Читать книгу Задержи дыхание - Марго Эрванд - Страница 7

24 марта 2020 года

Большое зеркало на стене прямо напротив входа в квартиру уже несколько дней представляет собой импровизированную доску для расследования, которое, несмотря на все советы доктора Крамер, продолжает занимать все мои мысли. На разноцветных стикерах наши имена – Джен и Лили и тот же набор информации и список подозреваемых, что и на доске, которую я скрываю в студии для спиритических сеансов. И хотя за последние пару месяцев я не вносила в эту карту никаких изменений, вчера мне почему-то захотелось ее немного дополнить. Так, в центре этих пестрых обрывков я нарисовала помадой красную метку, похожую на логотип известной американской торговой сети. После бутылки белого вина мне это казалось удачной идеей, однако уже утром от одного только взгляда на эту жирную точку у меня начался приступ удушья. На долю секунды перед глазами вспыхивает его издевательское послание «С годовщиной», оставленное красной помадой на этом самом зеркале в мой тридцатый день рождения. А в следующий миг я уже как обезумевшая хаотичными и нервными движениями стираю метку рукавом пижамы. Оставив на зеркале розовые разводы, я поднимаю с пола несколько цветных листов.

«12:30 – тренировка в фитнес-клубе „Урбан пульс“. Группа из пятнадцати женщин», – одними глазами читаю я надпись на желтом стикере, возвращая его на место. Закончив, потягиваюсь и наконец иду в ванную. Включаю воду в душевой кабине, чтобы она успела пробежать и нагреться, после чего подхожу к раковине, на которой стоит стаканчик с тюбиком пасты, подпирающим одинокую зубную щетку. Когда-то их было две…

Ник не живет здесь уже почти пять лет, и я не лгу, когда говорю, что не сожалею о нашем расставании. И все же время от времени в голове вспыхивают странные и неуловимые воспоминания вроде этого. Еще вчера я без лишних мыслей чистила зубы, а сегодня почему-то загрустила… Но это ничего не значит и не меняет. Я одна, и это мой осознанный выбор.

Возвращаю щетку в стаканчик и, прополоскав рот, стягиваю с себя пижаму, открываю дверь в душевую и сразу же проскальзываю внутрь парного облака, подставляя лицо под теплые струи воды. Я стараюсь не разглядывать себя в зеркале по двум причинам: из-за татуировки с первой буквой моего имени, которую мне пришлось набить на плече, расследуя дело Нью-йоркского скопца, ну и разумеется, из-за уродливого шрама внизу живота, вероятнее всего, навсегда лишившего меня шанса выносить ребенка. О шраме я стараюсь даже не думать, иначе мне придется продать почку, чтобы до конца жизни посещать доктора Крамер.

Быстрыми движениями намыливаю тело, и ванную наполняют бодрящие ароматы грейпфрута, мандарина и бергамота. Делаю глубокий вдох, закрываю глаза, тропический душ смывает с меня рыхлую пену.

«…в тот день я мылась раз десять не меньше… – в ушах звучит сдавленный голос Лили. – У меня гудело все тело, кожа горела и ныла, на руках, животе и бедрах остались кровоподтеки. Я пыталась смыть с себя эту грязь, но даже сейчас, месяц спустя, я все еще чувствую себя грязной и использованной…»

Хотелось бы мне сказать ей, что все это пройдет, все забудется, но сама уже больше пяти лет продолжаю ощущать на себе липкий, мерзкий запах того ублюдка. И так будет до тех пор, пока я его не найду.

Упираюсь руками в стену и подставляю лицо под тонкие теплые струи воды. Их всего трое, и каждый из них 28 декабря в четыре часа дня мог пробраться в двухкомнатную квартиру в Алфабет-Сити и напасть на вернувшуюся домой Лили. Каждый может быть тем самым ублюдком в черном трико, черной водолазке, балаклаве и очках с зеркальными стеклами.

Альваро Перез – давний приятель Ника, к моему удивлению, оказался парнем Лилиной соседки Сиеры. Она начала встречаться с ним за несколько месяцев до чудовищного события. В тот день был с друзьями где-то в городе – на крепкое алиби явно не тянет.

Скотт Шепард – муж Джесс и по удивительному стечению обстоятельств фотограф, который занимался съемкой корпоративного рождественского календаря всего коллектива фитнес-клуба «Урбан пульс», где Лили работает инструктором йоги. Тогда Джесс с самого утра была в театре и вернулась домой только ближе к полуночи, а потому рассказ Шепарда о том, что он весь день провел на диване и только один раз выходил в магазин за сигаретами, не стоит и гроша.

И наконец, Кевин Дорр – мой лучший друг, один из немногих, кто остался в моем окружении, после того как моя жизнь раскололась на части. За неделю до изнасилования он приглашал Лили в участок, чтобы провести пояснительную беседу по поводу незаконного проникновения в ее квартиру. Кевин – единственный, у кого я спросила, где он был 28 декабря, лично. Его слова все еще звенят у меня в ушах: «Вспомнил, Мэл накануне звала на ужин… Что-то мексиканское, жирное и острое… В общем, было вкусно вечером и немного страшно ночью. Так что весь следующий день я был дома, восстанавливался…»

То, что я до сих пор не могу вычеркнуть Кевина из списка подозреваемых, сводит меня с ума и путает мысли.

– Это ничего не меняет, – выдыхаю я, выключая воду. Собираю короткие волосы на макушке в маленький скользкий хвостик и выжимаю. После чего выхожу из кабинки и, промокнув тело полотенцем, кутаюсь в теплый банный халат, который всегда висит на дверном крючке. Провожу ладонью по запотевшему зеркалу, чтобы видеть свое отражение и говорю: – Я смогу!

***

Кофеварка только закончила пыхтеть, выплеснув мне в кружку последние капли ароматного кофе, отчего в наступившей тишине особенно громко и резко звучит незнакомая мне трель. Домофон в нашем доме появился только пару месяцев назад, и за все это время его звонок я слышала один-единственный раз – в день установки.

Ко мне и так почти никто не приходил в гости, а теперь, когда всем приказали сидеть по домам, у меня нет ни малейшей догадки, кто это может быть. Шлепаю босыми ногами по небольшому клочку пола, непокрытому ковровой дорожкой, ощущая неприятный холодок. Снимаю трубку с крючка.

– Доставка! – тут же сообщает мне мужской голос.

– Вы ошиблись, я ничего не заказывала.

– Квартира 3Д?

– Да, но я…

– Двести тринадцать Е, 115-я улица, квартира 3Д?

– Да, но…

– Открывайте, пакеты вообще-то тяжелые! – напирает мужчина, и я сдаюсь.

Время от времени прижимаюсь к глазку и напряженно всматриваюсь в тусклый коридор в ожидании, когда над лестницей зажжется свет и можно будет увидеть, действительно ли ко мне идет курьер. Разыгравшееся не на шутку воображение разгоняет сердечный ритм до каких-то немыслимых скоростей. Ведь это может быть кто угодно в костюме курьера, может быть даже ОН. Ритмичный стук в дверь заставляет меня вздрогнуть и на секунду отскочить от двери. Снова прикладываюсь к глазку: это действительно курьер в фирменной униформе и в медицинской маске на лице. В руках, обтянутых латексными перчатками, у него два больших пакета с эмблемой магазина органических продуктов.

Мама любила туда заходить, когда следовала советам нутрициолога из какой-то телевизионной передачи. Я вчера случайно проговорилась ей о том, что снова ужинала лапшой быстрого приготовления, и тут же получила двадцатиминутную проповедь о пагубном влиянии такой пищи на наш организм. И хотя я пообещала больше никогда этого не делать, мама вполне могла взяться за мое питание. Это же моя мама, по-другому она просто не умеет…

– Открывайте! Знаю, вы там, я вас слышу! – возмущается курьер, и его глаз становится единственным, что я вижу через линзу дверного глазка. – Если боитесь заразиться, я могу просто оставить заказ под дверью.

– Да, мне это подходит, – тут же отзываюсь я, чувствуя некоторое облегчение.

– Отлично! Я ухожу, – отвечает он, и, едва нагнувшись, вероятно, чтобы прислонить пакеты к стене, резко выпрямляет спину и быстрой походкой удаляется в сторону лестницы. Я слежу за ним до тех пор, пока его силуэт не исчезает в темноте, после чего считаю до двадцати и начинаю медленно открывать замки: сначала верхний, потом нижний, каждый на три полных оборота и, наконец, отпираю увесистую щеколду. В коридоре никого нет, только два бумажных пакета, доверху набитые продуктами, жмутся справа от меня. Оглядевшись, я по одному затаскиваю их в квартиру и сразу же закрываю дверь, снова на оба замка и на щеколду. Комнату мгновенно наполняет приятный запах запеченного лосося, контейнер с которым лежит на вершине одного из пакетов.

Под жалобное урчание пустого желудка я начинаю разбирать увесистые сумки. Не помню, когда в последний раз покупала так много еды. Да и вообще многие из этих продуктов вижу впервые, как, например, овощные котлеты из черной фасоли. К слову, набор продуктов выглядит не только непривычно, но и крайне не похоже, что их покупала мама. Не думаю, чтобы она когда-нибудь ела тофу или чипсы из кейла.

Минуту назад мне удалось подавить сомнение, и я уже была готова звонить маме и благодарить ее за заботу и внимание, но, опустошив пакеты, я заметила бумажный конверт, приклеенный к внутренней стороне пакета, и теперь не могу избавиться от дурного предчувствия.

Осторожно, стараясь не повредить упаковку, отклеиваю его и внимательно осматриваю со всех сторон. На нем только надпись: «Марселе». Судорожно сглатываю, озираясь на пеструю гору продуктов, когда в памяти вспыхивает самодовольное лицо Бастина, а в ушах звучит его обещание: «Я буду звать тебя Марсела, это имя тебе подходит больше».