Читать книгу Слайд-шоу - Максим Лист - Страница 9

Рома боялся идти обратно к Артему. Он не знал, как себя вести сейчас, еще и Саша там…

Все перемешалось в голове. Как следовало бы поступить? Что можно, а что нельзя, черное и белое, после общения с Алисой все причудливым образом рассыпалось разноцветной крошкой. Очевидные вещи он, оказывается, вовсе не замечал, а то, что казалось ему логичным и само собой разумеющимся, не имело ничего общего с реальностью. Таким потерянным и неуверенным Рома никогда себя не чувствовал. И он, наверно, действительно не стал бы возвращаться, если бы еще больше всех этих переживаний не пугала неизвестность, ожидавшая в будущем.

Тревожила возможная огласка. Для их небольшого городка подобная скандальная история, безусловно, стала бы событием значимым и заметным. И если он сам еще гипотетически готов был принять праведный гнев и непонимание знакомых, то родителей своих ему было жаль. И самым страшным оказалось бы именно их осуждение и разочарование.

Так вышло, что интимные подробности, о которых никто не мог знать, в одночасье стали известны и Алисе, и Саше, а значит, возможно, и Вячеславу Андреевичу и еще бог знает кому.

Рома почему-то доверял Алисе и об их минувшем разговоре не беспокоился. Но, с другой стороны, Артему и Саше он тоже доверял, а по каким-то причинам Слава уже с утра был в бешенстве. Теперь-то и Рома не верил, что поводом для скандала с пленками стал некий брак. Так же не верилось и в то, что Слава догадался о минувшей оргии исключительно по отснятым кадрам. Да, пленок оказалось меньше, чем договаривались. Да, возможно, снимки не такие хорошие. Но устраивать по этому поводу истерику, словно Рома вовсе ничего не снял? Если вспомнить, в самом начале сотрудничества плёнки получались явно хуже вчерашних, но при этом Слава лишь мягко указывал на недостатки, не больше. Да и с продажей фотографий у него проблем не возникало.

Эти мысли змеиным клубком извивались в голове. Казалось, что безудержный секс и вседозволенность, которые подарили накануне столько наслаждения, теперь, словно трясина, не отпускали, затягивая в свои темные глубины.

Но как только Рома оказался перед открытой дверью, все печали и сомнения исчезли. Артем сиял, словно тонкая прозрачная свечка на праздничном торте. Саша тоже была рада. Возникло ощущение, словно он вернулся домой к любимым и дорогим людям. Весело, перебивая друг друга, Артем и Саша рассказывали о том, как ходили в магазин за продуктами и готовили ужин. И Рома невольно улыбался, слушая их. Весь мир снова стал далеким и неважным.

Саша хозяйничала на кухне, Артем не возражал, хоть и крутился под ногами, отчего стал еще больше похож на неугомонного мальчишку. В присутствии Саши он вел себя как раньше, без театральных выпадов и заламывания рук, лишь изредка, пока она не видела, бросал томные взгляды, и Рома, краснея, отводил глаза.

После ужина Саша заявила, что ей нужно подготовиться к завтрашнему занятию в институте, и добавила: «Если мальчики сами наведут чистоту на кухне, то я успею все прочитать до полуночи». При этом она демонстративно подмигнула Ромке и, не дожидаясь ответа, удалилась в комнату.

Оставшись на кухне вдвоем, «мальчики» некоторое время молчали. Неловкость нарастала, и Рома спросил:

– А ты уверен, что Слава не придет тебя проверить вечером?

– Он никогда не приходит, когда Саша у меня ночует.

– И часто такое случается?

– В последнее время часто. Ей так удобно: и на работу, и в институт. Ну и еду готовит…

– А Слава не возражает?

– Нет, но тебе он не разрешит здесь ночевать – это точно, – словно извиняясь, с сожалением ответил Артем.

– А сам-то он часто приходит? – вопрос был провокационный, Рома это понимал. Но посчитал, что после вчерашнего имеет на него право.

– Он днем бывает и вечерами заходит иногда, когда Сашки нет.

– Значит, мне можно оставаться, только когда Саша здесь?

– Значит, так, – сухо подтвердил Артем.

На более откровенные вопросы Ромка не решился.

– Ты со стола уберешь, пока я посуду помою? – Артем встал из-за стола и потянулся, закинув руки за голову. Его футболка поползла вверх, и Рома невольно засмотрелся на оголившуюся тонкую полоску его живота. Артем перехватил взгляд, словно этого и ждал, наклонился через стол почти вплотную и вкрадчиво прошептал: «Сейчас ничего не будет – не облизывайся. Я сам скажу, когда будет можно!» Не дожидаясь ответа, он подошел к раковине и включил кран.

Зашумела вода, загремела посуда. Рома собрал со стола тарелки. Артемка снова воспользовался моментом и тихо добавил: «Если на кухне тихо будет, Сашка неладное заподозрит и обязательно придет проверить, у нее длинные уши».

– Она думает, что я сегодня с ней буду ночевать, – преодолевая смущение, сказал Рома почти так же на ухо.

– Я знаю! – Артем равнодушно пожал плечами и тихо добавил: – Но пока она там, мы же успеем… – и заговорщически подмигнул.

– Что успеем?! – испуганно спросил Рома.

– Все, что захотим! – подмигнул Артем. – Главное, правильно время рассчитать.

К адреналину Роме было не привыкать со школьных лет, и если бы не это давно забытое сладкое чувство опасности, Рома бы запротестовал против таких рискованных экспериментов. Но сейчас захотелось пощекотать себе нервы. И Рома, поддавшись сиюминутному желанию, положил ладонь на открытую часть Артемкиных ног, тот замер с тарелкой в руках. А Рома стал медленно поднимать руку выше и, когда уже пол-ладони скрылось под его шортами, резко убрал руку.

– Ты чего дразнишься?! А если я тебе так сделаю? – с веселым прищуром пригрозил Артем. – У меня руки мокрые, у тебя на штанах следы останутся, и тогда будешь перед Сашкой оправдываться, – и он угрожающе двинулся на Рому, растопырив перед собой ладони, с которых стекала вода и пена.

– Артик! Не надо! – Рома отпрянул к стене, защищая себя руками. И от внезапности сам не заметил, как назвал его Артиком. Так называла его Алиса, и это было подходящим именем. Было в нем и что-то ласковое, острое и мальчишечье, и даже намек на его артистизм был.

Артем же, услышав это имя, застыл с опущенными руками и уже серьезно смотрел на Рому. Рома продолжал сдерживать его за плечи.

– Ты сейчас у Лисы был?

– С чего ты взял? – Рома пытался отшутиться.

– Сам знаешь!

– Ну да… был… – Роме стало неловко. – Куда мне еще идти? К Славе ты же сам сказал, что нельзя.

– А других мест в городе вообще нет? – возмущенно, но как-то несерьезно спросил Артем.

– А что такого?! Почему к ней-то мне не надо ходить?

– Можно, – Артем вдруг смягчился, – просто проверить тебя хотел…

– В чем?

– Станешь мне врать или нет.

– Ну и как, прошел проверку? – обиженно спросил Рома и опустил руки.

– Да! Ты по-прежнему не научился врать! – и Артем заулыбался довольный собой. – Только она меня называет Артиком. Так что других вариантов у тебя не было, – он прильнул к Роме, прижав его к стенке, обнял за шею и коротко поцеловал в губы. – Это тебе за то, что меня дразнил, – тут же сделал большой шаг к раковине и как ни в чем не бывало продолжил мытье посуды.

– А можно мне… тоже так тебя называть? – смущаясь, спросил Рома, вытирая мокрый затылок.

– Можно, если сам придумать ничего не можешь, – поддел Артем.

– Просто… мне понравилось… это имя тебе подходит…

– Ок, тогда я буду называть тебя Ро! В твоем имени только эти буквы мне нравятся.

– А что не так с моим именем?

– Роман – это книга, а не человек! Рома – это как девчачье, «ромовая баба»! Ром тебе тоже не подходит, ты же не бутылка и не алкоголик. Так что остается Ро.

– Какое-то неопределенное имя…

– Так и есть! Ты же сам «неопределенный»! – словно все еще пытаясь задеть, веселился Артик. – Да и потом, Ро – это родинка, Ро – это ротик, ромашка, романтика, рождение, роса…

– Ну ладно, – согласился Рома, такая трактовка, конечно, уже не была обидной, но сделалась какой-то «сопливой».

И еще Рома подумал, что Артем это не на ходу придумал – он думал об этом раньше. И Рома вспомнил слова Алисы о чувствах Артика. И снова досада заскребла внутри. Как он сейчас пойдет к Саше?

В этот момент она и вошла. Деловито осмотрела кухню.

– О чем болтаете? До сих пор посуду не домыли, – подражая строгим родителям, которые отчитывают заигравшихся детей, спросила Саша.

– О своем – о наболевшем! – подыгрывая ее тону, тут же бойко и весело рапортовал Артем.

– И что же у вас сегодня «болит»? – вкрадчиво поинтересовалась Саша.

– Не твоего девчачьего ума дело! – так же радостно заявил Артик, словно этот ответ должен был ее обрадовать.

– Давно мечтаю тебя выпороть, а потом… – медленно и вкрадчиво сказала Саша, приближаясь к нему, она сладострастно провела по своим губам языком, – а потом еще раз выпороть! – и попыталась ухватить Артема за ухо, но тот привычно увернулся и встал рядом с Ромой, по-свойски закинув руку ему на плечо.

– Нас, мужиков, тебе не понять! – с деланной хрипотцой развязно заявил Артем, мгновенно перевоплотившись в уличного пацанчика. И для убедительности цокнул зубом. Лицо его при этом было бесстрашное и нахальное, как у кота, у которого в запасе осталось еще несколько жизней.

– Ах вот как?! – сдерживая смех, медленно произнесла Саша и сделала шаг в его сторону. Артем со смехом рванулся к спасительной двери и, сверкая пятками, растворился в темноте коридора. За ним никто не погнался.

– Полотенце чистое возьми и Роме тоже приготовь! – вслед крикнула Саша. – И вот такие представления каждый раз, – весело пожаловалась она.

– Да уж, могу себе представить, – смущенно и сочувственно произнес Рома, скорее чтобы просто не молчать.

– Не представляешь! Это еще цветочки – тебя стесняется! Обычно он по потолку только не бегает. Да и вообще… он очень талантливый, – доверительно сообщила Саша.

– В чем талантливый? – опять механически спросил Рома. На самом деле его занимал другой вопрос, никак не вязался образ вчерашней Саши, развратной, уверенной и холодной, с тем, какой она была сегодня. Заботливая и мягкая старшая сестра – ни дать ни взять!

– Да во всем! Рисует хорошо, поет отлично, много всяких книжек читал, наизусть тебе может всего «Онегина» рассказать! – с гордостью заявила Саша.

– Ого! – Рома искренне удивился. То, что энергии в Артеме хоть отбавляй, – это он, конечно, заметил. Но о таких масштабах его тяги к творчеству не подозревал. – А про какие полотенца ты ему сказала? – напомнил Рома.

– Ну, он же в душ пошел… Потом ты пойдешь. А я последняя помоюсь, потому что долго, – разъяснила Саша.

– Понятно, – огорченно сказал Рома, не хотелось раздеваться и мыться в чужой ванной. Даже в армии он тщательно следил за тем, чтобы не касаться лишний раз каких-то предметов личной гигиены, которые там были почему-то общими. Зато дома он мылся тщательно и неспешно.

– Ты сегодня в комнате… со мной спать будешь? – как-то смущенно то ли спросила, то ли сообщила Саша.

– Да, конечно! – слишком быстро согласился Рома и тут же осекся.

– Ты не подумай, я не напрашиваюсь! – она как будто уловила нотки сомнения в его поспешном согласии. – Просто вчера я сильно устала и нахамила тебе, извини…

– Да я не обижаюсь… вчера действительно… мы перестарались.

– …И Артемка, видишь, как рад!

– А ты ему не сестра? – сам не ожидая от себя такого нелепого вопроса, зачем-то спросил Рома, хотя и так знал на него ответ.

– Нет, если бы… – грустно улыбнулась Саша, не удивившись вопросу. – Я в семье одна росла, ни братьев, ни сестер. А когда в ваш город приехала учиться, то и вообще никого рядом не осталось.

– Скучно, наверно?

– Одной? Первое время – да. Еще и не поступила куда хотела. И вообще, одна в чужом городе… Пошла в другой вуз, на заочку.

– А куда хотела поступить?

– Как куда? На искусствоведа, но не получилось. Там же с Вячеславом Андреевичем познакомились. Он тогда приемной комиссией заведовал. Я к нему и пришла после того, как экзамены провалила, чтобы попроситься к нему в группу. Надеялась на чудо, но он отказал и предложил пока поработать у него в фотосалоне – приемщицей. Деваться некуда было – я согласилась. Даже живу в этом салоне. А потом так и осталась у него работать и заново поступать не стала.

– В строительном тяжело, наверно, девочке учиться? – сочувственно, но неосторожно спросил Рома.

– Да какой я строитель – факультет маркетинга, а специальность – социолог, как ни странно. И потом, какая я девочка? – усмехнувшись, махнула рукой Саша. – Тебе, наверно, уже все рассказали, что я лесбиянка.

– Ну… – неопределенно ответил Рома, не глядя ей в глаза.

– Да, у меня и фигура-то… сам же видел: ни жопы, ни сисек. Как подросток!

– Ну грудь-то у тебя красивая! – уверенно запротестовал Рома. – Да и не маленькая она!

– Спасибо, – грустно улыбнулась Саша, – вроде пофиг, а все равно приятно!

– А как ты поняла… ну… что ты лесбиянка? – преодолевая стыд, осмелев, спросил Рома.

– Не знаю, – не удивившись вопросу, просто ответила она, – все как-то в жизни складывалось так, что словно кто-то за руку сам привел и сказал: здесь твое место, Саша. Так и живу.

– Ну а все-таки, – не унимался он, – был же, наверно, такой момент, когда ты поняла, что не такая, как все? – это было не праздное любопытство, Рома надеялся, что ее ответы помогут ему разобраться в себе.

– Да, таких моментов сколько хочешь было! – грустно и уже нехотя ответила Саша. – Как-нибудь потом расскажу.

Довольный Артем явился на кухню, раскрасневшийся, замотанный по самые подмышки в большое полосатое полотенце. Расчесаться он то ли не успел, то ли забыл, и на его макушке несколько больших прядей торчали в разные стороны, словно рожки, делая его похожим на чертика. Он сверкал своей открытой улыбкой и хитро щурился.

– О чем болтали? – вкрадчиво, с любопытством спросил он.

– Не твоего мальчишечьего ума дело! – с нескрываемым удовольствием отплатила Саша его же монетой.

– Ах ты! – обиженно воскликнул Артик. – Это был мой универсальный ответ!

– Один – один! – довольно подвела черту Саша.

И в этот момент произошло то, чего Рома никак не мог ожидать: Артем поцеловал Сашу. Да, прямо в губы, сделал это хоть и быстро, но почти буднично. Саша быстро оттолкнула его рукой.

– Артем! – укоризненно сказала она. – Ты что, в ванной перегрелся?!

– Ну я же соскучился по тебе, – дурашливо и виновато хлопая глазами, но без капли смущения ответил Артем. И взял со стола конфету.

– Ладно, я в душ, – оповестил всех Рома и вышел из кухни.

То, что сейчас произошло, почему-то расстроило. Вопросов в голове и так было больше, чем ответов. И этот нелепый поцелуй в очередной раз выбил почву из-под ног. Они ужинали, дурачились с Артиком, поболтали с Сашей, доверительно, словно старые друзья. Было хорошо! Было так хорошо, как описывают только в книжках. А тут этот поцелуй!

Рома стоял под шипящими струями теплой воды, закрыв глаза, и вновь и вновь прокручивал тот самый момент, было в нем такое, что он сразу не заметил, но оно интуитивно расстроило его несравнимо больше, чем сам факт!

Может, это укол обычной ревности? Нет. Рома с удивлением для себя обнаружил, что не ревнует ни Артема к Саше, ни Сашу к Артему. Они, безусловно, нравились Ромке. И он мечтал поскорее разобраться в собственных чувствах. Возможно, это и было одной из тех причин, по которым Рома все-таки вернулся в этот дом.

Но когда он увидел эту идиллию в их почти родственных отношениях, то напрочь забыл о своих метаниях и тихо радовался тому, что его приняли в этот уютный мир, где к нему относились просто, как к своему, без всяких условий и требований. Рома грелся у этого маленького огонька радости и добра. Стоило признать, что это оказалось даже ценнее, чем секс!

А перед глазами, словно в режиме повтора, Артем целовал Сашу, и почти тут же она отпихивает его рукой…

Стоп! Вот то, что смутило его: Саша толкнула его почти мгновенно, слишком быстро. Значит, когда Артем еще только нагибался к ней, она уже знала, что он собирается сделать! Получается, это не было эксцентричной незапланированной выходкой Артема. Это случилось не в первый раз! Возможно, даже, было частью их отношений, а это несравнимо больше, чем один неловкий поцелуй.

Эта догадка буквально подкосила, Рома опустился на дно ванны. Сделалось тоскливо и одиноко. Вспомнился разговор с Алисой на крыше, и теперь показалось, что в той встрече тепла и откровенности было больше, чем здесь. Там-то, по крайней мере, предельно ясно, для чего и зачем они встретились, чего хотят друг от друга, и открылись друг другу ровно настолько, насколько захотели. В той прямолинейности была четкость и понимание происходящего. А здесь? Здесь Рома успел нафантазировать какой-то идеальный сказочный мир, наплевав на собственные принципы и нормы поведения, перешагнул через них с какой-то мистической легкостью. И теперь сидит в этой ванне, хотя еще позавчера мог искренне поклясться в своей непогрешимой гетеросексуальности и неугасающей безответной любви к Ире. А может, он здесь вообще лишний? Может, у Артика с Сашей свои какие-то тайные, только им понятные отношения и, может, даже любовь, а он, Рома, просто мешается между ними?

– Тебя так долго не было, я еле дождался! – капризно сообщил Артем. Когда Саша закрылась в ванной, он бесцеремонно сел верхом на Ромкины колени, и небольшое полотенце на Ромке тут же разъехалось. Трусы после душа он надевать не стал, разумно предположив, что это все равно ненадолго, но полотенце замотал основательно, как раз на тот случай, чтобы не остаться голым раньше времени. Однако, как только Артик оказался сверху, оно, словно по команде, сползло, бесполезно повиснув на стуле.

Артик не обратил внимания на эту мелочь, обнял за шею и поцеловал в губы.

– Ты так любишь целоваться?

– Очень! – все еще не открывая глаз, сказал Артик. И снова попытался дотянуться до Ромкиных губ. От Артика пахло фруктовыми карамельками.

– Поэтому вы и с Сашей постоянно целуетесь? – Рома спросил чуть резче, чем хотелось бы.

Артик открыл глаза.

– О, а тебе завидно? – он тут же уловил нервные интонации.

– Нет, просто интересно. Саша вроде девочек любит, ты – мальчиков… – ляпнул с досады Рома.

– Поцелуи – это то удовольствие, которое неважно с кем получать, лишь бы человек нравился. Поцелуи делают нас добрее, – Артем деликатно не стал заострять внимание на последней Ромкиной фразе.

– Вот как?! Может, тогда и все остальное можно делать, если человек нравится?

– Можно! – холодно согласился Артик. – Но «все остальное» – это уже как раз и есть то самое, что нас отделяет. Но и здесь бывают исключения – ты же вот делаешь…

Крыть было нечем.

– Делаю, – признал Рома, – но раньше этого не делал! И теперь, когда это уже случилось, до сих пор не знаю, хорошо это или плохо, – уверенное наступление обратилось в беспомощную реплику о самом важном.

– Ну так и я не знаю, – примирительно ответил Артик, – делаю, что нравится, и это хорошо! А что не нравится – плохо!

Логика в его словах была. В конце концов, если думать о морали, то даже секс по всем правилам, парня и девушки, можно назвать аморальным, если он случайный или до свадьбы, или после свадьбы, но не с женой. И почему границы должны стоять где-то посреди этого бескрайнего поля грехов. И это вдруг действительно показалось странным, что вот настолько можно быть греховным, а дальше уже нельзя?

– Так вы, значит, с ней не «спите»? – помолчав и почему-то все равно боясь ответа, спросил Рома.

– Нет… Точнее, мы с ней как раз и спим, но не в том смысле, про который ты спрашиваешь.

– Как это?

– Просто спим. Кровать-то одна у меня. Ложимся и спим, а утром просыпаемся. Вчера я лег на кухне только потому, что ты обещал вернуться. Не буду же я вам там мешать.

– А как же поцелуи?

– Поцелуи я люблю! И обниматься люблю! – снова улыбнулся Артем. – И Сашка тоже любит, просто тебя застеснялась. – Тут же его настроение снова поменялось, и ему явно стало скучно от этого разговора, который с самого начала напоминал допрос. И его игривое настроение угасало на глазах.

– Значит, вы целуетесь, но секса у вас нет? – обрадованно уточнил Рома.

– Значит, – вздохнув, подтвердил Артем, – и у нас сейчас не будет, если дальше болтать будешь! Сашка уже скоро выйдет.

И Рома, словно извиняясь, радостно прижал Артема и впился в его губы. И как прошлой ночью, сразу обо всем позабыл.

Артем оказался прав, Саша довольно быстро вышла из душа, но на кухню не зашла, а сразу удалилась в комнату. Рома и Артик уже успели облачиться в свои полотенца и с невозмутимым видом пили чай. Минувшее удовольствие оставило приятную легкость. Не хотелось двигаться, не хотелось идти в комнату к Саше. Они молчали.

Молчание бывает разным. Иногда люди молчат от обиды, иногда от усталости и равнодушия. Бывает молчание от неловкости момента. Молчание бывает как вопрос без ответа – выжидательным, мучительным и требовательным. А бывает таким, как сейчас, когда настоящее гармонично, а связь с человеком настолько прочна и прозрачна, что любые слова прозвучат либо пошло, либо с излишней патетикой, что, в общем-то, все равно пошло. И, скорее всего, они просто разрушат кристальную стройность происходящего. Увы, такое молчание не бывает долгим.

– Ну, я пойду? – сказал Рома, опустив глаза.

– Иди, – просто ответил Артик, – теперь можно.

И он весело подмигнул, так, словно желал приободрить его или избежать неловкости.

Ромке тоже хотелось сказать что-то хорошее, но не рискнул, все еще опасаясь лишних слов, которые могут прозвучать высокопарно и претенциозно. А Артем не упустит случая поглумиться над его сентиментальностью, потому Рома молча обошел стол, не спеша поцеловал его в шею. И ушел к Саше.