Читать книгу Задержи дыхание - Марго Эрванд - Страница 3

Вероятно, я задумалась, увлеклась анализом своей доски, раз не услышала стука в дверь. И теперь он звучит как-то резко и излишне настойчиво. В голове мелькает мысль о новом пациенте, и я окидываю комнату придирчивым взглядом. Испытываю внутреннее удовлетворение от того, что не поддалась минутному унынию сгрести все магические атрибуты в коробку и задвинуть все это под кушетку. Комната выглядит достаточно таинственно и колоритно – всего-то нужно несколько незначительных манипуляций. Собираю карты и, стряхнув с них тонкий слой пыли, кладу на край стола.

Стук в дверь раздается громче, и на этот раз в нем отчетливо слышно раздражение.

Резко оборачиваюсь к доске, и взгляд снова выхватывает запись «Кевин Дорр». А ведь это может быть он…

Очередной резкий стук – глухой и настойчивый – заставляет меня вздрогнуть. Задернув занавеску, иду открывать дверь, безуспешно пытаясь вернуть себе веру в то, что это должен быть новый пациент. Но не успеваю я дойти до черной портьеры, которая отделяет комнату для спиритических сеансов от маленькой приемной, как слышу посторонний звук. Едва уловимое щелканье, будто кто-то снаружи пытается провернуть ключ в замке.

Одергиваю штору, впиваясь взглядом в ключ, он все еще торчит в скважине и… дрожит. Делаю шаг назад, почти машинально. Сердце пульсирует в горле. Осторожно наклоняюсь за сумочкой, стоящей под кушеткой. Затаив дыхание, беззвучно отстегиваю пряжку и непослушными пальцами сжимаю маленький перцовый баллончик, который теперь всегда ношу с собой.

Ключ начинает медленно поворачиваться сам по себе. Щелчок. Замок поддается, и дверь плавно открывается. Не теряя ни секунды, я срываю крышку с баллончика и бросаюсь вперед. Мужчина в проеме – высокий, плечистый. Его лицо наполовину скрыто черной медицинской маской. Мы встречаемся взглядами, и я нажимаю. Струя ударяет ему в лицо. Он отшатывается, вскрикивает почти по-звериному. Глаза мгновенно краснеют, веки судорожно сжимаются. Он корчится, укрывая лицо, слезы текут рекой. На мгновение кажется, что он сейчас упадет, но вместо этого он едва заметно мотает головой, словно пытается прийти в себя.

– Еще шаг, и я за себя не ручаюсь! – не своим голосом кричу я, продолжая наставлять на него баллончик. Едкий химический запах очень быстро наполняет маленькое пространство, и я запоздало прикладываю к лицу ладонь. Глаза уже горят.

Продолжая держать мужчину в поле зрения, делаю шаг в сторону, так, чтобы в случае чего у меня была возможность схватить с пола металлическую чашу. Она выглядит массивной и тяжелой, но в действительности веса в ней не больше двух фунтов. Если понадобится, я ее брошу.

Он медленно поднимает одну руку, будто показывая, что не собирается нападать, но я не теряю хватку. Сжимаю баллончик так сильно, что немеют пальцы.

– Ты ошибся дверью, убирайся, пока можешь, – голос дрожит, но я стараюсь звучать твердо.

Несмотря на беспомощность, мужчина кажется мне знакомым, но ситуация не располагает к рефлексии. Мои нервы на пределе. Он молча разжимает кулак, удерживая пальцами брелок, с которого свисает ключ от моей студии.

Меня охватывает страх. В панике поднимаю баллончик выше и, когда незнакомец берется за маску, я выпускаю очередную струю прямо ему в лицо. Он закрывается руками, кашляет, выплевывая ругательства, и неожиданно крепко хватает меня за локоть и тянет на себя, заставляя взглянуть в его красные, налитые кровью глаза.

Мотаю головой в бесплодной попытке избавиться от этого видения. «Это не может быть правдой!» – кричит мой разум. Но глупо отрицать очевидное. В мою студию вломился Себастьян Хармон, или, как он представился мне несколько месяцев назад, – Бастин.

– Какого черта ты здесь делаешь? – осипшим голосом спрашиваю я, чувствуя обжигающую боль в горле.

– Мимо проходил, – хрипит он, и, вероятно, решив, что я больше не планирую нападать на него, распахивает занавески и дергает за ручку, пытаясь открыть окно.

– Оно заколочено, – говорю я и, продолжая кашлять в попытке прочистить горло, выглядываю в коридор. Делаю несколько жадных глотков воздуха, после чего оставляю дверь открытой и возвращаюсь в офис, беру Бастина под локоть и почти волоку за собой к выходу. Его голова откинута назад, рот приоткрыт, и из горла вырываются хриплые стоны. Глаза все еще сжаты в узкие щели, из которых непрерывно текут слезы. – Тебе нужно умыться.

Дверь туалета громко хлопнула позади, запирая нас в этом тесном пространстве, где от стен гулко отражаются его всхлипы и шипящее дыхание. Нащупав раковину, он хватается за нее, и, склонившись, открывает воду. Плеснув в лицо, судорожно трет глаза, пытаясь смыть невидимый огонь. Продолжая хрипеть, он хватает ртом воздух. Отчаянно моргает, надеясь увидеть хоть что-то кроме обжигающей красной пелены. На его лице застыла маска боли: покрасневшая кожа, вздутые вены на висках, воспаленные глаза.

Я привыкла видеть его уверенным и сильным, с дерзким блеском в глазах и насмешливой полуулыбкой на губах, а теперь он почти повис на краях раковины и беспомощно плещет в лицо воду. И вдруг он одной рукой тянется через плечо и резким движением одновременно стягивает с себя идеальный темно-бордовый свитер и белоснежную рубашку. Я стараюсь не смотреть, но мои глаза уже прилипли к его спине. А точнее к тому, что на ней набито.

Огромный черный дракон. Чернила настолько насыщенные, что кажутся еще влажными. Чудовище выпускает из пасти клубы дыма, которые покрывают лопатку. Его тело изгибается вдоль позвоночника, и кажется, будто дракон дышит при каждом вдохе хозяина.

– Не подержишь? – хмыкает Бастин, заставляя меня очнуться. Он протягивает мне вещи, и, заметив его самодовольную улыбку, я чувствую, как все внутри вспыхивает от злости. Выхватываю свитер и рубашку и собираюсь выйти за дверь, когда он окликает меня: – Разве так встречают старых друзей? Где твои манеры, малышка?

– Обещаю, в следующий раз в моих руках будет настоящий пистолет.

Он громко сплевывает в раковину, вытягивает несколько бумажных полотенец за раз и тут же промакивает лицо.

– Быстро учишься, – говорит Бастин с легкой насмешкой.

Снова вынуждая смотреть на него снизу вверх, он берет у меня из рук одежду и тем же ловким движением натягивает сначала рубашку, потом свитер обратно на себя, будто все это было тщательно отрепетировано. Уверенно и спокойно. И если бы не его воспаленные красные глаза, я могла бы подумать, что он провернул такой трюк исключительно ради того, чтобы продемонстрировать мне свою широкую мускулистую спину с татуировкой черного дракона.

Демонстрация силы или просто привычка играть на нервах?

Как бы то ни было, сейчас он выглядит паршиво. И полностью заслуженно.

– Теперь, когда мы наконец покончили с жарким приветствием, может, ты уделишь мне пару минут? – спрашивает он.

Бастин – не тот человек, которому можно доверять и с которым комфортно делить столь небольшое помещение, как туалет, и все же я воинственно скрещиваю руки на груди, с вызовом глядя ему в лицо.

Он осматривает помещение, точно видит его впервые, не скрывая при этом своей брезгливости, пока его глаза снова не останавливаются на мне. Плавно просканировав меня сверху вниз, он одаривает меня насмешливой улыбкой. Он уже не первый раз открыто высмеивает мой внешний вид, и почему-то меня это задевает.

– Когда ты говорила, что составляешь психологический портрет убийц, я представлял себе это иначе.

– Когда я говорила, что больше встреч не будет, я тоже представляла себе это иначе. Какого черта тебе понадобилось вламываться в мой кабинет?

Надо будет завтра же вызвать плотника и заменить замок, а еще установить щеколду. Две щеколды и два замка!

– Мне нужно с тобой кое-что обсудить.

Его улыбка становится шире, но при этом губы плотно сжаты, отчего выражение лица едва ли можно принять за дружелюбное, скорее, хитрое и хищное. Да, лучше и не скажешь. Каждый раз, оказываясь рядом с ним, я чувствую себя загнанным в угол зверьком. Это утомляет.

– Значит, ты медиум, – наконец говорит он, после чего цитирует надпись с моего рекламного щита: – «Ищешь ответы за гранью жизни? Я Джена – жрица мира мертвых, твой проводник в другую реальность. Свяжись с покойным родственником – ответы ближе, чем ты думаешь».

– Извини, но у меня часы приема закончились, могу посоветовать обратиться к гадалке Татьяне или сделать расклад Таро у Марины, ты легко найдешь их офисы, если продолжишь идти по 3-й улице на юг в сторону пляжа. За одно и проветришься, – едко бросаю ему в лицо, после чего резко открываю дверь и выхожу в прохладный коридор.

Он выходит сразу за мной. Я слышу его шаги, это нервирует. Заставляю себя двигаться уверенно и ни в коем случае не реагировать на него. До двери в мой кабинет остается не больше пары шагов, когда до меня доносится его голос. Он звучит так громко, словно Бастин нависает прямо над моим ухом.

– Я пришел предложить тебе сделку.

– Ужинать я с тобой не стану. Сыта до сих пор, – язвительно отвечаю я, не оборачиваясь.

– И в мыслях не было! Хочу поговорить, и только. Это вопрос жизни и смерти.

***

Внутри меня идет настоящая борьба: я мысленно пытаюсь убедить себя в том, что главной причиной моей уступки стали его слова о массовых убийствах, которые могут случиться в одной из крупных больниц Нью-Йорка, а не его животная харизма, от которой у меня учащается пульс.

Он просил о разговоре, но при этом еще ничего не сказал. Сидит на диване, забросив ногу на ногу, словно хочет, чтобы я оценила его безупречные стрелки на светло-серых брюках, носки на два тона темнее для создания элегантного, сдержанного контраста, и наконец, черные идеально чистые туфли. Я продолжаю исследовать его, провожу взглядом по темно-бордовому свитеру с глубоким V-образным вырезом, из-под которого выглядывает белоснежная рубашка с небрежно открытым воротом.

Удивительно, но там, в маленьком обшарпанном туалете, нависая над раковиной, он выглядел сломленным и уязвленным, а сейчас же о минувшем происшествии напоминают разве что красные глаза.

– У меня нет времени на твое многозначительное молчание, либо говори, что хотел, либо уходи, – выдыхаю я, сжимая в руках баллончик.

– Моя подруга заведует одной из больниц Нью-Йорка. Она удивительная женщина, я до сих пор поражаюсь, как один человек может столько успевать и при этом оставаться таким добрым, чутким и внимательным. Она буквально живет на работе. Знаешь, для нее каждый пациент важен, словно это ее близкий и родной человек. А еще она невероятно умна и профессиональна: ее решения всегда точны даже в самых сложных ситуациях, – начинает Бастин, и я недоверчиво прищуриваюсь, стараясь скрыть удивление. Никогда бы не подумала, что он может так тепло отзываться о ком-то. Видимо, заведующая больницей больше, чем просто подруга. – И самое удивительное – это ее преданность. Она никогда не бросит коллегу в беде и сделает все, чтобы пациенты получили лучшее лечение. Но недавно Нана начала подозревать, что не все больные умирают своей смертью.

– Она считает, что в больнице появился Ангел смерти? – спрашиваю я и, не дожидаясь ответа, поясняю: – Так принято называть медработника, который намеренно причиняет вред или убивает пациентов.

– Да, все верно. Я рад, что не ошибся в тебе, а то все эти магические побрякушки заставили сомневаться. В общем, когда ее подозрения окрепли, Нана сразу же приступила к внутреннему расследованию, но последние события, происходящие в стране, сильно усложняют ее поиски.

Закрываю глаза, мысленно раскладывая его фразу на составляющие: «внутреннее расследование» – значит, решили устранить проблему самостоятельно из-за страха профессиональных последствий. Медицинские учреждения часто предпочитают решать вопросы, связанные с работой персонала, внутри коллектива, соблюдая принципы врачебной этики, чтобы не оскорбить невиновного. Сообщение же в полицию о подозрении в серийных преступлениях со стороны сотрудника вызовет медийный скандал и пошатнет доверие пациентов к больнице. «События, происходящие в стране» – рост инфицирования коронавирусом, уже признанным одним из самых смертоносных вирусов современности.

– Я хочу, чтобы ты составила портрет убийцы, который поможет моей подруге найти эту мразь, – возвращает меня к реальности ровный голос Бастина.

– Ты шутишь? Этим делом должна заниматься полиция. Тем более сейчас, когда в стране паника из-за вируса. Это дело полиции или даже ФБР.

– Исключено. Мы сами во всем разберемся.

– «Мы»? «Мы» – это кто?

– Ты справишься. Ты должна справиться, – пожимая плечами, говорит он, и его слова уже похожи не на просьбу, а скорее на ультиматум. Напряженно свожу брови, прокручивая в голове всю нашу беседу, чтобы понять, не упустила ли я что-то важное. Тем временем он поднимается с дивана и делает два шага ко мне. – Ты моя должница, забыла?

– Что? – задрав голову, переспрашиваю я, не веря своим ушам.

– Я помог тебе с одним доктором, ты поможешь мне с другим.

– Ты имеешь в виду Уинтера Дэвиса? Ну, во-первых, эта информация мне не особо-то и помогла, – огрызаюсь я. – А во-вторых, ты не просто так поделился этими сведениями. До сих пор стыжусь за тот ужин, на который мне пришлось согласиться.

– Думаю, мы сможем договориться и в этот раз, малышка, – говорит он, подмигивая.

– Хорошая попытка, но я на это не куплюсь, – отвечаю я, глядя ему в глаза. Они такие же черные, как у Кевина, но я не вижу в них ни доброты, ни благородства. Только холод, издевку и высокомерие. Опускаю глаза, но тут же упираюсь взглядом в его широкую массивную шею, плавно переходящую в открытый треугольник мускулистой груди. Загорелая кожа и белоснежная рубашка создают яркий контраст, от которого меня неожиданно бросает в жар.

– Нравится?

Вскидываю голову. Бастин без тени стеснения наслаждается моим замешательством.

– Что? – выдавливаю я. Не дожидаясь ответа, делаю шаг назад, увеличивая дистанцию между нами и приближаясь к двери. Каждый раз наедине с Бастином я испытываю странные и давно забытые ощущения.

– Мое предложение, – тем же вкрадчивым голосом говорит он, продолжая буравить меня лукавым пронизывающим взглядом. – Ты – мне, я – тебе.

– Боюсь, в этот раз у тебя нет ничего, что могло бы меня заинтересовать! – наконец справившись с бушующими внутри эмоциями, выпаливаю я, стараясь вложить в голос все свое презрение к нему. Делаю еще один шаг и хватаюсь за дверную ручку. – Тебе нужно в полицию. Лучше с этим не тянуть.

– Не так быстро, малышка. У всего есть цена. Чего ты хочешь?

– Я хочу, чтобы ты убрался, – тщательно проговариваю каждое слово, затем резким движением открываю дверь. – Сейчас же!

– Исключено. Ты мне нужна, поэтому давай попробуем еще раз.

– Слушай, я это долго терпела. Первый раз спустила на тормозах, просто потому что… – запинаюсь, пытаясь сформулировать, почему я не стала писать заявление о похищении в полицию. – Потому что…

– «Потому что» что? Тебе понравилось?

– И как я сама не догадалась? Девушкам же нравится, когда их накачивают таблетками, чтобы потом притащить в номер и уложить в постель! Это же наша самая смелая романтическая фантазия! – выплевываю ему в лицо, шире распахивая дверь. – Убирайся, а то клянусь, не смогу устоять перед искушением описать необузданные мечты в своем заявлении в полицию.

– Рад, что мы с этим разобрались, – с тем же зловещим спокойствием говорит Бастин, не двигаясь с места. – Я заплачу.

Мое сомнение длится не больше пары секунд. Деньги бы мне не помешали, особенно теперь, когда у меня масса свободного времени и куча счетов. Но, черт возьми, это же Бастин и его идиотские игры!

– Уходи, мне это не интересно.

– На случай, если ты передумаешь, – говорит он, вкладывая мне в руку белую визитку с его именем, номером телефона и адресом электронной почты. – Подумай об этом, малышка, мы всегда и обо всем сможем договориться.