, не получится. Как веревкой спутает и всю жизнь перевернет…

– Прям так уж и всю жизнь?! – с сарказмом переспросил Рома, словно желал подловить ее на неосторожном слове.

Но Кристина не бросилась в объяснения или оправдания, что дескать, это всего лишь фигура речи. Она оставалась холодна и серьезна. Так серьезна, что даже сложно было представить, что час назад, закатив глаза, страстно висла на Ромке.

– Я учту это, – не дождавшись ответа, пообещал Ромка. И спросил в лоб: – Ты ревнуешь?

– Кого?! Тебя? Даже не надейся! Просто говорю, что вижу… жалко тебя. Потом еще спасибо скажешь, если послушаешься…

– Это хорошо, если не ревнуешь, – словно не услышал ее предостережения, – а то я как-то… как будто виноватым себя чувствовал бы.

– Брось! Никого не ревную, и ни на что я не злюсь, – излишне бодро заверила Кристина. – А ты позвони мне, как наиграешься.

– Зачем?

– Ну ты же сам говоришь, что я «тоже хорошая», – резко сменив тон на игривый, сказала она.

– Хорошо, позвоню…

– Не передумал сейчас к ней идти?

– Нет, – выдохнул Рома.

– Ну тогда пока.

– Так мы же еще не дошли до остановки.

– Сама дойду, тут уже рядом – ты же торопишься, просто предупредить тебя хотела.

– Спасибо, – пожал плечами Рома и пообещал: – Я тебе позвоню!

– Мой номер у Артема возьми – у него есть, – она бросила в урну окурок и, зашагала к остановке, на ходу обернулась. – Но ты все равно не позвонишь, я знаю. Береги себя!

Он хотел сказать что-нибудь в ответ, но не нашелся, а через секунду Кристина была уже далеко. Она свернула и скрылась из вида, Рома выбросил сигарету и почти бегом поспешил обратно к Артему.

Разговор получился странным и каким-то тревожным, но настроение все равно оставалось прекрасным. Даже воспоминание о разбитой камере не огорчало. Свежий воздух словно придавал силы. Витало в нем предвкушение нового и удивительного! Пропали и усталость, и сон, и грустные мысли. Жизнь словно закрыла за Ромкой одну дверь и гостеприимно распахнула другую. И пока все в этой новой жизни нравилось.

Артем встретил с улыбкой и не отошел вглубь коридора, как делал это раньше. Он смотрел как-то открыто, по-домашнему, словно на старого друга. И это хорошо, было бы неловко напрашиваться на ночлег к человеку с кислой миной.

– Ты быстро вернулся…

– Кристина вперед ушла, мне за ней идти не хотелось…

– Ты с Сашей-то договорился о том, что будете спать вместе?

– Нет еще…

– Тогда не трать время, она уже в душ пошла и спать ложиться собирается. – Артем закрыл дверь, и не глядя, добавил: – Ладно, спокойной вам ночи… или не спокойной, как пожелаете… А я тоже спать, – и ушел на кухню.

Рома вошел в полутемную комнату, уже был расправлен диван. Рома разделся. Вскоре вошла Саша.

– Ты что здесь делаешь? – удивилась она, увидев полуголого развалившегося на диване Ромку в позе усталого Аполлона.

– Ну, я тоже у Артема решил остаться, —беспечно объявил Рома.

– А я при чем?! – как-то неприветливо поинтересовалась Саша, поправив на себе полотенце.

– Ну, комната-то всего одна, у Артема места больше нет.

– Ты же у него спрашивал – он тебе разрешил, вот и иди к нему! А у меня ты не спрашивал, и я согласия не давала!

Такого Рома не ожидал.

– Ну мы же с тобой… так хорошо… и потом, ты же обещала, если Кристина…

– Так! – резко оборвала его Саша, и на этот раз даже без намека на игривость. – С Кристиной мы все, что обещали, сделали! И даже чуть больше. А про «хорошо» – мне на сегодня хватит «хорошо»! Я спать хочу!

– Ну прекрасно, можем просто спать, обещаю не приставать! – сдавая позиции, предложил Рома.

– Нет уж! Я сплю одна! А ты спи, где хочешь, но не в комнате.

– Но там же нет места!

– Мне самой уйти?

– Там транспорт давно не ходит, – буркнул Рома и, собрав в комок свою одежду, направился к двери. – Ладно, спокойной ночи…

– И вам тоже хорошо выспаться! – ехидно пожелала Саша.

Да, Роману открывались сегодня все дороги, и везде ему горел зеленый свет, но волшебство закончилось, видимо, с наступлением полуночи, как в сказке. Такого поворота Рома точно не ожидал. Почему она его выпроводила? Все вроде было отлично, и все могло быть и дальше хорошо. Рома наспех накинул одежду и, не зажигая света в коридоре, в растерянности направился к Артему.

На кухне было темно и тихо. Рома стоял в дверном проеме в нерешительности, опасаясь в темноте наступить на спящего Артема. Да и вообще… Рома всерьез подумывал о том, чтобы убраться домой.

Таксисты неохотно ездили в Ромкин район, потому ломили такие цены, что проще было еще чуть подкопить и купить машину самому. В общем, денег на проезд сейчас явно не хватало.

– Ты чего? – голос Артема прозвучал в темноте неожиданно, но спасительно. Еще бы секунда – и Рома все-таки ушел бы.

– Да, Саша… уже спать легла… – неопределенно ответил Рома.

– А ты чего не лег?

– Она сказала, что одна хочет спать, – признался Рома, в темноте пытаясь угадать, где же все-таки расположился Артем. Кухня была небольшой, на окнах висели довольно плотные шторы, и обманчивые отблески уличного света, как маскировка, скрывали истинные очертания предметов.

– У меня только один матрас, на котором я сплю… – подумав, ответил Артем, – и я во сне пинаюсь…

Эти слова Рома воспринял уже как вежливое предложение отправиться домой. Но Артем продолжил:

– …Если не пугает, – он сделал паузу, – ложись со мной.

И вот только тогда Рома осознал всю щекотливость ситуации в свете того, что случилось между ними днем.

То есть да, разумеется, когда Рома хотел остаться с Сашей, он предвкушал соитие, и не одно… Но после ее отказа он был слишком растерян и не допустил даже мысли о том, что Артем может по-своему истолковать его появление на кухне. Теперь обожгло осознание тех странных пауз, с которыми Артем осторожно согласился «спать вместе».

Ситуация оказалась настолько глупа, что Роме оставалось только проклинать себя за тугоумие. С одной стороны, отказаться и уехать домой, после того как сам фактически напросился, было бы, по меньшей мере, странным. С другой стороны, остаться – всё равно признать свою неуместную и неловкую симпатию к Артему. И если днем Рома мог оправдать себя тем, что не ожидал подобного развития событий и оказался не готов, то сейчас такой аргумент, для самого себя, был уже явно несостоятельным…

Но обдумать до конца и принять решение Рома не успел.

– Постель узкая, я покрывало принесу, чтобы ты на пол не скатывался, – сказал Артем. Послышалась возня, дернулась занавеска, и Рома наконец увидел светлые очертания постели. Загадка маленькой кухни разрешилась: стол, за которым днем пили чай, оказался складным, и сейчас он был сдвинут и сложен, а на его месте как раз и смог разместиться матрас.

– Слушай, Артем, – Рома остановил его в дверях, – тут совсем негде спать, извини, что побеспокоил. Я, наверно, домой поеду, – излишне вежливо, чтобы не выдать свой испуг и растерянность, сказал Рома.

– Брось, теперь уже точно поздно, транспорта у нас до утра не будет, я-то знаю, – буднично и даже равнодушно сказал Артем, – ложись.

И он ушел в комнату за покрывалом.

Оставшись один, Рома, не раздеваясь, сел на матрас и обхватил голову руками.

Вот это ситуация!

Алиса сказала, что Артем «по мальчикам». «А если он меня ночью… Брось, – сам себя одернул Рома, – ты испугался щуплого Артема?» Аргумент вполне разумный, и паника отступила.

Рома осмотрелся: матрас оказался не просто узким, а словно из плацкартного вагона, то есть в ширину не больше полуметра. Тут же, рядом с матрасом, возвышался холодильник, впритык к нему стояли газовая плита и стол. Даже если бы нашелся еще один такой же матрас, уместить его целиком рядом просто некуда.

Было слишком жарко, Рома отдернул штору: окно закрыто.

– Да, дышать нечем, – сказал бесшумно появившийся Артем, – но форточку лучше не открывать, она большая – в пол-окна, и нас на полу заморозит к утру. А мне второй раз нельзя болеть.

– Чем болеть? – машинально поинтересовался Рома.

– Воспаление легких. В прошлом году подхватил. Сначала думал, простуда. Долго лечили, – Артем укладывал принесенное толстое покрывало рядом с матрасом, пытаясь сделать спальное место шире. – А ты чего не раздеваешься?

Рома вздрогнул и насторожился, пытаясь уловить скрытый подтекст в его вопросе, но, кажется, напрасно. Сам Артем был в длинной футболке. Рома поспешил стыдливо отвести взгляд и неопределенно сказал: «Да, сейчас…» – а потом несмело расстегнул рубашку.

Рома не носил маек, вот если бы имелась такая же футболка, вполне можно было бы лечь в ней, но не в рубашке. Он тянул до последнего, расстегнул все пуговицы, но так и не решившись её снять, взялся за джинсы.

Артем уже закончил с покрывалом и залез под одеяло. Одеяло одно, впрочем, как и подушка. Это открытие снова парализовало Ромку на мгновение.

– Ты что, в рубашке спать собрался?

– Да, я без майки сплю, – напрямик сказал Рома, устав от внутренних противоречий и страхов.

– И что? Спи, кто тебе не дает? Не в рубашке же!

Рома выдохнул, снял рубашку и, оставшись в одних трусах, наконец, тоже залез под одеяло.

Улечься вдвоем и не задеть друг друга оказалось задачей невыполнимой. Артем повернулся спиной. Рома тут же отвернулся в другую сторону. Коленки касались холодного гладкого линолеума.

– Ты не мог бы чуть-чуть подвинуться? – не поворачиваясь, попросил Рома.

– Некуда, тут стена впритык… – ответил Артем. – Это еще что, вот я тебя ночью запинаю, проснешься с синяками и где-нибудь посреди коридора.

Рома снова напрягся, и придав голосу непринужденности, ответил:

– Смотри, чтобы я тебя сам не побил. Я тоже, бывает, беспокойно сплю.

Рома чувствовал себя ужасно глупо. Рвался в постель к желанной девушке, а оказался на полу с парнем. И ладно бы это был хорошо знакомый друг, с которым, как говорится, с детства – и в огонь и в воду, без всяких двусмысленностей. А тут… даже если забыть о том, что между ними случилось, то не настолько уж они и друзьями были, чтобы Рома мог вот так бесцеремонно напроситься на ночь. Спасибо Артему: во-первых, что разрешил остаться; во-вторых, все удивительно правильно понял. А если бы он стал приставать? Как бы отреагировал Рома? Ему, безусловно, следовало бы остановить его, возможно, даже грубо, и тогда… тогда было бы очень скверно! Ромке не хотелось обижать Артема. Да, Рома был готов признать, что между ними возникла какая-то легкая невидимая нить; да, ему приятно было пить с ним чай тогда на кухне; да, то, что произошло в туалете, тоже было очень… приятным, и когда он, сидя рядом, шептал на ухо про Настю, тоже приятно.

Но это же все нельзя!

Такого не может быть с ним!

Рома любил Иру долго и искренне, ни разу в жизни не чувствовал и намека на какие-то чувства к парням. В армии в общей бане никогда даже мимолетная мысль не посещала, чтобы как-то неоднозначно посмотреть на мужское голое тело. Чего он там не видел? Но почему сейчас, когда вокруг так много девушек, возникла эта странная симпатия?

Ну появилась она и появилась, Рома бы не предал значения и уж точно не спровоцировал бы ничего такого. А со временем стали бы хорошими знакомыми и все! Друзьями бы не стали, конечно, слишком разные, но приятелями-то могли быть… Ну и общались бы «по работе», иногда пили чай на тесной кухне и даже смеялись бы.

Что плохого в этом?

– Ты мне пленки забыл отдать, – вдруг напомнил Артем.

– Точно! Совсем про них забыл… Сейчас принести? – Рома завозился, лежать было все-таки неудобно.

– Завтра отдашь… – и помолчав, добавил: – Утром, до одиннадцати, вам уйти нужно. Я Сашу сразу предупредил, а тебя не успел.

– Конечно, – Рома и сам намеревался уйти пораньше. А уж в этой непростой ситуации с неудобной постелью он готов был уехать хоть в пять утра – как только пойдут первые трамваи.

– В двенадцать Слава придет за пленками, – неопределенно продолжил Артем, – он не любит гостей.

– Почему?

– Ну не то чтобы не любит, просто мне неохота ему ничего объяснять, так-то уж ругаться не станет, конечно.

– Понятно… А он тебе кто? – вдруг спросил Ромка.

– Никто – брат… двоюродный.

Ромка понял, что Артем врет, и спросил по-другому:

– А почему ты один живешь?

– А с кем я еще должен жить?

– Ну не знаю… мама, папа…

– Я что маленький… Папа в Киеве давно живет, я его редко вижу. А мама в поселке, здесь недалеко, у нее там работа.

– Ясно. Значит, Слава за тобой присматривает?

– В каком смысле, присматривает? – как-то удивленно и даже испуганно спросил Артем и перевернулся на спину, нечаянно толкнув Ромку локтем в спину.

– Ты же один здесь… вот он как брат и навещает… – Рома едва заметно отодвинулся.

– А, да! – охотно согласился Артем.

В коридоре послышались легкие шаги Саши, в туалете загорелся свет, тихо скрипнула дверь. Ромке вдруг стало неловко. Что если Саша войдет и увидит их вместе, под одним одеялом? Она, разумеется, и так знала, сама же отправила его спать к Артему, но Рома чувствовал в этом нечто унизительное для себя, и потому поторопился сесть на край покрывала, обняв руками голые колени.

– Все-таки жарко здесь…

– Может, к стенке ляжешь? Здесь ноги можно вытянуть – в стол не упираются, – неуверенно предложил Артем.

– А тебе упираться не будет?

– Ты же выше… а мне, если и будут, то не сильно.

– Давай, – благодарно согласился Рома.

Артем сел рядом. Рома тут же отодвинулся к стенке, но не лег, ожидая, когда Саша снова уйдет в комнату. Артем занял освободившееся место с краю. В полумраке был виден только его силуэт. Растрепанные длинные волосы и худое опущенное плечо. Рома смотрел и пытался понять, что чувствует к нему.

– Ты боишься меня? – не поворачиваясь, вдруг тихо спросил Артем.

– Нет, – излишне поспешно и даже как-то испуганно ответил Рома. Словно Артем подслушал его мысли.

– Презираешь?

– Да нет же! – забыв про то, что Саша совсем недалеко за дверью, громче возмутился Рома. – С чего ты так решил-то?

– Так… показалось.

– Нет уж! Ты спросил меня – я тебе ответил, теперь твоя очередь! – Рома вдруг почувствовал, что сейчас он вправе требовать ответов.

– Ты весь день напряженный, как пружина… Потом с Кристинкой убежал, я уж думал, не вернешься. Но ты пришел, и теперь снова весь на взводе… И я… я тебя не понимаю…

– Я и сам себя не понимаю, – честно признался Рома и вздохнул, словно и правда почувствовал внутри сжатую пружину. И сейчас, когда ее обнаружили, она ослабла. Рома устало вздохнул, дышать стало легче. Но все же решил уточнить: – А вернулся я, потому что думал, у меня с Сашей получится…

– Ты не шутишь? – удивился Артем и даже повернулся лицом.

– Нет, не шучу…

– Тебе что, правда Сашка понравилась?

– Ну да… – растерянно ответил Рома. – А что тебя так удивляет-то?

– А то, что Сашке парни не нравятся, тебя не смущает?

– Да откуда вы это знаете?! – не выдержал Рома. – У нее, что, на лбу написано или она вам сама говорила?

– Ну тебе, может, и не видно, а тот, кто опыт определенный имеет, уже ни за что не перепутает, – загадочно, но уверенно сказал Тема.

– И в чем же это выражается?

– Ну, взгляд… и вообще, энергетика другая у человека…

– Ой, скажи еще, экстрасенсорные данные и мистика!

– Это трудно объяснить, со временем сам научишься…

– Уж не ты ли меня учить собрался? – беззлобно огрызнулся Рома.

– Это вряд ли…

– Извини, – Рома сник, и пружина в нем снова сжалась.

Дверь в туалет вновь хлопнула. И Саша подошла к кухонной двери: в матовом стекле расплывался ее силуэт. Она негромко постучалась и тут же, не дожидаясь ответа, приоткрыла дверь.

– Не спите? – домашним и тихим голосом спросила она. – Можно я попью? А то от жары в горле все пересохло.

– Заходи. Графин на столе, чашки в шкафчике, шкафчик на стене, стена в доме, дом на… – монотонно и дурашливо затараторил Артем.

– Достаточно, я все поняла, – прервала Саша.

– Чувствуй себя как дома! – своим привычным бодрым голосом закончил Артем.

На Саше были слишком короткие джинсовые шортики и облегающая маечка.

Рома отвел глаза, все еще сердясь на Сашу за свое изгнание и надеясь прекратить несвоевременную эрекцию.

– Хорошо вам: захотел – попил, захотел… – поболтал! – явно с иронией восхитилась Саша и не спеша осушила стакан.

– Хочешь – поменяемся! – тут же задорно предложил Артем. – Пей, болтай, хоть всю ночь.

– Нет уж, – словно довольная кошка, Саша облизнула губы, – буду в комнате одна на широком и мягком диване мучиться. А чего не спите-то?

– Да по коридору кто-то ходит, дверьми хлопает. Вот и не спим! – поддел Артем.

– Ой, прям я виновата! Ладно, не буду мешать. Баиньки вам, – как-то двусмысленно и с издевкой пожелала Саша. И с этими словами медленно и изящно удалилась, закрыв за собой дверь.

В коридоре погас свет, и вновь наступила темнота и тишина.

– Может, она передумала? – неуверенно предположил Рома.

– О чем?

– Ну, может, она меня к себе позвать хотела?

Артем хихикнул.

– Воды она попить захотела и тебя подразнить, и свое любопытство удовлетворить заодно. Из туалета-то, наверно, плохо слышно, о чем мы здесь говорили, – уверенно заявил Артем, словно это были очевидные вещи.

– Ой, все-то вы знаете! Один я ничего не вижу и не понимаю.

– Не веришь?! Сходи, проверь, – совсем развеселившись, предложил Артем, не разделяя Ромкиной печали. – Только когда она тебя снова выгонит, к стенке я тебя уже не пущу – будешь с края спать.

– Не пойду.

– Почему?

– У меня тоже гордость есть! – буркнул Рома.

– Ну что ж… Пусть так, но вывод все равно правильный, – примирительно и совершенно серьезно заключил Артем.

Артем часто шутил, но как-то вовремя останавливался. И нужное слово умел подобрать и поддержать. С ним было безопасно.

Да, Рома, разумеется, испытывал страх, когда ложился с ним спать. И отторжение тоже чувствовал. Ведь именно об этом его и спросил Артем десять минут назад, до того, как вошла Саша. Но если бы все было так однозначно.

Таилось еще что-то в чувствах к Артему. Симпатия? Да, Рома испытывал симпатию, но после инцидента в туалете он ненавидел себя за эту слабость. И это еще было не все! Стоило разобраться, в чем вообще заключалась эта симпатия? Внешность Артема, безусловно, имела значение. Ромке нравились его свободная стрижка и беспорядочные светлые пряди, которые из-за своей нынешней длины даже слегка вились. Карие живые глаза тоже обладали определенной магией. Это привлекательно, но все-таки не главное. Таился какой-то неизвестный и незнакомый интерес. Было притяжение!

Артем завозился, устраиваясь поудобнее, лег и вдруг положил голову на колени Ромке. И вновь, как и днем, это оказалось внезапным и обескураживающим. Словно Артем дождался окончания мыслей Ромы и сделал это именно в ту секунду, когда Рома убедил себя в положительных качествах.

– Так как ты ко мне относишься? – буднично повторил вопрос Артем.

– Я… я не знаю, – во рту тут же пересохло, мысли завертелись, – я, наверно, еще не разобрался в себе…

– Так удобно на твоих коленках лежать… – Артем снова заворочался, устраиваясь поудобнее, – не мешаю?

– Нет.

– А когда ты в себе разберешься?

– Не знаю.

– Ничего ты не знаешь, – весело и грустно одновременно резюмировал Артем.

– Я не готов, – вдруг сказал Рома тихо, но твердо. И не удержался, погладил Артемкины волосы. Артем тут же закрыл глаза, словно давно ждал этого прикосновения.

– К чему не готов-то?

– Ну, к тому, как мы пленку перематывали…

– А, ты об этом… – протянул Артем, словно это не имело никакого значения и случилось когда-то давно и не с ним. – Так все уже прошло – зачем вспоминать? Я же тебя про другое спросил: «Как ты относишься ко мне?» Неужели такой сложный вопрос?

– Хорошо я к тебе отношусь! – тихо выдавил из себя Рома, припертый к стенке.

– А про то, что в туалете случилось, можешь не переживать, прости, не повторится, – с сожалением пообещал Артем и повернулся на бок, спиной к Ромке, но голову с колен даже и не думал убирать.

Волосы щекотали ромкины ноги.

– Почему не повторится?

– Ты мне нравился за свою скромность, и я просто захотел тебе помочь. А ты, не успев отдышаться, тут же перетрахал всю квартиру. Я думал, ты другой… – с каким-то ненастоящим сожалением заключил Артем, словно пытался задеть.

– Это что, ревность?

– С чего бы вдруг?! – фыркнул Артем.

– Извини. Я не то хотел сказать, – Ромке почему-то стало безумно жаль, что разочаровал его. Еще и вопрос этот с глупой патетикой. – Ты же сам, когда мы выходили, сказал, что ничего не случилось. Я думал, тебе все равно…

– А мне и есть все равно! – все еще обиженно буркнул Артем.

Они оба замолчали. Ромку снова рвало на части, еще час назад он готов был бежать домой среди ночи, лишь бы не ложиться рядом. Успел наговорить глупостей про свою неготовность и принципиальность, а сам гладил Артема по голове. И когда тот заявил, что «это больше не повторится»… черт возьми, Рома отчетливо осознал, что ему жаль!

Теперь, когда Артем обиженно сопел, хотелось разубедить его.

– А ты сколько раз за день можешь? – вдруг невпопад спросил Артем так, будто и не обижался минуту назад.

– В каком смысле? – удивился Рома, про себя подумав, что Артем все-таки почувствовал его эрекцию.

– В прямом… я про секс. Сколько раз кончить можешь?

– А ты? – было неловко отвечать на такой вопрос. Рома ждал какого-то подвоха.

– Я первый спросил…

– Я таких подсчетов не проводил.

– Ну все-таки! Примерно. Пять? Десять? – как-то радостно и задорно, словно это был не деликатный вопрос, а рекорды в приседаниях на скорость.

– Однажды было двенадцать, – не стал затягивать с ответом Рома, лишнее промедление лишь сделало бы тему еще более неудобной.

– Ого! А говорил, не считал.

– Я и не считал, просто у меня в тот день целая пачка презервативов была… Ну и когда еще захотелось, то вдруг обнаружил, что они кончились.

– Это что, все за один день, что ли?! – удивился Артем.

– Ну да… Я из армии пришел… Мы тогда… с девушкой весь день дома были… ну и вот…

– Молодцы! А девушка-то не порвалась?

– Не порвалась… – обиженно буркнул Рома, и зачем-то добавил: – Мы встречались…

– Любовь?

– Угу… Была… Расстались год назад.

– Фигово, – Артем неопределенно вздохнул.

– А ты сколько? – спросил Рома и почувствовал, как сам краснеет и, наверно, даже не хочет знать ответ.

– Фу, как тебе не стыдно задавать такие неприличные вопросы! – возмутился Артем.

– Ну ты же сам меня только что об этом спрашивал!

– Да шучу я, – засмеялся Артем, толкнув ладошкой в ногу, – я тоже не считал. Когда охота, тогда делаю. Ну это не больше трех раз в день обычно бывает, – буднично и без капли смущения сообщил он и добавил: – Мне, если честно, эта тема не очень интересна, я даже не вспоминаю. Обычно только после твоих съемок сильно хочется. Но ты редко приходишь…

– Когда Слава съемку назначает, тогда и прихожу. Назначал бы чаще – чаще бывал бы… – зачем-то добавил Рома. И снова кольнуло воспоминание и о разбитой камере, и о недоснятых пленках. Завтра как-то надо объяснять Славе, почему пленок не восемнадцать, а пятнадцать.

Артем заворочался, его ладонь оказалась на коленке Ромы. Рома замер. Это было приятным, Рома не стал врать себе. От этого прикосновения по всему телу разбегался приятный ток.

А Артем начал медленно, почти незаметно гладить его ногу. Едва ощутимые робкие движения оказали магическое действие. В предвкушении бешено заколотилось сердце.

– Ты же говорил, что ничего не будет, – тихо и испуганно напомнил Рома.

– Я передумал, – просто сообщил Тема и с вызовом добавил: – А что, твои двенадцать раз иссякли, и ты сегодня больше не можешь?

– Могу…

И это поспешное «могу» неожиданно прозвучало как «да, я тоже не против этим заняться».

Все произошло легко и быстро, словно оба давно знали, что это непременно случится.

Тонкие полоски ночного света, словно небрежными прямыми мазками расчертили тонкое выгибающееся тело. Темкино лицо запрокинулось, губы приоткрылись, а дыхание стало глубоким и прерывистым. И это было самое красивое лицо, которое Рома когда-либо видел! Вдруг неудержимо захотелось поцеловать эти пересохшие губы. И больше не от возбуждения и страсти, а от желания прикоснуться к красоте всего мира, которая на мгновение отразилась в этом лице, захотелось преклоняться перед этой красотой, покорно служить ей. Почувствовать, коснуться ее, означало наполнить свою жизнь смыслом. Рома прижался всем телом и поцеловал его. Несмело и быстро. Артем, словно во сне, медленно и невесомо обнял его за шею, и поцеловал в ответ сам, нежно, как в замедленном кино.

Говорят, прошлого не вернешь, а будущее не наступило. Тогда все было именно так: Рома не помнил, чему его учили и как он жил раньше, и уж точно не думал о том, как будет жить после. Жизнь застыла в яркой точке настоящего и бешено пульсировала. Здесь и сейчас было так хорошо, что даже не хотелось сравнивать это ни с чем. А если бы и сравнил, то отдал бы, не раздумывая, и прошлое, и грядущее за несколько мгновений настоящего. Был ли Рома еще когда-то так же счастлив? Теперь он точно знал – нет. То, что происходило, было недосягаемым для любого сравнения.